Befehlstaktik и опыт Красной Армии: Есть ли уроки для нас?
Автор: майор Билл Эйзел
Befehlstaktik And The Red Army Experience: Are There Lessons For Us?
Maj. Bill Eisel
1992 год
Целью данной монографии является изучение методов тактической системы командования и управления (далее - ТСКУ), используемых бывшей Советской армии, и определение: какие уроки (если они есть) мы можем извлечь из доктрины Красной Армии.
Во-первых, монография изучит Прусско-Германскую тактическую разработку Auftragstaktik (Тактика Достижения Целей, далее - ТДЦ), и причины, по которым ТДЦ была принята на вооружение армией США. Далее, в работе будет изучено развитие советской философии ТСКУ от своих истоков, и до постядерной эпохи. Монография исследует то, как в СССР изучали и разрабатывали методологию ТСКУ, которая была "заточена" под советские условия. В работе определяется, что высшие военные и политические интеллектуалы работали в созвучии для достижения долголетия системы, которая пережила технические инновации.
Вывод монографии состоит в том, что армия США, в отличие от Красной Армии, не применяет свою доктрину на практике. В обучении и реальных боевых действиях делаются упор на контроль (control), а не командование (command). Не существует централизованной разработки доктрины, а также нет единомыслия среди офицеров и различных родов войск касаемо того, что же такое ТДЦ, и как же её применять.
В работе приведены рекомендации по разработке объединенной доктрины, которая будет способствовать единообразию доктрины для всех родов войск. При невозможности такого подхода, следует учредить комиссию на уровне ТРАДОК (TRADOC), которая должна будет систематизировать философию американской доктрины. И, наконец, Армия должна пересмотреть свою систему ротации персонала, чтобы командиры, подчиненные и важный персонал проводили достаточно времени вместе для боевого слаживания.
Вступление
Из-за природы мира, а также потенциала разнообразных угроз, армия США рекомендовала в уставах, профессиональных публикациях и школах, необходимость применения Auftragstaktik, или Тактики Достижения Цели (далее - ТДЦ). Auftragtaktik означает, что подчиненным, для выполнения боевых задач, надо сообщать "что", "где", "когда" и "почему", но не "КАК". Приказы должны быть краткими, сообщающими подчиненным намерения руководителя, цель подчиненного, и то, какими средствами он будет обладать, и какие ограничения будут наложены.
В СССР, напротив, использовалась централизованная тактическая система командования и управления (далее - ТСКУ), которая не Западе не обладала каким-либо наименованием, а в данной работе будет обозначаться Befehlstaktik, т.е. Тактика Выполнения Приказа (далее - ТВП). До развала Советского Союза, видные советские офицеры и военные теоретики писали многочисленные работы, рекомендовавшие инициативность и гибкость командиров подразделений. Однако термины, которыми они пользовались, не имеют аналогов на Западе, и должны пониматься в рамках научной системы марксизма-ленинизма.
Развал СССР не должен предавать забвению изучение вооруженных сил и военной философии Советского Союза. СССР был наиболее грозным вероятным противником США, и до сих пор, военный потенциал России достаточно велик. Не менее важно то, что многие другие вероятные противники США были организованны, снаряжены, и обучены Красной Армией.
И, наконец, дискуссия, проходящая в армии США о дихотомии двух философий неполна. Американская система, которая является немного переработанной ТДЦ, получает только похвалы, как система совершенная, в то время как ТВП многим видится как неповоротливая система, поощряющая безынициативность и тупое исполнение приказов, а значит она плохая, непригодная. Но так ли это?
Данная монография начинается с описания прусских истоков и немецкого опыта применения ТДЦ, и её внедрением в доктрину США. Данное описание отвечает двум задачам. Во-первых, оно предоставляет понимание контраста между двумя доктринами, для большего понимания ТВП и советского опыта. Во-вторых, оно предоставляет основу для дальнейшего сравнения американской и советской военных практик.
Монография опишет ТВП в советском контексте, и проследит эволюцию тактической доктрины в перспективе её взаимоотношений со стратегическим и оперативным уровнями военных действий. Приводя исторические примеры из Второй Мировой (или, в советских источниках, Великой Отечественной) войны, данная работа проанализирует эффективность такой доктрины.
Затем в доктрине будет произведен анализ послевоенного развития доктрины: упор на ядерную войну, который доминировал в советской военной среде с конца 1940-ых до конца 1970-ых, а также возвращение примата конвенциональных, т.е. неядерных, военных действий.
И, наконец, в монографии будут оценены сегодняшние успехи систематизации доктрины армии США в сравнение с ТДЦ. В выводе будут рассмотрены схожие черты советского и американского подходов, а также будут даны рекомендации для армии США.
Auftragstaktik и Армия США
«Никогда не говори КАК надо сделать. Скажи ЧТО надо сделать, и подчиненные удивят тебя своей изобретательностью» - Джордж Паттон
Auftragstaktik, немецкий термин, означающий, примерно "указания цели" "указания о намерениях командира", или руководящий контроль, является не просто описанием формата отдачи приказов.
Ричард Симпкин создал, наверное, лучшее описание термина в своем определении:
"Настоящей основой Auftragstaktik является неразрывная цепь доверия и взаимоуважения, идущая от руководящего командира до командира танка или взвода, которые непосредственно на месте, способны моментально оценить обстановку и среагировать на неё исходя из своего понимания цели операции.
