Всем известно об участии литовских князей в Куликовской битве, да и в других событиях северо-восточной Руси. В первую очередь речь пойдет об Андрее Полоцком. Российская историография того периода однозначно объясняет его деятельность как на службе у великого князя московского Дмитрия Донского. И главной причиной этого перехода называют начавшуюся смуту в великом княжестве литовском якобы связянную с претензиями Андрея стать великим князем литовским после смерти Ольгерда, в результате чего он был лишен своих владений в Литве и был вынужден пойти на службу к московскому князю. Однако однозначных сведений о таком ходе событий мне обнаружить не удалось.
Тем не менее в Москве остался литовский отряд князя Остея, по всей видимости немногочисленный, который однако не смог противостоять в 1382 году новому татарскому нашествию Тохтамыша.
Спойлер (раскрыть)
Андрей Полоцкий в 1341 году стал псковским князем в результате похода Ольгерда, великого князя Литовского, и Кейстута, его брата, в поддержку Пскова против немцев. Позже, в 1349 году он становится князем в Полоцке. Русские летописи называют Андрея сыном Ольгерда, в то время как литовские («Хроника Быховца»), говорят, что он мог быть сыном Кейстута и младшим братом Витовта:
«у брата же великого князя Ольгерда, у Кейстута, который был в Троках и в земле Жемайтской, сыновей было шесть. Первый Витовт, а когда он стал русским, то ему дали имя Юрий, а когда окрестился в польскую веру, тогда назвали его Александром. Второй князь брат его Андрей Горбатый, который княжил в Полоцке».
Это разногласие кажется несущественным на первый взгляд, но имеет ключевое значение к пониманию причин смуты, случившейся после смерти Ольгерда. Я придерживаюсь литовской точки зрения, так как и Полоцк, и Псков, где Андрей был князем, входили в зону влияния Кейстута, земли которого находились вдоль границы ВКЛ с немцами, в то время как интересы Ольгерда, в первую очередь, распростанялись на восток и юг, а его дети правили в таких городах как Киев, Брянск, Новгород-Северский.
Более того, сама «повесть Быховца» и дает описание причин и временные рамки литовской смуты:
«Князь же Ягайло и князь Витовт при жизни отцов своих были в великой дружбе. А затем князь великий Ольгерд в 1377 году умер. Князь великий Кейстут, помня договор и любовь брата своего и то, что до самой смерти его они все делали вместе, признал великим князем в Вильно сына его великого князя Ягайла, и приезжал к нему как и ранее советоваться о делах, как приезжал к старшему брату. Был некто пан, холоп у князя великого Ольгерда, раб невольный, звали его Войдило. Потом, после смерти великого князя Ольгерда, через два года и даже больше, великий князь Ягайло вознес его очень высоко и отдал за него родную сестру свою княгиню Марию, которая была замужем за князем Давидом. Князю великому Кейстуту это не понравилось, и очень жаль ему стало той племянницы, сестры Ягайла, что ее отдали за холопа. <…> Затем появилось большое знамение. Князь великий Ягайло дал было Полоцк брату своему Скиргайлу, а они [полочане] его не приняли, и князь великий Ягайло послал свою рать литовскую и русскую с братом своим великим князем Скиргайлом к Полоцку; и она осадила город. И князь великий Кейстут опять начал жаловаться с плачем сыну своему великому князю Витовту на князя Ягайло: «Он прежде нанес мне большой урон, отдал мою племянницу, а свою сестру за холопа, я хорошо знаю, что теперь он вступил в сговор с немцами против нас; а третье: мы третий раз воюем с немцами, а он с ними Полоцк добывает, который принадлежит моему сыну, а твоему брату, Андрею Горбатому. Это уже второй знак его неприязни к нам. Уже этим совершенно ясно показано, что они вместе с немцами стали против нас»
Здесь мы видим, что переход власти в Великом Княжестве Литовском от Ольгерда к Ягайло был поддержан Кейстутом, и не вызвал никаких противоречий в стране, а литовская смута началась позже, «через два года и даже больше» после смерти Ольгерда, то есть не ранее 1379 года, в это время Андрей Полоцкий уже находился в пределах Московского княжества (еще в 1378 году он, по сообщениям Никоновской и Тверской летописей участвовал в битве на Воже). И Полоцк все еще указывается как княжество Андрея. Уточнить время начала горячей фазы этих событий помогает летопись Новгорода, где осада Полоцка войсками Скиргайло указывается под 1381 годом. Полочане якобы обращались к Новгороду за помощью, что подчеркивает существование тесных связей между Полоцком (территорией ВКЛ) и Новгородом на тот момент:
«В лѣто 6889 [1381]. Заложиша церковь камену святыи Дмитрии на Славковѣ улицѣ. Тои же осени стоялъ князь Литовьскыи Скригаило под Полотскомъ с нѣмечьскою ратью, и много бысть имъ тягости; и прислаша к Новугороду, просяще помоци по крестияньству: «помогли бы есте по насъ». И не бысть имъ помощи от Новаграда, толко посолъ послаша Юрья Онцифоровица къ князю Литовьскому Ягаилу. И заступи богъ и святая Софѣя свои домъ, и отъидоша, города не вземше. В то же лѣто бысть мятежь в Литвѣ.»
