Депортация как способ борьбы с «пятой колонной» в годы Великой Отечественной войны.
Проблема депортации некоторых категорий населения, которое могло бы поддержать вооруженными выступлениями в тылу действия наступающего противника, далеко не нова
История имеет примеры принудительного выселения в годы Первой мировой войны немцев во Франции, Великобритании, Голландии, Бельгии, России1 и других государствах. Уже тогда враждующими сторонами возможность привлечения населения прифронтовой полосы к разведывательной и диверсионной деятельности оценивалась весьма реально. Об этом свидетельствуют исследования Л. Ионга, Я. Дзинтарса2 и некоторых других
Во время гражданской войны в Испании в 1936 году произошел вооруженный мятеж, заранее подготовленный сторонниками генерала Франко3. С тех пор в научный оборот был включен термин «пятая колонна».4
Вторая мировая война показала, что участвовавшие в ней страны, в той или иной степени прибегали к депортации части населения, проживавшей в прифронтовой полосе. Это стало обычной мировой практикой. К примеру, в Советском Союзе решением Государственного комитета обороны (ГКО) эта полоса определялась в 25 километров, в Германии - 20. Заметим, что насильственному переселению подвергались те слои населения или народы, которых противник привлекал на свою сторону, либо они потенциально могли это сделать. При этом далеко не всегда, как выяснялось, принятые меры являлись обоснованными.
Проблема обоснованности депортации некоторых народов СССР в годы Великой Отечественной войны стоит довольно остро. На эту тему написан целый ряд научных трудов, в том числе исторических.5 В основу оценки причины принудительного выселения положены материалы ХХ съезда КПСС, в первую очередь доклад Первого секретаря ЦК КПСС Н.С. Хрущева 6, где, в частности, говорится о том, что причины выселения карачаевцев никак не диктовались военными соображениями, поскольку в 1943 г. на фронтах Великой Отечественной войны определился коренной перелом в ходе войны. В дальнейшем эта судьба постигла калмыков, ингушей, чеченцев, балкарцев.
Подобной точки зрения придерживаются и современные исследователи7. Изучив массив документов, автор берётся предложить иную точку зрения на данную проблему, аргументируя, прежде всего военными событиями, обстановкой на фронтах, в тылу, замыслами немецких спецслужб и результатами их деятельности, а также роли и месте бандформирований в планах врага.
Геополитическое положение Кавказа весьма велико. Он всегда был центром сосредоточения внимания многих стран мира, даже тех, которые находятся довольно далеко от него. За этот регион Россия вела войны в XVIII - XIX веках с Турцией, здесь прослеживается многовековое внимание Великобритании, Ирана.
Немецкое командование с Северным Кавказом также связывало далеко идущие планы. К концу первого периода Великой Отечественной войны основные усилия вермахта были сосредоточены именно на данном направлении. Летняя кампания 1942 г. должна была завершиться захватом Бакинских нефтепромыслов и выходом за Волгу группы армии «Юг». В соответствии с этими замыслами наносились два основных удара: первый - вдоль основных транспортных коммуникаций на Баку, второй - на Сталинград8. В случае реализации гитлеровских планов, Советский Союз лишался основной сырьевой базы нефтепродуктов, что практически означало его поражение в войне, а немецкая армия обретала вполне достаточное количество нефти для развития своих дальнейших захватнических планов. Вполне естественно, что эти источники необходимы были немецкому командованию целыми. По этим причинам по ним не наносилось бомбовые удары.
Следует отметить особую важность грозненских нефтерождений – они давали единственные в своем роде высококачественные смазочные материалы. На тот период для нужд Красной Армии и флота бакинские и грозненские месторождения давали до 70% всего горючего.
При внимательном изучении основных транспортных артерий к концу 1942 г. можно убедится, что враг едва не достиг своих целей – до Грозного оставалось около 60 км. А что касается единственного сообщения с нефтедобывающими районами и действующим участком железной дороги Астрахань-Саратов, то это расстояние от Сталинграда было около 100 км чистой степи за рекой.
Железные дороги в годы Великой Отечественной войны сравнивались с кровеносными сосудами. При внимательном изучении карт, схем того времени, можно прийти к выводу, что если речь вести о кавказкой нефти медицинскими терминами, то участок железной дороги Кизляр - Астрахань, построенный в 1942 г., для Советского Союза, по сути, был аортой – самым напряженным и самым близким для противника.
По мере разгрома немецких войск на Северном Кавказе и продвижения фронта на запад, стало возрастать значение участка железной дороги Махачкала - Грозный – Пятигорск - Армавир. Он становится крайне важным направлением для поставки горючего советской группировке войск.
Довольно сложной ситуация была по обеспечению всем необходимым Закавказского фронта. Хотя здесь и не велось активных боевых действий с Турцией, союзником Германии, но тем неменее угрозы агрессии с её стороны сохранялись до конца войны. К концу 1942 г. снабжение Черноморского флота и Закавказского фронта могло осуществляется только по вышеупомянутому участку железной дороги и через Каспийское море.
