Механизма не было.
Король мог пожаловать кредиторам, например, торговые пошлины - в качестве возмещения долга, на определенный срок. И уж те отрывались. Кстати, Эдуард даровал им право торговать шерстью (в разгар эмбарго) без пошлин, но в условленном (хотя и очень большом) количестве мешков.
В мае 1340 король, потребовав снова денег, обязался предоставить им все поступления за первый год с налоговых сборов и церковной десятины, и компании не спешили давать деньги, пока не воспользуются данными поступлениями.
Хорошо действовала угроза перестать одалживать деньги.
Также разумно полагать, что живые заложники вплоть до королевских родственников и королевские же драгоценности вплоть до короны - в руках кредиторов есть разумная гарантия возврата долга. Увы, не спасало и это.
Так что обычной формой гарантии являлась королевская грамота (где признавались обязательства перед кредитором) с королевской печатью. Излишнее доверие к королевским обещаниям и сгубило компании.
Самое грустное ведь то, что Эдуард реально хотел расплатиться. Но не мог этого просто физически. Таких денег, да еще в короткие сроки, у него не было вообще. С другой стороны, те или иные доли от взятой в долг суммы регулярно выплачивались, и кредиторы могли до последнего надеяться, что свои деньги они все же получат.
