Похожие Темы

[Flamma]

Спойлер (раскрыть)

Я.С. Лурье. Повесть о Дракуле. М., 1964

Влад Цепеш (1431[?] — 1476; настоящая фамилия Dracul — Дракул (Дракон); прозвище Цепеш (рум. Тереs, от tеара — кол) получил за жестокость в расправе с врагами, которых он сажал на кол), вассал венгерских королей, господарь Валахии (октябрь 1448,1456—1462,1476), находившейся также в зависимости от Турции.


С 1386 по 1418 год Валахией правил дед Влада Цепеша Мирча Старый. После его смерти в стране началась длительная борьба за власть, сопровождавшаяся частой сменой господарей (официальный титул правителей Валахии). Мирчу Старого на престоле Валахии сменил его сынМихаил I (1418-1420), убитый Даном II (1420-1431). С 1431 по 1436 год Валахией правил господарь Александр I Алдя. В 1436 году при поддержке трансильванских бояр на валашский престол взошел второй сын Мирчи Старого — Влад, по прозвищу Дракул. Он лично привез в Стамбул дань, однако султан заподозрил его в измене и заключил в тюрьму, из которой выпустил только после приезда в Стамбул в качестве заложников его малолетних сыновей — Влада (будущего Цепеша) и Раду. В1447 году Влад Дракул уступил престол Валахии новому ставленнику венгров Владиславу II.

В 1456 году при помощи венгерского короля Яноша Хуньяди к власти в Валахии пришел Влад Цепеш, которому удалось стабилизировать внутреннее и внешнее положение в стране. Резиденцией Влада стал Бухарест, в котором он построил мощную крепость.

Влад Цепеш боролся с боярами за единоначалие в стране, для борьбыс внешними и внутренними врагами вооружил свободных крестьян и горожан, укрепил государственный аппарат, в 1459 году, покровительствуя валашским купцам, ограничил действия иностранных торговцев на территории своего княжества, разрешив им торговать только в приграничной зоне во время ярмарок, проводимых несколько раз в году. Это вызвало сильное недовольство трансильванских купцов, а также их основных контрагентов торговцев валашских городов Брашова и Сибиу, финансировавших претендента на валашский престол — Дана. Влад Цепеш провел успешный карательный поход на Брашов и в Трансильванию.

В том же году Оттоманская Порта окончательно завоевала Сербию, чья территория граничила с валашскими землями. Влад Цепеш согласился участвовать в готовящемся антиосманском креcтовом походе во главе скоролем Венгрии Матьяшем Корвином*, правившим с 1458 по 1490 год.

В 1461 году Цепеш отказался платить дань турецкому султану, жестоко расправился с посланниками султана и уничтожил турецкиегарнизоны на обоих берегах Дунаяот его устья до города Зимница. Успешно воевал с турками, заставил отступить вторгнувшуюся в княжество турецкую армию во главе с Мехмедом-пашой.

Летом 1462 года в Валахию вторглась турецкая армия во главе с покорителем Константинополя султаном Мехмедом II, привезшим в качестве претендента на валашский престол брата Цепеша Раду. Крупные валашские бояре, недовольные централизаторской политикой Влада Цепеша, вступили в сговор с турками, выступили против господаря и перешли на сторону Раду. Влад Цепешотступил и вынужден был уйти в Венгрию, рассчитывая на поддержку венгерского короля, однако Матьяш Корвин не стал ссориться с турками, предпочел мир с Раду и заключил Цепеша в тюрьму. Раду Красивый правил Валахией с 1462 по 1473 год, когда его сменил при содействиимолдавского господаря Стефана Великого Лайота Бесараб.

Через двенадцать лет Влад Цепеш вернулся в Валахию господарем. В том же году попал в засаду Лайоты Бесараба и был убит.

Дракула — «Дракон», этим прозвищем именовался еще отец Влада Цепеша — Влад I (господарь в 1436—1442,1443—1447), принадлежавший к рыцарскому ордену Дракона, основанному германским императором. От отца имя «Дракон» перешло к сыновьям, в том числе к Владу Цепешу. Мрачная репутация «Сажателя на кол» привела к тому, что прозвище «Дракула» стало ассоциироваться с румынским словом «drас» и осмысляться как «дьявол».

Для просмотра ссылки Зарегистрируйтесь

[Аспарух]

Гридь
Просто он оказался не в том месте, и не в то время. Не повезло ему просто, вот и всё.

А так был обычным типичным средневековым правителем. Были и по кровожаднее его.

[Гридь]

Аспарух
Ну, про "случайно оказался" и "были и покровожаднее ребята" полностью согласен с Вами. Но просто интересен сам механизм: понятно, что оказаться мог любой, но оказался таки именно он. Случайность, но, как мне кажется, нет ничего более закономерного в мире, чем случайность.

[Аспарух]

Гридь
Согласен с Вами камрад. Но чтобы понять эту случайность, нужно хорошенько проштудировать историю Валахии. Тогда думаю и можно будет определить на сколько закономерна данная случайность.

Ну и конечно же скажем спасибо старине Стокеру.

Цитата

Стокер начал работать над романом в начале весны 1890 года, уже тогда были созданы некоторые герои романа: оживающий старик, девушка, которая обняв любимого тянется к его горлу. В первоначальном замысле романа главный герой (Дракула) уже был графом, однако самого имени Дракула ещё нет. Действие романа развивалось не в Трансильвании, а в Штирии.

Создание Дракулы

Однако летом этого же года замысел романа меняется — Стокер отдыхал в небольшом городке Уайтби (этот же город можно встретить в романе, этот город стал местом высадки Дракулы в образе гигантского пса на английскую землю), в библиотеке города Стокер постоянно брал книги по истории и фольклору Трансильвании, одна из которых была книга английского консула Уилкинсона о правителях Молдавии и Валахии. Он выписывает все сведения, касающиеся рода валашского князя Влада Дракулы. Многие исследователи связывают перемену в замысле романа со встречей Стокера с венгерским учёным-ориенталистом, путешественником и краеведом Арминием Вамбери, который рассказывал Стокеру о различных эпизодах истории Подунавья.[2] Сюжет романа имеет отсылку на имя этого учёного — профессор Ван Хельсинг постоянно ссылается на сведения, полученные им от близкого друга профессора Арминия из Будапешта.

Имя «Граф Дракула» было заимствованно у реально жившего человека — Влада Цепеша. Цепеш был печально известным румынским князем в XV веке. Он также был известен под именем Влад III Дракул (то есть сын дракона). Но в отличие от исторического персонажа, граф Дракула разместился в замке неподалёку от Прохода Борго в Трансильвании, и Стокер приписал этому месту сверхъестественную атмосферу, которая до сих пор сохранилась в современных историях.

Скорее всего, Стокер черпал вдохновение в ирландских мифах о кровососущих существах. На него также повлияло произведение того века «Кармилла» Шеридана ле Фаню. Ле Фаню был редактором Стокера, когда тот был театральным критиком в Дублине (Ирландия). Как и Ле Фаню, Стокер создал неотразимых женских персонажей-вампиров, например, Люси Вестенра и Невест Дракулы.