Таким образом, литовские летописи однозначно указывают на то, что в 1380 году Андрей все еще был Полоцким князем. И в псковской, и в новгородской летописях есть упоминание о том, что Андрей «прибежа» в Псков, где его снова признали князем ,после чего он отправился в Новгород, а затем в Москву, и вместе с московскими и пронскими войсками принял участие в битве на Воже. Этим событиям предшествовало начало конфронтации с татарами в районе средней Волги (Нижний Новгород и Булгар), о чем говорилось ранее, а так же разгром нижегородско-московского войска на реке Пьяне:
«В лѣто 6886 [1378]. <…> Того же лѣта поидоша Татарове на Суздальскую землю на князя на Дмитрия. Князь же посла противу их сына своего князя Ивана съ силою; и бишася на Пиянѣ на рицѣ . И утопе ту князь Иванъ, а инѣи побиени быша. На ту же зиму прибѣжа во Пьсковъ князь Литовьскыи Ондрѣи Олгердович, и цѣлова крестъ ко пьсковицамъ и поиха на Москву из Новаграда къ князю к великому къ Дмитрию, князь же прия его.
В лѣто 6887 [1379]. <…> Того же лѣта поидоша Татарове на Рускую землю, на князя великаго на Дмитриа; князь же поиде противу ихъ; и бысть на рѣцѣ на Овожи, и ту ся обои полкы съступишася; и пособи Б богъ князю великому, а Татарове, вдавъ плещи, побѣгоша. <…> Тои же зимы прииха в Новъгород князь Литовьскыи Юрьи Наримантович.»
И, как видим, вслед за Андреем в Новгород прибывает еще один литовский князь Юрий Наримантович, что объясняет связи Полоцка и Новгорода в 1381 году. Более вероятно, что Андрей приезжал в Псков и Новгород собирать войска для битвы с татарами, а спешка вызвана тем, что незадолго до этого русские войска, были разбиты, и намечалась новая битва, как позже выяснится – даже не одна. Как известно, Дмитрий Московский от личного участия в битве на Пьяне уклонился, «удачно» разминувшись с войсками татарского царевича Арапши, и покинул место предполагаемого сражения, оставив армию под командованием сына нижегородскo-суздальского князя (участника, кстати, вышеуказанного похода на Булгар).
Как видим, никаких свидетельств в пользу того, что Андрей потерял Полоцк ни здесь, ни в других источниках нет, и летописи в 1380 году его по прежнему называют Полоцким.
В статье авторов Д.М. Володихина (современный историк, доктор исторических наук, доцент) и Д.Н. Александрова (современный историк, доктор исторических наук, доцент), «Борьба за Полоцк между Литвой и Русью в XII-XVI веках», вышедщей под редакцией В.Л. Янина (советский историк, доктор исторических наук, академик) в 1994 году делается аналогичный вывод, и годы княжения Андрея в Полоцке указываются как:
«1349-1386 Княжение Андрея Ольгердовича в Полоцке.»
Поэтому, раз Андрей в 1381 году все еще владел Полоцком, становится очевидным, что Андрей в Куликовской битве представлял Великое Княжество Литовское, а не Москву, и не мог находиться на службе у московского князя.
Более того, автор другого произведения, посвященного Куликовской битве напрямую называет войска пришедшие с Андреем литовскими:
«Выедем, брaт, в чистое поле и сделaем смотр своим полкaм,- сколько, брaт, с нaми хрaбрых литовцев» («Задонщина»).