Немецкое командование знало это и предпринимало соответствующие меры по воздействию на данные коммуникации. Поскольку разрушать их авиаударами из-за сильной системы ПВО и плохих метеоусловий в осенне-зимнем периоде в этом регионе было сложно, упор делался на диверсионные методы. Спецслужбы привлекали к этой работе не только завербованную агентуру, прошедшую соответствующую подготовку, но и бандформирования из местного населения.
Обстановка во многом осложнилась ещё и тем, что за годы советской власти были допущены перекосы в коллективизации и репрессиях в отношении местных руководителей, духовенства, интеллигенции, которые создавали потенциально конфликтную ситуацию в регионе. Эти обстоятельства оказались в центре внимания немецких спецслужб. «С первых дней Великой Отечественной войны, - доносит в Ставку Военный Совет Северо-Кавказского военного округа, - резко активизировались националистические элементы на всей территории Северного Кавказа, в особенности в Урус - Мартановском, Ачхой - Мартановском и Советских районах Чечни». С тревогой отмечалось, что местное население в основной своей массе не желает участвовать в войне против немецких захватчиков. Подверженные такому настроению - две трети мужчин, подлежащих призыву, уклонилось от него. Чеченцы и ингуши выступали с угрозами относительно Осетии, мужское население которой практически поголовно было мобилизовано. При этом они не двусмысленно заявляли, что если в войну вступит Турция, то они вырежут всё русское население.
В феврале 1942 г. в Шатое и Итум-Кале поднял мятеж бывший прокурор Чечено-Ингушетии М. Шерипов, который объединялся с ранее действующей бандой Х. Исраилова. Был создан объединенный штаб и временное правительство. В июле этого же года сепаратисты приняли воззвание к чеченской и ингушским нациям, в котором говорилось, что кавказские народы ожидают немцев как гостей и окажут им гостеприимство за признание независимости Кавказа.9 В ходе исследования удалось установить, что в замыслах РСХА – имперской службы безопасности Германии - на лето 1944 г. готовилось применение калмыцкого легиона (4000 чел) в качестве десанта по захвату железной дороги Кизляр - Астрахань. Только благодаря своевременно предпринятым мерам удалось предотвратить эту акцию. По замыслу немецкого командования 2/3 сил полка, а затем дивизии «Брандербург-800», действовало в этом регионе Северного Кавказа и Закавказья.
Для борьбы с бандитизмом на Кавказе в различные периоды оборонительной операции привлекались значительные силы, снятые с фронта, в частности, 242-я мотострелковая и 347-я стрелковые дивизии Закавказского фронта, 28-я стрелковая бригада, Орджоникидзевская дивизия НКВД, практически все училища, расположенные на территории Закавказского фронта. Задачи по борьбе с бандитизмом получали 58-я, 44-я, 28-я армии. На Кавказе советским войскам приходилось воевать на два фронта, так как удара можно было ожидать не только со стороны немцев, но и с тыла, со стороны местного населения10.
С подачи некоторых исследователей и политиков 22 февраля 1994 г., в канун 50-летия депортации чеченцев и ингушей, Президент России Б.Н. Ельцин публично по телевидению извинился перед вышеперечисленными народами за ошибки сталинского руководства.
На наш взгляд, сегодня проблема депортации, особенно чеченского народа, преподносится весьма односторонне и сильно искаженно. Более того, даже применение такого термина как «коллаборационисты», при исследовании проблем, связанных с бандитизмом и депортациями неуместно. Применение категорий, не соответствующих той исторической эпохе, о которой идёт речь, зачастую уводит от сути исследуемой проблемы. Да, действительно на стороне врага воевали около миллиона наших соотечественников, причём, как сами же исследователи говорят,11 по самым различным причинам. Однако, объединять одним словом, одной категорией их всех от откровенных предателей и чисто идейных врагов до тех, кто просто стремился выжить, является ошибкой, как и всех военнопленных причислять к категории трусов и предателей.
Как свидетельствуют некоторые исследования, немецкими спецслужбами действительно готовился заблаговременно целый ряд диверсионных акций, вполне соответствующих определению «пятая колонна». Этот вооруженный мятеж в Риге, Львове в первые дни войны, специальная операция «Тамара-1», «Тамара-2», «Шамиль», формирование Калмыцкого кавалерийского соединения в тылу Красной Армии и целый ряд других.12
В исследованиях Н.Ф. Бугая, Г.В. Марченко, А. В. Окорокова и других историков приводится ряд примеров использования Абвером-2 и РСХА националистических формирований в диверсионных целях в различные периоды Великой Отечественной войны.