[Maj. Buzzard]

Про Стокера лучше бы или под спойлер, или вообще в тему о готике; здесь обсуждается именно историческое лицо. Кстати, вот ссылка Для просмотра ссылки Зарегистрируйтесь - оценочную часть уже прояснили, здесь бы конкретики, фактов побольше.

Гридь

Kamraden

Kamraden все в Париже в Берлине на профильных форумах (райберт.инфо и т.п.).

[Аспарух]

Прошу прощения!

Вот помню читал лет двадцать назад.

Сказание о Дракуле воеводе

Спойлер (раскрыть)

СКАЗАНИЕ О ДРАКУЛЕ (Древнерусский текст) Сказание о Дракуле воеводе Бысть в Мунтьянской земли греческыя веры христианин воевода именем Дракула влашеским языком, а нашим — Диавол. Толи-ко зломудр, яко же по имени его, тако и житие его.Приидоша к нему некогда от турьскаго поклисарие и, егда внидо- ша к нему и поклонишась по своему обычаю, а кап своих з глав не сняша. Он же вопроси их: «Что ради тако учинисте, ко государю велику приидосте и такову срамоту ми учинисте?» Они же отвещаша: «Таков обычай нашь, государь, и земля наша имеет». Он же глагола им: «И аз хощу вашего закона потвердити, да крепко стоите». И повеле им гвоздием малым железным ко главам прибити капы и отпусти их, рек им: «Шедше, скажите государю вашему: он навык от вас ту срамоту терпети, мы же не навыкохом, да не посылает своего обычая ко иным государем, кои не хотят его имети, но у себе его да держит. Царь же велми разсердити себе о том, и поиде воинством на него, и прииде на него со многими силами. Он же, собрав елико имеаше у себе войска, и удари на турков нощию, и множьство изби их. И не возможе противу великого войска малыми людьми и възратися. И кои с ним з бою того приидоша, и начат их сам смотрити; кой ранен спереди, тому честь велик» подаваше и витязем его учиняше, коих же сзади, того на кол повеле всажати проходом, глаголя: «Ты еси не муж, но жена». А тогда, коли поиде на туркы, тако глагола всему войску своему: «Кто хощет смерть помышляти, той не ходи со мною, остани зде». Царь же, слышав то, поиде прочь с великою срамотою, безчис-лено изгуби войска, не сме на него пойти. Царь же поклисаря посла к нему, да ему дасть дань. Дракула же велми почести поклисаря оного, и показа ему все свое имение, и рече ему: «Аз не токмо хощу дань давати царю, но со всем своим воинством и со всею казною хощу к нему ити на службу, да како ми повелит, тако ему служу. И ты возвести царю, как пойду к нему, да не велить царь по своей земли никоего зла учинити мне и моим людей, а яз скоро хощу по тебе ко царю ити, и дань принесу, и сам к нему прииду». Царь же, услышав то от посла своего, что Дракула хощет прийти к нему на служ­бу, и посла его почести, и одари много. И велми рад бысть, бе бо тогда ратуяся со восточными. И посла скоро по всем градом и по земли, да когда Дракула пойдет, никоего ж зла никто дабы Дракуле не учинил, но еще и честь ему воздавали. Дракула же поиде, събрався съ всем воиньством, и приставове царстии с ним, и велию честь ему воздаваху. Он же преиде по земли его яко 5 дни, и внезапу вернуся.и начат пленити градове и села, и множьство много поплени и изсече, овых на колие сажаху турков, а иных на полы пресекая и жжигая, и до ссущих младе-нець. Ничто ж остави, всю землю ту пусту учини, прочих же, иже суть християне, на свою землю прегна и насели. И множь­ство много користи взем, возвратись, приставов тех почтив, отпусти, рек: «Шедше, повеете царю вашему, яко же видесте: сколко могох, толико есмь ему послужил. И будет ему угодна моя служба, и аз еще хощу ему тако служити, какова ми есть сила». Царь же ничто ж ему не може учинити, но срамом побежен бысть. И толико ненавидя во своей земли зла, яко хто учинит кое зло, татбу или разбой, или кую лжу, или неправду, той никако не будет жив. Аще ль велики болярин, иль священник, иль инок, или просты, аще и велико богатьство имел бы кто, не может искупитись от смерти, и толико грозен бысть. Источник его и кладязь на едином месте, и к тому кладязу и ис­точнику пришли путие мнози от многых стран, и прихождаху людие мнози и пияху от кладязя и источника воду, студена бо бе и сладка. Он же у того кладязя на пустом месте постави чару велию и дивну злату, и хто хотяще воду пити, да тою чарою пиетъ, на том месте да поставит, и, елико оно время пребысть, никто ж смеаше ту чару взяти. Единою ж пусти по всей земли свое веление, да кто стар, иль немощен, иль чим вреден, или нищ, вси да приидут к нему. И собрашась бесчисленое множество нищих и странных к нему, чающе от него великиа милости. Он же повеле собрати всех во едину храмину велику, на то устроену, и повеле дати им ясти и пити доволно; они ж ядше и возвеселишась. Он же сам приде к ним и глагола им: «Что еще требуете?» Они же вси отвещаша: «Ведает, государю, Бог и твое величество, как тя Бог вразу­мит». Он же глагола к ним: «Хощете ли, да сотворю вас беспе-чалны на сем свете, и ничим не нужни будете?» Они же, чающе от него велико нечто, и глаголаша вси: «Хощем, государю». Он же повеле заперети храм и зажещи огнем, и вси ту изгореша. И глаголаше к боляром своим: «Да весте, что учиних тако: первое, да не стужают людей и никто ж да не будеть нищь в моей земли, но вси богатии; второе, свободих их, да не стра-жут никто ж от них на сем свете от нищеты иль от недуга». Единою ж приидоша к нему от Угорскыя земли два латинска мниха милостыни ради. Он же повеле их развести разно, и при-зва к себе единого от них, и показа ему округ двора множьство бесчисленое людей на колех и на колесех, и вопроси его: «Добро ли тако сътворих, и како ти суть, иже на колии?» Он же глаго­ла: «Ни, государю, зло чинииш, без милости казниши; подобает ,,, государю милостиву быти. А ти же на кольи мученици суть». Призвав же и другаго и вопроси его тако же. Он же отвеща: «Ты, государь, от Бога поставлен еси лихо творящих казнити, а добро творящих жаловати. А ти лихо творили, по своим делом ,1 въсприали». Он же призвав перваго и глагола к нему: «Да почто 7 ты из монастыря и ис келий своея ходиши по великым госуда рем, не зная ничто ж А ныне сам еси глаголал, яко ти мученици , суть, аз и тебе хощу мученика учинити, да и ты с ними будеши . мученик». И повеле его на кол посадити проходом, а другому повеле дати 50 дукат злата, глаголя: «Ты еси разумен муж». И повеле его на возе с почестием отвести и до Угорскыя земли. Некогда ж прииде купець гость некы от Угорскыя земли въ его град. И по его заповеди остави воз свой на улици града пред X! полатою и товар свой на возе, а сам спаше в полате. И пришед некто, украде с воза 160 дукат злата. Купец же иде къ Дракуле, ..? поведа ему изгубление злата. Дракула же глагола ему: «Пойди, в сию нощь обрящеши злато». И повеле по всему граду искати ,ч татя, глаголя: «Аще не обрящется тать, то весь град погублю». . И повеле свое злато, нес, Положити на возе в нощи и приложи един златой. Купец же въстав, и обрете злато, и прочет единою ,.. и дващи, обреташесь един л-ишний златой; и шед къ Дракуле, 7 глагола: «Государю, обретох злато, и се есть един златой не 0 мой, лишний». Тогда же приведоша и татя оного и съ златом. .,, И глагола