2. История усуней со смерти гуньмо до Р.Х.
Княжения Сэньцзу и Унгуйми. Дети последнего от второй царевны Гяй-ю. Столкновения с хуннами. Успехи усуней в военных действиях против хуннов в союзе с Китаем. Возведение на престол Ними. Покушение царевны на его жизнь. Убиение Ними. У-цзюту и Юань-гуйми. Преемник последнего Синми. Столкновения усуней с шаньюем Чжичжы. Подробности о Чжичжы. Движение его в Каньгюй, действия против усуней и поход против него китайцев. Разные отрывочные сведения об этом походе. Княжение Цылими. Смуты и убийства между усуньскими князьями.
Гюньсюйми имел от царевны Сигюнь дочь Шофу (у Wylie - Shau-fuo). По смерти этой царевны китайский двор выдал за Гюньсюйми Гяй-ю (Цае-ю по первоначальному переводу о. же Иакинфа в «Описании Чжунгарии», Спб., 1829 г., стр.47; у Wylie Keal-yew) внуку князя Мэу (Woo), в качестве же царевны. Перед смертью, поручая управление усунями Унгуйми, сыну Далу, Гюньсюйми наказывал ему передать власть Ними (Ne-me), сыну своему от хуннуской княжны, по достижении им совершеннолетия. Унгуйми (Ung-Kwwi-me) принял имя Фейван и взял себе в жены овдовевшую царевну Гяй-ю. Он имел от ее трех сыновей и двух дочерей. Старшего сына звали Юань-гуйми (Juen-Kwei-me), второго Ваньнянь (Wan-nean) и третьего Далэ. Старшая дочь Дишы (по переводу 1829 г. Дили) выдана была в замужество за владетеля Куча Гянбиня, а младшая Согуан за одного из усуньских князей. Младший сын Далэ занимал при гуньмо должность цзо-да-гян (главнокомандующего)1. Второго сына Ваньняня, по описанию владения Согтой (Яркент), полюбил тамошний владетель. По смерти этого владетеля, не оставившего сыновей, сопойские старейшины, желая снискать благосклонность китайского двора, при котором в то время находился Ваньнянь, и приобрести доброе расположение усуньцев, просили этого царевича к себе во владетели. «Ваньнянь при самом вступлении на престол оказал неистовства и произвел неудовольствия в старейшинах. Почему Хутучжень, младший брат покойного владетеля, убил Ваньняня и посланника китайского, объявил себя владетелем и условился с прочими владениями отложиться от Китая. В это время проезжал князь Фын Фын-ши, отправленный провожать даваньского гостя (посла). Пользуясь случаем, он собрал войска разных владений, напал на Хутучженя и убил его, а яркянским владетелем поставил одного из родственников владетеля... Это случилось в первое лето правления Юань-кхан, 65 до Р.Х.»2.
Гуньмо и Гуньсюйми, по-видимому, успевали удерживаться в приязненных отношениях и с китайцами, и с хуннами. При Унгуйми усуни решительно перешли на сторону китайцев. В 80 году царевна Гяй-ю сообщила, что хунны с Чешы (нынешний Турфан) нападают на усуней, почему просила о помощи. В 73 году царевна и гуньми представили, чрез особого посланника, что «хунны опять несколько раз высылали большое войско для нападения на Усунь, овладели страною Чеяньвуши (Keu-yen-du- sze) и увели людей в плен; что они присылали посланника с требованием выдать им царевну и прекратить связь с Китаем; что он, гуньми, желает двинуть отборные войска с половины государства и выставить 50 т. конницы на своем содержании, чтобы всеми силами ударить на хуннов, только бы и Сын Неба выслал войско для содействия». Следствие этого Китай в 71 году двинул против хуннов пять полководцев, имевших в сложности более 160 000 конницы. Каждый из них, по выступлении за границу, прошел в земли хуннов более 2000 ли. С усуньским войском послан был пристав Чан-Хой. Китайские полководцы успеха не имели, так как хунны пред ними повсюду отступили. Усуньское же войско, пройдя за озеро Пулэй-цзе (вероятно Баркюль), проникло до стойбища одного из главных князей хуннов, западного лули-князя, захватило в плен тестя шаньюя и многих знатных хуннов, взяло в плен до 40 т. человек1 и получило в добычу до 700 т. голов лошадей, быков, овец, ослов и верблюдов. Китайский двор отправил разные подарки отличившимся усуньским старшинам. Для оплаты, Хуань-ди шаньюй, зимою того же года, с несколькими десятками тысяч