ЦАРЕУБИЙЦА. Акт 2 Безумный Ум
М-да. Пока он проходил мимо, шут ляпнул ему, что он безумец. Обливион от этих слов сначала едва не рассмеялся, но затем ему вдруг стало не по себе, потому, что шут при этом выглядел абсолютно нормальным. Нет, ему самому в последнее время стало казаться, что он сходит с ума, но давать таким мыслям волю он не собирался. Тем более, принимать это из уст настоящего сумасшедшего.
Астрид ждала его на привычном месте у входа, словно паук, способный часами сидеть на одном месте, не двигаясь. Обливион собаку съел на угадывании чужих мыслей и прямо сейчас он догадывался, что от нее веет беспокойством.
- Что такое? "Зрящие в Корень" вычислили нас и теперь мчатся сюда по нашу душу? - Не самая острая шутка из когда-либо им произнесенных, но он сейчас к шуткам не особо располагал.
- Все гораздо проще: это Цицерон... Он заставляет меня беспокоиться.
Камень упал с души бывшего квестора. Мысли безумца - гораздо менее опасная перспектива, чем обозленные на своего лучшего агента имперцы.
- Астрид, у тебя паранойя, - твердо сказал он. Чего скрывать-то?
- Может и так, - ответила северянка, - Но я скорее буду живым параноиком, чем мертвым оптимистом, притворяющимся, будто все в порядке. Лучше бы тебе пойти и разузнать, с кем он там болтает.
- Почему это должен делать я? - Возмущению ящера не было предела. Его и так тут слишком много просят сделать, так оно еще и должен выслушивать бредни маньяка в костюме шута.
- Он тебе хотя бы доверяет.
"Возможно, потому что я тоже ненормальный" - хотел сказать бывший квестор. Он направился вниз по лестнице.
- Так ты сделаешь это? - Продолжила хозяйка сырой пещеры, не понимая очевидного.
- Конечно, а что мне еще тут делать?
В комнате Цицерона не оказалось двух важных для удачной слежки вещей: хорошего укрытия и самого Цицерона. Единственное, что было хоть сколь-нибудь пригодно для того, чтобы скрыться там - гроб Матери Ночи, но Обливион слишком боялся костлявой жены Падомая. За почти восемьсот лет своей бурной жизни он научился верить в дэйдра, а Ситис - их праотец, если верить древним легендам.
К несчастью, за рассудительного квестора все решил безумец. Цицерон приближался.
- Боги и Дэйдра! - Он развел руками, - Наверное, в моем опыте такого еще не было, хотя я и не очень часто оказывался в гробу за все эти годы.
Когда крышка гроба открылась, ему пришлось отойти на шаг, чтобы не задохнуться от многочисленных ароматов, исторгаемых возлюбленной Отца Пустоты.
Набрав побольше воздуха в рот, ящер шмыгнул внутрь, закрыв за собой крышку гроба и прислонившись к ней, сразу, как его накрыла тьма. Что и говорить, соседство было ужасное.
В комнате послышались шаги Цицерона.
- Милая матушка, - весельчак почему-то всхлипывал, - Я так и не нашел твоего Слышащего... Твой Цицерон дурак! Дурак! ДУРАК! Он не может найти его, потому что нет того, кто тебя будет слушать! О, горе мне, горе!
От недостатка воздуха Обливиону начало казаться, что он слышит еще один, потусторонний голос.
- Бедняжка Цицерон... Ему никогда меня не услышать...
"Или я сумасшедший, или это говорит ОНА?" - подумал про себя аргонианин. Не хватало ему такого безумства, так еще и труп начал светиться.
- Тебе тоже было не суждено. Но твой ум способен. Ты не Слышащий, но можешь меня услышать...
"Что?" - хотел сказать Обливион, но вовремя отрекся от этой мысли. В этом ему помог вдруг заговоривший Цицерон.
