Похожие Темы

[Ostzeec]

Renown

Renown

Ни хрена себе - без опыта!..))

Ключевое слово - "боевого". А опыт командования у Прина был.

- - - - - - Сообщение автоматически склеено - - - - - -

Renton

Renton

ИМХО, Прин умудрился потопить этот линкор, потому что англичане забили на тот момент на должное охранение этого Скапа-Флоу.

Точнее - не успели полностью развернуть.

Renton

После 43 г. чего то я сомневаюсь в очень основательной подготовке. Ибо некогда было.

Посмотрите здесь: Для просмотра ссылки Зарегистрируйтесь

Renton

И совершенно разные на практике вещи - знания полученные в теории и реальный опыт, приобретенный людьми в боевых походах. Топили лодку, и все знания, вместе с экипажем шли ко дну.

Далеко не всегда. Опыт немцы получали и пытались учитывать все изменения в тактике союзной ПЛО.

[Renown]

Ostzeec

Ключевое слово - "боевого". А опыт командования у Прина был.

Был и боевой. U-26 участвовала в боевых действиях в Испании.

[Renton]

Ostzeec
Прошел по ссылке и вот:

Quote

В начальный период войны подводники проходили полный шестимесячный курс подготовки (помимо обычного базового курса флотской подготовки), потом срок обучения сократили сначала до трех месяцев, а затем до двух

Подготовка была, это отрицать нельзя, но я кабэ про качество этой самой подготовки говорю. И еще неизвестно, как той или иной член экипажа, выпущенный с курсов, но пороху не нюхавший, поведет себя под бомбежкой? Учитывая, все же то, что ближе к концу войны у подводников - новичков боевой кураж уже сошел на нет.

[Ostzeec]

Renown

Renown

Был и боевой.

Был. Хотя U-26 не отличилась. Только атака Скапа-Флоу всё-таки несколько другое.

Renton

Renton

но я кабэ про качество этой самой подготовки говорю.

Качество особо не изменилось. Тем более, что из армии старались "выдёргивать" бывш. моряков.

Renton

И еще неизвестно, как той или иной член экипажа, выпущенный с курсов, но пороху не нюхавший, поведет себя под бомбежкой?

Это вообще неизвестно. Тут и годовая подготовка не поможет. Проверить можно только на практике.

Renton

у подводников - новичков боевой кураж уже сошел на нет.

Кураж к подготовке вообще не имеет отношения.

[hjj]

Renton

Прин умудрился потопить этот линкор, потому что англичане забили на тот момент на должное охранение этого Скапа-Флоу. Если в этом районе было бы такое патрулирование, как в Гибралтаре, то я сомневаюсь, что у Прина из этой затеи чего нибудь вышло. Успешно атаковать - это пол дела, нужно еще избежать кары.. А он еще умудрился безнаказанно свалить оттуда, после такого то шухера!

Там сработал эффект внезапности. Охранение базы было хорошее, англичане "не забивали".

[Alex-Piter]

Ostzeec (25 ноября 2011, 22:40):

Renton

Тут еще человеческий фактор немаловажную роль играл - к концу войны мало у немцев опытных подводников в строю осталось - экипажи набирались по принципу, лишь бы укомплектовать. А стать матерыми головорезами немецкие нубы не успевали, понятно по каким причинам...

Ну вообще-то подготовка подводников у немцев до 1945 была очень основательной. Да и Прин проник в Скапа-Флоу по сути не имея боевого опыта. Ничего, справился. Так что насчёт опытных - преувеличение. А вот то, что ПЛО союзников усилилавалось на несколько порядков (как количественно, так и качественно) - это пожалуй решающий фактор.

Renton

А насчет 100% неуязвимости - даже в наше время лодки таким качеством не обладают и обладать не будут.

Так расчёт Деница в основном на этом и строился. Не на 100%, но так на 90%. (Только вот все предыдущие расчёты Деница накрылись медным тазом).

Судя по оставшимся архивным документам, расчёт Деница строился не на одного, а вот сколько их было на самом деле поблизости это ещё тот вопрос. Прину действительно представился шанс, и он в силу своего профессионализма воспользовался им по полной.

[Ostzeec]

Alex-Piter

Alex-Piter

Судя по оставшимся архивным документам, расчёт Деница строился не на одного, а вот сколько их было на самом деле поблизости это ещё тот вопрос. Прину действительно представился шанс, и он в силу своего профессионализма воспользовался им по полной.