Вместе с тем в научных публикациях, исследованиях последних лет почему-то далеко не обоснованно стала приобретать точка зрения на депортацию, как просто карательную акцию со стороны И. В. Сталина, что является ошибкой.
Ошибочное применение такой категории, как «коллаборационизм», привело к тому, что все РОА, УПА-УНСО и им подобные стали представляться чуть ли не как самостоятельные движения, имеющие свои цели, программы, хотя всем известно, что без инициативы с немецкой стороны, в первую очередь спецслужб, это было невозможно. Отсюда делаются выводы, что меры по борьбе с ними являлись бесчеловечными, антигуманные акциями со стороны советской власти. Подобный подход наблюдается в главе «Тоталитаризм в межнациональных отношениях: трагедия депортации» в монографии Г.В. Марченко13 и в других научных трудах.14 Таким образом, привлечение новых терминов в освещении событий прошлого, далеко не всегда оправданно.
На взгляд автора, проблему депортации в годы Великой Отечественной войны следует рассматривать через призму военной необходимости, а именно, как способ предотвращения «пятой колонны» в собственном тылу. Безусловно, в Указах Президиума Верховного Совета СССР того времени наблюдается навешивание ярлыков на некоторые народы, но во всех случаях причины депортации объясняются или вероятностью вовлечения определенных категорий населения, национальностей в подрывную деятельность гитлеровскими спецслужбами, как это было с немцами южных областей Украины в июне-июле 1941 г., в августе 1941 г. в Северной Осетии, затем Поволжья, или же конкретной обстановкой в тылу Красной Армии, когда действительно наблюдался саботаж, деятельность бандформирований, срыв призыва, а то и прямые военные акции.
Пытаясь установить вовлечение немецкими спецслужбами в подрывную деятельность некоторых национальностей и народностей в тылу Красной Армии в годы Великой Отечественной войны, опираясь на данные архивов, раннее проведенные исследования,15 мемуары некоторых руководителей органов безопасности, личные рассказы офицеров войск НКВД,16 принимавших участий в спецоперациях, можно сделать выводы об обоснованности депортации по каждому конкретному факту.
Как свидетельствуют многие документы, гитлеровцам не удалось склонить к сотрудничеству немцев, проживавших на территории СССР, ни в тылу Красной Армии, ни на оккупированных территориях. По признанию В. Шелленберга17, приверженность к идеям большевизма у этой категории была выше, чем у русских, а участие в оказании помощи германским оккупационным властям было чуть не единичным.
Не удалось установить фактов участия турок-месхетинцев в подрывной деятельности против СССР на стороне фашистов. Но автором не исследовалась деятельность турецких спецслужб, а, как известно Турция была союзником фашисткой Германии, поэтому полностью каких-либо связей с немецкими планами исключить нельзя.
Для всех же других депортаций народов в годы Великой Отечественной войны были вполне достаточные для этой причины. К великому сожалению, у авторов, исследующих причины депортируемых народов в годы войны, абсолютно отсутствует связь с обстановкой на фронтах, с положением в Красной Армии, в тылу своих войск, как и в целом не наблюдается связи с военной наукой, военной историей. Несмотря на высокие ученые степени и звания, подчас у некоторых исследователей нет полного представления об особенностях охраны тыла действующей Красной Армии, о тех руководящих документах, собственно определяющих реальную картину.
В своих разоблачениях и уничтожениях они заходят так далеко, что даже не гнушаются простым выдергиванием и подтасовкой фактов. К примеру, в упоминавшемся уже труде начальника Департамента по делам депортированных и репрессированных народов Министерства Российской Федерации по делам национальностей и религиозной политике Н.Ф. Бугая (1995), приводится доклад Б. Кобулова Л. Берии о результатах борьбы с терроризмом с 18 по 25 июня 1944 г., где приводятся данные о захвате 42 повстанцев, 11 немецких парашютистов, изъятии оружия и боеприпасов и далее: «Однако стабилизировать обстановку все же не смогли, меры по изъятию повстанческих элементов желаемых успехов не приносили. И вновь вина за действия отдельных повстанцев, фашистов, диверсантов перекладывалась на целый народ».18
Во-первых; такому специалисту в области «депортации» не к лицу оперировать термином «террорист», тогда его употребляли крайне редко, это – бандитизм. В соответствующих указах Президиума Верховного Совета чётко было определено, что родственники бандитов подлежат ссылке. Это положение Н. Ф. Бугаю, как никому другому, известно, и крайне неудобно, видимо, причислять к бандподобникам близких родственников, живущих сейчас, как это было тогда.
Во-вторых, как перекладывать вину на народы, в частности, на балкарцев, которые уже к этому времени находились в депортации несколько месяцев? К сожалению, это не единственный случай или эпизод. Стал гулять среди историков и такой «факт», как «особая религиозная политика немецких оккупантов», где приводится дословно: «В Нальчике части немецкой армии приняли участие в праздновании мусульманского праздника «Курбан»19.