конницы, произвели нападения на усуней, но в обратный путь, вследствие выпавшего в течение одного дня необыкновенно глубокого снега (в 10 футов), от мороза и голода потерял столько людей, что и десятой части войска не возвратилось. Тогда же, от снегов и бескормицы, погибло в земле хуннов до одной трети людей и скота. Пользуясь слабостью хуннов после таких бедствий, окрестные народы напали на них со всех сторон (динлины с севера, ухуаньцы с востока, усуни с запада) и нанесли им большие поражения, захватив массу скота2. Владетель Чешы перешел тогда в китайское подданство. Наследник его Угуй снова склонился на сторону хуннов, но в 67 г., не встретив от них поддержки против нападений китайцев, поддался Китаю. Устрашившись после того мести хуннов, он бежал к усуням. В 62 году он препровожден был отсюда в китайскую столицу3.
В 64 году Унгуйми известил, что желает объявить своим преемником старшего своего сына от царевны Гяй-ю Юань-гуйми и просил, для большего укрепления дружбы и родства, выдать за своего наследника китайскую царевну, «а для сговорных даров посылает лошадей и лошаков по тысяче голов». При обсуждении ходатайства Унгуйми государственными чинами, один из сановников высказывался за отказ, «потому что Усунь слишком удален и трудно ручаться за его постоянство», но император не согласился с этим мнением, «похваляя Усунь за недавно оказанные великие услуги и затрудняясь пресечь прежние связи с ним». В невесты назначена была младшая сестра царевны Гяй-ю, признана царевною, снабжена штатом из ста с лишком человек и помещена во дворец, «чтобы училась усуньскому языку»1. Унгуйми, наследник его и трое из высших усуньских сановников (цзо-да-гян, ю-да-гян и ду-юй) отправили в Китай посольство слишком из 300 человек, для принятия невесты. Новая царевна, сопровождаемая двумя высшими китайскими вельможами, прибыла уже в Дунь-хуан, как получились известия о кончине Унгуйми и о возведении усуньскими старейшинами на престол не Юань-гуйми, а Ними, согласно данному Унгуйми перед смертью Гюньсюйми обязательству. При обсуждении дела государственными чинами, тот же Сяо Ван-чжи настаивал: «Усуньцы держатся двух сторон и трудно вступить в договор с ними. Прежние царевны находились в Усуне более сорока лет, но не видно было искренней супружеской любви и границы не могли еще насладиться спокойствием... Ныне, к счастью для Срединного государства, можно обратно взять младшую царевну под тем предлогом, что Юань-гуйми не возведен на престол...». Невеста была возвращена2.
Ними, прозванный Куан-ван'ом3, женился на вдове Гяй-ю и имел от нее сына Чжими (Che-me), но жил с нею несогласно; «сверх того по своим неистовствам лишился народной любви». Воспользовавшись прибытием китайского посольства, сопровождавшего усуньского принца, служившего при дворе, царевна, с согласия послов, покушалась убить своего третьего мужа: на устроенном ею пире китайский солдат ударил Ними палашом, «но удар вскользь последовал и раненый Куанван, сев на лошадь, ускакал». Сын его Сисэньсэу (Sze-Chin-chow), собрав войско, окружил (послов) Вэй Хо-и, Жень Чан и царевну в городе Чигу. Обложение продолжалось несколько месяцев и прекратилось только по прибытии войска из находившихся под властью Китая владений Восточного Туркестана. Китайский двор прислал, для лечения Куанвана, лекарства и подарки (20 лан золота и несколько кусков шелковых тканей). Послам Вэй Хо-и и Чану, скованным и привезенным в клетке, отрублены были головы. Сановник Чжан Вун был «отправлен произвести следствие об умысле царевны с посланниками против Куанвана. Царевна не признавалась и клялась. Чжань Вун бил ее по голове и ругал. Царевна пожаловалась государю и Чжан Вун, по возвращении, также приговорен к смерти. Посланников товарищ Ги Ду явился к Куанвану с лекарем, и Куанван, в сопровождении десяти конных, проводил его. Когда Ги Ду возвратился в столицу, то обвинили его за то, что он, зная, что Куанван заслуживает смерть, воспользовался случаем, и за это посажен в шелкодельню1.
