«Чатэмский позор».
Спойлер (раскрыть)
К концу 1666 года Карла II дела шли совсем плохо: поскольку вся война уже два года велась только с помощью займов у купцов и банкиров Сити, а проценты достигли огромных размеров, вооружить флот на следующую компанию представлялось очень трудным делом. Пожар в Лондоне в прямом смысле слова обратил все запасы флота в дым, долги перед субподрядчиками и экипажами уже достигли 900 тысяч фунтов стерлингов и постоянно возрастали.
Только официальные расходы английского военно-морского флота на ведение боевых действий, строительство кораблей и поддержание их в боевой готовности за период с сентября 1664 года по октябрь 1666 года обошлось английской казне примерно в 3200516 фунтов стерлингов, то есть в сумму равную двум обычным английским годовым бюджетам эпохи после Реставрации. Из этих средств 1114326 фунтов пошли на оплату жалований адмиралам, офицерам и рядовым матросам, 743238 фунтов — на закупку продовольствия, 209792 фунта — на содержание для больных и раненых.
Суммы, затраченные на войну, оказались очень большими даже для экстраординарных расходов. Уже в 1666 году для английской короны остро встала проблема выплачивания долгов флоту и корабельным верфям, так как значительная часть поставок продовольствия и судостроения осуществлялась именно в долг.
Адмиралтейство более не могло содержать весь флот в зимнее время и, сразу же после входа в гавань, экипажи кораблей 1 и 2 ранга получали расчет в векселях, без обналичивания уже выданных долговых обязательств. Парламент, разгневанный «дурным использованием» выделенных средств, вотировал королю на 1667 год 1,8 миллиона фунтов стерлингов. Как писал лорд Ковентри, «это была большая сумма, если бы не долги». Далее, Лорды и Общины разошлись в характере будущих налогов, так что хотя сумма была определена в октябре, сам закон был принят только в январе. Должны были пройти месяцы, прежде чем начали поступать деньги, но в любом случае они шли на погашение прежней задолженности. Между тем уволенные моряки должны были ждать недели, прежде чем получить свое жалованье. Они постоянно устраивали протесты у Морского казначейства и угрожали чиновникам Морского ведомства. Монку даже пришлось направить войска против своих экипажей.
Дисциплина упала, рабочие верфей и моряки неразоруженных кораблей постоянно бунтовали. Когда весной начался новый набор во флот, прессинговые команды столкнулись с таким яростным отпором, что небольшую эскадру, отправлявшуюся в Вест-Индию, пришлось частично экипировать солдатами. «Весьма прискорбно, - писал Пипс, - что в такое время, когда у нас так мало кораблей в дальних плаваниях, приходится прибегать к таким мерам, наши моряки прячутся и заявляют, что не желают подвергаться риску быть убитыми и не получать при этом оплату».
Король и Совет вскоре поняли, что в таких условиях снарядить полноценный флот будет невозможно. В феврале они решил, что в случае продолжения военных действий необходимо будет ограничиться операциями рейдерских эскадр, большие же корабли будут оставлены невооруженными в Медуэе. Такая стратегия, не смотря на возражения Руперта и Монка, была принята после некоторых колебаний по совету Ковентри и Арлингтона. Никто не мог отрицать, что это было опасно. Мир казался лучшей перспективой, и уже с осени велись переговоры с голландскими представителями при посредничестве Швеции. Но когда в марте начались официальные переговоры в Бреде, обсуждения пошли в невыгодном для Англии направлении. Голландцы, зная, что их противник более не имеет средств, чтобы отстаивать свои имперские требования, теперь не имели склонности к уступкам. Современным историкам понятно, что Карлу следовало немедленно принять их требования, но тот, не желая сдаваться, он прибег к дипломатическим играм.
