Похожие Темы

[hakunin]

Вот захотелось создать поэтическую тему, не знаю как и почему но играя в WoT вдруг вспомнилось.


Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!
Удивительно вкусно, искристо? и остро?!
Весь я в чём-то норвежском! Весь я в чём-то испанском!
Вдохновляюсь порывно! И берусь за перо!

Стрёкот аэропланов! Бе?ги автомобилей!
Ветропро?свист экспрессов! Крылолёт буеров!
Кто-то здесь зацелован! Там кого-то побили!
Ананасы в шампанском — это пульс вечеров!

В группе девушек нервных, в остром обществе дамском
Я трагедию жизни претворю в грёзофарс…
Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!
Из Москвы — в Нагасаки! Из Нью-Йорка — на Марс!

Игорь Северянин

[Мануэль Маруланда В.]

Поэт! Хорош поэт... ходячая малага!.. И в жилах у него не кровь, а алкоголь.

[Flamma]

Северянин - один из самых острых и выраженных представителей своего времени. Кристаллизация символизма.

[hakunin]

СТАНСЫ

Счастье жизни - в искрах алых,
В просветленьях мимолетных,
В грезах ярких, но бесплотных,
И в твоих очах усталых.

Горе - в вечности пороков,
В постоянном с ними споре,
В осмеянии пророков
И в исканьях счастья - горе.

Игорь Северянин.

[hakunin]

Судьба обманула вчерашним днём
Сегодня - таким же обманом учит
Но мы всё равно ежедневно живём
надеждой, что завтра будет лучше

Завтра нам принести должно
И ветвь оливы и листья лавра...
Но -
приносит похмелье ещё одно
Сегодня - вчерашнее завтра

Данила Кукумберъ (Андрей Наройковский-Данильченко)

[Flamma]

Можно я своё - любимое...

Николай Гумилёв.

Капитаны


На полярных морях и на южных,
По изгибам зеленых зыбей,
Меж базальтовых скал и жемчужных
Шелестят паруса кораблей.

Быстрокрылых ведут капитаны,
Открыватели новых земель,
Для кого не страшны ураганы,
Кто изведал мальстремы и мель,

Чья не пылью затерянных хартий,
Солью моря пропитана грудь,
Кто иглой на разорванной карте
Отмечает свой дерзостный путь.

И, взойдя на трепещущий мостик,
Вспоминает покинутый порт,
Отряхая ударами трости
Клочья пены с высоких ботфорт.

Или, бунт на борту обнаружив,
Из-за пояса рвет пистолет,
Так, что сыпется золото с кружев,
С розоватых брабантских манжет.

Пусть безумствует море и хлещет,
Гребни волн поднялись в небеса, -
Ни один пред грозой не трепещет,
Ни один не свернет паруса.

Разве трусам даны эти руки,
Этот острый, уверенный взгляд,
Что умеет на вражьи фелуки
Неожиданно бросить фрегат.

Меткой пулей, острогой железной
Настигать исполинских китов
И приметить в ночи многозвездной
Охранительный свет маяков?

[Stix666]

ТАНК
Вот здесь он
шел. Окопов
три ряда.
Цепь волчьих
ям с дубовою
щетиной.
Вот след, где
он попятился,
когда
Ему взорвали
гусеницы
миной.
Но под рукою
не было врача,
И он привстал,
от хромоты
страдая,
Разбитое
железо волоча,
На раненую
ногу припадая.
Вот здесь он,
все ломая, как
таран,
Кругами полз
по
собственному
следу
И рухнул,
обессилевший
от ран,
Купив пехоте
трудную
победу.
Уже к рассвету,
в копоти, в
пыли,
Пришли еще
дымящиеся
танки
И сообща
решили в
глубь земли
Зарыть его
железные
останки.
Он словно не
закапывать
просил,
Еще сквозь сон
он видел бой
вчерашний,
Он упирался,
он что было
сил
Еще грозил
своей разбитой
башней.
Чтоб видно
было далеко
окрест,
Мы холм над
ним насыпали
могильный,
Прибив звезду
фанерную на
шест -
Над полем боя
памятник
посильный.
Когда бы
монумент
велели мне
Воздвигнуть
всем
погибшим
здесь, в
пустыне,
Я б на
гранитной
тесаной стене
Поставил танк
с глазницами
пустыми;
Я выкопал его
бы, как он
есть,
В пробоинах, в
листах железа
рваных,-
Невянущая
воинская честь
Есть в этих
шрамах, в
обгорелых
ранах.
На постамент
взобравшись
высоко,
Пусть как
свидетель
подтвердит по
праву:
Да, нам далась
победа
нелегко.
Да, враг был
храбр.
Тем больше
наша слава.
-Константин Симонов-

[hakunin]

Константин Симонов

ТАНК

Вот здесь он шел. Окопов три ряда.
Цепь волчьих ям с дубовою щетиной.
Вот след, где он попятился, когда
Ему взорвали гусеницы миной.