В то время, когда царевна устроила покушение на жизнь Куанвана, сын Унгуйми от хуннской царевны Уцзюту (Woo-tsew-too) «от страха удалился с прочими хи-хэу (т.е. князьями) в северные горы»2. Он разглашал, что к нему скоро придут войска хуннов. Под влиянием этих слухов народ собрался к нему. Тогда Уцзюту неожиданно напал на Куанвана, убил его и объявил себя гуйми. Китайский двор выставил в Дунхуан 15 т. войска, чтобы возвести на престол сына царевны Юань-гуйми, но до войны дело не дошло, так как Уцзюту изъявил покорность, послушавшись внушений Фын-фу-жинь. Эта китаянка находилась в свите царевны Гяй-ю и вышла в замужество за одного из главнейших усуньских сановников, ю-да-гана, который был в дружбе с Уцзюту. Император вытребовал Фын-фу-жинь в столицу и лично расспрашивал ее об этом деле. Обратно отправлена она была в сопровождении двух чиновников и с бунчуком (знаком посольского звания) в руках. Она ехала в «камчатой колясочке», т.е. вероятно в такой же крытой арбе, какие и ныне употребляются китайскими сановниками в Кульдже. Уцзюту был призван к китайскому сановнику Чан-ло-хэу в Чигу и объявлен, согласно уговору с ним, младшим гуньми, а Юань-гуйми старшим. Обоим даны были печати с кистями.
Однако Уцзюту не возвращал принадлежавших прочим князьям людей, так что китайский двор вынужден был снова отправить Чан-ло-хэу в Чигу «с гарнизоном из трех отрядов военнопоселян». Сановник этот (по Wylie в 53 г.) разделил между обоими гуньми народ и земли, определив межи последним. Старшему гуньми досталось около 60 т., а младшему около 40 т. семейств или кибиток, но народ был более привязан к младшему гуньми.
Юань-гуйми и Чжими оба умерли от болезней. В 51 году царевне минуло 70 лет от рождения. Она просила дозволения возвратиться на родину, чтобы похоронить кости свои на китайской земле. Император разрешил ей приехать в столицу, пожаловал ей земли, дворец, прислугу, весьма хорошее содержание и дозволил являться ко двору с преимуществами царевны. Она скончалась через два года и три прибывшие с нею внука «остались охранять кладбище ее». Старшим гуньми по смерти Юань-гуйми сделался сын его Синми (Sing-me). По-видимому, это был человек слабохарактерный и не умевший принудить к повиновению подчиненных князей и старейшин. Фын-фу- жинь, должно быть возвратившаяся в Китай с царевной, вызвалась отправиться в Усунь, чтобы упрочить власть Синми. Для охраны ее послано было с нею сто китайских ратников. Китайский наместник Восточного Туркестана испросил пожалование высшим усуньским чиновникам золотых печатей с пурпуровыми кистями, чтобы придать важность и силу большому гуньми. Однако ни поездка Фын-фу-жинь, ни печати цели не достигли, потому что тот же наместник потом ходатайствовал о замене Синми, как человека слабого и робкого, дядею его цзо-да-гяном Лэ, на что, впрочем, император не согласился. Впоследствии, назначенный на должность наместника другой сановник «призвал обратно бежавших мятежников и тем успокоил волнение»1 .Спокойствие и отсутствие междоусобиц тем более нужны были в это время усуням, что им угрожали тогда большие опасности со стороны Кангюйцев и хуннов.