Франция с помощью принцессы Генриетты Орлеанской начала осторожное сближение с Англией. Военный министр Франции Лувуа считал, что основной целью французской политики в регионе должен стать захват испанских Нидерландов, что должно было неминуемо привести к разрыву отношений с Голландией. Переписка между двумя монархиями, прерванная на время войны, возобновилась с новой силой. Письма поступали Генриетте, а от нее- Карлу II. Монархи двух стран заключили тайный договор, согласно которому Англия получала согласие Франции на захват Антильских островов в Вест-Индии, за Францией закреплялась Новая Шотландия, а в случае вооруженного конфликта между Францией и Испанией Англия обязалась не предоставлять помощь Испании.
К началу 1667 года Франция сконцентрировала значительные силы у границ с Фландрией, для Англии это казалось выходом из дилеммы. Понуждаемый Арлингтоном Карл договорился с Людовиком, что на время оба королевства будут находиться в состоянии войны, но Людовик окажет давление на голландцев для выработки приемлемых условий мира с Англией. Карл понимал, что обладание Францией южной части Нидерландов представит серьезную угрозу для Голландии, и в таком случае Голландии придется принять приемлемый для Англии компромисс, чтобы иметь свободными руки для противодействия более серьезной угрозе. Так и вышло. В мае французские войска перешли границу Фландрии, и Испании была объявлена война. Как и рассчитывал Карл, голландцы умерили свои требования на переговорах. По договору в Бреде (21 июля) англичане отказались от всех прав в Западной Африке и Индонезии, а голландцы - от притязаний на Северную Америку и подписали несколько ослабленную редакцию Навигационного акта. Но к несчастью для Карла процесс переговоров шел слишком медленно.
Еще в апреле 1667 года Яном и Корнелисом де Виттами был разработан план атаки разоруженных кораблей Ройал Неви на их стоянке в Медуэе. Де Витты всячески затягивали переговоры в Бреде, а меж тем спешно готовили свои морские силы к атаке.
6 июня де Рюйтер вышел в море, 8 и 9 июня два английских лоцмана-изменника провели голландцев по Темзе до Грейвсенда. Вечером 10 июня десант в 3000 человек под командованием Ван Гента легко захватил недостроенный форт в Ширнессе, защищавший устье Медуэя. Перед ним находилось большинство крупнейших кораблей Ройал Неви без экипажей и пушек.
Легкость подхода к Медуэю отмечалась еще в феврале Монком – укрепления фортов, построенные в далеком 1559 году, сильно обветшали, а местами и просто разрушились. Береговая оборона, на которую так уповали Карл и Арлингтон, попросту отсутствовала. Все рекомендации Монка и Руперта по созданию флотилии в 30 пинасов (для борьбы с вражескими москитными кораблями) и 5 брандеров были проигнорированы. Из всех мер по укреплению Медуэя был сделана только одна – через устье протянули большую железную цепь, а вход в реку загородили бонами.
11 июня, сразу же после высадки голландцев, в Медуэе появился Монк. Албермарл отдал детальные приказания по противодействию голландцам, но испуганные рабочие верфей и отряды местной милиции, собранной с бору по сосенке, не имевшие никакого опыта военных действий, просто разбежались. Монк приказал выше по течению затопить три больших торговых корабля («Норвей Мерчант», «Синт-Мария» и «Мармадюк IV») для преграждения фарватера. Однако «Синт-Мария» так и не пришел – неопытные рабочие с верфей посадили его на мель у Кохем Вуд Рич. Между затопленными судами из-за этого оказалась лазейка, достаточная для отряда Ван Гента.
Английские волонтеры не были в состоянии выполнить простейшие вещи, кругом царило смятение. Поднимаясь вверх по течению, голландцы задержались на день, чтобы очистить проход по фарватеру от судов, затопленных англичанами для его перекрытия. 12-го июня брандеры Ван Гента у Джилингема обнаружили цепь, а перед ней три судна IV ранга: «Карл V», «Маттиас» (Юм переводит этот корабль как «Матфей») и «Юнити», развернутые для ее защиты. После первых же выстрелов голландцев английские моряки малодушно начали прыгать в воду. В результате «Карл V» и «Маттиас» были сожжены, а «Юнити» был захвачен 46-пушечным «Верде» командора Яна ван Бракеля. Перед голландцами осталась только цепь у Медуэя.