В данном случае ссылка делается на научный труд В.П. Сидоренко20. Но празднования немцами «Курбан-байрам» в Нальчике быть не могло по той причине, что их в это время в этом городе уже не было. Оккупировали немцы столицу Кабардино-Балкарии 29 октября 1942 г., а покинули - в конце декабря 1942 г. - начале января 1943 г., когда в город вошли советские войска. А «Курбан-байрам» в 1943 г. по лунному календарю приходился где-то на конец февраля.21 Теперь этот факт будет «гулять» очень долго во всех возможных, в том числе и научных, трудах.
Пытаясь дополнить существующие представления по этой проблеме недостающими звеньями, нами предлагается ряд сопоставляющих документов, исходя из которых, следует, что инициаторов депортации некоторых народов надо искать не в лице И.В. Сталина и Л. П. Берии и их ближайшего окружения, а среди командующих в различное время Южным, Сталинградским, Северо-Кавказским и Закавказскими фронтами, Отдельной Приморской армией. Исследование различных источников позволяет сделать выводы, что в отдельных случаях для борьбы с бандформированиями в тылу Северо-Кавказского фронта привлекались до 15% имеющихся в наличии сил и средств. Это был настоящий « второй фронт»22.
В годы Великой Отечественной войны действовало «Положение о войсках НКВД, охраняющих тыл Действующей Красной Армии»23, имевшее несколько исправлений и дополнений, которым очень чётко определялись границы тыла, в которых за порядок отвечает тот или иной командир или командующий фронтом. Так, в полосе дивизии первого эшелона за порядок отвечал командир дивизии, с армейского тыла, с рубежа 20-25 км до 50-55 км в глубину - начальник войск НКВД охраны тыла фронта, за порядок же охраны тыла от указанного рубежа и до 350-600 км - командующий фронтом. Все эти рубежи, с конкретной привязкой устанавливались Военными Советами фронтов, согласовывались с ГШ и НКВД СССР. К примеру, на 30 июля
1942 г. директивой Генерального штаба по тылу № 203693 для Северо- Кавказского фронта устанавливались границы: (иск) Астрахань, Махачкала, справа, со Сталинградским фронтом: (иск) Кетченеры, Верхне - Курмоярская, слева, с Закавказским фронтом: (иск) Буйнакск, Оржоникидзе, Большой Кавказский хребет, Грачево, Лазаревское. Распорядительные станции: Центр - Баку, для Северо-Кавказского фронта - район Гудермес, район Армавир и иметь представителей в Тихорецке, на контрольно-распорядительной станции - Баку. Водная база снабжения и перевалки - Махачкала24. По сути, когда враг был на территории Ростовской области, тыл фронта был определен по линии Волги и Каспийского моря. Это был рубеж, до которого определялась тыловая полоса фронта, где действовал свой определенный, фронтовой режим, как для военных, так и для гражданских лиц. И так по всем фронтам.
Из приведенного документа можно сделать вывод, что командующий фронтом в указанной полосе нес всю полноту ответственности за происходящие события и ему, по сути, были подконтрольны все, в том числе органы власти на местах. Глубина тыловой полосы была различной и зависела, прежде всего, от характера боевых действий. При подготовке к наступлению она уменьшалась, достигая 200-250 км для фронта, при обороне - увеличивалась до 350-500 км и более. Кроме того, при определении её, учитывалось наличие стратегических коммуникаций в тылу, населенных пунктов, различной инфраструктуры (базы, склады, аэродромы, порты, станции, госпитали, больницы, довольствующие органы и т. д.).
По этим причинам наличие во фронтовом тылу, какой- либо банды или мятежа, тем более мятежной территории, для командующего фронтом было недопустимо. При наличии основных сил на фронте, направить к себе в тыл на данные границы он, по сути, мог только минимум сил и средств. По этим причинам утверждения некоторых исследователей о том, что фронт был тогда уже «далеко» и основания для депортации нет, выглядит, мягко говоря, неконкретными и некорректными.
Многочисленные исследования современных «противников» депортации подтверждают, что действительно в тылу Северо-Кавказского фронта, а затем Отдельной Приморской армии на протяжении с лета 1943 и 1944 гг. наблюдалась очень высокая активность бандформирований и диверсионных групп противника. Но это было ещё не всё, что привело к решению о депортации некоторых народов Северного Кавказа, если бы указанные причины обусловлены были только оборонительными боями. Ситуация при наступлении и перемещении линии фронта на запад резко ухудшилась.
Да, линия тыла фронта перемещалась и автоматически борьба с бандами, которые оставались на своих местах и, как правило, не уходили с противником, перекладывалось на территориальные органы НКВД и НКГБ, а других сил и средств для решения этой проблемы было крайне мало. По сути, после снятия режима прифронтовой полосы местные органы власти оставались один на один с бандами.