Почти за полвека до Р.Х. у хуннов произошли внутренние раздоры. В 57 году оказалось у них пять шаньюев, враждовавших между собой. В 53 году одержал над прочими верх Чжичжы-шаньюй. Младший брат его Хуханье-шаньюй поддался Китаю и поместился на границе китайских земель. Не чувствуя себя в силах одолеть соединенные силы Хуханье и китайцев, Чжичжы решился утвердиться на западе и в 49 году двинулся к усуням, отправив к младшему гуньми Уцзюту посланника с предложением союза. Уцзюту, зная дурные отношения Чжичжы к Китаю, в угождение китайскому двору, умертвил этого посланника и выслал против хуннов 8 т. конницы. Чжичжы разбил это войско, но не продолжал движение своего на запад, а обратился на север и покорил последовательно Уге, Гянь-гунь и динлинов. «Покорив три царства, он часто посылал войска на Усунь и всегда одерживал верх». Потом, опасаясь Хуханье-шаньюя, вновь перешедшего на северную сторону Гоби, Чжичжы принял приглашение стесняемого усунями владетеля Кангюя завоевать общими силами Усунь и отправился в Кангюй. Кангюйский владетель выслал навстречу несколько тысяч верблюдов, ослов и лошадей, но Чжичжы потерял во время похода много людей, погибших от мороза; только три тысячи человек пришло в Кангюй. В 36 году Чжичжы был «истреблен» китайскими правителями Восточного Туркестана, совершившими для того поход в Кангюй1. Таковы сведения, содержащиеся в тех книгах «Цянь-Хан-шу», которые излагают историю усуней, кангюйцев и хуннов и переведены на русский язык о. Иакинфом - вполне и на английский Wylie - частью2. Но в «Хань-шу» же имеются более подробные и интересные известия о действиях Чжичжы в Кангюе и Усуни, именно в биографиях сановников Гань Янь-шеу и Чень Тан3. Из этих-то, вероятно, биографий в «Тун-цзянь-ган-му» помещено следующее4.
В 50 году до Р.Х. Tchi-tchi осведомился, через своего посла, что соперник его Хуханье-шаньюй пользуется китайским покровительством, а потому решился удалиться из пределов Китая. Он предполагал сначала утвердиться в стране усуней, когда же Уцзюту убил его посланника и послал против него войско, то, разбив это войско, Чжичжы направился в Гань-гунь. Около 44 года Чжичжы обратился в Чань-ань (тогдашняя китайская столица) с просьбой об отпуске к нему находившегося заложником сына. Просьба эта была уважена. Для сопровождения возвращавшегося к отцу сына был послан сановник Гу-ги, который, вопреки приказанию, не остановился на границе, проследовал до местопребывания шаньюя. Раздраженный против Китая Чжичжы приказал умертвить Гу-ги. Вскоре после того владетель Кангюя, находившийся в войне с усунями и терпевший неудачи, пригласил Чжичжы к себе на помощь. Чжичжы принял это приглашение. На пути холод погубил более 3 т. его людей; с остальными он прибыл в Кангюй. Тамошний владетель, для укрепления союза, выдал за шаньюя свою дочь. Затем союзники выступили против усуней и имели с ними несколько сражений. Опасаясь не устоять против врагов, усуньский государь опустошил более чем на 5 т. ли западную часть своих земель и удалился со своими подданными на восток. Войска Чжичжы, по прибытии в Чигу-чен, нашли этот город совершенно разрушенным и всю страну опустошенною. После этих успехов против усуней Чжичжы, пользуясь слабостью владетеля Кангюя, сделался полным хозяином в его государстве и заставлял соседей платить себе дань, а также доставлять рабочих для постройки задуманного им города. Император три раза запрашивал о причинах убиения посланника Гу-ги, но Чжи-Чжы очень дурно обходился с посланными и не давал удовлетворительного ответа. Тогда, около 36 года, находившиеся на границе генералы Чень-тан и Гань-янь-шеу, собрав около 40 т. войска из Усуни и других подвластных владений, выступили против Чжичжы. Узнав о прибытии этого войска, ставшего лагерем 50 ли не доходя нового города, Чжичжы прислал спросить сановников: зачем они прибыли вооруженными, когда он находится с Китаем в мире? Генералы отвечали, что получили повеление идти на него за притеснения владетелю Кангюя, состоящему под покровительством