В сентябре 1783 года, получив известие о ногайском восстании, он инсценирует свой отъезд в Полтаву. Устроив пышные проводы загримированному под Суворова солдату, сам «великий полководец» начинает скрытную переброску войск в районы контролируемые восставшими. Передвижение отрядов карателей производилось только ночью, тщательно скрывая своё присутствие. Чтобы застать врасплох ногайских воинов во время рейда не разводили костров, днём отсиживались по камышам да буеракам, и даже копыта коней обмотали войлоком и тщательно смазали подводы, дабы производить поменьше шума.
Также тайно суворовские «чудо-богатыри» форсировали в брод реку Лаба, и ранним утром 1 октября вышли к селению Керменчик, где располагались отряды повстанцев. Сохранился приказ по армии, с характерными особенностями суворовского стиля: «Войскам отдыха нет до решительного поражения, истребления или плена неприятеля. Если он не близко, то искать везде, пули беречь, работать холодным оружием». Ну как не вспомнить другой афоризм Суворова: «Пуля – дура, штык – молодец!».
15 драгунских эскадронов,10 полков донских казаков и 15 рот артиллерии обрушились на ничего не подозревающих повстанцев во время совершения утреннего намаза. Резня продолжалась до наступления полной темноты. По самым скромным оценкам было уничтожено более 5 тысяч ногайцев. Погибли все вожди восстания. До сих пор эта дата – 1 октября 1783 года, воспринимается ногайским народом как день национальной катастрофы.
Зачистка Кубани продолжалась в течение нескольких недель. Не щадили ни женщин, ни детей. Общие потери ногайцев от суворовской карательной экспедиции не известны, разные источники называют разные числа жертв геноцида: от нескольких десятков тысяч, до нескольких сотен тысяч человек.
- - - Сообщение автоматически склеено - - -
О Праге
Фон Клуген вспоминал так:
Ожесточение и жажда мести дошли до высочайшей степени […] офицеры были уже не в силах прекратить кровопролитие […] Жители Праги, старики, женщины, дети, бежали толпами перед нами к мосту, куда стремились также и спасшиеся от наших штыков защитники укреплений [...] У моста настала снова резня. Наши солдаты стреляли в толпы, не разбирая никого, — и пронзительный крик женщин, вопли детей наводили ужас на душу. Справедливо говорят, что пролитая человеческая кровь возбуждает род опьянения. Ожесточенные наши солдаты в каждом живом существе видели губителя наших во время восстания в Варшаве. «Нет никому пардона!» — кричали наши солдаты и умерщвляли всех, не различая ни лет, ни пола…