Бундесвер, в своем уставе 1962 года по управлению войсками ("Truppenfuehrung"), занял схожую позицию, отмечая необходимость "...принятия немедленных действий в соответствие с мышлением вышестоящего командира", в отсутствие четких приказов.
Auftragstaktik описывается в рамках военной философии. Это концепция, которая охватывает уникальную природу каждой войны, требуемые достоинства командира, взаимоотношения между начальником и подчиненным, средства командования и управления. Самое главное для данной концепции - внедрение этой философии уже на стадии обучения и тренировки командиров.
Сам термин Auftragstaktik не использовался для описания концепции Вермахта до окончания войны. Он использовался бывшими немецкими генералами для описания их военной философии во Второй Мировой Войне. Вооруженные силы ФРГ не сразу приняли этот термин на вооружение.
Истоки философии данного подхода могут быть отслежены до середины 19 века. В Пруссии, уже в 1860-1870-ых годах определили, что поле боя меняется, масштаб этих изменений возрастает, а армии становятся более рассредоточенными. По мере увеличения расстояния между командиром и его подчиненными, возрастала задержка в отдаче приказов. Меняющаяся ситуация требовала от нижестоящих командиров или действовать самостоятельно, или же не предпринимать никаких действий, оставаясь статичными. Неверное решение часто приводило к катастрофе. Эластичная оборона немецкой армии, и её наступательная тактика в последней части Первой Мировой (скорее всего, имеется в виду тактика штурмовых отрядов] требовали инициативности и творческого подхода от командиров, зачастую, не обладавших высокими званиями.
Послевоенное немецкое руководство решительно начало развивать в командирах всех уровней способность принятия самостоятельных решений в соответствии с намерениями вышестоящих командиров. Центральная расположенность Германии, а также её намерения расширяться на восток и запад, предполагали, что будущая война будет вестись на два фронта. Учитывая мобилизационный потенциал своих вероятных противников, Германия обречена была воевать в меньшинстве. Как следствие, действия командиров мелких подразделений, т.е. взводов, рот, батальонов, могли быть решающими для исхода битв.
Размер и механизация сухопутных сил, а также возрастание роли авиации как отдельного рода войск, свидетельствовали о возрастании размера поля боя, и темпов, с которыми армии выполняли бы свои операции.
Наконец, прусское и немецкое историческое и философское влияние сообщало почти метафизический взгляд на войну. "Война это не одностороннее воздействие на объект, но всегда - столкновение двух живых сил: мой противник влияет на меня так же, как и я на него" - Клаузевиц. "Трение" и "туман" войны, которые следовали после первого столкновения двух противостоящих и динамичных сил, имели своим следствием уникальность и переменчивость каждой боевой ситуации. Поэтому, тщательное планирование было излишним.
Внедрение Auftragstaktik не произошло моментально. Как и было сказано, этот процесс был, скорее, эволюционным, и занял длительное время. Предвоенные годы, время траншейной войны и межвоенные десятилетия: все это позволило немецкому военному руководству внедрить Auftragstaktik на всех уровнях командования. Данное нововведение произвело на свет целый спектр новых людей, процессов и методов.
Высшие офицеры должны были обучать своих подчиненных нужным достоинствам командира. Они вместе проводили время на командно-штабных и полевых учениях, вместе совершали рекогносцировки местности, и предпринимали другие меры для "профессионального развития офицера". Все это имело следствием товарищество и близость, необходимые для взаимного уважения и доверия, в которых нуждалась Auftragstaktik.
Тренировка и обучения систематизировали терминологию и принципы. Это помогло добиться единомыслия среди офицеров всех уровней, и внедрить в офицерский корпус мысль о том, что поле боя постоянно изменяется.
Данная методика распространялась на каждого солдата, и использовалась в тренировках. Командиров не учили что думать, скорее их обучали самостоятельному, практическому способу мышления, т.е. тому, как делать оценки, и применять тактические принципы к постоянно изменяющейся обстановке. Критика и разбор действий проводились в неформальной обстановке. Язвительность и формализм отсутствовали. Анализ был чисто профессиональным: были ли действия оправданы тактически, были ли приказы переданы эффективно, была ли должная вероятность успеха у действий, и соответствовали ли эти действия намерению вышестоящего командира?
Ахиллесовой пятой Auftragstaktik была война на истощение, а точнее неизбежные огромные потери среди офицерского корпуса во время войны. Продолжительная война вела к массовым пополнениям. Многие из этих новичков были продуктом быстрого эрзац-обучения, с минимальным сроком "притирки" к своим подразделениям и вышестоящим командирам, если таковой период вообще был. Итогом этого была военная система, в которой не было обученных для её применения специалистов. Альтернативой являлось введение новой доктрины прямо во время войны - затруднительный процесс во времена мобильных военных действий. И то и другое могло вести за собой катастрофу.
Существуют свидетельства, что германское руководство, быть может, подсознательно, но понимало эту опасность. Из-за геополитических соображений, обозначенных выше, скорость была важнейшим фактором в новой доктрине ведения войны Германии. Вермахт должен был быстро разгромить противника, и, таким образом, помешать появлению коалиций, необходимых для продолжительной войны на истощение.