купцю: «Иди с миром; аще бы ми еси не поведал г, злато, готов бых и тебе с сим татем на кол посадити». Аще жена кая от мужа прелюбы сътворит, он же веляше срам ей вырезати, и кожю содрати, и привязати ея нагу, и кожу ту на столпе среди града и торга повеснти. И девицам, кои девьства не сохранят, и вдовам також, а иным сосца отрезаху, овым же кожу содравше со срама ея, и рожен железен разжегши, вонза-ху въ срам ей, и усты исхожаше. И тако привязана стояше у столпа нага, дондеже плоть и кости ей распадутся иль птицам в снедь будет. Единою ж яздящу ему путем, и узре на некоем сиромахе срачицю издрану худу и въпроси его: «Имаши ли жену?» Он же отвеща: «Имам, государю». Он же глагола: «Веди мя в дом твой, да вижю». И узре жену его, младу сущу и здраву, и глагола мужу ея: «Не си ли лен сеял?» Он же отвеща: «Господи, много имам лну». И показа ему много лну. И глагола жене его: «Да почто ты леность имееши к мужу своему? Он должен есть сеяти, и орати, и тебе хранити, а ты должна еси на мужа своего одежю светлу и лепу чинити, а ты и срачици не хощеши ему учинити, а здрава сущи телом. Ты еси повинна, а не мужь твой, аще ли бы муж не сеял лну, то бы муж твой повинен был». И повеле ей руце отсещи и труп ея на кол всадити. Некогда ж обедоваше под трупием мертвых человек, иже на колие саженых множьство бо округ стола его; он же среди их ядяше и тем услажашесь. Слуга ж его, иже пред ним ясти ставляше, смраду оного не моги терпети, и заткну нос, и на страну главу свою склони. Он же вопроси его: «Что ради тако чинишь?» Он же отвеща: «Государю, не могу смрада сего терпети». Дракула же ту и повеле его на кол всадити, глаголя: «Тамо ти есть высоко жити, смрад не можеть тебе дойти». Иногда же прииде от угорскаго короля Маттеашя апоклисарь до него, человек не мал, болярин, в лясех родом. И повеле ему сести с собою на обеде среди трупия того. И пред ним лежаше един кол велми дебел и высок, весь позлащен, и вопроси апок-лисаря Дракула: «Что ради учиних сей кол тако? Повеж ми». Посол же той велми убояся и глагола: «Государю, мнит ми ся тако: неки великий человек пред тобою согреши, и хощеши ему почтену смерть учинити паче иных». Дракула же глагола: «Право рекл еси; ты еси велика государя посол кралевьскы, тебе учиних сей кол». Он же отвеща: «Государю, аще достойное смерти соделал буду, твори, еже хощеши: праведный бо еси судия — не ты повинен моей смерти, но аз сам». Дракула же расмияся и рече: «Аще бы ми еси не тако отвещал, воистину бы был еси на сем коле». И почти его велми и, одарив, отпусти, глаголя: «Ты вправду ходи на поклисарство от великых госуда­рей к великым огосударем, научен бо еси съ государьми великы-ми говорити, прочий же да не дерзнуть, но первое учими будуть, как им съ государьми великыми беседовати». Таков обычай имеаше Дракула: отколе к нему прихождаше посол от царя или от короля неизящен и не умеаше против кознем кто отвещати, то на кол его всажаше, глаголя: «Не аз повинен твоей смерти —иль государ твой, иль ты сам. На мене ничто же рци зла. Ащел государь твой, ведая тебе малоумна и не научена, послал тя есть ко мне, к великоумну государю, то государь твой убил тя есть; аще ль сам дерзнул еси, не научився, то сам убил еси себя». Тако поклисарю учиняше кол высок и позлащен весь, и на него всаждаше, и государю его те речи отписоваше с про­чими, да не шлет к великоумну государю малоумна и не научена мужа в посольство. Учиниша же ему мастери бочкы железны; он же насыпа их злата, в реку положи. А мастеров тех посещи повеле, да никто ж увесть съделаннаго им окаанства, токмо тезоимениты ему 'диавол. екогда же поиде на него воинством король угорскы Маттеашь; он же поиде против ему, и сретеся с ним, и ударишась обои, и ухватиша Дракулу жива, от своих издан по крамоле. И приве­ден бысть Дракула ко кралю, и повеле его метнути в темницю. И седе в Вышеграде на Дунай, выше Будина 4 мили, 12 лет. А на Мунтьянской земли посади иного воеводу. Умершу же тому воеводе, и краль пусти к нему в темницю, да аще восхощет быти воевода на Мунтианской земли, яко же и первие, то да латиньскую веру прииметь, аще ль же ни, то умрети в темници.хощеть. Дракула же возлюби паче временнаго света сладость, нежели вечнаго и бесконечнаго, и отпаде правосла­вия, • и отступи от истинны, и остави свет, и приз тму. Увы, не возможе темничныя временныя тяготы понести, и уготовася на бесконечное мучение, и остави православную нашу веру, и при-ат латыньскую прелесть. Крал же не токмо дасть ему воеводст­во на Мунтьянской земли, но и сестру свою родную дасть ему в жену, от нея же роди два сына. Пожив же мало, яко 10 лет, и тако скончася в той прельсти. Глаголют же о немь, яко, и в темници седя, не остася своего злаго обычая, но мыши ловя и птици на торгу покупая, и тако казня-ше их, ову на кол посажаше, а иной главу отсекаше, а со иныя перие ощипав, пускаше. И научися шити и тем в темници кормляшесь. Егда же краль изведе его ис темници, и приведе его на Будин, и дасть ему дом в Пещи противу Будина, и еще у краля не был, случися некоему злодею уйти на его двор и съхранися. Гонящий же приидоша, и начаша искати, и найдоша его. Дракула же востав, взем мечь свой, и скочи с полаты, и отсече главу приста­ву оному, держащему злодея, а злодея отпусти; прочий же бежаша, и приидоша к биреву, и поведаша ему бывшее. Бирев же съ всеми посадникы иде ко кралю, жалуяся на Дракулу. Корол же посла к нему, вопрощая: «Что ради таково зло учи­ни?» Он же тако отвеща: «Зло никое ж учиних, но он сам себе убил; находя разбойническы на великаго государя дом, всяк так погибнеть. Аще ли то ко мне пришел бы, явил, и аз во своем дому нашел бы того злодея, или бы выдал, или простил его от смерти». Кралю же поведаша. Корол же нача смеятися и диви-тись его сердцю. Конец же его сице: живяше на Мунтианской земли, и приидоша на землю его турци, начаша пленити. Он же удари на них, и побегоша турци. Дракулино же войско без милости начаша их сещи и гнаша их. Дракула же от радости възгнав на гору, да видить, како секуть турков, и отторгъся от войска; ближний его, мнящись яко турчин, и удари его един копнем. Он же видев, яко от своих убиваем, и ту уби своих убийць мечем своим 5, его же многими копии сбодоша, и тако убиен бысть. Корол же сестру свою взят, и со двема сынми, въ Угорскую землю на Будин. Един при кралеве сыне живет, а другий был у вара-динского бископа и при нас умре, а третьяго сына, старейшаго, Михаила, тут же на Будину видехом, от царя турскаго прибег ко кралю; еще не женився, прижил его Дракула съ единою девкою. Стефан же молдовскый з кралевы воли посади на Мунтьянской земли некоего воеводскаго сына, Влада именем. Бысть бо той Влад от младенства инок, потом и священник и игумен в монастыри, потом ростригся и сел на воеводство, и женился, понял воеводскую жену, иже после Дракулы мало побыл, и убил его Стефан волосьскы, того жену понял. И ныне воевода на Мунтьянской земли Влад, иже бывы чернець и игу­мен. В лето 6994 февраля 13 прежь писал, та же в лето 6998 генваря 28 вдругье переписах аз, грешны Ефросин