Брандеры легко прорвали цепь и вошли в Медуэй. Головным следовал «Верде». Первый английский корабль, замеченный Ван Гентом, оказался флагман Ройал Неви 100-пушечный «Ройал Чарльз», разоруженный и одиноко стоявшийу причалов. Монк распорядился отвезти его выше по реке, когда голландцы еще прорывали заграждения, но в панике каждый думал, что это выполнит кто-то другой. Вечером голландцы обнаружили и сожгли севший на мель «Синт-Мария» и отряд из 6 кораблей и 5 брандеров двинулся к Анкор-Кастлу.
Тем временем комиссионер верфей Чатэма Питер Петт отчаянно пытался отвести корабли вверх по течению, но у него не хватало ни людей, ни лоцманов. Монк приказал затопить часть кораблей Чатэма на мелкой воде, но рабочие верфей делали свою работу спустя рукава. «Вэнгард» с пробитыми бортами был пущен по течению, продрейфовал мимо моста у Рочестера и утонул в очень глубоком месте, поднять его потом было невозможно. «Виктори», «Сент-Джордж», «Ройал Кэтрин» были затоплены у доков. Недалеко от Анкор-Кастла затопили «Ройал Джеймс», «Ройал Оак» и «Лойал Лондон», однако последние три корабля оказались на таком мелководье, что во время отлива вода доходила им только до ватерлинии.
13 июня голландские брандеры под сильным огнем прорвались к докам Анкор-Кастла. Де Рюйтер и Корнелис де Витт лично руководили нападавшими, воодушевленные экипажи брандеров смело выполняли свою задачу. Монк, сжимая зубы, мог только беспомощно наблюдать, как сначала загорелся знаменитый «Ройал Оак», потом огонь занялся на любимом корабле принца Руперта «Ройал Джеймс», а затем заполыхал и великолепный подарок Лондона Карлу II – «Лойал Лондон».
Тем временем принц Руперт, находившийся в Вулвиче, спешно преграждал проходы ко второй королевской верфи. На фарватере были затоплены суда 3-го ранга «Голден Феникс», «Хаус оф Сведс», фрегат «Уилком» и пинас «Лейчестер». У Лондонского моста перегородили проход к Блэкоуоллу, затопив еще 4 судна, но голландцы вверх не пошли. Де Рюйтер отплыл к Портсмуту, затем к Плимуту, а потом высадил десант у Гарвича. Все побережье находилось в крайнем смятении, каботажная торговля совсем прекратилась, беженцы с приморских графств наводнили Лондон.
17 июня голландцы отошли к своим берегам. После набега стороны стали считать потери. Англичане потеряли два корабля I ранга, три корабля II ранга, три корабля III ранга, шесть кораблей IV рангаи один корабльV ранга – всего 8 линкоров, 6 фрегатов и 1 пинас. Ройал Неви лишился четырех из пяти самых сильных своих кораблей («Ройал Соверин» к счастью стоял в Портсмуте). По словам Эввелина присутствие голландцев в устье Темзы было «жутким спектаклем, позор которого никогда не будет смыт».
В награду за Чатэмский рейд (который в английском парламенте охарактеризовали как «позор нации») Ван Гент получил золотое блюдо.
Рюйтер разделил флот на несколько отдельных эскадр, которые действовали против английских берегов, угрожая высадкой одновременно в нескольких пунктах. 24 июля Эдвард Спрэгг без успеха атаковал брандерами отряд Ван Несса у Гарвича, который пытался пройти к Хоупу. 26 июля там же полковник Джордан произвел атаку голландцев, так же не достигшую цели. Эти две атаки, легко отбитые голландцами, английские памфлетисты и газетчики ехидно прозвали "бегством в день Святого Якова", по аналогии со сражением в день Святого Якова, которое происходило ровно год назад, и где англичане победили. Блокада английских берегов продолжалась до заключения мира в Бреде, который был подписан 10 июля 1667 года. Но британские торговые суда не могли выйти из портов аж до дня полного прекращения огня -26 августа.