Здесь очевидно, что речь идет именно о государственной принадлежности войск, а не национальности, так как и в Полоцке, и в Брянске население было преимущественно русским. Литовцами назвать полки этих городов можно назвать только имея ввиду принадлежнось их к Великому Княжеству Литовскому (ВКЛ), которое также сокращенно называли и как Литва.
Так же в этот период в зависимости от Великого Княжества Литовского находились Псков и Новгород. Как видно из цитат выше, Андрей Полоцкий, посетивший Псков и Новгород незадолго перед битвой на Воже, был признан князем в Пскове, а литовский князь Юрий Наримантович - в Новгороде. Их войска также принимают участие в Куликовской битве:
«К тому же еще подоспели в тот ратный час издалека великие князья Ольгердовичи поклониться и послужить: князь Андрей Полоцкий с псковичами ...» («Летописная повесть о Куликовской битве»).
«Звонят колокола вечевые в Великом Новгороде, собрались мужи Новгородские у храма святой Софии и говорят так: "Неужто нам, братья, не поспеть на подмогу к великому князю Дмитрию Ивановичу?" И как только слова эти промолвили, уже как орлы слетелись. Нет, то не орлы слетелись - выехали посадники из Великого Новгорода и с ними семь тысяч войска» («Задонщина»).
Как сказали бы в наше время, Андрей находился в землях восточной Руси в составе ограниченного контингента войск Великого Княжества Литовского с дружественными Псковскими и Новгородскими силами. Роль литовских князей в русско-татарских сражениях мне видится ключевой. Тактика сражения на Воже напоминает таковую в битве на Синих Водах (насколько можно судить об этом из немногочисленных источников). В куликовской битве тактика немного меняется, однако и здесь ключевые решения (о переходе за Дон и о расстановке полков) принимается литовскими князьями:
Сказали ему Ольгердпвичи: "Если хочешь твердого войска, то прикажи за Дон перейти, чтобы не было ни у одного мысли об отступлении; о великой же силе врага не раздумывай, ибо не в силе бог, но в правде (Сказание о Мамаевом побоище)
Полки перед битвой расставляет и руководит ключевым моментом, атакой засадного полка, Дмитрий Волынский, который так же прибыл с литовскими князьями:
Некий воевода пришел с литовскими князьями, именем Дмитрий Боброк, родом из Волынской земли, который знатным был полководцем, хорошо он расставил полки, по достоинству, как и где кому подобает стоять (Сказание о Мамаевом побоище)
В ходе событий 1381 года Великим Князем Литовским становится Кейстут, выступивший против Ягайло и Скиргайло в поддержку прав Андрея на Полоцк. Однако удержать власть ему не удалось, в 1382 году он был захвачен Ягайло и убит. Скорее всего, именно эти обстоятельства и потребовали возвращения в Литву из московского княжства Андрея Полоцкого и большей части литовских войск.
«у брата же великого князя Ольгерда, у Кейстута, который был в Троках и в земле Жемайтской, сыновей было шесть. Первый Витовт, а когда он стал русским, то ему дали имя Юрий, а когда окрестился в польскую веру, тогда назвали его Александром. Второй князь брат его Андрей Горбатый, который княжил в Полоцке».
Это разногласие кажется несущественным на первый взгляд, но имеет ключевое значение к пониманию причин смуты, случившейся после смерти Ольгерда. Я придерживаюсь литовской точки зрения, так как и Полоцк, и Псков, где Андрей был князем, входили в зону влияния Кейстута, земли которого находились вдоль границы ВКЛ с немцами, в то время как интересы Ольгерда, в первую очередь, распростанялись на восток и юг, а его дети правили в таких городах как Киев, Брянск, Новгород-Северский.