Можно поподробнее? А то по мемуарам Деница U-47 вроде как в одиночку действовала. U-16 была там ранее с целью разведки.

[Renown]

Ostzeec

Можно поподробнее? А то по мемуарам Деница U-47 вроде как в одиночку действовала.

Естественно в одиночку.
Смысла туда посылать несколько лодок не было никакого - проход-то один.

[Renown]

Не мое. Источник: Для просмотра ссылки Зарегистрируйтесь

Стоп, обнаружил начальный вариант, но гораздо ранее написанный здесь: Для просмотра ссылки Зарегистрируйтесь

Quote

В историю можно войти, а можно влипнуть. Вот, например, «Бисмарк», которого ловил чуть ли не весь Роял Нейви, вошел в историю как с честью сражавшийся и погибший в бою корабль. А, например, «Худ», отметившийся стрельбой по вчерашним союзникам и бесславной гибелью в неё скорее влип.

Но это линкоры – самые мощные артиллерийские корабли, и их судьба известна всем мало-мальски интересовавшимся военно-морской историей людям. Да даже вообще не интересовавшимся.

Были в истории и менее известные корабли с не менее интересными судьбами. Вот, например, эсминец USS William D Porter (DD-579) типа «Флетчер» в неё влип, да еще как. Но не буду сразу раскрывать подробности, люди знающие и так поймут, о чем речь, а остальным, думаю, будет не очень интересно прочитать «убийца – дворецкий» на первой же странице.

William D Porter был 134-м построенным эсминцем класса «Флетчер», самого массового в истории. Он был построен на верфи Consolidated Steel Corporation что в Ориндже, Техас и введен в строй шестого июля 1943 года и до ноября проходил боевую подготовку в Норфолке. Экипаж, за исключением капитана (лейтенант-коммандер, что соответствует нашему капитан-лейтенанту, Уильям Уолтер) и немногих человек из команды, был таким же «зеленым» как и корабль.

К ноябрю командование опрометчиво посчитало, что экипаж корабля готов к своему первому боевому походу. И какому походу! «Портеру» предстояло сопровождать в Европу не какой-то заурядный конвой, нет! В Марокко направлялся сам Франклин Делано Рузвельт, чтобы оттуда вылететь на конференции сначала в Каир, а затем в Тегеран. Для пущей безопасности транспортным средством для президента был выбран не комфортный круизный лайнер а самый современный линкор США – USS Iowa (BB-61).

Итак, в воскресенье 12 ноября 1943 года «Портер», прозванный «Wille dee», направился из Норфолка на рандеву с «Айовой», двумя эскортными авианосцами и еще двумя эсминцами, но первое препятствие ожидало его еще до выхода из гавани. Вполне материальное препятствие в виде эсминца-систершипа, некстати подвернувшегося по дороге. При отходе от причала корабли столкнулись. Якорь «Вилли Ди» проскользил по палубе пострадавшего эсминца, снеся леера, спасательные плотики, небольшую шлюпку и прочее судовое оборудование, некстати подвернувшееся под лапы. Сам «Портер» отделался царапинами на якоре и, коротко извинившись, поспешил на встречу с «Айовой». Уж не знаю, считал ли кто-то на борту эсминца это плохим знаком, но, будучи наслышан о суеверности моряков, предположу что да. Так вот, эти суеверные люди были абсолютно правы.

Следующий день встретил соединившегося с «Айовой» «Вилли Ди» штормом – вполне обычное для северной Атлантики дело. Никто не собирался задерживаться в море дольше необходимого, но такая погода была очень хороша для подводных лодок, и потому конвой на средней скорости выписывал противолодочные зигзаги, сигнальщики на мостиках бдительно озирали горизонт и вообще все были в напряжении. Миссия конвоя была совершенно, абсолютно секретной, её назначение скрывалось до последнего момента, потому приказ соблюдать полное радиомолчание выглядел совершенно естественным и правильным. И вот в этой обстановке всеобщей паранойи раздался взрыв. За кормой «Портера» взметнулся высокий столб воды. Что это? Преждевременно разорвавшаяся торпеда? Глубинная бомба, сброшенная на подлодку? В любом случае, это «жжж» неспроста. Эсминцы принялись за поиск подлодки и продолжали её искать до тех пор, пока «Вилли Ди» не просемафорил «We did it». Как выяснилось, очередная волна смыла с кормы корабля глубинную бомбу с установленным взрывателем, и та рванула прямо за кормой корабля, смыв с юта всё, что было плохо закреплено.