- Но я обязательно его найду! Матушка, о, я найду! Твой дурак Цицерон найдет этого проклятого Слышащего и приведет его к тебе! О-хо-хо! Ты, ведь, любишь, когда к тебе приводят Слышащих, да, мамочка? Любишь? Знаю, а еще ты любишь мертвых людей. Любишь, когда я приношу тебе их отрубленные головы, любишь смотреть н искривленные рожи...
"Маньяк, одним словом" - подумалось квестору. Но тут в его собственный ум вновь вкрался одновременно навязчивый и нет голос Матери Ночи.
- Поэтому я скажу тебе только один раз и больше ты меня никогда не услышишь... не сможешь услышать: найди имперца в Волундруде. Ах да, и не забудь сказать моему милому Цицерону, когда выйдешь отсюда: "Тьма наступает со смертью тишины".
Труп погас. Крышка гроба резко открылась, из-за чего аргонианин чуть не упал на разинувшего от удивления рот бретонца в костюме шута.
- СВЯТОТАТСТВО! - Завопил Цицерон, выхватывая из-за пояса нож.
- Стой, стой! Тьма наступает со смертью тишины! - Протараторил Обливион и лицо безумца в миг изменилось.
- Ты говорил с матушкой?! - Глаза дурака грозились выкатиться из орбит, - Это правда?!
- Да.
Шут, дико хохоча, пустился в пляс. В комнату вбежала Астрид.
- ... Но она сказала, что я не Слышащий...
Цицерон резко остановился и тут же поник.
- Что здесь происходит? - Спросила Астрид.
- Полностью рассказывать? - Уточнил Обливион, - Хорошо. Как ты и просила, я спрятался здесь, и тут вдруг труп вашей "милосердной матушки" оживает и говорит мне, что я не Слышащий, но от чего-то она со мной говорит. Может, от того, что я ненормальный, но с другими ненормальными, как мы могли убедиться, она не столь обходительна. Так вот, она сказала, что нам нужно отправиться в Волундруд, чтобы разузнать про этот самый контракт на Императора...
- Вот это уже интересно, - Астрид на секунду отвлеклась, но своей основной цели не забыла, - Что с дураком?
- Все с ним в порядке, насколько это возможно, да Цицерон?
- Да, не-слышащий, - уныло отозвался тот. Обливион даже мог бы пожалеть безумца, но не мог. Наверное, потому что этот парень - безумец.
- Ладно, - вряд ли она на самом деле поверила. Просто, сейчас первоочередной целью был контракт, суливший им много денег.
Квестор и убийца покинули комнату Цицерона.
- Волундруд где-то в округе Морфала, - сказал бывший квестор, - Отправлюсь туда, поспрашиваю местных.
- Хорошо, - ответила Астрид, - Выполни по пути контракт.
***
В Морфале, как и всегда, было неприятно холодно. Бывают такие места в Тамриэле, которые посетишь один раз и возвращаться туда уже не хочется. Морфал из таких мест и связей у него здесь было немного. Обливион несколько раз обошел городок на болоте, прежде чем нашел своего знакомого стражника в патруле на мосту.
- Хальбарад, - шепнул он, топая у него за спиной.
- Обливион? - Удивился молодой стражник, - Что ты здесь делаешь?
- Легионер, для начала. Имя Обливион здесь, как и во всей Империи нынче не в чести.
Их разговор был прерван чудовищным ревом из-за горы. В небе появился крылатый ящер, едва различимый средь облаков. Ледяной дракон, очевидно. Бывший квестор достал из-за спины лук.
- FO KRAH DIIN! - Судя по этим словам, продолжавшаяся уже около часа буря была его... крыльев делом.
Град стрел обрушился на крылатую тварь, хотя стрелять по цели, которая кружится в небе на высоте облаков было довольно затруднительно. Подгадав момент, ящер выскочил из толпы и прицелился в пролетавшего над озером змея.
Стрела-рогатина не убила дракона, но привела его в бешенство. С трудом совершив последний круг, он приземлился на соломенную крышу дома ярла, встречаемый толпой лучников.
- IZ SLEN NUS! - Крик грозился исторгнуть из пасти гигантской ящерицы струю холода.