Только официальные расходы английского военно-морского флота на ведение боевых действий, строительство кораблей и поддержание их в боевой готовности за период с сентября 1664 года по октябрь 1666 года обошлось английской казне примерно в 3200516 фунтов стерлингов, то есть в сумму равную двум обычным английским годовым бюджетам эпохи после Реставрации. Из этих средств 1114326 фунтов пошли на оплату жалований адмиралам, офицерам и рядовым матросам, 743238 фунтов — на закупку продовольствия, 209792 фунта — на содержание для больных и раненых.
Суммы, затраченные на войну, оказались очень большими даже для экстраординарных расходов. Уже в 1666 году для английской короны остро встала проблема выплачивания долгов флоту и корабельным верфям, так как значительная часть поставок продовольствия и судостроения осуществлялась именно в долг.
Адмиралтейство более не могло содержать весь флот в зимнее время и, сразу же после входа в гавань, экипажи кораблей 1 и 2 ранга получали расчет в векселях, без обналичивания уже выданных долговых обязательств. Парламент, разгневанный «дурным использованием» выделенных средств, вотировал королю на 1667 год 1,8 миллиона фунтов стерлингов. Как писал лорд Ковентри, «это была большая сумма, если бы не долги». Далее, Лорды и Общины разошлись в характере будущих налогов, так что хотя сумма была определена в октябре, сам закон был принят только в январе. Должны были пройти месяцы, прежде чем начали поступать деньги, но в любом случае они шли на погашение прежней задолженности. Между тем уволенные моряки должны были ждать недели, прежде чем получить свое жалованье. Они постоянно устраивали протесты у Морского казначейства и угрожали чиновникам Морского ведомства. Монку даже пришлось направить войска против своих экипажей.
Дисциплина упала, рабочие верфей и моряки неразоруженных кораблей постоянно бунтовали. Когда весной начался новый набор во флот, прессинговые команды столкнулись с таким яростным отпором, что небольшую эскадру, отправлявшуюся в Вест-Индию, пришлось частично экипировать солдатами. «Весьма прискорбно, - писал Пипс, - что в такое время, когда у нас так мало кораблей в дальних плаваниях, приходится прибегать к таким мерам, наши моряки прячутся и заявляют, что не желают подвергаться риску быть убитыми и не получать при этом оплату».
Король и Совет вскоре поняли, что в таких условиях снарядить полноценный флот будет невозможно. В феврале они решил, что в случае продолжения военных действий необходимо будет ограничиться операциями рейдерских эскадр, большие же корабли будут оставлены невооруженными в Медуэе. Такая стратегия, не смотря на возражения Руперта и Монка, была принята после некоторых колебаний по совету Ковентри и Арлингтона. Никто не мог отрицать, что это было опасно. Мир казался лучшей перспективой, и уже с осени велись переговоры с голландскими представителями при посредничестве Швеции. Но когда в марте начались официальные переговоры в Бреде, обсуждения пошли в невыгодном для Англии направлении. Голландцы, зная, что их противник более не имеет средств, чтобы отстаивать свои имперские требования, теперь не имели склонности к уступкам. Современным историкам понятно, что Карлу следовало немедленно принять их требования, но тот, не желая сдаваться, он прибег к дипломатическим играм.
Франция с помощью принцессы Генриетты Орлеанской начала осторожное сближение с Англией. Военный министр Франции Лувуа считал, что основной целью французской политики в регионе должен стать захват испанских Нидерландов, что должно было неминуемо привести к разрыву отношений с Голландией. Переписка между двумя монархиями, прерванная на время войны, возобновилась с новой силой. Письма поступали Генриетте, а от нее- Карлу II. Монархи двух стран заключили тайный договор, согласно которому Англия получала согласие Франции на захват Антильских островов в Вест-Индии, за Францией закреплялась Новая Шотландия, а в случае вооруженного конфликта между Францией и Испанией Англия обязалась не предоставлять помощь Испании.