Вскоре после этого на корабль накатила еще одна крупная волна. Она смыла с палубы матроса, спасти которого не удалось. Этим дело не кончилось: вода унесла с собой часть лееров и спасательные плотики. Более того, вода захлестнула одно из котельных отделений, отчего эсминец снизил ход. Узнав о проблемах плетущегося в хвосте «Вилли Ди» руководитель военно-морских операций Эрнест Дж. Кинг, находившийся на борту «Айовы», выразил капитану Уолтеру свое неодобрение. Кроме того, тот должен был каждый час докладывать командиру соединения о состоянии корабля. После подобной взбучки капитан Уолтер пообещал, что экипаж будет усиленно заниматься боевой подготовкой все время, что корабль должен провести в море.

Следующее утро выдалось тихим и солнечным. Соединение проходило к западу от Бермуд и президент попросил продемонстрировать отражение воздушной атаки. «Айова» выпустила воздушные шары, которые должны были служить мишенями для зенитчиков. Капитан Уолтер и его команда наблюдали за фейерверком с расстояния в шесть километров. Посмотреть им было на что: по воспоминаниям очевидцев по шарам стреляло около сотни орудий различных калибров. Но команда «Портера» тоже хотела присоединиться к веселью! Наконец капитану Уолтеру представился шанс восстановить репутацию: несколько шаров, упущенных зенитчиками «Айовы», прилетели в радиус действия орудий «Вилли Ди». Тут же зенитчики были посланы на боевые посты и занялись стрельбой по шарикам.

Вторым пунктом в программе была демонстрация торпедной атаки. Эсминцы должны были сымитировать пуск торпед по «Айове». При этом единственное отличие от боевых стрельб – то, что перед стрельбой из труб торпедных аппаратов изымаются метательные заряды (праймеры), чем и занялись торпедисты Лейтон Доусон и Тони Фацио. А еще для тренировки нужна была цель, и не было в радиусе десятков миль цели лучше чем «Айова», большая и неповоротливая. Позиция для атаки была занята, данные для стрельбы были готовы, оставалось только скомандовать «Огонь». С мостика пошли команды: «Огонь раз! Огонь два!». «Огонь три» не последовало: после команды «Огонь два» раздалось характерное шипение, и тушка торпеды плюхнулась в воду у борта эсминца. В эти секунды у многих в экипаже прибавилось седых волос.

Всего пара минут требовалось торпеде, чтобы дойти до «Айовы», и медлить было нельзя. На мостике начался хаос, приказы сменяли друг друга, иногда будучи полностью противоположными предыдущим. Сперва сообщение о торпеде передали на «Айову» светосигнальным аппаратом, но неопытный сигнальщик все перепутал, и переданное сообщение гласило, что торпеда идет от «Айовы». Было отправлено еще одно сообщение, на сей раз оно гласило, что «Вилли Ди» дал «полный назад». Поняв, что следующее сообщение будет не лучше первых двух (а время утекало как песок сквозь пальцы), капитан Уолтер отдал приказ нарушить радиомолчание. Радист «Портера» вызывал «Айову»: «Лев, Лев, отверните вправо!» Радист «Айовы», с удивлением услышавший кого-то, невозмутимо уточнил, кто это и какого, собственно, черта он вообще делает в эфире: «Идентифицируйте себя и повторите, где находится подводная лодка?». Ответ с «Вилли Ди» был не намного более связным чем предыдущее сообщение: «Торпеда в воде! Лев, отворачивайте вправо! Тревога! Лев, отворачивайте вправо! Вправо!».

Но на это сообщение ответа с «Айовы» не последовало, потому что в эти же секунды один из сигнальщиков заметил «рыбку» и закричал: «Торпеда по правому борту! Это не учения! Торпеда по правому борту!». Президент Рузвельт попросил подкатить его коляску поближе к борту, чтобы не упустить ничего из представления.

«Айова» начала поворот вправо, а её зенитки стали стрелять по торпеде. Зазвучал сигнал боевой тревоги, матросы побежали к своим постам. Вскоре часть из них смогла увидеть приближающуюся торпеду. Корабль так накренился влево в отчаянном повороте, что телохранителям Рузвельта пришлось придерживать его коляску, а один из них даже достал пистолет, намереваясь стрелять по торпеде, когда та подойдет поближе. Но этого не потребовалось: «Айова» успешно уклонилась от торпеды, и та взорвалась в кильватере. Позже Рузвельт оставил об этом такую запись в своем дневнике: «В понедельник были учебные стрельбы. «Портер» по ошибке выпустил в нас торпеду. Мы видели её – промазала на тысячу футов».