- Хальбарад! - Обливион помчался в сторону знакомого лучника, чтобы оттолкнуть его прочь от губительной силы.
Оставшихся на месте и не внявших (или не успевших внять) предупреждению стражников обдало заклинанием, превратившим их в ледяные статуи. Их стрелы так и не достигли своей цели. Сам Имперский квестор, стоявший в шаге от ледяной струи мог воочию видеть, как одного из солдат превратило в большую ледышку.
Драконы - крайне высокомерный и гордый народ, поэтому, пока чудовище радовалось своей работе, а оставшиеся стражники в испуге смотрели на погибших ужасной смертью товарищей, Обливион выпустил губительную стрелу прямо в шею крылатой гадине. Дракон взревел и сорвался с места. Пометавшись в воздухе, туша рухнула на землю за скалой, огласив местность чудовищным грохотом.
Бывший квестор выбежал на дорогу, чтобы обнаружить мертвое тело, перекрывшее подход к Морфалу и, чтобы, собственно, убедиться, что оно мертво.
На обратном пути он вновь встретил Хальбарада, во всеобщей суматохе, очевидно, искавшего внезапно пропавшего ящера.
- Так, что ты хотел? - Продолжил внезапно прерванный разговор норд.
- Слыхал о нордских руинах под названием Волундруд? - Спросил квестор под стук двух пар каблуков о деревянный мост.
- Даже бывал там в дозоре. Это достаточно далеко отсюда, день пути на коне. Строго на восток от Лабиринтиана.
Этого было достаточно. Отблагодарив стражника сотней дрейков, Обливион отправился в дорогу. Правда, не сразу. Перед этим он выполнил простой контракт на местного барда, видать, не всем нравился специфический тембр орка.
***
Скалолаз был особенным скакуном, быстрым, как ветер, поэтому день пути для бывшего слуги Империи, а теперь губителя ее надежд, резко сократился до двенадцати часов. Выехав рано утром, он приехал к Волундруду поздно вечером.
Руины нордской гробницы встретили его, как подобает руинам нордской гробницы: на входе он едва не споткнулся о развалившийся на холодном полу скелет.
Пройдя по мокрым, заросшим мхом залам, Обливион вышел к месту встречи и, увидев в зале две знакомые фигуры уже собрался бежать, но до боли знакомый голос остановил его.
- Стой, Обливион, я здесь не затем, чтоб тебя убивать.
Как известно, в Империи всегда было два квестора: один (он сам) ведает внутренними делами и расследованиями, а второй - имперской казной и прямо сейчас он, единственный, временно вобравший в себя обе обязанности предстал перед ящером.
- Аврелиан, давно не встречались, - сказал он, глядя на старого противника, но приветствуя его, будто доброго друга, - Ты побрился, я смотрю. Хоть теперь на мужчину будешь похож.
Имперский квестор на колкое высказывание государственного преступника никак не отреагировал.
- Я здесь не затем, чтобы выслушивать твои оскорбления, Обливион, - спокойно заговорил Аврелиан Вичи, - Твоя шайка уже получила заказ Совета Старейшин, а мое дело - донести до вас план реализации.
- Я - одна большая ушная раковина, - ответил бывший квестор, отмечая, что выраженных ушей у него нету.
- Рекс, - Вичи подозвал своего хладнокровного вышибалу. Увалень появился из тени, так что Обливион по привычке схватился за лук; рядом с таким чудищем занервничать не мудрено.
Здоровяк передал ящеру конверт с письмом и имперской печатью. Если бы он сейчас был квестором, а не скрывался от правосудия из-за того, что когда-то поступил правильно, но, видите ли, не по чести, то Вичи и все остальные заговорщики против Тита Мида II уже были бы мертвы, но сейчас он сам был в их числе. А все из-за того, что кучка героев боится замарать свои руки бесчестным поступком, хотя, один из них и сам довольно успешно возвел незаконного короля на трон. А, нет, это опять же сделал Обливион, но когда Ульфрик сел на трон, никто о бесчестии не кричал.
