Вольфганг Петерсен пополнил коллекцию эпических фильмов новым однозначным шедевром. Ключевым элементом всей композиции является именно эпичность, или внимание к маскулинному герою - Ахиллесу, образ которого удачно воплотил
Бред Питт. Собственно, весь фильм строится вокруг брутального мужлана с невероятно развитым эго, который на протяжении всей картины приобретает человеческое лицо, шаг за шагом слезает с высоких котурн, на которые его воздвигнул Гомер. Собственно, от Гомера в этой истории мало чего осталось, и на это есть ряд причин.
1. Сеттинг.
Сеттингом в кино называют весь бэкграунд, весь антураж и вся эстетика фильма. Художники интересно и ярко попытались создать атмосферу крито-микенской культуры, чего так не хватает многим другим пеплумам "про Древнюю Грецию". Из-за жанровых особенностей мы не увидим точного и скрупулёзного восоздания аутентичной Греции, такой, какую выписал в "Одиссее" Андрей Кончаловский. В "Трое" исключительно "большой стиль", монументальность. Исторические консультанты были скорее только вдохновителями художников, вольно оперировавшими с материалом. Всё, что создано художниками - это фантазия на тему греческой архаики, не больше и не меньше. Жанр и размах (в жанре на кинопоиске есть плашка "фентези") требуют именно "большого стиля", фантазии и красоты, которой так не хватает настоящей истории. Сеттинг вообще очень хорошо выдержан: нам не выдали плюшевую сказку, но выстроили нечто, что можно кушать как фантазию на тему "история".
2. Сценарий.
Именно поэтому из "Иллиады" в сценарии к фильму были напрочь выброшены боги. Как сценарист я скажу, что всё это нехило размазало бы сюжет, рассредоточило бы его, сделал его мнее мотивированным. Да и сами боги нередко портят сюжет. У Аристотеля есть выражением "Бог из машины" - это когда в античной трагедии на орхестру спускали актёра, изображавшего Зевса, или ещё какого бога, и он в один монолог решал все проблемы героев, наказывал негодяев и помогал героям победить, что попросту неинтересно. Зачем волноваться за героя, которые невесть куда вляпался, если в финале всё равно появится бог и всех рассудит, хотя бы даже и посмертно. Вот потому-то God mode бы исключён из сценария.
3.Сюжет.
Сюжет, по большому счёт, строится на эго, на тщеславии и самолюбии. Это сверхидея фильма, то, ради чего режиссёр и затевал это всё как вдумчивый автор. Ахиллес, брутальный мужлан, на протяжении всего фильма получает человеческое лицо. Петерсену и Питту интересно подумать, чем жил Ахилл-человек, а не тот, который "Гнев богини, воспой Ахиллеса, Пелеева сына, что многих героев низвергнул в мрачное царство Аида". Изначально Питт - воин, который прекрасно осознаёт свою избранность, силу, своё первенство. Его порок - гордыня, все вокруг него - пустая мелочь, включая Агамемнона, или того пацана, который прибежал его будить - всё пустое, ибо он, Ахилл в центре Вселенной. Разве что Патрокл - единственный объект его искренней любви и привязанности. Яркий пример Ахилла в начале драматического пути: начальная битва, которую он проспал, его поведение с противником. Все, кто затем уговаривают Ахилла поехать на войну, играют только на его тщеславии, и ярко выраженном эго: ты прославишь своёимя, станешь величайшим, о тебе будут помнить. Больше ничего не волнует Ахилла. И единственное, что заставляет героя Бреда Питта переосмыслить себя - потеря по-настоящему близкого человека, Патрокла. Острота его переживаний смерти, которую он сам мог предотвратить заставляют его помчаться в Трою спасать Брисеиду, ещё одного человека, который становится ему дорог, которого он любит. И Ахилл умирает совершенно другим человеком, героем, который спустился с небес, который умеет любить и ценить.
Тщеславие и гордыня движут Агамемноном, лелеющим своё собственное могущество, Менелаем, Парисом. И единственным персонажем, который изеначально являет нам некоторую истинность, "правильность" - это Гектор. Он - сын своего народа, он заботитсяо его благосостоянии, он любит свою жену, брата, отца. В этом выражаетсяострый конфликт Гектора и Ахилла.
4. Постановка.
Здесь всё на уровне "пять баллов" - всё сделано красиво, зрелищно и со вкусом. До сих пор перед глазами кадр, где по морю к берегам Трои плывут тысячи кораблей. Отдельного внимания заслуживает невероятно красивое фехтование, его красота и хореографичность. То, чего так трудно добиться от батальных сцен, но что действительно того требует: куда как приятнее смотреть на красивый и динамичный боевой танец (который изначально условен, это же кино!), чем на попытку сделать историческое фехтование, прибоижённое к настоящим условиям.
В целом, здесь есть на что посмотреть, над чем повздыхать, поизумляться: любители драмы найдут здесь яркие и сочные характеры, любители месива - красивые массовые сцены с тоннами массовки, захватывающие файтинги и море спец.эффектов.
Это такая БыстроРецензия.
А вообще, господа историки, обсуждайте историческую достоверность фильма в историческом. А про поэму... Она не совсем Гомера-то. Даже в оригинале, на древнегреческом мы не найдём оригинальной строчки Гомера: он был слепой певец, а не писатель, и текст был создан много позднее. А ставить эпическую поэму дословно слишком трудно: самый яркий момент всей Иллиады - плач Андромахи, и как его ставить, эту тонну текста? Великая литература не всегда рождает великое кино, и экранное искусство живёт по несколько другим правилам и принципам, нежели литература, тем более, такая специфическая, как древний эпос.