Движение американской армии к Auftragstaktik
«Я не хочу предоставить вам план действий... но хочу лишь сообщить, какой исход я жду от вашего плана, и предоставить вам полную свободу в достижении этого исхода» - Генерал Грант генералу Шерману накануне кампании против Юга
Очнувшись от летаргии, которая была следствием десятилетней войны в джунглях Вьетнама, армия и американская нация сосредоточились на самом сильном вероятном противнике - СССР.
На национальном уровне, переоценка стратегической политики произошла в 1970-ые годы. Прошло время доктрины Трумана, которая призывала противостоять любым случаям экспансии коммунистов. Новая национальная стратегия сфокусировалась на четком следовании национальным интересам. Политика 1960-ых планировала ведение "двух с половиной войн", т.е. ведение одной войны в Азии, второй - в Европе, и "половины" - в региональной горячей точке. Новая стратегия планировала ведение "полутора войн", т.е. одной в Европе и "половины", скорее всего, на Среднем Востоке. Эта "половина", или защищала Израиль, или гарантировала бесперебойные поставки нефти из Персидского Залива. Новая доктрина Никсона ещё больше снизила вероятность американского вмешательства, заявив, что большинство стран Третьего Мира (если вообще не всех из них), должны защищать себя самостоятельно. США могло им лишь предоставлять материальную помощь, если только угроза какой-либо нации не являлась, одновременно, угрозой национальным интересам США.
В дополнение к ущербу имиджу и морали армии США, Вьетнамская война обострила 2 проблемы в США, которые стали ясны для высшего армейского командования. Первая проблема - высокие материальные расходы на войну вызвали стагнацию развития бронетехники. Это позволило СССР вырваться вперед, и получить преимущество почти в целое поколение. Советский Союз представил новые, качественно улучшенные серии танков: Т-62, Т-64, Т-72, и новую боевую машину пехоты - БМП-1. США же все ещё имели на вооружении танк М60, и бронетранспортер М113. Количественно, СССР смог придать своей западной группировке ещё 5 танковых дивизий, и увеличил кол-во танков в мотострелковой дивизии с батальона до полка.
Вторая проблема - аэромобильная война во Вьетнаме, где США имели превосходство в огневой и воздушной силе, имела мало общего с возможной войной в Европе. Итогом было то, что после 10 лет Вьетнамской войны, армия США была мало приспособлена для защиты своих интересов в Европе.
На эти две проблемы последовало два логичных ответа. Во-первых, начать агрессивную разработку бронетанковых сил и механизированных частей, во-вторых - реформировать тактическую доктрину и программу обучения таким образом, чтобы победить в вероятной войне будущего.
В то время, как отдельные исторические полководцы высоко оценивали эффективность предоставления свободы своим подчиненным, в американской армии подобный подход не был внедрен до начала 1970-ых. Данное изменение в философии началось, когда генерал Уильям Депью принял руководство над «Командованием по Разработке Доктрины и Боевой Подготовке (TRADOC – далее просто «ТРАДОК»). Депью, ветеран Второй Мировой и Вьетнама, имел свое, особое, мнение об американском солдате и его инициативности. Иными словами, Депью не был особо им впечатлен, и считал среднего солдата безынициативным, и нежелающим идти на риск. Такие солдаты, из-за неподходящей тренировки, могли исполнять только конкретные приказы под постоянным присмотром командира, а также были неспособны принять командование в отсутствие таких приказов.
Депью высоко оценивал германское искусство войны: точный расчет потерь в обороне, истощение вражеского наступления, локальные наступления в войне на два фронта – все это против численно превосходящего противника. Столь же высоко Депью оценивал поражения, которые израильские бригады нанесли египетским дивизиям на западе и севере во время Арабо-Израильской войны 1973 года.
Аналогии между немецкой ситуацией во Второй Мировой войне, дилеммой Израиля в 1973 и ситуацией, которая вырисовывалась после Вьетнамской войны были очевидны - возможная война с численно превосходящим противником, чье вооружение может быть равным по качеству. Депью понял, что только решительные действия позволят армии приготовиться к следующей войне.
До толчка, произведенного Депью, американская армия никогда официально не публиковала свою военную философию. Предыдущие военные руководства и уставы были не более чем сборниками по строевой подготовке, и описаниями боевой роли разных родов войск. Начиная с Field Manual 100-5 "Operations" издания 1973 года, армия начала систематизировать новую философию войны. Подразделения, вовлеченные в будущие конфликты, могли быть изолированы от соседей и штабом по физическим причинам или из-за электромагнитного воздействия. Эти изолированные подразделения должны были действовать самостоятельно, в соответствии с тактикой достижения цели (ТДЦ).
Более поздние издания продолжали делать упор на необходимость децентрализации и подробно останавливались на концепции ТДЦ. Природа угрозы не изменилась. Командиры по-прежнему должны были действовать без постоянного присмотра со стороны начальства.
"Командиры должны доверить своим подчиненным самостоятельную оценку и принятие решений в рамках их боевой задачи. Подчиненные же должны действовать самостоятельно, в контексте общего плана. Они должны без промедлений, и даже в нарушение конкретных приказов, воспользоваться любой возможностью, чтобы достичь общую цель вышестоящего командования" – майор Герберт.