- Я передам инструкции Астрид, - сказал ящер и пошел прочь.
- Да, да, будь хорошей собачкой.
"Клянусь могучим Талосом, Вичи, когда я получу свои деньги, я тебя в землю закопаю".
***
Астрид склонилась над картой провинции, когда бывший квестор, пребывавший не в лучшем настроении от недавней встречи, появился на пороге убежища. Обливион присел в каменное кресло напротив и протянул ей конверт с письмом.
- Я пробежался по плану заказчика и решил его пересмотреть, - он заговорил первым, - Наш анонимный друг предлагает убить жениха двоюродной сестры Тита Мида II... Спровоцировать Императора на приезд, так сказать. Не идеальный план, поэтому я решил его пересмотреть: мы с Визарой отправимся в Солитьюд и убьем саму Витторию Вичи. Тогда августейший точно явится сюда, чтобы разобраться с убийцами.
Глава убежища сверлила его пристальным взглядом.
- Что такое, женская солидарность заиграла?
- Нет. Просто, я привыкла сама разрабатывать планы.
- А, прости. Коль вы, ребята, так хотите моей помощи, то вам стоит слушать все, что я скажу?
- Не знаю, - Астрид сделала паузу, - Я не привыкла, когда мной командуют, но если ты считаешь этот план более удачным, так мы и поступим, но впредь всегда советуйся со мной, перед тем, как что-то сделать.
***
Гости собирались на свадебную церемонию. Погода в Солитьюде благоволила новобрачным, в отличие от неумолимо приближавшейся к ним злой судьбы. Отец жениха, наверное, будет называть это даром богов, если Визара сделал все, как надо.
Обливион решил не таиться и войти через парадный вход, но так, чтоб его не узнали. Это оказалось проще, чем он думал.
- Простите, гражданин! - Осадил его солдат "Зрящих", когда он проходил в ворота. В Мрачном Замке тяжело оказаться незамеченным, - Вы не можете назвать свое имя?
Бывшему квестору пришлось развернуться и посмотреть на стража правым глазом, потому что левый, будучи скрытым за повязкой, его не видел.
- Тысяча чертей! Ты спрашиваешь, кто я, сухопутный? Я - капитан Дикий Шквал, гроза северных морей!
"Зрящий" достал конверт со списком приглашенных гостей. Наступил ответственный момент: имперец пробежался по бумажке глазами и, улыбнувшись, заговорил:
- Проходите, капитан.
Значит, Визара подделал его. Пройдя пару шагов, лжекапитан имел честь столкнуться с новобрачными, собравшимися толкать речь.
- Мое почтение, миледи, - обратился он к Виттории Вичи, оскалившись. Это произвело на нее не самое лучшее впечатление, но вряд ли она узнала в нем Императорского Дракона.
Бывший квестор быстро зашагал в строну часовни, протискиваясь через собравшихся слушать торжественную речь жениха и невесты гостей. Пройдя в Часовню Девяти, ныне называемую Часовней Восьми, хоть это и ненадолго.
Оказавшись внутри он перешел на бег. Нужно было поспешить.
Крепостная стена была абсолютно чиста, Визара позаботился о стражниках. Темный ящер, конечно, мог и сам убить прекрасную леди, но здесь нужна была верная рука. Верная рука Императорского Дракона.
Все было рассчитано до мелочей: один выстрел, никакой стражи и погони. Никто даже не сможет увидеть стрелка из-за солнца за его спиной. Все будут винить капитана Дикий Шквал, которого и в природе не существует.
Его лук и стрелы лежали в назначенном месте. Напарник даже положил рядом топор для самообороны, хотя у него был свой собственный.
Стрела легла на тетиву, наконечник смотрел точно на цель. Натянув орудие убийства, бывший квестор верной рукой отправил хищную стрелу в полет. Через секунду жених смотрел на пробитое черным снарядом бездыханное тело невесты.