Привлечение временной группировки войск НКВД в составе Северо- Кавказского округа войск НКВД (около 15 тыс.) лишь частично могло выполнить эту задачу. Вся численность войск НКВД, которые могли быть привлечены для этой задачи (войска охраны тыла и мотострелковые части и соединения) насчитывала около 300 тыс. на период депортации. К депортации же привлекалась сводная группировка войск НКВД, в различных операциях от 80 до 90 тыс. человек. Это были, как правило, полки войск НКВД, снятые с охраны тыла других фронтов и 2-3 полка ОМСДОН (а) им Ф.Э.Дзержинского25.
Из показаний Л.П. Берии известно, что проблема депортации некоторых народов Северного Кавказа, в частности чеченцев и ингушей, назрела ещё летом и осенью 1942 г., более того, уже стала создаваться соответствующая группировка сил и средств, но помешали события, связанные с битвой на Волге26.
На момент депортации народов Северного Кавказа в 1944 г. обстановка в этих республиках оставалась весьма сложной: постоянными были обстрелы колонн, нападения на железнодорожные составы, идущие на фронт, на партийных и советских руководителей, налёты на колхозы и совхозы, срыв призыва в ряды Красной Армии. Как свидетельствуют многочисленные документы, во многом этим событиям руководители спецслужб фашистской Германии умело пользовались - обеспечивали банды оружием, боеприпасами, снаряжением, деньгами, инструкторами, средствами связи. По сути, это была война в тылу фронта. По утверждению ветеранов войск НКВД, принимавших непосредственное участие в событиях того времени, известные решения о депортациях родились на неоднократных обращениях командования Северо-Кавказского фронта к Верховному Главнокомандующему.
Кроме перечисленных причин следует напомнить ещё один из важнейших фактов, а именно, значение железной дороги Баку-Гудермес-Грозный- Прохладный в тылу советского фронта. Ее стратегическую значимость переоценить невозможно. В период Великой Отечественной войны горюче- смазочные материалы более чем на две трети шли именно из Баку, Грозного, Майкопа. Приволжский нефтяной район только начинал разрабатываться. Ведь и Гитлер основной удар летом 1942 года направил именно на Кавказ – с целью лишить Красную Армию горючего. Не случайно и немецкими диверсантами на эти участки дорог выставлялись сотни мин замедленного действия, разрабатывались специальные операции «Шамиль» и другие, две трети сил специального назначения Абвером были нацелены на этот участок советско-германского фронта.
На ветку Астрахань-Гудермес нацеливалось калмыцкое кавалерийское соединение «Доктора Доля», штатного сотрудника Абвера; тем самым, пусть временно, но цель была сорвать перевозку нефтепродуктов на центральный и северный участок фронта, а также вглубь страны в 1942-1943 гг.
По сути дела диверсионно-разведывательные формирования, банды всевозможного толка в тылу именно Северо-Кавказского фронта решали главную задачу - сорвать работу стратегических коммуникаций.
Следует помнить, что главной задачей группы армии «Юг» вермахта в летней компании 1942 г. как раз и был захват всех нефтеносных районов СССР, что, как известно, оказалось невыполнимым. Теперь они пытались воспрепятствовать ритмичной работе коммуникаций другими силами и средствами. Подтверждением сказанному являются исторические формуляры 66-го полка (г. Грозный), 116-го полка (г. Баку), 123-го отдельного батальона (г. Махачкала) войск НКВД по охране железных дорог, напоминающие сводку боевых действий, хотя, как известно, в этих районах в указанный период боевых действий не было.
Так 27 июля 1942 г. резервная рота в 150 человек от 66-го полка войск НКВД (Грозный) попала в засаду в районе горы Кур-Кумас и была блокирована бандой. Через четверо суток с помощью прибывшего сводного отряда 114-го полка войск НКВД, роте удалось вырваться из мешка. Таких боевых эпизодов насчитывается более, чем достаточно. Активным было воздействие на полотно железной дороги в тылу Красной Армии на неохраняемых участках. На участках полка личным составом войсковых нарядов в пик активности диверсантов и бандформирований в 1942-1944 гг. снималось до 10-15 противопаровозных мин и фугасов за день. Несмотря на значительную удаленность от линии фронта, воздействие на объекты на железной дороге на Северном Кавказе было чрезвычайно велико.27
Об обстановке в период Великой Отечественной войны довольно полно и подробно описывает в известных своих работах Н. Ф. Бугай, при этом ссылки идут на архивные источники, что не позволяет усомниться в подлинности изложенного материала. Автором приводится немало примеров деятельности Абвера на территории Северного Кавказа по дестабилизации обстановки: статистические данные, показания немецких агентов об их работе в тылу, сведения из войск о формировании «пятой колонны» в тылу Красной Армии. К примеру, за время войны на территории только Чечни и Ингушетии было изъято 18046 единиц стрелкового оружия из них, 108 пулеметов, 339 автоматов, 11366 винтовок.28 Это было то оружие, с которым дезертировали за годы войны призванные в Красную Армию чеченцы и ингуши, заброшенное по воздуху немецкими спецслужбами, отбитое при нападениях на мелкие подразделения армии, войск НКВД, милиции. Этого оружия хватило бы на вооружение двух стрелковых дивизий. Для сравнения можно привести тот факт, что, примерно, сколько же оружия перешло армии Д. Дудаева после захвата учебного центра Северо-Кавказского военного округа в 1992 г. И какой ценой его пытаются сейчас изъять в течение десяти лет наши силовые структуры.