Более того, сама «повесть Быховца» и дает описание причин и временные рамки литовской смуты:
«Князь же Ягайло и князь Витовт при жизни отцов своих были в великой дружбе. А затем князь великий Ольгерд в 1377 году умер. Князь великий Кейстут, помня договор и любовь брата своего и то, что до самой смерти его они все делали вместе, признал великим князем в Вильно сына его великого князя Ягайла, и приезжал к нему как и ранее советоваться о делах, как приезжал к старшему брату. Был некто пан, холоп у князя великого Ольгерда, раб невольный, звали его Войдило. Потом, после смерти великого князя Ольгерда, через два года и даже больше, великий князь Ягайло вознес его очень высоко и отдал за него родную сестру свою княгиню Марию, которая была замужем за князем Давидом. Князю великому Кейстуту это не понравилось, и очень жаль ему стало той племянницы, сестры Ягайла, что ее отдали за холопа. <…> Затем появилось большое знамение. Князь великий Ягайло дал было Полоцк брату своему Скиргайлу, а они [полочане] его не приняли, и князь великий Ягайло послал свою рать литовскую и русскую с братом своим великим князем Скиргайлом к Полоцку; и она осадила город. И князь великий Кейстут опять начал жаловаться с плачем сыну своему великому князю Витовту на князя Ягайло: «Он прежде нанес мне большой урон, отдал мою племянницу, а свою сестру за холопа, я хорошо знаю, что теперь он вступил в сговор с немцами против нас; а третье: мы третий раз воюем с немцами, а он с ними Полоцк добывает, который принадлежит моему сыну, а твоему брату, Андрею Горбатому. Это уже второй знак его неприязни к нам. Уже этим совершенно ясно показано, что они вместе с немцами стали против нас»
Здесь мы видим, что переход власти в Великом Княжестве Литовском от Ольгерда к Ягайло был поддержан Кейстутом, и не вызвал никаких противоречий в стране, а литовская смута началась позже, «через два года и даже больше» после смерти Ольгерда, то есть не ранее 1379 года, в это время Андрей Полоцкий уже находился в пределах Московского княжества (еще в 1378 году он, по сообщениям Никоновской и Тверской летописей участвовал в битве на Воже). И Полоцк все еще указывается как княжество Андрея. Уточнить время начала горячей фазы этих событий помогает летопись Новгорода, где осада Полоцка войсками Скиргайло указывается под 1381 годом. Полочане якобы обращались к Новгороду за помощью, что подчеркивает существование тесных связей между Полоцком (территорией ВКЛ) и Новгородом на тот момент:
«В лѣто 6889 [1381]. Заложиша церковь камену святыи Дмитрии на Славковѣ улицѣ. Тои же осени стоялъ князь Литовьскыи Скригаило под Полотскомъ с нѣмечьскою ратью, и много бысть имъ тягости; и прислаша к Новугороду, просяще помоци по крестияньству: «помогли бы есте по насъ». И не бысть имъ помощи от Новаграда, толко посолъ послаша Юрья Онцифоровица къ князю Литовьскому Ягаилу. И заступи богъ и святая Софѣя свои домъ, и отъидоша, города не вземше. В то же лѣто бысть мятежь в Литвѣ.»
Таким образом, литовские летописи однозначно указывают на то, что в 1380 году Андрей все еще был Полоцким князем. И в псковской, и в новгородской летописях есть упоминание о том, что Андрей «прибежа» в Псков, где его снова признали князем ,после чего он отправился в Новгород, а затем в Москву, и вместе с московскими и пронскими войсками принял участие в битве на Воже. Этим событиям предшествовало начало конфронтации с татарами в районе средней Волги (Нижний Новгород и Булгар), о чем говорилось ранее, а так же разгром нижегородско-московского войска на реке Пьяне:
«В лѣто 6886 [1378]. <…> Того же лѣта поидоша Татарове на Суздальскую землю на князя на Дмитрия. Князь же посла противу их сына своего князя Ивана съ силою; и бишася на Пиянѣ на рицѣ . И утопе ту князь Иванъ, а инѣи побиени быша. На ту же зиму прибѣжа во Пьсковъ князь Литовьскыи Ондрѣи Олгердович, и цѣлова крестъ ко пьсковицамъ и поиха на Москву из Новаграда къ князю к великому къ Дмитрию, князь же прия его.
В лѣто 6887 [1379]. <…> Того же лѣта поидоша Татарове на Рускую землю, на князя великаго на Дмитриа; князь же поиде противу ихъ; и бысть на рѣцѣ на Овожи, и ту ся обои полкы съступишася; и пособи Б богъ князю великому, а Татарове, вдавъ плещи, побѣгоша. <…> Тои же зимы прииха в Новъгород князь Литовьскыи Юрьи Наримантович.»
И, как видим, вслед за Андреем в Новгород прибывает еще один литовский князь Юрий Наримантович, что объясняет связи Полоцка и Новгорода в 1381 году. Более вероятно, что Андрей приезжал в Псков и Новгород собирать войска для битвы с татарами, а спешка вызвана тем, что незадолго до этого русские войска, были разбиты, и намечалась новая битва, как позже выяснится – даже не одна. Как известно, Дмитрий Московский от личного участия в битве на Пьяне уклонился, «удачно» разминувшись с войсками татарского царевича Арапши, и покинул место предполагаемого сражения, оставив армию под командованием сына нижегородскo-суздальского князя (участника, кстати, вышеуказанного похода на Булгар).