Дикий крик молодого норда "Виттория!" наполнил собой тишину, воцарившуюся в Мрачном Замке от ужаса произошедшего. Схватившись за клинок, жених развернулся и был встречен Визарой, ударившим его кинжалом в глотку.
- Беги! - Крикнул он Обливиону.
Бывший квестор рванул с места, но его преследователям было его не догнать. Они даже еще не определились, куда им бежать, когда он уже покинул замок.
***
Следующим их шагом стал удар по силам "Зрящих в Корень". Обливион хорошо был знаком с капитаном Мароном благодаря похожести их деятельности, но о том, что у него еще и сын служит в их рядах он был не в курсе. Стареет. По крайней мере, офицер будет знать, кому мстить, когда Гая Марона найдут со стрелой в горле в каком-нибудь из городов Скайрима. Однако, будет ли он мстить, если узнает, что его сын - предатель? Убийца?
После шумихи в Солитьюде Братству нужно было убедить всех в том, что беспокоиться не о чем, а легче всего это сделать, если сделать козлом отпущения кого-нибудь другого и Гай был отличным кандидатом. Грубо говоря, судьба его была предрешена.
Драматичности картине добавляло то, что и отец и невеста наказом наказали молодому имперцу вернуться назад целым и невредимым. Почему "Зрящие" не предусмотрели сценария появления на арене бывшего имперского квестора, уж они-то о его способностях появляться везде и всюду, даже там, где это невозможно, наслышаны. Нет же, солдаты вели себя словно деревянные болваны, когда он выкрадывал из их поста ценные бумаги, указывавшие на маршрут инспекции Гая Марона.
Достав конверт, Обливион поспешил убраться подальше от сторожевого поста. "Вайтран. Турдас, 14-ое Месяца Заката Солнца, 4Э 201 год."
- Гай Марон обречен, - тихо проговорил Обливион, чтобы добавить еще больше драматичности этому моменту.
В этот Турдас бывшему квестору пришлось растратить немало септимов, чтобы часть стражи (а она была далека от совершенства имперского легиона, варежку отвешивали быстро) Драконьего Предела сегодня смотрела не туда, куда надо. Отчего он смог найти себе удобное место на втором этаже дворца.
Но убивать Марона вот так бесцеремонно он не станет. Все сразу обратят внимание на него и никакие деньги тут не помогут, они ж не в курсе, что он собирается убивать человека. Будь он сейчас где-нибудь в Имперском Городе, стражники уже достали бы мечи из ножен в такт доставаемому им кошельку и зарубили бы на месте. Хотя, если бы он был в столице, он либо был бы сейчас Императорским Драконом, а не беглым предателем.
Обливион пристально следил за воином в черной броне, разбиравшемся с бумагами в заботливо отведенном для этого ярлом Балгруфом углу. Привлечь его внимание можно было только одним способом. Рискованным.
Ящеру пришлось спуститься на лестницу, так чтобы его никто не видел и тихо прошептать имя своей жертвы.
Бдительный инспектор по глупости своей пошел на звук, никого за собой не позвав. Последняя ошибка. В просторной комнате с картой Скайрима никого не было. Имперец осторожно зашагал к деревянном портеру, чтобы встретить в дверях черную тень с серыми глазами и стрелой, смотрящей ему прямо в лоб.
Так оборвалась жизнь молодого офицера "Зрящих в Корень". Еще много слез будет пролито по нему его близкими, но Обливиона это не волновало. Несть числа смертям, дарованным его собственными руками другим людям и от смерти этого парня он не собирался плакать. Да и не умел он. Квестор аккуратно сунул поддельное письмо от анонимного заказчика убийства Виттории Вичи в свободную руку парня.
- Надо жить, как я, парень, - сказал он, переступая через труп, - Без близких. Они никогда не заставят тебя страдать, а уж тем более - бездумно мстить.
Бездумно мстить его заставили другие. Те, кто его подставил. Рокен Клинок Бури и Иона. Возможно, их близких он тоже заставит страдать, к счастью, они у них были. Откуда у него такие мысли? От того, что он уже несколько месяцев активно сходит с ума.
