I. Майская кампания 1805 года
Великие события сотрясали Европу и даже Восток с тех пор, как французы казнили своего короля. Их революционные батальоны крошили полки королей и эскадроны герцогов всех мастей, их фрегаты имели наглость разрезать своими килями воды многих морей, их дипломаты витийствовали при дворах всех правителей, достойных упоминания в летописях. В своем богомерзком исступлении они дошли до того, что поставили своим вожаком, сначала нареченным Первым Консулом, а затем и Императором, безродного выскочку, тирана и кровопийцу, это корсиканское чудовище - Наполеона Бонапарта. Наполеон возомнил себя новым Цезарем, пред которым склонят свои колена народы.
Но остались еще силы на свете, которые не страшились французской мощи. Австрия, Англия и Россия противостояли натиску теперь уже «имперских» батальонов, несших на своих штыках якобитские идеи христианнейшим подданным королей, сея смуту в умах и разруху в королевствах. Пруссия долгое время стояла в стороне от этих треволнений века. Но близился и ее час.
Боголюбимый король прусский Фридрих Вильгельм III твердо держался курса нейтралитета. По складу своего ума и характера он не был склонен действовать решительно, иначе бы давно уже бравые бранденбуржцы выступили на той или иной стороне. Но нет, пушки стояли заклепаными, кони мирно паслись на сочных лугах, солдаты оттачивали «воинское» искусство на плацах, а флот не существовал даже на бумаге. При дворе столь миролюбивого короля находились люди решительные, понимавшие задачи своего времени. То были Гогенлоэ и принц Фердинанд, убедившие короля в необходимости разбудить Пруссию ото сна, в котором она пребывала со времен Фридриха Великого: Наполеон, обуреваемый жаждой мирового господства не остановится ни перед чем, чтобы обрести его. Война неизбежна. Дремлющая Пруссия не остановит его ни в одиночку, ни в составе коалиции, даже если она примкнет к ней, ибо ее армия уступала великим державам как в военном, так и в экономическом отношении. А примкнуть к Франции – недопустимо, это противно человеческой и христианской природе. Король нехотя согласился на обновление страны. Принцы убедили Фридриха Вильгельма в том, что только единые германские земли станут неодолимой силой в Европе. Дорога к единству предстояла трудная, преисполненная всяческих опасностей. Над этой дорогой свистели ядра и картечь, а колеи ее полнились кровью.
И уже на следующий день из Берлина во все стороны разъехались гонцы с приказами и рескриптами. А еще через неделю мануфактуры закипели от работы и заказов военного ведомства, к складам потянулись подводы с провиантом и прочими припасами, войска приступили к маневрам, а в штабах генералы морщили лбы от поиска непобедимой стратегии.
В начале мая 1805 года мушкетеры, фузилеры, кирасиры, гусары, артиллерия уже стояли у границ Саксонии, чья дерзость и оскорбительные выпады послужили поводом к войне: саксонцы отказались уплатить в королевскую казну несправедливо завышенные пошлины за пользование пастбищами, предоставленными в их пользование Великим Фридрихом, и принцы, передернув пред королем в самом негативном свете этот казус, склонили прусского короля к объявлению войны и открытию военных действий. Так началось осуществление плана по объединению германских земель вокруг Пруссии.
Силезские, бранденбургские, восточнопрусские полки, объединенные в единую армию под началом Луиса Фердинанда, принца Пруссии, перешли саксонскую границу в начале второй декады мая, в самое цветущее время года, когда смерть особенно горька для человеков. Армия скорым маршем двигалась к Дрездену, по пути не встречая сопротивления: большая часть саксонских корпусов уже заняли самый город и предместья, а меньшая часть спешила на выручку столицы. Правильная осада города даже не успела начаться, как 20 мая на подступах к городу разыгралось первое, и предпоследнее, сражение той короткой войны.
Зачинщиком битвы выступил Людвиг Фроммель, саксонский фельдмаршал. Едва противники бросились друг на друга, на горизонте показались батальоны Винфрида Хамеля, подоспевшие на помощь своим.
Принц Фердинад выстроил пруссаков в одну линию (кавалерийский резерв стоял за фронтом) – на левом фланге два гусарский полка, далее шли три батареи пушек, два полка гренадер, мушкетерские полки заняли центр, а справа в небольшой рощице укрылась еще одна батарея, за которой стояли кирасиры и полк конной гвардии.
Фроммель использовал александровскую тактику – косую атаку, начало которой положили шеволежеры левого саксонского фланга. Ничего не подозревавшие кавалеристы приблизились к скрытой прусской батарее на картечный выстрел и получили свинцовый дождь в свои мундиры: седоки падали замертво вместе с конями, осиротевшие скакуны уносились прочь из этого ада, а на падающие ряды летели следующие отряды, и в этой неразберихе вновь засвистела картечь, пожинающая все новые свои жертвы. Шеволежеры кинулись к центру, где их встретили каре мушкетеров выстрелами в упор. Наконец, немногие выжившие саксонцы не выдержали смертельного шквала и обратились в бегство, оставляя своих товарищей без прикрытия с левого фланга. Этим не преминул воспользоваться Фердинанд, отрядивший для охвата три полка.
В это же время в центре бурлила ружейная перестрелка, перемежаемая артиллерийским громом прусских батарей (саксонские пушки практически не оказали никакого влияния на ход сражения, потому они и не достойны упоминания).
Чаша победы, казалось, клонилась в сторону пруссаков, как на совершавших фланговый охват прусских мушкетеров накатилась волна драгун Хамеля и резервного полка шеволежер Фроммеля. Один из полков дрогнул, но остальные выстояли и стойко встретили удар, сдерживая врага до прихода кирасир, порубивших палашами, увязших в строе пехоты конников врага.
Битва напоминала перетягивание каната, ведь Победа еще не избрала своего фаворита, пока лихое ядро не снесло голову Фридриху Фроммелю. Это было последней каплей в терпении саксонцев, побиваемых со всех сторон. Неприятель показал спину. Фердинанд в упоении от одержанной виктории пустился во главе конной гвардии в погоню, и вражеские трупы заполнили дороги, ведущие в Дрездену.
Дав войскам кратковременный отдых, Фердинанд через три дня штурмовал Дрезден и под барабанный бой пруссаки вошли в обитель своего давнего недруга.
Саксония вошла в состав Прусского королевства, начавшего обретать свою былую мощь. Так, в дыму и пламени, рождалось новое могучее государство Европы.
