Старый
А всё начиналось с некой фотографии с пустыми магазинными витринами (снятой явно во 2-й пол.80-х...), которую выдавали за фото 2-й пол.70-х (если память мне с кем-нибудь не изменяет.
О нет, что вы, отнюдь, это было фото 1972г, и никто не смог доказать, что оно относится к середине 1980х. Все попытки опровержений с треском провалились. Кстати, там "доказывали", что это фото начала 1990-х, но все равно мимо. Так что это подлинное фото.
О, мне тут, оказывается ответ пришел.
Petr-Sidoruk
У меня с выдержкой всё в порядке, возможно, у оппонента некоторые проблемы со зрением, поэтому повтор того, что не тот не увидел, а, скорее всего, не захотел увидеть строчкой ниже в том же сообщении
Petr-Sidoruk
-а вот предыдущий документ - "Приказ Госкомиздата СССР от 12.09.86 N 386/ДСП" предоставить не смогу, "ДСП", надеюсь о чём-то говорит, так, что получайте допуск...
Итак, вы сами признались, что когда утверждали, что талоны в СССР относились к документам строгой отчетности, и их образцы должны были хранится в типографиях, что вы в глаза не видели документы, из которых это следовало. Когда я вас попросил мне их предоставить, вы мне дали ссылку на документ от 1992г! И признались, что документ от 1986г даже не видели. Ну проще говоря, вы все выдумали. И вас на этом поймали.
Petr-Sidoruk
-Если Вам будет предоставлена масса фотодокументов © о пустых полках (и не только в...Венесуэле, а так, скажем в USA) на процветающем Западе, Вы конечно же сразу поверите
Таким образом Petr-Sidoruk просто продолжает нас обманывать об отсутствии пустых полок в СССР, хотя ему предоставили и фотоматериалы, и документы, и мемуары. Ничего из этого он опровергнуть так и не смог. Ну это уже клинический случай. Поциент нагло смотрит на официальные документы СССР и нагло обманывает. И еще раз: я все фотографии подтвердил документами. Официальными советскими документами. Которые никто не опроверг.
Petr-Sidoruk
ажиотаж с гречкой, сахаром, ...спичками и свечками присутствовал и в 1997 и в 2008 и в 2014, в локальных случаях и вовсе не был связан с "кризисами" и активировался "агентством ОБС"...
Да ладна? Где, в отдельных магазинах? У нас этого не было. Гречка просто резко подорожала в 2014г, а потом постепенно подешевела. Но она не исчезала.
Старый
Ну и немного воспоминаний об очередях, скажем этак 70-х гг. XX века, которые формировались отнюдь не из-за некоего "продуктового дефицита", а совершенно по иным причинам...
Старый
Очереди за хлебом. Образовывались очереди и перед хлебным магазином... В момент завоза и разгрузки свежайшей хлебной продукции...
Значит, люди стояли в очередях за свежим хлебом? Так вот, пожалуйста, воспоминания известного писателя, фронтовика Виктора Астафьева, который жил в деревне Овсянка, это несколько км. от Красноярска. Из его дневников, 22 июня 1981 года, в очередную годовщину начала войны он отмечает: "В магазинах нет ни сахару, ни крупы — ничего нет, и воду развозят в бочках, ибо из реки ее пить нельзя. Утром, как в войну, люди стоят в очередь за хлебом, полусырым, разваливающимся. Если утром не купят — всё".
И да, в 1990-1991 я сам стоял в очередях за хлебом. Но не потому, что черствый не хотел брать, а потому, что хлеба не было в магазинах. Обежишь свой квартал, нет ничего, приходится ехать на хлебкомбинат. Там хлеб был всегда. Но и очереди были, бывало и по часу.
А вот еще свидетельства.
Костромской журналист и литературный критик Игорь Дедков вел на протяжении многих лет дневник, куда записывал помимо всего прочего еще и бытовые впечатления. Дневник — не позднейшие мемуары, которые могут быть несколько искажены причудами памяти. Дневник — это документальное свидетельство текущей жизни. Более того, следует заметить, что Дедков, несмотря на свои демократические убеждения, абсолютно не принял рыночной России и морально страдал от системы, возникшей по итогам гайдаровской реформы. Затем эти мемуары были изданы отдельной книгой.