Издание FM100-5 1986 года продолжало намеченный курс. Армия все ещё представляла себе крупную войну, проходящую вдалеке от берегов США, и проводящуюся против противника, который имел значительное численное преимущество:
"Подразделения часто будут сражаться без контакта со своим командованием и соседями. Подчиненные должны будут действовать самостоятельно, в рамках намерений командующего. Вышестоящие командиры должны уделить достаточное количество времени для обучения подчиненных командиров для того, чтобы такие подчиненные могли принимать быстрые и независимые решения, основанные на общем руководстве, и ТДЦ" - майор Герберт.
Новейшее полевое руководство FM 100-5 1992 года (в этом же году написана статья) уже не намекает на численно превосходящего противника. Новое руководство говорит, что будущие войны могут произойти в любой точке мира, и вероятные противники все ещё обладают сложным и мощным вооружением. Вне зависимости от неясных угроз нового времени, командирам необходима гибкость для достижения постоянно меняющихся задач. ТДЦ позволяет достигнуть такой гибкости:
"Гибкость в командовании является важнейшим требованием к участвующему в бою командиру. Он не может рассчитывать на постоянное собственное руководство. Он должен знать намерения командира двумя инстанциями выше, и осознавать замысел операции и намерение непосредственного командира. Таким образом, командир сможет уверенно вести свое подразделение, предвидеть события, и действовать свободно и решительно для достижения своей задачи с минимальным руководством, особенно, когда связь с командованием нарушена"– майор Герберт.
В итоге, американская армия, как и Вермахт, поняла, что будущая война будет, скорее всего, проводиться против численно превосходящего противника, который будет иметь качественный паритет. Действия командиров мелких подразделений - до батальона включительно - будут крайне важны для обеспечения победы в таких условиях. Единственным способом, обеспечивающим такую победу, была свобода в действиях подчиненных, благодаря которой они могли реагировать на постоянно изменяющиеся условия. ТДЦ предоставляла такую свободу. Доктрина все ещё требует от командиров понимания намерений командира. Убрав из приказов способ достижения цели, концепция Auftragstaktik получила свободу. Применяя ТДЦ, командиры могли анализировать текущую ситуацию, понимать изменения в конкретной тактической обстановке, и принимать соответствующие решения для достижения боевой задачи.
Befehlstaktik и истоки советской военной практики
«Война это наука, серия математических задач, которые следует решать должным комплексным и скоординированным применением людей и вооружения во времени и пространстве» - Георгий Жуков
Befehlstaktik, в отличие от инициативности и творчества, столь нужного Auftragstaktik, практически не дает гибкости подчиненным командиром. Она является "тактикой детальных приказов", или "управление [путем] детальных приказов". Эти приказы определяет кто, что, где, когда и как. ТДЦ, которая предоставляет подчиненным гибкость в проведении операций, несовместима с подходом СССР. Советские командиры должны были детально контролировать своих подчиненных, чтобы практическое исполнение приказов отвечало требованиям приказов. Концепции западных армий: "приказ - хорошая основа для обсуждения" и "тактика - это все, что под этим словом понимает вышестоящий командир" - не имели места в строгом процессе Befehlstaktik.
Хотя форма правления в России и изменилась в 1918 (так в статье) году, в военном плане изменилось мало. Коммунисты столкнулись с теми же проблемами, что и их царские предшественники, а также с проблемами, присущими только их политической философии.
Природа общества все ещё была аграрной, и необученное население составляло огромную его часть. Во время царской власти, жестко централизованное государство привязало людей к земле системой, известной как "крепостное право". Эта идея коллективизма использовала принцип служения государству, чтобы подчинить волю и инициативу индивида. Коммунисты лишь развили эту систему. Технологическая неразвитость, медлительность в приспособлении к новым условиям, и фаталистичный подход к будущему характеризовал и российских и советских людей.
География СССР также представляла уникальные военные проблемы и имела серьезное влияние на развитие советских вооруженных сил. Советский Союз состоял, по большей части, из огромных равнин, и сражения русской истории обычно включали в себя большие силы, занимали длительное время и проходили на огромных территориях.
Философский базис нового коммунистического правительства, диктовал методологию для строительства новых вооруженных сил, и способ, которым они должны были управляться. Во-первых, в этой новой политической философии было врожденное недоверие к индивидуализму и к буржуазной инициативностью, столь близко с ним связанной. Индивидуализм является необходимым для капиталистического строя, и позволяет управлять человеком с помощью определенных средств для достижения частных целей. Этими средствами являются конкуренция, агрессивность и применение всех умственных сил для достижения прибыли. Обратной стороной этого, является эксплуатация человека человеком. Таким образом, буржуазный индивид, как и сам капитализм, несовместим с общим благом. Во-вторых, сторонники марксизма были убеждены, что история человечества является результатом экономических условий, которые могут быть исследованы с научной точки зрения. Научный подход к историческим явлениям и социальному развитию, должен раскрыть "исторические законы", которые не зависят от того, верят в них люди, или нет.
Трое из ранней плеяды советских мыслителей: Тухачевский, Триандафиллов и Свечин, начали первичную разработку ответов на военные проблемы, которые были обозначены новым правительством.