Наконец команда «Портера» смогла перевести дух, но для них еще ничего не закончилось. «Айова» вернулась в строй и навела орудия на эсминец, стрелявший в президента. Командир соединения лично нарушил радиомолчание, желая знать, кто ответственен за торпеду. Ответ капитана Уолтера был следующим: «Я, сэр. Мы ответственны». Уолтер заверил «Айову», что это была всего лишь случайность.

Конвой продолжил свой путь в Африку, но «Вилли Ди» было приказано отправиться в порт Гамильтон на Бермудах. Там его встретили вооруженные до зубов морпехи, взявшие под арест весь экипаж, до последнего человека – единственный случай в истории американского флота! Экипаж допросили, выясняя, что же это было? Простая случайность или часть большого заговора, направленного на срыв конференций? Через несколько дней допросов торпедист третьего класса Лейтон Доусон сознался, что это он забыл вынуть праймер из торпедного аппарата. После того как аппарат неожиданно выстрелил, Доусон запаниковал и выбросил использованный праймер за борт.

Итак, никакого заговора не было, просто экипаж «Портера» по-крупному облажался. Но «Вилли Ди» чуть не убил президента, так что кого-то нужно было наказать. Капитана и еще нескольких офицеров перевели на заштатные должности, а двадцатидвухлетнего Доусона присудили к четырнадцати годам каторги, но за него вступился Рузвельт, и торпедиста просто уволили из вооруженных сил.

Подобные ошибки случались со многими кораблями, укомплектованными неопытными экипажами, но случай с «Портером» стал, наверное, самым известным. Корабль получил меткое прозвище «The stupid republican» - «Тупой республиканец».

После того как экипаж вернулся на корабль, командование решило отослать «Республиканца» куда-нибудь, где тот не сможет натворить ничего выдающегося. 24 декабря «Портер», пройдя Панамский Канал и дозаправившись в Сан-Франциско, прибыл в порт Датч-Харбор, что на острове Уналакша, одном из Алеутских островов. Патрули перемежались тренировками, а во время одного из редких перерывов вернувшийся из увольнения пьяным моряк решил, что хочет пострелять из больших пушек «Вилли Ди». И сделал это прежде чем кто-то успел его остановить. Пятидюймовый снаряд приземлился аккурат во дворе командира базы, внеся некоторое оживление в проходившую там вечеринку, на которую были приглашены офицеры с женами. К счастью, никто не пострадал, но флот еще раз убедился, что от «Вилли Ди» стоит держаться подальше.

Январь 1944 года «Портер» провел на Филиппинах, отражая налеты японской авиации, а в марте 1945 отправился к Окинаве. Он прикрывал десантные операции, обеспечивал ПВО и ПЛО крупных кораблей. С 1 апреля по 5 мая «Вилли Ди» выпустил 8500 снарядов главного калибра. Он сбил несколько японских самолетов и три американских, а во время отражения одной из атак так изрешетил систершип DD-522 Luce, что тот поднял сигнал «Не стреляйте в нас, мы тоже республиканцы».

10 июня 1945 года «Портер» находился в радарном пикете, ожидая смену. В 8.15 утра взявшийся буквально ниоткуда «Вэл» спикировал на корабль. Американцы уже хорошо знали, кто такие камикадзе, и «Портер» отбивался как мог. Это почти закончилось успехом: самолет упал в воду, не долетев до борта корабля. Но скорость «Вэла» была столь велика, что тот по инерции прошел под водой до самого «Вилли Ди» и взорвался точно под килем. Вода пошла в машинные и котельные отделения, корабль остался без электричества и без средств для борьбы за живучесть. Три часа команда безуспешно пыталась спасти «Вилли Ди». Капитан отдал приказ оставить корабль за двенадцать минут до того как тот перевернулся и затонул.

«Вильям Д. Портер» был исключен из списков флота 11 июня 1945 года.

Список источников:


Для просмотра ссылки Зарегистрируйтесь
Для просмотра ссылки Зарегистрируйтесь
Для просмотра ссылки Зарегистрируйтесь)
Фото: Для просмотра ссылки Зарегистрируйтесь

[Jackel]

Интервью с помощником казначея "Вильгельма Густлоффа" Хайнцом Шёном, 1991-й.