Осенью 1941г. в лагере «Штранс», отдела «Абвер - 2» управления «Абвер-заграница» было сформировано специальное воинское подразделение - батальон «Бергманн» (горец), предназначенное для подрывной работы на Кавказе. Его командиром являлся профессор, капитан Оберлендер. До сего времени в открытой печати о нем встречаются весьма и весьма скромные сведения.
Ни одна спецслужба мира не торопится обнародовать свои способы и методы работы на Кавказе, имеющем важнейшее геостратегическое положение. Этим объясняется завеса тайны и по сей день.
Известно об Оберлендере крайне мало, в отличие от того же О. Скорцени. До войны был специалистом по изучению народов Востока, слыл весьма неординарной личностью, более того, даже к Гитлеру относится неоднозначно, несколько раз Канарисом спасался от гестапо. Но при всей его неординарности и одаренности как ученого, формировал и командовал батальоном «Бергманн», после войны был в правительстве ФРГ. Батальон комплектовался военнопленными из национальностей Кавказа и Закавказья и добровольцами из немцев, служивших в 1-й, 2-й и 3-й горнострелковых дивизиях.
Примечательной особенностью применения 2 роты, укомплектованной кабардинцами, осетинами, ингушами и чеченцами являлось то, что они планировались для назначения бургомистрами на оккупированных территориях.
Следует отметить, что после депортации чеченцев и ингушей в довольно короткое время удалось покончить с крупными бандформированиями. Не имея социальной базы, поддержки местного населения к осени 1944 г. значительная часть банд была разбита и рассеяна. Их остатки имели преимущественно семейный тип: 3-5 человек, укрывавшиеся далеко в горах, лишь изредка напоминая о себе грабежами и угоном скота. Руководство немецких спецслужб, учитывая этот фактор, прекратило заброску указанной агентуре помощников, оружия, снаряжения и других материальных средств.
Упоминающиеся сведения о том, что после депортации бандформирования стали действовать более активно и их количество выросло в полтора раза,29 объясняется весьма просто: после депортации всё местное руководство НКВД было заменено, вместо прежних кадров были направлены сотрудники из других регионов, поэтому статистика и учёт стали вестись более точно. Кроме того, как уже отмечалось выше, крупные банды раскололись на более мелкие, следовательно, их количество должно было увеличится. Автором подмечено, что данные по бандформированием за любой месяц 1942 -1943 гг. поданные Управлением НКВД Грозного и командованием 141-го горно-стрелкового полка (ГСП) войск НКВД расходятся, причём весьма существенно как по количеству, так и по тяжести совершенных преступлений.
Командир горно-стрелкового полка докладывал только на основании докладов своих нарядов, командиров подразделений, которые не могли охватить территорию всей республики даже на 1\3. Но эти показатели составляют чуть не половину тех, что подавал начальник УНКВД. По степени же тяжести количество преступлений от командования полка было выше. Причём зачастую данные о нападении на подразделения войск НКВД, сотрудников милиции вообще отсутствовали в данных подаваемых УНКВД30.
История выполнения внутренними войсками задач в регионах, где вводится чрезвычайное положение в 80-90 гг. ХХ века целиком подтверждает вывод о том, что когда в районах, где ситуация выходит из-под контроля местных властей, органы внутренних дел, равно как и местное руководство, никогда не бывают объективными, всегда пытается хоть как-то приукрасить положение дел.
Осенью 1944 года был расформирован Северо-Кавказский округ войск НКВД, как выполнивший свои задачи, не только в ЧИАССР, но и в целом в регионе 31.
Анализируя причины, обоснованность депортации других народов СССР в годы Великой Отечественной войны следует отметить, что аналогично судьбе чеченцев и ингушей, переселение было вполне обосновано с военной точки зрения.
Несомненно, что в каждом конкретном случае существовали свои особенности. К примеру, на территории Калмыкии Абвером создавалось кавалерийское соединение доктора Доля. Предполагалось его довести до 12 эскадронов. Реально успели создать 3.