Китая. Чжичжы не успел достигнуть какого-либо соглашения и не имел времени для сбора своих войск. В наступившую ночь китайцы придвинули свои войска к городу и окружили его. Они собрали большое количество деревьев и подожгли их с наветренной стороны, отчего во многих местах загорелись дома в городе. Пользуясь этим, китайцы овладели крепостью после жаркого боя. Геройски защищавшийся Чжичжы получил несколько ран, от которых вскоре умер. Генералы отправили его голову ко двору с нарочным и распустили свои войска. Экспедиция эта, однако, едва не повела для обоих генералов к неприятным последствиям. Император приказал было вызвать их для получения наград, но первый министр обвинил их в составлении подложного императорского указа о созыве войск из подвластных владений. Благодаря заступничеству сановника Лey-сяна генералы отделались лишением чинов: Лey-сян представил, что ежели Ли Гуан-ли, - который в походе на Давань погубил армию в 50 т. человек, состоявшую из лучших китайских войск, с затратою на эту экспедицию огромных сумм, и привел только десятка три лошадей, похищенных у варваров с пастбищ, - то превозносить за это, как за необыкновенные подвиги, то, в сравнении с ним, Гань Янь-шеу и Чень Тан, уничтожившие одними местными средствами закоренелого врага империи, по крайней мере не заслуживают наказания. Через несколько лет, в конце 29 года, дело возобновилось: Чень Тан подвергся обвинению в приобретении великих богатств путем насилий в Кангюе. Он распорядился перехватить и истребить ехавших для его уличения свидетелей. Уверившись таким путем, что доказательств обвинения не будет, он в свою очередь обвинил министра в клевете. Однако он был арестован и уличен. Во внимании к его заслугам, император ограничил наказание лишением чинов и разжалованием в рядовые. Он был потом окончательно помилован по следующему случаю: начальствовавший на границах западного края прислал в Чан-ань нарочного, прося помощи против усуней, которые его осадили. По совету главнокомандующего войсками империи, государь призвал к себе Чень Тана, чтобы поставить его во главе посылаемых на выручку войск. Прочтя депеши Тун-хой-цзуна, он сказал императору, что опасаться нет оснований, потому что один китайский солдат стоит пяти варварских, которые притом дурно вооружены, плохо кормятся и худо оплачиваются, и что вскоре получится известие, что орды отступили. Действительно пять дней спустя курьер привез донесение о снятии осады.
Проверяя Мадуаньлиня, у которого значится, со ссылкою на «Хань-шу», что Чень Тан «наказал» вице-королей Чжичжы и Кангюя и что Yi-ta ограбили обозы его армии, Ст.Жюльен нашел, что на самом деле в «Хань-ury» помещены лишь следующие подробности: «Tou-onei, желая начать поход из владения Вынь-су (Ouen-sou), пошел северной дорогой, достиг Чи-гу (entru dans Tchi-Kou), прошел за страну усуней (passa an de la du pays des On-Soun), пересек границы Кангюя (fronelit les fruntieres du Khung-Ku) и прибыл на запад от озера Хотана (Khotan). Тогда Pao-tien, вице-король Кангюя, став во главе многих тысяч всадников, произвел грабежи на востоке от города Чигу, убил и захватил у старшего гуньми около 1 т. человек и истребил большое количество скота. Потом он достиг тыла армии Ханей и причинил значительный ущерб обозам арьергарда»1.
В «Сокращенной статистике новой границы», переведенной частью Ст.Жюльеном, цитируется из «Хань-шу» следующее: «В третий год правления Kiontihoo, при императоре Юань-ди (40 г. до Р.Х.), Чень Тан... составил подложный императорский указ о посылке военного отряда, начальство над которым он вверил шести офицерам. Он отправил их двумя разными дорогами. Трое следовали южным путем, пересекли горы Цунлин и проникли через Давань. Трое других отправились из владения Вынь-су, следовали северной дорогой, вышли в Красную долину (Tchi-Kou), пересекли страну усуней и прошли чрез Кангюй». «В ту эпоху (прибавляет от себя «Сокращенная статистика») часто ходили этой дорогой из Вынь-су к усуням или, что то же, из Аксу в Или»2.