Тухачевский, ветеран царской армии и Первой Мировой, понял, какие войны будут в будущем вестись Советским Союзом: с применением массовых, механизированных армий на огромных территориях. Его работы отражают презрение автора к лозунгам о "русском духе", "штыковой русской атаке" и к бессодержательному акцентированию "порыва" и "боевого духа", столь распропагандированными дю Пиком и другими. По мнению Тухачевского, для нанесения сокрушительного поражения огромным вражеским силам, которые, скорее всего, будут участвовать в будущих войнах, необходимо применение столь же огромных армий. Более того, планы операций должны описывать последовательность и способ уничтожения вражеских сил. Эффективное управление битвами на том уровне, который отвечал представлениям Тухачевского о будущих войнах, требовало контроля над всеми уровнями боя.
Триандафиллов, современник Тухачевского, и тоже - ветеран Первой Мировой и царской армии, считался "человеком действия", дополнявшим "человека идей" - Тухачевского. Как и Тухачевский, он высмеивал замечания своих предшественников о важности "таланта командира", его "ощущениях" и "интуиции". Триандафиллов считал эти нематериальные факторы пустой банальностью, и причиной многих поражений России в Первой Мировой. Понимая и условия своего времени, и ход будущей войны, Триандафиллов был обеспокоен, что, хотя "технический и культурный рост уже есть, овладение новой техникой и технологией представляет проблемы". Таким образом, он заявлял, что действия на тактическом уровне должны быть "нормированы тактическими построениями и соответствующими уставами, которые и должен использовать командир".
Свечин служил офицером и в царском Генштабе, и в советской армии. Как свидетель Русско-Японской, и как участник Первой Мировой и Гражданской войн, он вскоре вырос до заместителя главы отдела военной истории Академии Генштаба. Хотя наиболее известными работами Свечина являются его труды по оперативному искусству, он также отмечал роль тактики в советской доктрине:
"Тактическое искусство близко связано с требованиями боя. Эти требования, вместе с вооружением, национально-культурными условиями, текущем театром военных действий и интенсивностью войны составляют особую сущность. Все это является не более, чем техническими вопросами" – «Стратегия» [Здесь испорченный телефон. Ничего подобного я в «Стратегии» на милитере не видел. Если кто-то найдет нужную цитату – сообщите]
Определив военную проблему по политическим, социальным и географическим характеристикам, советское правительство дало задачу своим лучшим военным умам разрешить её. Это положило начало близкому сотрудничеству государства и вооруженных сил, которое продолжалось всю историю Красной Армии, за исключением периода сталинских чисток.
Тухачевский и его современники понимали угрозу, которую представлял Вермахт и оперативно-тактический потенциал Блицкрига. Однако, опыт советского участия в Испанской Гражданской войне, а также чистка комсостава на три года остановили разработку советской военной доктрины. Её архитекторов не стало: Триандафиллов погиб в авиакатастрофе 1931 года, Тухачевский, обвиненный в предательстве, и ставший врагом народа, был казнен в 1937, вместе с большой частью высшего и среднего командования. Свечин последовал за ним в 1938 году. Красная армия осталась с военной доктриной, авторов которой она уже не могла политически признать, и политическим климатом, который воспрещал любую критику, столь необходимую для пересмотрения и совершенствования теории.
Вторая Мировая - определяющий опыт
«Если механизм должен действовать, винтик должен оставаться винтиком» - Крис Доннели.
Для целей анализа доктрины, в СССР обычно различают два этапа Великой Отечественной. Первый этап начинается с началом германского вторжения 22 июня 1941, и заканчивается в ноябре 1942, когда наступил переход от оборонительных операций к наступательным. Ранние месяцы ВОВ не показали наличие у СССР разработанной успешной доктрины тактического уровня. Один из немецких офицеров [фон Меллентин] заметил:
"Младшие советские командиры неповоротливы, и неспособны принимать решения. Строгое обучение превратило младших командиров в начетчиков уставов и руководств, и лишило их инициативы и творческого подхода"
Исследование ситуации, в которой оказался Советский Союз, показывает, что Красная Армия не следовала - да и не могла следовать - своей военной доктрине. Немецкое вторжение застало вооруженные силы СССР неподготовленными к войне технически и морально. В первые месяцы, советские командующие всех уровней демонстрировали полную некомпетентность. Они не могли построить связную оборону, и показывали тревожную склонность к плохо спланированным и кровавым контратакам, у которых не было ни единого шанса на успех. Вермахт сумел захватить и уничтожить большую часть советских сил. Дополнительной проблемой были колоссальные потери в людях и техники за время первых сражений. СССР уже просто не мог выставить огромные армии, требуемые, в свое время, Тухачевским.
В конце концов, из-за растяжения немецких сил, огромной русской территории, грозной зимы и новоявленной стойкости советских солдат, у Красной Армии появилась передышка, столь необходимая ей для мобилизации и обучения войск. Медленно отступая, советское Высшее Командование накапливало свои самые ценные войска - механизированные и танковые, и, параллельно, отчаянно переобучало солдат. Пересматривая старые теории и приводя их в соответствие со свежим опытом войны, а также формируя новые виды подразделений, Красная Армия, в 1943 начала, постепенно, вырывать инициативу у Германии. Если в 1941 году, у Красной Армии было, в среднем, 0.8-1.0 батальонов на километр фронта, то к концу 1942, это число равнялось уже 2-4 батальонам. К 1944-45 гг., количество возросло до 6-8 батальонов, и до 240 орудий на километр. Две значительные операции, Ясско-Кишиневская в августе 1944, и Висло-Одерская в январе-феврале 1945, продемонстрировали, что при столь плотном применении тактических подразделений, жесткий контроль над подразделениями был важнее предоставления им свободы действий. Обе операции были основаны на научном подходе, тщательно скоординированы, отрепетированы на штабных учениях, и опирались на многочисленные разведданные.