В условиях степной местности, где не было никаких частей Красной Армии, войск НКВД к началу 1944 г., это могло стать реальной угрозой для тыла, прежде всего для стратегически важного участка железной дороги Астрахань - Кизляр, большей частью проходившего как раз через Калмыкию, на расстоянии 100 – 150 км от районов наиболее охваченных бандформированиями. Для нападений на этот участок нужно было два-три перехода. Не случайно, даже после депортации калмыков в июле - августе 1944 г. руководство Абвера не отказалось от своих намерений, пытаясь собрать разрозненные банды под единое руководство, обеспечить их всем необходимым, или при благоприятном развитии событии планировалось перебросить Калмыцкий легион в поддержку кавалерийских эскадронов. Именно там в ходе чекистско-войсковой операции был уничтожен один из пяти новейших военно-транспортных самолётов Ю-290 выпущенных немцами в конце войны. Иными словами, Калмыкия в планах немецкого командования рассматривалась как регион, наиболее перспективный для выступления «пятой колонны». И только активная борьба с диверсиями советской стороны позволила их сорвать.
Это лишь один из нескольких важных аспектов, с военной точки зрения подтверждающий необходимость борьбы с «пятой колонной».
Второе, не менее важное, заключается в особом менталитете горских народов, где не принято выдавать преступников правоохранительным органам добровольно. В подтверждении этого можно привести многочисленные примеры из документов архивов и научных исследований свидетельствующие о том, что фактов выдачи местным населением террористов (диверсантов и разведчиков) в указанных районах отмечено не было32.
В ряду причин, повлекших депортацию, в частности, чеченского и ингушского народов, следует учитывать и в некоторой степени экономическую. Так в донесениях Красной Армии об экономическом и политическом состоянии бывшей Чечено-Ингушской АСССР за период с 1937 по 1944 гг. отмечалось, что из-за низкой трудовой дисциплины большинство чеченских и ингушских колхозов производственные планы не выполняли. Имели место гибель посевов, падеж скота, расхищение колхозного имущества33. Вполне естественно, что с началом войны это положение ухудшилось. По сути дела на фронте от таких хозяйств ждать помощи особенно не приходилось. Вместе с тем, как свидетельствуют показания немецкого агента О.Губе и других: « чеченцы и ингуши при Советской власти жили зажиточно, в достатке, гораздо лучше, чем в дореволюционное время… ни в чем не нуждаются, что бросалось в глаза мне, вспоминавшему тяжелые условия и постоянные лишения, в которых обитала в Турции и Германии горская эмиграция.
Я им не находил иного объяснения, кроме того, что этими народами из чеченцев и ингушей, настроениями в отношении своей Родины, руководили шкурнические соображения, желание при немцах сохранить хотя бы остатки своего благополучия, оказать услуги, взамен которых им оставили бы хоть часть имеющегося скота и продуктов, землю и жилища».
Нечто подобное встречается в оценке калмыков от задержанной немецкой резидентуры34. Для большей убедительности этого фактора далеко не лишним будет напомнить, что в январе 1944 г. была снята блокада Ленинграда, отменили известные 125 г блокадного эрзац хлеба, да и в тылу люди, также работавшие на фронт, на победу, голодали.
Поэтому стремление заставить работать в условиях депортации целые народы выглядело вполне оправдано. Не случайно обеспечение работой депортированных держалось на контроле. Уже в мае 1944 г. 80% чеченских и ингушских семей работали в артелях, 75% имели приусадебные участки и огороды, даже получали некоторые льготы35, которых не имело местное население.
Другим аспектом, тоже экономического характера, можно считать затраты на борьбу с бандформированиями в мирных условиях.
Первая и вторая чеченские компании (1994 – 1996 гг. и с 1999 г. и по настоящее время) только подтвердили вывод о том, что в военное время держать 80 тысячную группировку войск, как это сейчас, только в одной Чечне, было абсолютно невозможно. Кроме того, за время современной «борьбы» с незаконными вооруженными формированиями, некогда цветущий край превратился в руины и пепелища, а народ Чечни в прямом смысле слова загоняется в родоплеменные отношения, в вековую отсталость и нищету, при этом перспектив выхода из создавшегося кризиса невозможно предугадать. Ущерб современной войны весьма велик и его ещё современникам предстоит оценить.
Исследование возможности создания «пятой колонны» на территории республик Закавказья следует искать прежде всего в обстановке в этом регионе во время Великой Отечественной войны. Несомненно, что там не было таких активных действий, как на Северном Кавказе, но ситуация оставалась далеко не простой.
Главным противником СССР на южной границе была Турция. С началом советско-германской войны она объявила частичную мобилизацию. Из центральных и западных районов в Восточную Анатолию завершилась переброска 18 дивизий, и сосредоточение их в приграничных с СССР районах. Непосредственно к линии границы для сосредоточения ударных группировок было выдвинуто до 3 дивизий и усилилась пограничная охрана. Современные дороги, укрытия, линия связи. На линии границы появились рекогносцировочные группы. В приграничных районах велись военные приготовления местного населения.