Где они были сейчас, эти самые "верные служители своей родины", благородные и бескорыстные герои, решившие потешить свое чувство собственной важности фактом того, что они первые за почти восемьсот лет, кто обыграл Императорского Дракона в его игре? Он сейчас строит новый солитьюдский порт, а она со своим большим ребенком чем-то занимается в Пределе. Чем, Обливион не знал, большинство ищеек от него уже отвернулись.
***
В воротах убежища его встретила Габриэла и на лице ее читалось волнение. Слишком часто оно нынче мелькает на лицах его знакомых.
- Идем со мной, - протараторила она, вставая со скамьи.
- Ага, интересно, что вы в мое отсутствие натворили, - оскалился квестор.
В сырой пещере их ждала вся группа, обступившая раненного Визару.
Обливион не стал проявлять никакого участия, хотя они с ящером поработали вдвоем достаточно.
- Что такое? - Холодно спросил он.
- Цицерон, - устало, но с победными нотками в голосе проговорила Астрид, - Он попытался напасть на меня, но Визара встал между нами и принял удар на себя. Дурак убежал и мой муж, Арнбьорн, погнался за ним.
- Признаю, мы потеряли бдительность, - крякнул Фестус Крекс, - Шут казался мне достаточно безобидным...
- Отлично, отлично, - развел руками Обливион, - Я найду его.
Безумец, как это обычно бывает у маньяков, мог вести дневник. Поэтому, оказавшись в его комнатушке, бывший квестор первым делом решил искать кожаный переплет.
Переплет нашелся быстро: он лежал на столе и сумасшедший мясник его никуда не прятал. Пробежавшись по мятым страницам взглядом, Обливион нашел упоминание древнего убежища на севере от Данстара и пароля "Тишина, брат мой".
Подумав, что не стоит тратить время на своих коллег из убежища, он помчался на встречу с маньяком, а заодно - спасать нерадивого норда.
***
Плохо спрятанное убежище и истекающий кровью норд, прижимающий ножевую рану покрасневшей рукой обнаружились быстро.
Остановив коня, бывший квестор спрыгнул на мерзлое побережье и побежал в сторону раненного Арнбьорна.
- А-а-а, не удивлен, что они послали тебя... - с трудом проговорил северянин, - Давай, иди и разбирайся.
- Там, где норды бессильны, помогут белоручки-имперцы, - усмехнулся Обливион, зашагав в сторону каменной двери.
- Провались ты!
"Что есть музыка жизни?" Вопрошала знакомым потусторонним голосом дверь.
- Тишина... брат мой.
С жутким грохотом дверь отворилась, впустив его в продуваемое всеми ветрами подземелье. Мир наполнился подозрительными шорохами.
- Я миленьких котят люблю... крысиным ядом их кормлю! - голос шута послышался совсем рядом.
- Глупышка-ящер решил схватить в цепкие лапы Валета Червей? Смотри, не порежься, бедняжечка!
"Ага, конечно". Обливион был человеком осторожным, но самоуверенным.
- Конечно, конечно! - Проклятый шут будто читал его мысли, - Цицерон убил самого Великого Чемпиона Арены, разделал его, как цыпленка и повесил в зале Желтой Команды. Хохоту было.
Последний Чемпион, насколько помнил квестор, был купленным дураком и убить его не составило бы труда даже ребенку. Но не это сейчас волновало Обливиона. Что-то в этом воздухе было особенное...
Особенность эта проявилась в виде возникшего посреди темной залы полупрозрачного воина Темного Братства. Обливион достал топор и приготовился к бою с собственной галлюцинацией. Видения видениями, а осторожность не помешает.
Призрак оказался хорошим воином, но не особо опасным, и, как оказалось, даже призраков можно убить.
За призраком последовали вполне себе материальные ловушки.
- Ах-ха-ха! Ящерка на вертеле прямо к обеду! У Цицерона отменный вкус!
Огромный кол материализовался перед самым носом бывшего квестора.