В основе сюжета «Сказания> лежат бытовавшие в Юго-Восточной Европе устные предания о румынском князе Владе, правившем в 1456— 1462 гг. и в 1477 г., который за свою жестокость имел прозвище <Цепеш» («Сажа-тель на кол>, «Прокалыватель») и «Дракула» («Дракон»). Автором русского сказания о нем был, вероятнее всего, дьяк великого князя Ивана III Федор Кури­цын, возглавлявший в 1482—1484 гг. русское посольство к венгерскому королю Матьяшу — Матвею Корвину (Матиашу Хуньяди, 1458—1490) и молдавскому господарю Стефану Великому (1457—1504).

Источник: Литература Древней Руси: Христоматия / Сост. Дмитриев Л. А. Под редакцией Лихачев Д. С. — М.: Высшая школа, 1990

Камрады ещё раз прошу прощения! Вот перевод.

Спойлер (раскрыть)

СКАЗАНИЕ О ДРАКУЛЕ (Перевод) Сказание о Дракуле-воеводе Был в Мунтьянской земле1 воевода, христианин греческой веры, имя его по-валашски Дракула, а по-нашему — Дьявол. Так жесток и мудр был, что каково имя, такова была и жизнь его. Однажды пришли к нему послы от турецкого царя и, войдя, поклонились по своему обычаю, а колпаков своих с голов не сняли. Он же спросил их: «Почему так поступили: пришли к великому государю и такое бесчестие мне нанесли?» Они же отвечали: «Таков обычай, государь, наш и в земле нашей». А он сказал им: «И я хочу закон ваш подтвердить, чтобы крепко его держались». И приказал прибить колпаки к их головам же­лезными гвоздиками, и отпустил их со словами: «Идите и ска­жите государю вашему, он привык терпеть от вас такое бесче­стие, а мы не привыкли, и пусть не посылает свой обычай являть другим государям, которым обычай такой чужд, а у себя его блюдет». Царь же весьма разгневался, и пошел на Дракулу войной, и на­пал на него с великими силами. Тот же, собрав все войско свое, ударил на турок ночью и перебил их множество. Но не смог со своей небольшой ратью одолеть огромного войска и отступил. И стал сам осматривать всех, кто вернулся с ним с поля битвы: кто был ранен в грудь, тому воздавал почести и в витязи того производил, а кто в спину,— того велел сажать на кол, говоря: «Не мужчина ты, а женщина!» А когда снова пошел войной против турок, то так сказал своим воинам: «Кто о смерти думает, пусть не идет со мной, а здесь остается». Царь же, услышав об этом, повернул назад с великим позором, потеряв без числа воинов, и не посмел выступить против Дракулы. И отправил царь к Дракуле посла, требуя от него дани. Дракула же воздал послу тому пышные почести, и показал ему свое богатство, и сказал ему: «Я не только готов платить дань царю, но со всем воинством своим и со всем богатством хочу пойти к нему на службу, и как повелит мне, так ему служить буду. И ты передай царю, что, когда пойду к нему, пусть объявит он по своей земле, чтобы не чинили зла мне и людям моим, а я вскоре вслед за тобою пойду к царю, и дань принесу, и сам к нему прибуду». Царь же, услышав от посла своего, что хочет Дракула прийти к нему на службу, послу его честь воздал и одарил его богато. И рад был царь, ибо в то время вел войну на востоке. И тотчас послал объявить по всем городам и по всей земле, что, когда пойдет Дракула, никто никакого зла бы ему не причинял, а, напротив, встречали бы его с почетом. Дракула же, собрав все войско, двинулся в путь, и сопровождали егб царские приставы, и воздавали ему великие почести. Он же, углубившись в Турецкую землю на пять дневных переходов, внезапно повернул назад и начал разорять города и села, и людей множество пленил и перебил, одних турок на колья сажал, других рассекал надвое и сжигал, не щадя и грудных младенцев. Ничего не оставил на пути своем, всю землю в пус­тыню превратил, а бывших там христиан увел и поселил в своей земле. И возвратился восвояси, захватив несметные богатства, а приставов царских отпустил с почестями, напутствуя: «Идите и поведайте царю вашему обо всем, что видели: сколько смог, послужил ему. И если люба ему моя служба, готов и еще ему так же служить, сколько сил моих станет». Царь же ничего не смог с ним сделать, только себя опозорил. И так ненавидел Дракула зло в своей земле, что, если кто совер­шит какое-либо преступление, украдет, или ограбит, или обма­нет, или обидит, не избегнуть тому смерти. Будь он знатным вельможей, или священником, или монахом, или простым чело­веком, пусть бы он владел несметными богатствами, все равно не мог откупиться он от смерти, так грозен был Дракула. Был в земле его источник и колодец, и сходились к тому колодцу и источнику со всех сторон дороги, и множество людей приходи­ло пить воду из того колодца и родника, ибо была она холодна и приятна на вкус. Дракула же возле того колодца, хотя был он в безлюдном месте, поставил большую золотую чару дивной красоты, чтобы всякий, кто захочет пить, пил из той чары и ставил ее на место, и сколько времени прошло — никто не посмел украсть ту чару. Однажды объявил Дракула по всей земле своей: пусть придут к нему все, кто стар, или немощен, или болен чем, или беден. И собралось к нему бесчисленное множество нищих и бродяг, ожидая от него щедрой милостыни. Он же велел собрать их всех в построенных для того хоромах и велел принести им вдоволь еды и вина; они же пировали и веселились. Дракула же сам к ним пришел и спросил: «Чего еще хотите?» Они же все отвеча­ли: «Это ведомо Богу, государь, и тебе: на что тебя Бог наста­вит». Он же спросил их: «Хотите ли, чтобы сделал я вас счас­тливыми на этом свете, и ни в чем не будете нуждаться?» Они же, ожидая от него великих благодеяний, закричали разом: «Хотим, государь!» А Дракула приказал запереть хоромы и за­жечь их, и сгорели все те люди. И сказал Дракула боярам своим: «Знайте, почему я сделал так: во-первых, пусть не докучают людям, и не будет нищих в моей земле, а будут все богаты; во-вторых, я и их самих освободил: пусть, не страдает никто из них на этом свете от нищеты или болезней». Пришли как-то к Дракуле два католических монаха из Венгер­ской земли собирать подаяние. Он же велел развести их по­рознь, позвал к себе одного из них и, указав на двор, где было бесчисленное множество людей, посаженных на кол или колесо­ванных, спросил: «Хорошо ли я поступил и кто эти люди, поса­женные на колья?» Монах же ответил: «Нет, государь, зло ты творишь, казня без милосердия; должен государь быть милости­вым. А те на кольях — мученики!» Призвал Дракула другого и спросил его о том же. Отвечал тот: «Ты, государь, Богом поставлен казнить злодеев и награждать добродетельных. А лю­ди эти творили зло, по делам своим и наказаны». Дракула же, призвав первого монаха, сказал ему: «Зачем же ты вышел из монастыря и из кельи своей и ходишь по великим государям, раз ничего не смыслишь? Сам же сказал, что люди эти — мученики, вот я и хочу тебя тоже мучеником сделать, будешь и ты с ними в мучениках». И приказал посадить его на кол, а другому велел дать пятьдесят золотых дукатов, говоря: «Ты мудрый человек». И вел«л его в колеснице довезти до рубежа Венгерской земли. Однажды прибыл из Венгерской земли купец в город Дракулы. И, как принято было у Дракулы, оставил воз свой на городской улице перед домом, а товар свой — на возу, а сам лег спать в доме. И кто-то украл с воза 160 золотых дукатов. Купец, придя к Дракуле, поведал ему о пропаже золота. Дракула же отвечал: «Иди, этой же ночью найдешь свое золото». И прика­зал по всему городу искать вора, пригрозив: «Если не найдете преступника, весь город погублю». И велел той же ночью положить на воз свое золото и добавить один лишний дукат. Купец же наутро, встав, обнаружил золото, и пересчитал его и раз, и другой, и увидел, что один дукат лишний, и, придя к Дракуле, сказал: «Государь, нашел золото, но вот один