К началу 1667 года Франция сконцентрировала значительные силы у границ с Фландрией, для Англии это казалось выходом из дилеммы. Понуждаемый Арлингтоном Карл договорился с Людовиком, что на время оба королевства будут находиться в состоянии войны, но Людовик окажет давление на голландцев для выработки приемлемых условий мира с Англией. Карл понимал, что обладание Францией южной части Нидерландов представит серьезную угрозу для Голландии, и в таком случае Голландии придется принять приемлемый для Англии компромисс, чтобы иметь свободными руки для противодействия более серьезной угрозе. Так и вышло. В мае французские войска перешли границу Фландрии, и Испании была объявлена война. Как и рассчитывал Карл, голландцы умерили свои требования на переговорах. По договору в Бреде (21 июля) англичане отказались от всех прав в Западной Африке и Индонезии, а голландцы - от притязаний на Северную Америку и подписали несколько ослабленную редакцию Навигационного акта. Но к несчастью для Карла процесс переговоров шел слишком медленно.
Еще в апреле 1667 года Яном и Корнелисом де Виттами был разработан план атаки разоруженных кораблей Ройал Неви на их стоянке в Медуэе. Де Витты всячески затягивали переговоры в Бреде, а меж тем спешно готовили свои морские силы к атаке.
6 июня де Рюйтер вышел в море, 8 и 9 июня два английских лоцмана-изменника провели голландцев по Темзе до Грейвсенда. Вечером 10 июня десант в 3000 человек под командованием Ван Гента легко захватил недостроенный форт в Ширнессе, защищавший устье Медуэя. Перед ним находилось большинство крупнейших кораблей Ройал Неви без экипажей и пушек.
Легкость подхода к Медуэю отмечалась еще в феврале Монком – укрепления фортов, построенные в далеком 1559 году, сильно обветшали, а местами и просто разрушились. Береговая оборона, на которую так уповали Карл и Арлингтон, попросту отсутствовала. Все рекомендации Монка и Руперта по созданию флотилии в 30 пинасов (для борьбы с вражескими москитными кораблями) и 5 брандеров были проигнорированы. Из всех мер по укреплению Медуэя был сделана только одна – через устье протянули большую железную цепь, а вход в реку загородили бонами.
11 июня, сразу же после высадки голландцев, в Медуэе появился Монк. Албермарл отдал детальные приказания по противодействию голландцам, но испуганные рабочие верфей и отряды местной милиции, собранной с бору по сосенке, не имевшие никакого опыта военных действий, просто разбежались. Монк приказал выше по течению затопить три больших торговых корабля («Норвей Мерчант», «Синт-Мария» и «Мармадюк IV») для преграждения фарватера. Однако «Синт-Мария» так и не пришел – неопытные рабочие с верфей посадили его на мель у Кохем Вуд Рич. Между затопленными судами из-за этого оказалась лазейка, достаточная для отряда Ван Гента.
Английские волонтеры не были в состоянии выполнить простейшие вещи, кругом царило смятение. Поднимаясь вверх по течению, голландцы задержались на день, чтобы очистить проход по фарватеру от судов, затопленных англичанами для его перекрытия. 12-го июня брандеры Ван Гента у Джилингема обнаружили цепь, а перед ней три судна IV ранга: «Карл V», «Маттиас» (Юм переводит этот корабль как «Матфей») и «Юнити», развернутые для ее защиты. После первых же выстрелов голландцев английские моряки малодушно начали прыгать в воду. В результате «Карл V» и «Маттиас» были сожжены, а «Юнити» был захвачен 46-пушечным «Верде» командора Яна ван Бракеля. Перед голландцами осталась только цепь у Медуэя.