Все эти отрывки дают весьма интересные сведения и показывают необходимость полного перевода биографии или других частей «Хань-шу», из которых они взяты. Тогда, быть может, выяснится между прочим, о каком это озере Хотан упоминается в одном из них.
По смерти Синми место его занял сын его Цылими (Tsze-le-me). По смерти Уцзюту возведен на его место сын его Фули, но убит младшим своим братом Жиер3. Китайский двор отправил Фулиева сына Аньжи младшим гуньми». Жиер бежал в Кангюй. В Гумо был выставлен китайский отряд, чтобы при случае напасть на Жиера, но Аньжи, не дожидаясь такого случая, послал к убийце своего отца старшину Гумони с двумя товарищами, которые выдали себя за беглецов и закололи Жиера. Китайский наместник подарил за это убийцам золотого идола в 20 лан весом и триста кусков шелковых тканей. Когда потом сам Аньжи был убит таким же образом, китайцы сделали младшим гуньми брата его Мочженьгяня (Mouchin-Tslang). «В сие время старший гуньми Цылими поступал с твердостью и хи-хэу (т.е. князья и старшины) повиновались ему. Он обнародовал, чтобы никто не смел пасти свой скот на его пастбищах. Настала в его владениях глубокая тишина и мир, подобно, как во времена Унгуймиевы1. Младший гуньми Мочженьгянь, опасаясь быть покоренным от него, подучил старейшину Учжиляна притворно поддаться и заколоть». Китайский двор, не имея возможности наказать Мочженьгяня силою оружия, задержал находившегося в столице сына его и послал сановника Дуань Хой-цзун с большой суммой денег. Сановник этот и наместник объявили старшим гуньми Ичими (E-chih-me), внука Цылими. Спустя некоторое время один из подчиненных старшему гуньми князей Наньци (Nan-se) убил Мочженьгяня, вместо которого младшим гуньми объявлен племянник его Аньлими (Gon-le-me). Смерти Мочженьгяня оказалось недостаточно для мстительного китайского двора и им был снова послан в Усунь Дуань Хой-цзун. За отсечение головы сыну Мочженьгяня Панцю (Jan-Ken) сановник этот награжден княжеским достоинством. Бихуаньчжи (Pe-juen-che), младший брат Мочженьгяня, участвовавший в убиении Цылими, ушел с 80 т. своих подданных «на север в Кангюй, в предположении испросить вспомогательных войск для покорения обоих гуньми. Тогда оба гуньми пришли в страх и положили всю надежду на наместника»2.
Надо полагать, что Бихуаньчжи не замедлил возвратиться на свои земли, потому что у Дегиня, со ссылкой на «Хань-шу», рассказывается под 5 годом до P.X., что он в этом году вторгался в земли хуннов, умертвил многих людей и захватил большое количество скота. Учжулю-жоди-шаньюй выслал против него своего сына с 5 т. всадников. Усуни обратились в бегство и хунны принудили Бихуаньчжи отдать им сына в заложники. Сын этот, однако, был вскоре шаньюем отпущен, так как этого потребовали китайцы и шаньюй не хотел в это время иметь врагов с южной стороны своих владений3. В 1 году до Р.Х. старший гуньми приезжал одновременно с шаньюем хуннов к китайскому двору, который принял их с большими почестями. В 3 году после Р.Х. «Бихуаньчжи, чтобы выслужиться перед Китаем, убил Учжилина» и получил за то китайский княжеский титул. «Оба гуньми были слабы, и Бихуаньчжи притеснял их, за что и сам был убит наместником Сунь Гянь посредством нечаянного нападения». Составитель истории западного края за время династии Старших Ханей заканчивает статью об Усуни замечанием: «С того времени, как усуньское владение разделено на две части (на владения старшего и младшего гуньми), китайский двор много имел забот и ни одного года спокойно не проходило»4.