дукат не мой — лишний». В это время привели и вора с похищенным золотом. И' сказал Дракула купцу: «Иди с миром! Если бы не сказал мне о лишнем дукате, то посадил бы и тебя на кол вместе с этим вором». Если какая-либо женщина изменит своему мужу, то приказывал Дракула вырезать ей срамное место, и кожу содрать, и привя­зать ее нагую, а кожу ту повесить на столбе, на базарной площади посреди города. Так же поступали и с девицами, не сохранившими девственности, и с вдовами, а иным груди отре­зали, а другим сдирали кожу со срамных мест, и, раскалив железный прут, вонзали его в срамное место, так что выходил он через рот. И в таком виде, нагая, стояла, привязанная к столбу, пока не истлеет плоть и не распадутся кости или не расклюют ее птицы. Однажды ехал Дракула по дороге и увидел на некоем бедняке ветхую и разодралную рубашку и спросил его: «Есть ли у тебя жена?» «Да, государь»,— отвечал тот. Дракула повелел: «Веди меня в дом свой, хочу на нее посмотреть». И увидел, что жена бедняка молодая и здоровая, и спросил ее мужа: «Разве ты не сеял льна?» Он же отвечал: «Много льна у меня> господин». И показал ему множество льна. И сказал Дракула женщине: «Почему же ленишься ты для мужа своего? Он должен сеять, и пахать, и тебя беречь, а ты должна шить мужу нарядные и красивые одежды; ты же и рубашки ему не хочешь сшить, хотя сильна и здорова. Ты виновна, а не муж твой: если бы он не сеял льна, то был бы он виноват». И приказал ей отрубить руки и труп ее посадить на кол. Как-то обедал Дракула среди трупов, посаженных на кол, много их было вокруг стола его, он же ел среди них и в том находил удовольствие. Но слуга его, подававший ему яства, не мог терпеть смрада и заткнул нос и отвернулся. Тот же спросил его: «Что ты делаешь?» А он отвечал: «Государь, не могу вынести этого смрада». Дракула тотчас же велел посадить его на кол, говоря: «Там ты будешь сидеть высоко, и смраду до тебя будет далеко!» Пришел однажды к Дракуле посол от венгерского короля Мать-яша, знатный боярин, родом поляк. И повелел Дракула сесть с ним обедать среди трупов. И лежал перед Дракулой толстый и длинный кол, весь позолоченный, и спросил Дракула посла: «Скажи мне, для чего я приготовил такой кол?» Испугался посол тот немало и сказал: «Думается мне, государь, что прови­нился перед тобой кто-либо из знатных людей и хочешь предать его смерти более почетной, чем других». Дракула же отвечал: «Верно говоришь; вот ты — великого государя посол, посол королевский, для тебя и приготовил этот кол». Отвечал тот: «Государь, если совершил я что-либо, достойное смерти, делай как хочешь. Ты судья справедливый — не ты будешь в смерти моей повинен, но я сам». Рассмеялся Дракула и сказал: «Если бы ты не так ответил, быть бы тебе на этом коле». И воздал ему почести великие, и, одарив, отпустил со словами: «Можешь ходить ты послом от великих государей к великим государям, ибо умеешь с великими государями говорить, а другие пусть и не берутся, а сначала поучатся, как беседовать с великими государями». Был такой обычай у Дракулы: когда приходил к нему неопытный посол от царя или от короля и не мог ответить на его коварные вопросы, то сажал он посла на кол, говоря: «Не я виноват в твоей смерти, а либо государь твой, либо ты сам. На меня же не возлагай вины. Если государь твой, зная, что неумен ты и неопытен, послал тебя ко мне, многомудрому государю, то твой государь и убил тебя; если же ты сам решился идти, неученый, то сам себя и убил». И тогда готовил для посла высокий позолоченный кол и сажал его на кол, а государю его посылал грамоту с кем-либо, чтобы впредь не отправлял послом к многомудрому государю глупого и неученого мужа. Изготовили мастера для Дракулы железные бочки, а он наполнил их золотом и погрузил в реку. А мастеров тех велел казнить, чтобы никто не узнал о его коварстве, кроме тезки его — дьявола. Однажды пошел на него войной венгерский король Матьяш; Дракула выступил ему навстречу, сошлись, и сразились, и вы­дали Дракулу изменники живым в руки противника. Привели Дракулу к королю, и приказал тот бросить его в темницу. И провел он там, в Вышеграде на Дунае, в четырех верстах выше (Буды, двенадцать лет. А в Мунтьянской земле король посадил другого воеводу. Когда же тот воевода умер, послал король к Дракуле в темницу сказать, что если хочет он, как и прежде, быть в Мунтьянской земле воеводой, то пусть примет католическую веру, а если не согласен он, то так и умрет в темнице. И предпочел Дракула радости суетного мира вечному и бесконечному, и изменил православию, и отступил от истины, и оставил свет, и вверг себя во тьму. Увы, не смог перенести временных тягот заключения, и отдал себя на вечные муки, и оставил нашу православную веру, и принял ложное учение католическое. Король же не только вернул ему Мунтьянское воеводство, но и отдал в жены ему сестру родную, от которой было у Дракулы два сына. Прожил он еще около десяти лет2 и умер в ложной той вере. Рассказывали о нем, что, сидя в темнице, не оставил он своих жестоких привычек: ловил мышей или птиц покупал на базаре и мучил их — одних на кол сажал, другим отрезал голову, а птиц отпускал, выщипав перья. И научился шить, и кормился этим в темнице. Когда же король освободил Дракулу из темницы, привезли его в Буду, и отвели ему дом в Пеште, что против Буды,— но еще не был допущен Дракула к королю, и вот тогда случилось, что некий разбойник забежал во двор к Дракуле и спрятался там. Преследователи же пришли и стали искать преступника и на­шли его. Тогда Дракула вскочил, схватил свой меч, выбежал из палат, отсек голову приставу, державшему разбойника, а того отпустил; остальные же обратились в бегство и, придя к судье, рассказали ему о случившемся. Судья же со всеми посадниками отправился к королю с жалобой на Дракулу. Послал король к Дракуле, спрашивая: «Зачем же ты совершил такое злодея­ние?» Он же отвечал так: «Никакого зла я не совершал, а при­став сам же себя убил: так должен погибнуть всякий, кто, словно разбойник, врывается в дом великого государя. Если бы он пришел ко мне и объявил о происшедшем, то я бы нашел злодея в своем доме и либо выдал его, либо простил бы его». Рассказали об этом королю. Король же посмеялся и удивился его нраву. Конец же Дракулы был таков: когда был он уже в Мунтьянской земле, напали на землю его турки и начали ее разорять. Ударил Дракула на турок, и обратились они в бегство. Воины же Дракулы, преследуя их, рубили их беспощадно. Дракула же в радости поскакал на гору, чтобы видеть, как рубят турок, и отъехал от своего войска; приближенные же приняли его за турка, и один из них ударил его копьем. Тот же, видя, что убивают его свои, сразил мечом пятерых своих убийц, но и его пронзили несколькими копьями, и так был он убит. Король же взял сестру свою с двумя сыновьями в Венгерскую землю, в Буду. Один сын при короле живет, а другой был у Варданского епископа и при нас умер, а третьего, старшего сына, Михаила, видели тут же в Буде — бежал к королю от турецкого царя; еще не будучи женат, прижил этого сына Дракула с одной девкой. Стефан же молдавский по королевской воле посадил в Мунтьянской земле некоего воеводского сына по имени Влад3. Был тот Влад с юных лет монахом, потом — священником и игуменом монастыря, а потом расстригся, и сел на воеводство, и женился он на вдове воеводы, правившего недолгое время после Дракулы и убитого Стефаном молдав­ским, вот на его вдове он и женился. И ныне воевода в Мунть­янской земле тот Влад, что был чернец и игумен. В год 6994 (1486) февраля в 13 день описал я это впервые, а в го­ду 6998 (1490) января в 28 день еще раз переписал я, грешный Ефросин