Ясско-Кишиневская операция августа 1944 года имела своей целью освобождение Балкан и южной Европы, особенно Румынии с её ценнейшими нефтяными месторождениями. Используя один из оперативных маневров - окружение - операция достигла всех своих целей и уничтожила две немецкие армии, и, практически целиком, захватила одну румынскую армию. В операции участвовало около 90 дивизий, распределенных на два фронта. Плотность построения по фронту составляла примерно 1 дивизия на 5-6 километров. На направлении главных ударов: одна маневренная дивизия [maneuver division], 15-20 танков и до 240 орудий на километр. В таких условиях для инициативы не было места. Другой проблемой, представшей перед СССР, было качество призывников. От четверти до половины из них были мобилизованы из деревень, после чего им была выдана форма, винтовка, и они были сразу направлены в стрелковые дивизии.
Висло-Одерская операция продемонстрировала другую форму оперативного маневра - удары по фронту с разных направлений - и в ней принимало участие ещё больше сил с ещё большей плотностью: всего 106 дивизий. Оперативное превосходство было 7:1, а тактическое - 15:1. Плотность разнилась от половины дивизии на километр фронта до 8-10 батальонов на километр на направлениях основных ударов. Продвинувшись более, чем на 500 км, эти силы разгромили две немецкие армии, и два отдельных корпуса. Советские наступления продолжались до захвата Берлина и полного разгрома Третьего Рейха.
Важность опыта Второй Мировой для СССР невозможно преувеличить. Выживание на первом этапе войны досталось дорогой ценой, и это с ясностью показало разницу между обещаниями 1930-ых, и реальностью 1941-42. Однако, советское военное руководство считало Великую Отечественную подтверждением успешности своей философии войны. Как и представлялось до войны, сражения велись на относительно плоских и огромных русских равнинах, Битвы и в самом деле требовали огромного количества людей и техники - как и предполагали теоретики. По мнению советских военных интеллектуалов, действия командиров мелких подразделений, в таких условиях, не имели значительного влияния на исход битв. Массированное применение сил и средств заменило нужду в инициативе.
Это второе возрождение советской доктрины обычно игнорируется западными исследователями из-за первоначальных поражений СССР. Но в России все наоборот: и поныне Вторая Мировая является важнейшим источником военной мысли и знаний. Её кровь и пот послужили почвой для анализа и переработки опыта, и принесли плоды конкретных примеров и вдохновения. Великая Отечественная Война продолжает служить одновременно подтверждением правоты трудов Тухачевского, Триандафиллова и Свечина, и доказательством того, что разработанные принципы советской доктрины - массирование людей и техники, научная подготовка операций, и система, позволяющая управлять столь огромными силами - была успешной.
Ядерная эра и сегодняшний день
«Теперь судьба войны будет решаться не таким привходящим моментом, как момент внезапности, а постоянно действующими факторами: прочность тыла, моральный дух армии, количество и качество дивизий, вооружение армии, организаторские способности начальствующего состава армии» - Сталин
Сразу после Великой Отечественной войны, советские военные теоретики сконцентрировались на уроках, предоставленных войной, и их применением в будущем. Однако любой анализ замедлялся двумя факторами. Во-первых, Сталин обладал огромным влиянием, и желал быть величайшим военным мыслителем всех времен. Каждый, кто хотел достойно жить, должен был опираться на его мысли. Во-вторых, в СССР пока не могли оценить влияние атомного оружия на будущую войну. Их единственным ответом ядерной монополии США была обреченная на проигрыш стратегия многомиллионной армии.
С развитием собственного ядерного оружия, и смерти Сталина в 1954 (так в статье) году, Советский Союз обратил свое внимание на атомное оружие и его потенциальное влияние на военные действия. По мнение советских военных теоретиков, будущая война затронет все уровни: стратегический, оперативный и тактический. Резкая перемена в соотношении сил, создание областей массового поражения и возможный удар по морали солдат: всеми этими факторами обладала атомная бомба, и все эти факторы крайне внимательно рассматривались в СССР. Однако, эффект ядерного оружия, особенно тактических ядерных зарядов, представил советским военным парадокс. Новое оружие могло моментально уничтожать все средства боя, которые так долго разрабатывались в прошлом. Но, вместе с тем, никто в СССР не был готов с легкостью отбросить тяжелые уроки Великой Отечественной, и сделанные на её основе изменения в доктрине.
Роль тактики не снизилась. Чтобы развить успех стратегических и оперативных ядерных ударов, было необходимо завершить уничтожение противника на тактическом и оперативном уровнях, занять его территорию, и лишить его возможности ответить. Решение этих задач состояло из двух частей. Во-первых, метод использования мобильных сил для разгрома противника в Европе был видоизменен. Вместо предварительной концентрации войск, которые должны были, затем, продвигаться в определенном направлении, было избрано другое применение войск. Теперь должны были быть использованы небольшие соединения, которым следовало передвигаться по нескольким направлениям, быстро концентрироваться, нанести сокрушающий удар, и вновь продолжать продвижение вперед на нескольких направлениях. Движение малыми силами, и требование к точной координации атак сконцентрированными силами, ещё больше увеличивало значение жесткого контроля над ними. Во-вторых, в СССР механизировали все соединения, предназначенные для участия в европейском конфликте. Вся техника - БМП и несколько поколений танков, была снабжена антирадиационным покрытием, и специальной системой избыточного давления, которая не позволяла зараженному воздуху снаружи проникать внутрь. Советские силы были полностью экипированы для победной войны на ядерном поле боя.