Но под рукою не было врача,
И он привстал, от хромоты страдая,
Разбитое железо волоча,
На раненую ногу припадая.

Вот здесь он, все ломая, как таран,
Кругами полз по собственному следу
И рухнул, обессилевший от ран,
Купив пехоте трудную победу.

Уже к рассвету, в копоти, в пыли,
Пришли еще дымящиеся танки
И сообща решили в глубь земли
Зарыть его железные останки.

Он словно не закапывать просил,
Еще сквозь сон он видел бой вчерашний,
Он упирался, он что было сил
Еще грозил своей разбитой башней.

Чтоб видно было далеко окрест,
Мы холм над ним насыпали могильный,
Прибив звезду фанерную на шест -
Над полем боя памятник посильный.

Когда бы монумент велели мне
Воздвигнуть всем погибшим здесь, в пустыне,
Я б на гранитной тесаной стене
Поставил танк с глазницами пустыми;

Я выкопал его бы, как он есть,
В пробоинах, в листах железа рваных,-
Невянущая воинская честь
Есть в этих шрамах, в обгорелых ранах.

На постамент взобравшись высоко,
Пусть как свидетель подтвердит по праву:
Да, нам далась победа нелегко.
Да, враг был храбр.
Тем больше наша слава.

[Мануэль Маруланда В.]

Когда мои войска входили в Амстердам,
Отвыкшие стрелять, защитники бежали,
Дрожали камни стен, и жители дрожали
От грохота колонн, текущих по мостам.

Лишь с некоторых крыш огонь по нам вели,
Да буйствовал пикет каких-то горлопанов…
Под гусеницы нам не бросили тюльпанов,
Но красные цветы на траках расцвели.

Растленный Амстердам, ты понял — дело швах!
Двуногие скоты, настал ваш час ответа!
Я не Совбез ООН, и мне плевать на вето-
Расскажете червям о пактах и правах.

И был ударен труд, и был велик улов-
Зачистка началась и продолжалась сутки,
На красных фонарях висели проститутки,
Клиенты их вокруг лежали без голов.

Притоны и владельцев их сожгли дотла -
В тот день, как никогда, в борделях быложарко!
И хищники-самцы в вольерах зоопарка
Терзали стриптизерш холеные тела.

Последний наркоман издох, вдыхая смрад,
Последний кафешоп с землей сровняли танки,
А мимо педерасты шли и лесбиянки
В смоле и перьях на последний love-парад…

В истерике хрипит весь западный эфир,
О варварстве вопят газетные холопы,
Но я — не Чингисхан, я — санитар Европы!
Я убираю сор. Я очищаю мир.

Не надо нам от них ни денег, ни земель,
Не надо нам от них ни славы, ни короны,
Не рады мы носить погоны и шевроны,
Вся эта смерть и кровь — отнюдь не самоцель.

Но время полумер давным-давно прошло,
Нельзя расчистить грязь, оставшись в беломфраке!
Но мы докажем, что дихотомия — враки:
Бардак или барак? И то, и это — зло.

Да,по заслугам мы сполна воздали тут,
Но строим не барак, не царство произвола,
И где стоял бордель, там будет физматшкола,
И где стоял секс-шоп — научный институт.

О да, я понимал: мир не исправишьвдруг,
Двуногие скоты страшней четвероногих -
Из нынешних, увы, надежда на немногих,
Но мы спасем детей. Порвем порочныйкруг.

Да,это долгий путь. Не год, не два, не три.
Но первый враг был стерт. Итоги нас бодрили,
И штурманы моих ударных эскадрилий
Прокладывали курс по картам на Пари.

[hakunin]

Печаль
На холодной земле стоит город большой,
Там горят фонари, и машины гудят.
А над городом - ночь.
А над ночью - луна.
И сегодня луна каплей крови красна.

Припев:
Дом стоит, свет горит,
Из окна видна даль.
Так откуда взялась печаль?
И вроде жив и здоров,
И вроде жить - не тужить.
Так откуда взялась печаль?

А вокруг - благодать: ни черта не видать.
А вокруг - красота: не видать ни черта.
И все кричат: "Ура!"
И все бегут вперед.
И над этим всем новый день встает.
Кино (Виктор Цой)