[Гридь]

Maj. Buzzard

Maj. Buzzard

Kamraden все в Париже в Берлине на профильных форумах (райберт.инфо и т.п.).

Не понял.

[Геральт]

Лютеция

Лютеция

Меня лично интересует всего лишь исходник легенд о вампирах, ибо просто так они появится не могли, а то, что они существуют - абсурд.

Возможно это и оффтоп,но я все же не удержался.
Настя,вот отрывок из "Ведьмака" Сапковского.Очень даже неплохая версия,по-моему.

Спойлер (раскрыть)

— Я уже заканчиваю, — сказал он. — В могиле у меня было достаточно времени, чтобы подумать. — Достаточно? — спросил Геральт. — И сколько же? — Любознательность профессионала? — взглянул на него Регис. — Около пятидесяти лет. Регенерировавшись, я решил взять себя в руки. Было нелегко, но я справился. С тех пор — ни капли. Не пью. — Совсем? — Лютик принялся было икать, но любопытство пересилило. — Совсем? Никогда? Но ведь... — Лютик, — слегка приподнял брови Геральт. — Возьми себя в руки. И подумай. Молча. — Извините, — проворчал поэт. — Не извиняйся, — сказал вампир. — А ты, Геральт, не делай ему замечаний. Его любопытство понятно. Во мне, вернее, во мне и в моем мифе воплощены все его человеческие страхи. Трудно требовать от человека, чтобы он освободился от страхов. Страхи выполняют в психике человека не менее важную роль, чем все остальные эмоциональные состояния. Психика, лишенная страха, была бы психикой ущербной. Увечной. — Представь себе, — сказал Лютик, приходя в себя. — Ты не вызываешь у меня страха. Выходит, я калека? На миг Геральт подумал, что сейчас Регис покажет, наконец, зубы и вылечит Лютика от предполагаемого увечья, но ошибся. Вампир не был любителем театральных жестов. — Я говорил о страхах, укоренившихся в сознании и подсознании, — спокойно пояснил он. — Пожалуйста, не обижайся на сравнение, но ворона не пугается развешенных на палке шапок и тряпок после того, как переборет страх и сядет. Но стоит ветру пошевелить лохмотьями, и птица тут же улетит. — Поведение вороны, — заметил из темноты Кагыр, — объясняется борьбой за существование. — Объясняется-обсирается, — фыркнула Мильва. — Ворона не боится пугала, просто она думает, что у человека супротив нее припасены камни и стрелы. — Борьба за существование, — подтвердил Геральт. — Только в человеческом, а не в вороньем издании. Благодарим за разъяснение, Регис, принимаем его целиком и полностью. Только перестань копаться в человеческом подсознании. Это бездна. Мильва права. Причины, по которым люди впадают в панику, увидев жаждущего крови вампира, не иррациональны, но вытекают из стремления выжить. — Слышу глас специалиста. — Вампир слегка поклонился в его сторону. — Специалиста, которому профессиональная гордость не позволяет брать деньги за борьбу с мнимыми страхами. Уважающий себя ведьмак нанимается, как известно, исключительно для борьбы с реальным и непосредственно угрожающим злом. Полагаю, профессионал пожелает нам объяснить, почему вампир — большее зло, нежели дракон либо волк. Как ни говори, у последних тоже есть клыки. — Может, потому, что последние пускают клыки в ход с голода либо в порядке самообороны, но никогда — потехи ради или чтобы преодолеть робость по отношению к объекту противоположного пола? — Люди об этом не знают, — сразу же парировал Регис. — Ты знаешь давно, остальные наши друзья узнали всего минуту назад. Большинство же глубоко убеждено, что вампиры не забавляются, а питаются кровью, только кровью и ничем, кроме крови, да притом только кровью человеческой. А кровь — это животворная жидкость, потеря ее приводит к ослаблению организма, витальной силы. Вы рассуждаете так: существо, проливающее нашу кровь, — наш смертельный враг. А такое существо, которое вдобавок еще и специально охотится за нашей кровью, ибо питается ею, — существо вдвойне поганое и враждебное: оно повышает свою витальную силу за счет нашей. Чтобы его род процветал, наш должен погибнуть. Наконец, такое существо отвратительно еще и потому, что хоть мы и знаем жизненную силу крови, но пить ее нам противно. Хоть кто-нибудь из вас стал бы пить кровь? Сомневаюсь. А есть и такие люди, которым достаточно просто увидеть кровь, как они тут же млеют или падают в обморок. В некоторых сообществах женщин в течение нескольких дней месяца считают нечистыми и изолируют их... — Пожалуй, только дикари... — прервал Кагыр. — А млеют и падают в обморок при виде крови разве что вы — нордлинги. — Мы плутаем по бездорожью, — поднял голову ведьмак, — сворачиваем с прямого пути в дебри сомнительной философии. Ты считаешь, Регис, что людям было бы легче, знай они, что вы видите в них не жратву, а... «рюмочную»? Где ты отыскал иррациональность страхов? Вампиры сосут из людей кровь — этого-то факта отрицать нельзя. Человек, к которому вампир относится как к кувшину водки, теряет силы, это тоже очевидно. Человек, я бы так сказал, «осушенный», теряет витальность полностью. То есть умирает. Прости, но страх перед смертью нельзя пихать в тот же мешок, что и отвращение к крови. Менструальной или какой другой. — Вы несете такую заумь, что у меня башка кругом идет, — бросила Мильва. — А вообще-то вся ваша мудрость вкруг одного вертится — что у бабы под юбкой. Философы засратые, прости господи. — Оставим ненадолго символику крови, — сказал Регис. — Потому что здесь мифы действительно основаны на фактах. Перейдем к мифам, которые на фактах не основаны, а меж тем широко распространены. Каждому известно, что человек, укушенный вампиром, если он, конечно, выживет, сам должен стать вампиром. Так? — Так, — сказал Лютик. — Была такая баллада... — Ты знаком с основами арифметики? — Я изучал все семь главных искусств: тривий и квадриум. А диплом получил summa cum laude <с высшей похвалой (лат.)>. — В вашем мире после Сопряжения Сфер осталось около тысячи двухсот высших вампиров. При этом количество абсолютных абстинентов, а кроме меня, таких немало, уравновешивает масса пьющих сверх меры, как и я в свое время. Среднестатистический вампир пьет в каждое полнолуние, ибо полнолуние для нас — праздник, который мы привыкли... хммм... обмывать. Сводя проблему к человеческому календарю и принимая двенадцать полнолуний в году — вообще-то это не совсем так, — мы получим теоретическое количество ежегодно укушенных людей, равное четырнадцати тысячам четыремстам. После Сопряжения прошло около тысячи пятисот лет. В результате простого умножения получим, что в данный момент на свете теоретически должны существовать двадцать один миллион шестьсот тысяч вампиров. Если же учесть геометрическую прогрессию... — Достаточно, — вздохнул Лютик. — У меня нет абаки, но общее количество я себе представляю. А вернее — не представляю. Значит, поражение вампиризмом — чушь собачья и вымысел. — Благодарю, — поклонился Регис. — Переходим к следующему мифу, утверждающему, что вампир — это человек, который