Начиная с середины 1970-ых, советское командование начало заявлять, что начало войны не будет ядерным. Анализ трудов западных исследований, вкупе с собственными работами, показал разработчикам советской доктрины, что война в Европе вполне может быть конвенциональной. Требования к победе - разгром противника подавляющими силами - все ещё оставался доминирующей формой тактического боя.
Главной заботой стала угроза применения ядерного оружия на тактическом уровне. И вновь, в СССР лишь модифицировали свою испытанную доктрину. Войска по-прежнему продвигались в нескольких направлениях, чтобы сконцентрироваться на определенных рубежах. Однако сейчас доктрина подчеркивала необходимость нанесения ударов на оперативной и тактической глубине по средствам хранения, доставки и управления всевозможным ядерным оружием.
Резюмируя, можно сказать, что советская тактическая военная доктрина оставалась одновременно неизменной в отношении требований концентрации превосходящих сил, и гибкой в отношении способа достижения такой концентрации. Огромное количество интеллектуальных и практических трудов ушли на развитие уникальной советской военной доктрины. Однако, благодаря её досконально проработанной основе, при встрече с непредвиденными обстоятельствами, доктрине требовались лишь изменения - её не требовалось каждый раз разрабатывать с нуля. Эти изменения, как и первоначальная доктрина, являлись продуктом совместного творчества государственных и военных интеллектуалов.
Ещё более важным является то, что военные практики, которые применяли эту доктрину на деле, прекрасно понимали её. На всех уровнях - от стратегического до тактического - был единый метод её применения.
От теории к практике - где мы находимся?
«Без деталей - не надо объяснять, где ставить пулеметы. С этим чертовски лучше справляется командир взвода» - Фельдмаршал сэр Уильям Слим
Как было показано в предыдущих главах, в СССР разработали, внедрили и применяли на практике единую военную доктрину. Но соответствует ли своему практическому применению доктрина США? После более десяти лет попыток внедрения идей Auftragstaktik - тактики достижения целей (ТДЦ) и всего комплекса мышления, отвечающего её требования - можно ли сказать, что армия США преуспела в принятии этой тактики? Анализ мирных учений и военных операций позволяет глубже взглянуть на сегодняшнюю ситуацию в армии.
Во-первых среди специалистов разных родов войск нет общего мнения - что же означает ТДЦ? В пехоте считают, что это тактические задачи, совмещенные с намерениями командира. В бронетанковых войсках, офицеров обучают использовать типы действий и мер управления в роли задач, а тактические задачи использовать как намерения. Более того, наша тактическая система командования и управления подчеркивает значимость тщательного планирования боевых действий. Такие приказы обычно делают упор на централизованные, детализированные инструкции всем подчиненным, ради одновременного использования всех "факторов повышения боевых возможностей" [combat multiplier - в него входит удобная местность, поддержка артиллерии, авиации, точные разведданные, внезапность, в общем все, что может качественно усилить подразделение]. Эпизод, произошедший во время визита немецкого генерала в штаб дивизии США во время учений REFORGER, и обошедший множество военных статей, ярко иллюстрирует излишнюю детализация приказов. Генерал Германии попросил посмотреть боевой приказ дивизии. Когда ему вручили трехсантиметровую папку, он ещё раз пояснил, что его интересует не дивизионный устав, а боевой приказ. Когда генералу сказали, что это и есть боевой приказ, он лишь покачал головой.
Во-вторых, существует непонимание основных концепций и терминов. Одно исследование изучило студентов Общевойсковой Академии Штаба, Курсов Командования Генштаба, а также дивизионных командиров, штабных офицеров, и преподавателей Национального Центра Обучения. Только 20% смогли перечислить характеристики ТДЦ. Также, только 19% командиров батальонов смогли правильно описать термин "намерение командира".
Анализ боевых приказов, отданных командирами батальонов в Национальном Центре Обучения, показывает, что в большинстве подразделений не используют ТДЦ. Только 27% мотопехотных подразделений смогли отдать приказ в соответствии с ТДЦ, а в бронетанковых войсках это сделали лишь в 17% случаев.
Наблюдения за операцией "Буря в Пустыне" также отражает отход от принципов Auftragstaktik. Роберд Леонхард, в своей книге "Искусство маневра" утверждает:
"...Операция "Буря в Пустыне" жестко контролировалась на всех уровня. Ниже корпусного уровня не было места не только для инициативы, но даже для маневрирования. Командиры всех уровней были четко проинструктированы куда и когда им двигаться, и им не дозволялось самостоятельное нахождение пути к цели".
Леонхард продолжает критиковать армию за утверждение, что в "Буре в Пустыне" была использована ТДЦ. Леонхард основывает свое обвинение на своих наблюдениях, а также на обсуждениях со своим батальонным и бригадным командирами, которые оба ощущали, что не принимали никаких тактических решений. Мои собственные наблюдения с точки зрения корпусного офицера-планировщика подтверждают выводы Леонхарда. Одна из задач требовала наступления двумя дивизиями бок о бок. Поэтому, этим дивизиям просто приказали наступать двумя бригадами бок о бок. План Центрального Командования требовал уничтожения в данной области противника, сохраняя, при этом, контакт со своими соседями, чтобы избежать "дружественного огня". "Как" достигнуть цели теперь четко объясняется в наших приказах.