Spoiler (expand)

Кочкуров Ю. Маринеско действовал по правилам/ Ю.Кочкуров // Калининградская правда – 1991. – 20 июля

Так считает один из трех ныне живых членов экипажа «Вильгельма Густлофа», торпедированного легендарной подводной С-13.

Гейнц Шён... Это имя широко известно в Германии. Паре­нек из силезской крестьянской семьи, он был с детства влюблен в море. И добился своего. После стажировки на учебном парусном судне стал моряком. С началом второй мировой войны Гейнц попал на вспомогательный флот. На «Вильгельме Густлофе», потопленном легендарной С-13 под командованием Александра Маринеско, Гейнц был помощ­ником капитана по финансовому снабжению. Гейнц уцелел, остался жив. Ему, тогда восемнадцатилетнему, крупно по­везло. И все послевоенные годы Гейнц Шён посвящает ис­тории гибели «Вильгельма Густлофа», истории морских сра­жений на Балтике. В его личном архиве более 50 тысяч уникальных документов. Это крупнейшее в мире собрание. Шёном написано семь книг. По его сценарию поставлено два фильма о трагической судьбе «Густлофа».

На днях господин Шён был гостем нашей редакции. Ду­мается, читателям будет интересно познакомиться с одной из самых ярких и трагических страниц войны на Балтий­ском море. Что может быть достовернее свидетельств оче­видца?

Господин Шён, одно вре­мя ходили слухи, что, мол, Александр Маринеско потопил плавучий госпиталь, каковым якобы был на самом деле «Вильгельм Густлоф»...

Это дезинформация. Действительно, «Густлоф» был плавучим госпиталем. Но до 20 ноября 1940 года. С тех пор он стал плавучей казармой для подготовки подводников. И выполнял эту функцию до самого кон­ца. Его использовала вторая учебная дивизия подводных лодок. В последние дни своей жизни судно выполняло лич­ный приказ гросс-адмирала Дёница. Оно переправляло в Киль 1.000 моряков-подвод­ников, которым предстояло получить новейшие по тем временам дизель-электриче­ские подводные лодки. Та­ким образом, залпы Марине­ско нанесли флоту Германии очень сильный удар. 1000 подводников — это не аб­страктное количество — это 30 укомплектованных «от и до» экипажей подлодок.

Однако на судне были тысячи гражданских лиц. Как они попали на борт!

15 января 1945 года началось массированное на­ступление в Восточной Прус­сии. Люди, спасаясь, бро­сились в гавани. Было дано разрешение брать на борт беженцев. Тем более что наш девятипалубный «Виль­гельм Густлоф» имел такую возможность. В Готтенхафене мы взяли на борт более 5.000 женщин и детей. Бра­ли не всех желающих, а только тех, кто имел направ­ление от местной организа­ции нацистской партии.

Встал вопрос: как идти в Киль. Было два пути. Один — вдоль берега, где была вероятность минных полей. Второй по маршруту 58, ко­торым пользовались военные корабли и который был «чист». Выбрали 58-й. Тем более что с подачи Дёница военные моряки Германии недооценивали совете кий подплав. Кроме того, на судне было фактическое двоевластие. Был капитан Фридрих Петерсон и военный командир подводник Вильгельм Цан.

30 января в 21.16 «Виль­гельм Густлоф» подвергся торпедной атаке, как сей­час уже известно всем, под­водной лодки С-13 под командованием Александра Маринеско. Естественно, на судне началась паника. Был отдан приказ: шлюпки толь­ко для женщин и детей. Мо­ряки прыгали прямо в мо­ре. «Вильгельм Густлоф» тонул 62 минуты. Из 6.600 человек, находившихся на борту, спаслись лишь 1.252 человека. Погибли 5.348 человек. Из них 3000 детей. Температура воздуха была в тот вечер минус 18 гра­дусов по Цельсию. Меня и еще 564 человека спас эс­минец ТЦ-36. Остальных — другие корабли.

Действия С-13 были пра­вомерны. Еще раз повторю — «Вильгельм Густлоф» был плавказармой, он был воо­ружен зенитными орудиями, шел со светомаскировкой. Женщины и дети оказались на борту в силу обстоя­тельств, о которых я гово­рил выше,

Мне приходилось слы­шать, что «Вильгельма Густло­фа» сопровождал огромный, в несколько десятков кораб­лей конвой...