“В нашей семье мясо бывает раз в семь-десять дней”. А ведь семья Дедкова совсем не бедная, даже сравнительно благополучная. Сам он — крупный по провинциальным меркам журналист, которому не приходится перебиваться мелкими, случайными заработками. Проблема — не в отсутствии денег, а в том, что само мясо отсутствует в продаже. Даже за деньги его можно приобрести только у "частника" — на колхозном рынке. Но там оно сильно дороже, чем в государственной торговле. Да и за дорогим мясом — очередь.
В дефиците постоянно не только мясо, но и колбаса, сало. Другие товары в государственной торговле — то есть, то нет. В ноябре 1977 года Дедков записывает, что уже больше недели в Костроме нет электрических лампочек. Те, кто не запаслись ими заранее, сидят в полумраке.
Иногда отсутствие в продаже товара, например кофе, приводит к попытке использовать его заменитель. "Сегодня впервые попробовал пить кофейный напиток производства ростовского (ярославского), — записывает Дедков в октябре 1977 года. — Состав: ячмень — 75 %, овес — 15 %, рожь — 10 %. Пить можно, но действия никакого. Пахнет зерном".
На отсутствие молока в Костроме Дедков ни разу не жалуется, но здесь возникает другая проблема. Молоко продается только пониженной жирности (1—1,4 %). Вопрос о том, почему так происходит, задали как-то раз руководству города на его встрече с творческой интеллигенцией. В ответ было сказано, что так будет и впредь. Исключение (жирность — 3,6 %) сделано в стране лишь для Москвы, Ленинграда, Киева и еще нескольких городов.
Некоторое улучшение продовольственного снабжения Дедков отметил летом 1980 года в период проведения Московской олимпиады. На улицах города стали продавать финские яйца. Зимой, перед началом XXVI съезда КПСС в костромских магазинах по вечерам появлялось масло — давали по 200 г на человека. Неплохо снабжался финскими товарами (мыло, сыр, костюмы, детское питание) город Сочи, где автор дневника отдыхал летом 1981 года. Но подобные “оптимистические” записи встречаются редко.
К праздникам советское государство пыталось как-то подправить ситуацию, чтобы, хоть поднимая бокал в торжественный день, человек имел на столе закуску и поменьше думал о всеобъемлющем дефиците товаров. Однако пустить мясо в свободную продажу костромские властители не могли даже два-три раза в году. Поэтому люди получали продовольственные талоны (или, точнее, приглашения для покупки мяса).
Впрочем, и здесь приходилось сталкиваться с трудностями. Вот предновогодняя запись середины 1970-х: “Сегодня "Северная правда" (газета, где работал Дедков. — Д. Т.) отправила своих представителей в магазин, чтобы получить мясо (по 1 кг на работника). Именно так "дают" мясо трудовым коллективам. В магазине же сказали: берите тушу и рубите сами. Редакционные женщины возмутились и ушли. После телефонных переговоров с начальством мясо обещано завтра: и разрубленное, и высшего сорта. Сегодня жена Камазакова, член областного суда, целый день рубила мясо. Этому "коллективу" мясо выдали тушей. Рубили, взвешивали, торговали".
А вот что наблюдал автор дневника на будущий год перед ноябрьским революционным праздником: "<…> в эти дни повсюду по конторам собирают по 7—8 рублей (на колбасу и за курицу), чтобы можно было отметить 60-летие родного государства. Сам видел, как в отделе комплектования областной библиотеки среди стоп новых книг лежали грудами куры и стоял густой запах. Все ходили и посмеивались”. Впрочем, несмотря на то что курами библиотеку удалось более или менее укомплектовать, магазины поражали другими дефицитами: не было в продаже конфет (перед праздником-то!), туалетного мыла.
Продовольственная проблема стала излюбленной темой горького советского юмора от частушек до анекдотов. Как-то раз еще в 1950-х композитор Родион Щедрин отправился с фольклорной экспедицией на Вологодчину и обнаружил там такой пример народного творчества: "Дядя Ленин, открой глазки, нет ни мяса, ни колбаски, яйца видим только в бане между ног у дяди Вани…".
Взято отсюда, Звезда, 2012, №1.
Для просмотра ссылки Зарегистрируйтесь