Брандеры легко прорвали цепь и вошли в Медуэй. Головным следовал «Верде». Первый английский корабль, замеченный Ван Гентом, оказался флагман Ройал Неви 100-пушечный «Ройал Чарльз», разоруженный и одиноко стоявшийу причалов. Монк распорядился отвезти его выше по реке, когда голландцы еще прорывали заграждения, но в панике каждый думал, что это выполнит кто-то другой. Вечером голландцы обнаружили и сожгли севший на мель «Синт-Мария» и отряд из 6 кораблей и 5 брандеров двинулся к Анкор-Кастлу.
Тем временем комиссионер верфей Чатэма Питер Петт отчаянно пытался отвести корабли вверх по течению, но у него не хватало ни людей, ни лоцманов. Монк приказал затопить часть кораблей Чатэма на мелкой воде, но рабочие верфей делали свою работу спустя рукава. «Вэнгард» с пробитыми бортами был пущен по течению, продрейфовал мимо моста у Рочестера и утонул в очень глубоком месте, поднять его потом было невозможно. «Виктори», «Сент-Джордж», «Ройал Кэтрин» были затоплены у доков. Недалеко от Анкор-Кастла затопили «Ройал Джеймс», «Ройал Оак» и «Лойал Лондон», однако последние три корабля оказались на таком мелководье, что во время отлива вода доходила им только до ватерлинии.
13 июня голландские брандеры под сильным огнем прорвались к докам Анкор-Кастла. Де Рюйтер и Корнелис де Витт лично руководили нападавшими, воодушевленные экипажи брандеров смело выполняли свою задачу. Монк, сжимая зубы, мог только беспомощно наблюдать, как сначала загорелся знаменитый «Ройал Оак», потом огонь занялся на любимом корабле принца Руперта «Ройал Джеймс», а затем заполыхал и великолепный подарок Лондона Карлу II – «Лойал Лондон».
Тем временем принц Руперт, находившийся в Вулвиче, спешно преграждал проходы ко второй королевской верфи. На фарватере были затоплены суда 3-го ранга «Голден Феникс», «Хаус оф Сведс», фрегат «Уилком» и пинас «Лейчестер». У Лондонского моста перегородили проход к Блэкоуоллу, затопив еще 4 судна, но голландцы вверх не пошли. Де Рюйтер отплыл к Портсмуту, затем к Плимуту, а потом высадил десант у Гарвича. Все побережье находилось в крайнем смятении, каботажная торговля совсем прекратилась, беженцы с приморских графств наводнили Лондон.
17 июня голландцы отошли к своим берегам. После набега стороны стали считать потери. Англичане потеряли два корабля I ранга, три корабля II ранга, три корабля III ранга, шесть кораблей IV рангаи один корабльV ранга – всего 8 линкоров, 6 фрегатов и 1 пинас. Ройал Неви лишился четырех из пяти самых сильных своих кораблей («Ройал Соверин» к счастью стоял в Портсмуте). По словам Эввелина присутствие голландцев в устье Темзы было «жутким спектаклем, позор которого никогда не будет смыт».
В награду за Чатэмский рейд (который в английском парламенте охарактеризовали как «позор нации») Ван Гент получил золотое блюдо.
Рюйтер разделил флот на несколько отдельных эскадр, которые действовали против английских берегов, угрожая высадкой одновременно в нескольких пунктах. 24 июля Эдвард Спрэгг без успеха атаковал брандерами отряд Ван Несса у Гарвича, который пытался пройти к Хоупу. 26 июля там же полковник Джордан произвел атаку голландцев, так же не достигшую цели. Эти две атаки, легко отбитые голландцами, английские памфлетисты и газетчики ехидно прозвали "бегством в день Святого Якова", по аналогии со сражением в день Святого Якова, которое происходило ровно год назад, и где англичане победили. Блокада английских берегов продолжалась до заключения мира в Бреде, который был подписан 10 июля 1667 года. Но британские торговые суда не могли выйти из портов аж до дня полного прекращения огня -26 августа.