умер, однако не совсем. В могиле он не гниет и в прах не обращается. Лежит себе там свеженький и румяненький, готовый выйти и кусаться. Откуда берется такой миф, если не из вашего подсознательного и иррационального отвращения к почтенным покойникам? На показ-то вы окружаете мертвых почестями и памятью, мечтаете о бессмертии, в ваших мифах и легендах то и дело кто-нибудь воскресает, побеждает смерть. Но если ваш достопочтенный покойник-прадедушка действительно неожиданно вылезет из могилы и потребует пива, начнется паника. И неудивительно. Органическая материя, в которой прекращаются жизненные процессы, разлагается. Внешние проявления такого разложения малопривлекательны. Труп, прости Мильва, воняет, превращается в отвратительное месиво. Бессмертный дух, непременный элемент ваших мифов, с ужасом сбрасывает смердящую падаль и возносится. Он чист, его можно безопасно почитать. Однако вы ухитрились придумать такой отвратительный тип духа, который не улетает, не покидает останки, больше того, не желает даже, опять же, Мильва, прости, вонять. Это отвратительно и противоестественно! Живой мертвец — что может быть для вас отвратительнее? Какой-то кретин даже пустил в оборот термин «мертвяк», которым вы с таким восторгом нас награждаете. — Люди, — едва заметно усмехнулся Геральт, — раса примитивная и суеверная. Им трудно как следует понять и правильно назвать существо, которое воскресает после того, как его продырявили кольями, обезглавили и на пятьдесят лет закопали в землю. — Действительно, трудно. — Вампир не обиделся на насмешку. — Ваша мутированная раса восстанавливает ногти, волосы и эпидермис, но не способна согласиться с существованием более совершенных в этом смысле творений. Все, что совершеннее вас, вы считаете отвратительной аберрацией. А отвратительные аберрации вы вставляете в мифы. В социологических целях. — Ни фига я во всем этом не поняла, — спокойно заметила Мильва, наконечником стрелы откидывая волосы со лба. — Нет, конечно, понимаю, что вы балакаете о сказках, сказки знаю и я, хоть я и дурная девка из леса. Чудно мне, что ты вовсе солнца не боисся, Регис. В сказках солнце вомперов в пепел оборачивает. Это, что ли, тоже сказка? — Как нельзя более, — сказал Регис. — Вы верите, что вампир опасен только ночью, первый луч солнца превращает его в прах. В основах мифа, родившегося за первобытными кострами, лежит ваша солярность, то есть теплолюбие и суточный ритм, предполагающий дневную активность. Ночь для вас — холодная, темная, недоброжелательная, опасная, полная неожиданностей пора, а восход солнца означает очередную победу в борьбе за выживание, новый день, продолжение жизни. Солнце приносит свет и тепло, живительные для вас солнечные лучи несут гибель враждебным вам монстрам. Вампир рассыпается в пыль, тролль окаменевает, оборотни перестают быть оборотнями, гоблин бежит, куда глаза глядят. Ночные хищники возвращаются по своим логовам, перестают угрожать. До самого захода солнца мир принадлежит вам. Повторяю и подчеркиваю: миф возник у костров древнейших стоянок. Теперь он всего лишь миф, потому что вы освещаете и обогреваете свои жилища; и хоть вами все еще управляет солярный ритм, вы сумели победить ночь. Мы, высшие вампиры, тоже немного отдалились от своих первоначальных склепов. Освоили день. Аналогия полная. Такое объяснение тебя, дорогая Мильва, удовлетворяет? — Не-а. — Лучница отбросила стрелу. — Однако я поняла. Учусь. Умная буду — аж жуть! Социолоция, активоция, сратовация, вурдолация. В школах, говорят, розгами секут. С вами учиться приятней. Башка трещит малость, зато задница цела. — Одно не подлежит сомнению, и заметить это легко, — сказал Лютик. — Солнечные лучи не превращают тебя в пепел, Регис, солнечное тепло на тебя так же мало влияет, как раскаленная подкова, которую ты лихо вытащил из огня голой рукой. Однако, возвращаясь к твоим аналогиям, для нас, людей, день навсегда останется естественной порой активности, а ночь — естественной порой отдыха. Таково наше физическое и физиологическое строение: днем, к примеру, мы видим лучше, чем ночью. Исключение — Геральт, который всегда видит одинаково хорошо, но он — мутант. А что, у вампиров это тоже было результатом мутации? — Можно сказать и так, — согласился Регис. — Хоть я считаю, что мутация, растянувшаяся на достаточно долгое время, перестает быть мутацией, а становится эволюцией. Но то, что ты сказал о физическом строении, очень точно. Приспособление к солнечному свету было для нас печальной необходимостью. Чтобы выжить, мы должны были уподобиться в этом отношении людям. Мимикрия, сказал бы я. Впрочем, имеющая последствия. Воспользуюсь метафорой: мы легли в постель больного. — Не понял. — Есть основания думать, что долговременный солнечный свет убийствен. Существует теория, что, по скромным прикидкам, примерно через пять тысяч лет этот мир будут заселять только лунарные существа, активные ночью. — Хорошо, что не доживу, — вздохнул Кагыр, зевнув во весь рот. — Не знаю, как вам, а мне повышенная дневная активность явно напоминает о необходимости ночного сна. — Мне тоже, — потянулся ведьмак. — А до восхода убийственного солнца осталось всего несколько часов. Однако, прежде чем нас сморит... Регис, в порядке обучения и расширения познаний, развей еще какой-нибудь миф о вампирах. Я полагаю, еще хоть один да остался неразвеянным. — Именно, — кивнул вампир. — Еще один. Последний, но в принципе не менее важный. Это миф, продиктованный вам вашими сексуальными фобиями. — Во, фобиев каких-то приплел, — зевнула Мильва. Кагыр тихо прыснул. — Миф я оставил под конец, — Регис смерил его взглядом, — и тактично не стал бы о нем упоминать, но Геральт сам захотел, так что у меня нет причин утаивать. Сильнее всего людьми управляют страхи с сексуальной подоплекой. Девушка, теряющая сознание в объятиях сосущего ее вампира, молодец, млеющий от мерзостных действий вампирки, осыпающей поцелуями его тело, — так вы это себе представляете. Оральное насилие. Вампир парализует жертву страхом и принуждает к оральному акту. Точнее — жуткой пародии на оральный акт. А такой акт, исключающий продолжение рода, есть нечто отвратительное. — Говори за себя, — буркнул ведьмак. — Акт, завершающийся не зачатием, а удовлетворением и смертью, — продолжал Регис. — Вы сплели из этого зловещий миф. Сами подсознательно мечтаете о чем-то подобном, но вас передергивает при одной мысли о том, чтобы нечто такое дать партнеру либо партнерше. Потому за вас это делает мифологический вампир, вырастая в связи с этим до размеров привлекательнейшего символа зла. — Ну, разве ж я не говорила?! — воскликнула Мильва, как только Лютик кончил ей объяснять, что имел в виду Регис. — Ни о чем другом, только об одном! Орательный секс какой-то придумали! Начинаете мудро, а кончаете всегда на жопе! Оратели! Мать вашу...