Это досужие домыслы. На самом деле в конвое бы­ли один торпедолов ТФ-19, который вышел из строя по пути следования, и эсминец «Леве».

Извините, может быть, вопрос не очень тактичный, но как оцениваете Александ­ра Маринеско в качестве бое­вого командира-подводника?

Безусловно, это, настоя­щий подводник. Насколько я знаю, по тоннажу по­топленных им судов за оп­ределенное время ему нет равных.

Господин Шён, говорят, что есть польская версия ме­стонахождения Янтарной ком­наты. По некоторым данным, якобы она утонула вместе с вашим судном — «Вильгель­мом Густлофом»...

Да, я в курсе такого предположения. Однако лично мне ни о каких подтверждающих его сведениях неизвестно. Тем не менее исключать этот вариант я не имею оснований. Польские экспедиции (кстати, не согласованные с федеральным правительством нашей страны, которому принадлежит сейчас судно) шесть раз отправлялись в район гибели «Густлофа». Однако погружения ничего не дали. Из-за недостаточного технического вооружения водолазов они так и не смогли проникнуть в нижние отсеки затонувшего «Густлофа».

У Германии нет проектов подъема судна?

Это ни к чему. После торпедной атаки Маринеско судно развалилось на несколько частей.

А почему бы вам не организовать экспедицию, чтобы удостовериться в правомерности или неправомерности польской версии!

Видите ли, дело еще в том, что лежащий на дне Балтики «Вильгельм Густлоф» получил в Германии статус места массового захоронения, кладбища. Тем не менее с разрешения правительства 10 августа я с группой специалистов выхожу к месту гибели «Вильгельма Густлофа», чтобы еще раз уточнить его координаты, посмотреть, в каком состоянии находится судно. Это мой долг. Из членов экипажа на сегодня живы лишь три человека... Из тех, кто спасся, я имею в виду беженцев, осталось 150 человек. А еще недавно, в 1985 году, нас было 400. Тогда мы устроили встречу на берегу Балтики. Годы бегут, как волны. Одни разбиваются о берег и исчезают, тут же нарождаются новые. Однако в памяти остается все.

Кстати, я привез с собой два фильма. Один о гибели «Вильгельма Густлофа» и надеюсь, во время встречи с общественностью Калининграда мне удастся их показать.

Господин Шён! Как сложилась ваша судьба после гибели «Вильгельма Густлофа»?

После гибели «Густлофа» я был направлен на пассажирский транспорт «Генерал Сан-Мартин». Он стоял в гавани Кенигсберга. На нем до конца войны сходил еще в одиннадцать походов. Из Данцига в Свиноустье и Копенгаген. Мы занимались эвакуацией беженцев. Несколько раз проходил над местом гибели «Вильгельма Густлофа».

После войны встал, если так можно сказать, на стезю писательства. Однако у нас только этим ремеслом не прокормишься. И я 37 лет проработал руководителем туристской фирмы. Сейчас получаю пенсию и пишу книги.

Скажите, Гейнц, с момента окончания войны прошло 46 лет, но, судя по вашим словам, вашему творчеству, вы до сих пор во многом живете ею? Почему?

Мне неловко говорить об этом. Но я не только живу, я болен той войной. Например, только с недавних пор я спокойно хожу по мостам. А много лет кряду мне это было просто не под силу: мне вдруг начинало казаться, что это не перила моста, а поручни «Вильгельма Густлофа». И надо прыгать! Надо прыгать! И я прыгал. И меня не раз вытаскивали из воды. То есть снова, как тогда, в январе 1945-го, спасали.

И еще: я до сих пор воздерживаюсь от приобретения личного автомобиля. Он чем-то страшно напоминает мне шлюпку, в которую меня тогда втащили...

Потом, вместе с Г. Шёном, членом комитета А. Маринеско В. В. Агеевым, мы сидели у меня дома. Говорили о воссоединении Германии, о перестройке, о Президенте Горбачеве и канцлере Коле, и о многом другом, что волнует, заботит, радует каждого человека, независимо от его национальной принадлежности, Был тоcт: «За тех, кто в море». А последний — «За мир, за дружбу».

— Я верю, — сказал, прощаясь, Гейнц Шён, — что Россия станет великой в полном смысле этого слова.

Мы — тоже...
Для просмотра ссылки Зарегистрируйтесь