Как видим, никаких свидетельств в пользу того, что Андрей потерял Полоцк ни здесь, ни в других источниках нет, и летописи в 1380 году его по прежнему называют Полоцким.
В статье авторов Д.М. Володихина (современный историк, доктор исторических наук, доцент) и Д.Н. Александрова (современный историк, доктор исторических наук, доцент), «Борьба за Полоцк между Литвой и Русью в XII-XVI веках», вышедщей под редакцией В.Л. Янина (советский историк, доктор исторических наук, академик) в 1994 году делается аналогичный вывод, и годы княжения Андрея в Полоцке указываются как:
«1349-1386 Княжение Андрея Ольгердовича в Полоцке.»
Поэтому, раз Андрей в 1381 году все еще владел Полоцком, становится очевидным, что Андрей в Куликовской битве представлял Великое Княжество Литовское, а не Москву, и не мог находиться на службе у московского князя.
Более того, автор другого произведения, посвященного Куликовской битве напрямую называет войска пришедшие с Андреем литовскими:
«Выедем, брaт, в чистое поле и сделaем смотр своим полкaм,- сколько, брaт, с нaми хрaбрых литовцев» («Задонщина»).
Здесь очевидно, что речь идет именно о государственной принадлежности войск, а не национальности, так как и в Полоцке, и в Брянске население было преимущественно русским. Литовцами назвать полки этих городов можно назвать только имея ввиду принадлежнось их к Великому Княжеству Литовскому (ВКЛ), которое также сокращенно называли и как Литва.
Так же в этот период в зависимости от Великого Княжества Литовского находились Псков и Новгород. Как видно из цитат выше, Андрей Полоцкий, посетивший Псков и Новгород незадолго перед битвой на Воже, был признан князем в Пскове, а литовский князь Юрий Наримантович - в Новгороде. Их войска также принимают участие в Куликовской битве:
«К тому же еще подоспели в тот ратный час издалека великие князья Ольгердовичи поклониться и послужить: князь Андрей Полоцкий с псковичами ...» («Летописная повесть о Куликовской битве»).
«Звонят колокола вечевые в Великом Новгороде, собрались мужи Новгородские у храма святой Софии и говорят так: "Неужто нам, братья, не поспеть на подмогу к великому князю Дмитрию Ивановичу?" И как только слова эти промолвили, уже как орлы слетелись. Нет, то не орлы слетелись - выехали посадники из Великого Новгорода и с ними семь тысяч войска» («Задонщина»).
Как сказали бы в наше время, Андрей находился в землях восточной Руси в составе ограниченного контингента войск Великого Княжества Литовского с дружественными Псковскими и Новгородскими силами. Роль литовских князей в русско-татарских сражениях мне видится ключевой. Тактика сражения на Воже напоминает таковую в битве на Синих Водах (насколько можно судить об этом из немногочисленных источников). В куликовской битве тактика немного меняется, однако и здесь ключевые решения (о переходе за Дон и о расстановке полков) принимается литовскими князьями:
Сказали ему Ольгердпвичи: "Если хочешь твердого войска, то прикажи за Дон перейти, чтобы не было ни у одного мысли об отступлении; о великой же силе врага не раздумывай, ибо не в силе бог, но в правде (Сказание о Мамаевом побоище)
Полки перед битвой расставляет и руководит ключевым моментом, атакой засадного полка, Дмитрий Волынский, который так же прибыл с литовскими князьями:
Некий воевода пришел с литовскими князьями, именем Дмитрий Боброк, родом из Волынской земли, который знатным был полководцем, хорошо он расставил полки, по достоинству, как и где кому подобает стоять (Сказание о Мамаевом побоище)
В ходе событий 1381 года Великим Князем Литовским становится Кейстут, выступивший против Ягайло и Скиргайло в поддержку прав Андрея на Полоцк. Однако удержать власть ему не удалось, в 1382 году он был захвачен Ягайло и убит. Скорее всего, именно эти обстоятельства и потребовали возвращения в Литву из московского княжства Андрея Полоцкого и большей части литовских войск.
Тем не менее в Москве остался литовский отряд князя Остея, по всей видимости немногочисленный, который однако не смог противостоять в 1382 году новому татарскому нашествию Тохтамыша.