Греческие катафракты использовали лошадей более эффективно. ?Катафракт? буквально значит ?закрытый?. Закрытый доспехами всадник мог догнать легковооружённых лучников и пращников, легко убегавших от пеших гоплитов. Мог, правда, и не догнать. Ездили греки ещё не так быстро, как умели бегать. Но прогресс был налицо ? лошади стали применяться греками для того, чтобы тяжеловооружённые воины могли оказаться в нужное время в нужном месте. Греческий всадник оказывался слабее пешего. Лошадь помогала катафракту приблизиться к врагу, но сражаться только мешала. Значение кавалерии у греков оставалось ничтожным. Но у македонцев конница стала играть на поле боя не меньшую роль, чем пехота. Македонскому всаднику лошадь уже не мешала. Что и понятно, так как именно лошадью он и дрался ? давил ею врагов. Тяжёлая кавалерия Македонии стала атаковать наездом.
Македонцы сумели научить своих коней таранить и опрокидывать вражеских лошадей. Без колебаний врезались македонские лошади и в толпы лёгкой пехоты. Только фаланга ещё не подвергалась лобовым атакам, гетайры лишь стремились вломиться в разрыв фаланги, а там уж ?расталкивали варваров конями и поражали их копьями в лицо?.
Революционный метод ведения боя обеспечивал гетайрам огромный перевес. Персы сами располагали многочисленной кавалерией, но опасались за свои фланги, и для сражений старательно выбирали места для конницы неудобные. Александр вторгся в пределы державы Ахеменидов, имея всего 1800 гетайров, но и такое их количество представлялось персам неодолимой силой. Так и оказалось.
Слабым местом античной конницы была и её низкая скорость. Передвигалась она только рысью. Македонцы и римляне считали целесообразным поддерживать всадников пешими стрелками, ничуть не беспокоясь, что пехота может отстать. Как уже отмечалось выше, более реальным был риск, что конница не угонится за лёгкой пехотой.
............
В IV веке до н. э. в Македонии конница вышла из младенческого возраста. В бою стала использоваться не только скорость и выносливость коня, но и его сила и храбрость.
В теории, атака наездом выглядела просто: всаднику всего лишь нужно было гнать лошадь прямо на врага. Вражеской пехоте при этом сразу становилось не до того, чтобы ?упираясь твёрдою ногою, вернее поражать цель?. В первую очередь, пехотинцу нужно было как-то увернуться из-под копыт. А конь старался не промахнуться. Ведь двигаясь прямо на врага, он подвергал себя меньшему риску, чем если подставлял бок.
Против несущихся лошадей у пехоты долгое время не было приёма. Обороняться от них мечами и копьями было бесполезно. Ведь и мёртвые лошади сохраняли инерцию массы. Пехоту они давили ничем не хуже живых.
Даже если пехотинец уворачивался от коня, он отдавал всаднику инициативу. Всадник всегда успевал ударить первым. В сумме, атака наездом давала ему подавляющее преимущество.
Была только одна проблема ? для атаки наездом надо было заручиться согласием лошади. А лошадь может сбросить наездника, не пожелав прыгать через барьер. Логично предположить, что предложение прыгнуть на копья вызовет у неё ещё меньше энтузиазма. Для атаки наездом обычная верховая лошадь не подходила.
Впрочем, специальный конь требовался всаднику уже просто для того, чтобы участвовать в ближнем бою. Лошадь способна отличить настоящую кровь от бутафорской и понимает, когда её жизнь в опасности. А для лошадей естественная реакция на опасность ? бежать.
Скифу было достаточно приучить своего коня уворачиваться от стрел. От врага скифский конь стремился убежать, но скифу, в принципе, именно это и требовалось. Греческому катафракту уже нужен был конь, способный равнодушно ступать по лужам крови. Конь, который, когда его попытаются ткнуть копьём, не испугается, а только разозлится и постарается ударить первым. Но и такой конь не пошёл бы грудью на упёртую и ощетинившуюся железом массу двуногих.
Настоящей кавалерии требовались и настоящие боевые кони, в предчувствии предстоящего кровопролития грызущие удила и роющие землю копытом. Кони, полагающие, что все, кто встанут у них на пути, совершат большую ошибку. Этому нельзя было научить.
Породы боевых лошадей ? злых и храбрых ? выводили специально, с учётом психологических особенностей. Как бойцовских собак.
Нельзя было преодолеть только то, что лошадь ни на кого не нападала по собственной инициативе. Самый свирепый конь рассматривал как врагов только тех, кто смел препятствовать ему двигаться по пути, указанному всадником. Потеряв всадника, конь разом терял и кураж. То же происходило, если всадник не гнал его вперёд. Кавалерия не могла дожидаться вражеской атаки на месте. Она не годилась для обороны ? могла только наступать или отступать. Проблема разведения достаточно храбрых коней была решена ещё в античности, но вот с другой составляющей успеха ? с силой ? дело обстояло хуже.