"Контроль", по определению ограничивает "командование". Генерал Фосс, бывший руководитель ТРАДОКа, предупреждал нас об опасности контроля в ущерб командованию, когда технологические возможности будут склонять нас использовать именно контроль. Быстрое развитие технологии в сфере коммуникации, видимо, утверждает более централизованный подход к ведению войны. Искушение контролировать подчиненных крайне велико, когда командир имеет возможность наблюдать за полем боя в реальном времени.
Новые технологии коммуникации позволят корпусному командующему связаться с командиром роты где угодно на поле боя. Тут можно вспомнить много типичных случаев такого "всевидящего" контроля во Вьетнаме, где батальонный, бригадный и дивизионный командующие, каждый в своем вертолете, летали над полем боя, и постоянно теребили командира роты, который пытался вести свой бой.
Совершенствования средств получения разведданных и их анализа, также склоняет к централизации. Многие системы сегодня позволяют командующим получать своевременную и точную информацию о поле боя в реальном времени.
И, наконец, армейская система ротации офицеров не способствует формирования взаимного доверия, которое необходимо для философии Auftragstaktik. Когда офицеры и сержанты постоянно сменяются, когда командиры рот остаются на одном месте всего 12-18 месяцев, а батальонные командиры - лишь по 2 года, нет времени для обучения подчиненных, боевого слаживания подразделения и создания неформальной обстановки. В отличие от американской системы, немецкая система ротации кадров позволяет офицерам служить в одном батальоне, или полку годами, будь то командная или штабная должности.
Недостаток стандартизированной терминологии, и противоречия в системе обучения ухудшают попытки армии внедрить Auftragstaktik. Подчиненные, по большей части, не понимают её. Вышестоящие командиры не применяют её. Самое простое решение - это контролировать, а не командовать.
Уроки из советского опыта
Каковы же решения проблем теории и практики применения нашей доктрины? Заимствование советской системы Befehlstaktik (тактики выполнения приказов) не является таким решением. Наши доктринальные и культурные особенности воспрещают нам действовать таким образом. Более важным является то, что такая система не отвечает требованиям будущего США. Наши войска малы, и продолжают уменьшаться. Ситуация в мире все менее стабильна, и становится более туманной по мере прихода нового мирового порядка. Мы не имеем ни нужных масс войск, ни ясности понимания данной доктрины, которые так нужны для Befehlstaktik. Переменчивый характер операций будущего требует от нас гибкости, которую может предоставить только Auftragstaktik, поэтому, нашей целью должно быть её внедрение. Но что же мы тогда можем извлечь из уроков бывшей Советской Армии? Ответ лежит не в плоскости философии Befehlstaktik как таковой, но скорее в методологии, которая развивалась, применялась и поддерживала советский метод.
Во-первых, в СССР привлекли свои лучшие умы для работы над проблемой. В отличие от американского отношения к своим интеллектуалам, в СССР уважали и награждали своих теоретиков. И действительно, конкуренция за военные научные степени была крайне высокой. В СССР организовали и руководили разработкой доктрины на всех уровнях с верху до низу. Разработанная же доктрина охватила ВСЕ советские вооруженные силы. Она была единообразно применена во всех военных академиях, высших военных учебных заведениях и других военных институтах. Эти уроки мы и должны извлечь из опыта Советского Союза.
В идеале, доктрина армии США, должна дополнить объединенную доктрину. Объединенная доктрина постепенно заменяет сегодняшний свод договоров между родами войск, особенно на оперативном уровне, но этот процесс ещё не окончен.
Вне зависимости от того, будет ли стимулом развитие объединенной доктрины, армия должна сфокусироваться на развитии и внедрении Auftragstaktik. Под покровительством ТРАДОКа, централизованная комиссия должна, для начала, тщательно изучить и систематизировать то, что же такое Auftragstaktik, и затем свести результаты своего исследования к такому определению, которое смогут использовать любые рода войск. Это крайне важно, ибо "точная терминология абсолютно необходима для точной передачи идей". Далее, ТРАДОК должен стать лидером в развитии общей системы обучения Auftragstaktik во всех своих структурах: академиях, центрах обучения резервистов, общих и углубленных курсах, командно-офицерских штабных курсах, и высших военных колледжах. Отдельные ведомости не должны иметь свое, отдельное, понимание доктрины. Наконец, самым трудным является пересмотр системы ротации кадров. Быстрая смена офицеров не позволяет развивать подчиненных. Без доверия нет Auftragstaktik, а созданию доверия нужно время.
У Германии было более сотни лет для совершенствования Auftragstaktik, тогда как СССР на развитие своей доктрины ушло 60 с лишним лет. Десяти лет, проведенных в исследованиях американцами, недостаточно для объявления системы мертворожденной. Однако, данные рекомендации являются необходимыми, если армия собирается достигнуть результатов в будущем. Неспособность внедрить данные рекомендации будет иметь следствием ещё одно поколение офицеров, которые будут понимать Auftragstaktik каждый по своему, в зависимости от собственных капризов.