- Ай, хитренький хитрец и умный умник! Ну, погоди, погоди, у Валета Червей еще мно-о-о-ого тузов в рукаве! Ну как тебе каламбурчик?
- Паршиво! - Откликнулся Обливион. Единственным ответом его словам было собственное эхо.
Ящер спустился по лестнице и встретился там уже с двумя враждебными призраками.
Эти почему-то оказались воинами никудышными. Когда они растворились голубоватой дымкой в затхлом воздухе, бывший квестор вышел в следующее помещение, где этих призраков стало больше, целых трое. Да и навыки их заметно улучшились, что стало вызовом для старого аргонианина.
Три удара - три трупа, исчезнувших в следующие секунды после окончательной смерти. Пройдя через разбитый витраж с изображением Ситиса, Обливион очутился в морозной пещере и там его ждало то, чего бы он сам не ожидал никогда. Говорят, эти твари давно вымерли, но, похоже, даже имперские ученые могут ошибаться. В год Кризиса Обливиона ему и большому отряду легиона приходилось расследовать многочисленные пропажи людей у прыжковой скалы. Тогда они сильно рассорились с монахами Отца-Шелкопряда, жившими неподалеку, якобы солдаты мешали медитации.
Тогда посчитали, что убитая ими тварь была последней в своем роде...
Но прямо сейчас Обливиону предстояла опасная схватка с живой Самкой Удурфрукта.
Такая тварь мало кому под силу. Достав топор, бывший квестор поднырнул под могучие лапы пещерного тролля и попробовал нанести удар в спину, но животное, быстро развернувшись, с ревом нанесло новый удар. Обливион едва успел увернуться, на одежде остался порез от острого когтя, подобного крюку для мяса. Животное пнуло его в живот нижней лапой, отбросив назад, к каменной стене. В глазах у ящера помутнело. Дикий рев огласил помещение и Удурфрукт бросилась в его сторону.
Вскочив на ноги, квестор подался вперед и ударил тролля дэйдрической сталью в живот. Тварь противно завизжала.
Цицерон молчал, когда Удурфрукт упала наземь, истекая густой черной кровью. Похоже, шут испугался.
- Теперь я полноправно лучший воин Тамриэля, - усмехнулся ящер, - Потому, что последняя из них мертва.
Он направился дальше, идя по кровавому следу на снегу. Похоже, Арнбьорн оказался не так безнадежен.
В близившихся к концу холодных залах убежища Обливион столкнулся с последней тройкой астральных ассасинов.
Когда они были повержены, оставался только Цицерон и исход был предрешен. Шут предстал перед ним лежащим на холодном полу в своей собственной крови. На груди у него была рана от волчьих когтей мужа Астрид.
- Бита... - промямлил шут. Голос у него был вполне осознанной, - Козырный Туз Пик бьет Валета Червей. Но...
- Что, "Но"? Покаяться хочешь?
- Да нет же, ящерка. Бедный Цицерон исполнял волю милой матушки. Астрид - та еще стерва, а Визара просто под руку попался, тупой ящер. Я должен был сделать это, брат...
- Я не брат им, а тебе и подавно...
- Нас связывают другие узы. Мы оба - маньяки, ящерка, убиваем, потому что нам нравится... хе-хе...
- Я убиваю, потому что сам хочу выжить, а не из собственного удовольствия...
- Но на твоем пути все умирают, Туз Пик, так ведь? Вот, докажи мне...
Проклятье. Еще столько людей должны умереть, прежде, чем он доберется до Императора, и с чего ему щадить этого шута?
- Вот, что, Валет... Я не стану тебя убивать, если ты так хочешь... все равно, ты не жилец.
Сказав это, Обливион поспешил уйти прочь. И в его голове слышался ехидный смешок.
"Не решился, ящерка..."
ЧИТАЙТЕ ДАЛЕЕ: Цареубийца. Акт 3. Так, чтобы хоронить было нечего...
Так, ведь, и худо станется!
Ящiр не свиня, звичайно, но на холодець ризикує потрапити, ризикує! 
, вот про это и написал 