[Flamma]

Гридь (10 мая 2011, 20:03):

Kamraden, а как вы считаете, в чём причина демонизации образа именно этого правителя?

Полагаю, что дело в победе династии Данешти в старинном противостоянии потомков Басараба. Если бы победили Дракулы, вампиром стал бы представитель клана Данешти. Историю пишет победитель. А народ всегда жалеет проигравшего. Плюс свойственные Трансильвании легенды и мистицизм. Я не о Стокере, а о народных сказаниях, от которых отталкивался Фёдор Курицын в его "Сказании о Дракуле-воеводе".

Геральт
Саша, не оффтопь. Надо было новую тему открыть, по Ведьмаку, и не здесь, а в Творческом.

[Andrew]

Yamadory

Полагаю, что дело в победе династии Данешти в старинном противостоянии потомков Басараба. Если бы победили Дракулы, вампиром стал бы представитель клана Данешти. Историю пишет победитель. А народ всегда жалеет проигравшего. Плюс свойственные Трансильвании легенды и мистицизм. Я не о Стокере, а о народных сказаниях, от которых отталкивался Фёдор Курицын в его "Сказании о Дракуле-воеводе".

Это не совсем верно. На самом деле Дэнешти проиграли династическую войну. После смерти Влада Цепеша было только 4 представителя этой ветви. К началу 16 века их род по мужской линии прервался, конечно при активном участии династии Дракулешть. На место потомков Дана встали их родственники из боярского рода Крайовеску, но и они правили за следующее столетие не больше 15 лет (и кстати очень неплохо). А так большую часть следующих полторы сотни лет у власти были около 15-20 представителей ветви Дракулешть.
Не думаю что в Трансильвании есть особые легенды и мистицизм. Скорее это свойственно человеку преувеличивать всё страшное, ужасное и неизвестное. А если ещё это делается намеренно, как в случае с Цепешом, то эффект больше.
А ведь начиналось всё с хороших намерений. Захотелось Цепешу что бы в стране было безопасно, что бы знать была послушна и верна престолу, поддержать местных торговцев. И сделал, по своему быстро и эффективно. Бандитов поймал и казнил, бояр на кол посадил.
С торговцами пришлось повозиться. Своим то он дал разные привилегия, а трансильванским это не понравилось. До этого они были в княжестве на особом положение, и вот это самое положение у них отняли. Продавали как хотели, Цепеш же начал указывать что, где и кому торговать.
От них, торговцев Брашова и Сибиу пошли по Европе байки о монстре на троне Валахии. А после того как Цепеш совершил набег в наказании что эти города помогали финансами его врагам, рассказы стали ещё страшнее и как принято в таких случаях ужасы только умножаются с каждым рассказчиком. А простой народ всегда умел сочинять страшные сказки. Потом было подстроенное обвинение в отказе от веры, принятие ислама и желания перейти к туркам. Вот и зачатки истории о зарождении антихриста, вероотступника и вампира поедающего своих врагов.

[Maj. Buzzard]

Для просмотра ссылки Зарегистрируйтесь, действительно весьма средний.

Во-первых, он рваный сам по себе - если в Для просмотра ссылки Зарегистрируйтесь (несмотря на) худо-бедно прослеживают биографию героя с самого начала, тут только отдельные её фрагменты, малопонятные без знания матчасти. Во-вторых, его дополнительно порвали советские прокатчики - ряд эпизодов (например, с прибиванием тюрбанов гвоздями) был вырезан, Для просмотра ссылки Зарегистрируйтесь их снова вставили, но перевести не удосужились. В-третьих, ну совершенно никакие батальные сцены - здесь они просто смешные, хотя, казалось бы, были у румын "Даки" была "Колонна" - тоже не ахти, но всё-таки. И это не говоря о том, что образ самого Влада - всего лишь малобюджетная версия легенды о товарище Сталине, "суровом, но справедливом". Даже внешне чем-то похожи.

Резюме: агитка для внутреннего пользования. Интересна в плане ознакомления с румынским взглядом на историю при Чаушеску, но как художественный фильм - слабовато.