Иранское правительство внешне прикрываясь политикой «нейтралитета» также вело военные приготовления. Иранскими властями применялись меры по созданию бандформирований в пограничной полосе для борьбы против СССР. Одной из таких мер явилось проведенное в г. Ардебиль 22 июня 1941 г. совещание с главами шахсеванских племен, на котором они поклялись быть верными правительству и обязались создать военные отряды из шахсеван, раннее занимавшихся бандитизмом на советской территории. В связи с этим правительство отменило существовавшие ограничения для шахсеван в отношении пользования пастбищем в пограничной полосе. В сентябре-декабре 1941 г. в пограничной полосе Ирана насчитывалось около 70 банд, численностью от 4 до 40 человек.
Такое же совещание было проведено в середине июля 1941 г. турецкими властями в г. Хой. В июле-августе турецкие пограничные войска активно создавали в пограничной полосе так называемые «черно-партизанские» отряды в составе 10-15 чел, каждый, для диверсионно-террористических действий на территории СССР.
В связи с наступлением немецких войск на юге в 1942 г. разведывательно-подрывная деятельность со стороны Турции и Ирана активировалась, особенно среди населения в пограничной полосе Грузии и Азербайджана36.
В этот период отмечается оживление агентов немецкой разведки в этих государствах против СССР. Из числа нарушителей границы в Азербайджанском и Туркменских округах был разоблачен 31 агент немецкой разведки, кроме того, из числа арестованных в пограничной полосе обезврежено 16 агентов.
Со стороны Турции и Ирана банды прорывались на территорию СССР в 1942 г. 74 раза, постоянными были обстрелы застав, пограничных отрядов.
В 1942 г. территория Турции активно использовалась фашисткой Германией для воздушного шпионажа, переброски своей агентуры, диверсионно-разведывательных групп и специальных авиадесантов на территорию Кавказского региона. В течение года пограничные войска зафиксировали 58 случаев нарушения воздушной границы СССР со стороны Турции немецкими самолетами. Кроме того, 25 случаев полетов германских самолётов «Юнкерс-88» и «Хейнкель-11» со стороны Чёрного моря в прибрежную полосу Грузии37.
В 1943 году в пограничных районах Грузии, Азербайджана, Туркмении, Таджикистана и Киргизии обстановка существенно осложнилась. В этих районах стали оседать местные жители, стремившиеся отклонится от призыва в Красную Армию. В последующем они перешли на нелегальное положение, стали объединятся в группы, вооружаясь, нападать на склады, магазины, колхозы, совершать теракты.
Такие нелегальные отряды пополнялись в 1942-1943 гг. диверсионно-разведывательными группами, выброшенными гитлеровской разведкой с самолётов. К 1943 г. они являлись базой для ведения разведывательной деятельности против СССР38.
В такой обстановке находился наш Закавказский фронт. С севера - немецко-фашистские войска, с трудом сдерживаемые Северо- Кавказским фронтом, с юга - Турция, Иран - в любой момент готовые начать боевые действия. Ситуацию и без того сложную в стратегическом плане усугубляли горные условия. Разобщенность сухопутных коммуникаций с лета 1942 г. до июля 1944 г. вдоль Чёрного моря, прерванное сообщение по Военно-Грузинской дороге – сентябрь - декабрь 1942 г. и единственная сухопутная коммуникация связывающая, с «большой» землей - это железнодорожная ветка
Баку – Махачкала - Кизляр - Астрахань. Именно по данной дороге осуществлялась всё обеспечение в указанный период Черноморского флота в оставшегося портах: Геленджик, Туапсе, Поти, Батуми. По сути, указанная железнодорожная ветка оставалась единственной сухопутной артерией связывающей все республики Закавказья с центром.
Именно в этих чрезвычайно сложных условиях и была осуществлена депортация турков, хемшинов, курдов, носившая более карательный характер, нежели вызванная необходимостью обезопасить тыл. Но, тем не менее, вероятность того, что немецкое командование или турецкое запустят механизм «пятой колонны» сохранялось в тот период.
Конечно, причиной депортации некоторых народов Северного Кавказа выглядят не всегда обосновано с точки зрения местных архивов, например, Карачаево - Черкессии39, но архив Главного управления по борьбе с бандитизмом
НКВД содержит весьма немало документов, до сих пор по различным причинам не рассекреченных, которые позволяют на причины депортации карачаевцев, да и балкарцев взглянуть несколько иначе. Прежде всего, следует проблему депортации карачаевцев и балкарцев всё-таки рассмотреть через призму замыслов врага, его спецслужб. Решение о депортации тех или иных народов обусловливалось возможностью их активного вовлечения на свою сторону, использования в своих замыслах. Этим планам вполне отвечали различные антисоветские организации, политические центры, которые создавались в недрах Абвера, РСХА, прежде всего, имевших сугубо выраженную прогерманскую ориентацию. К таким можно отнести в Карачаевской АО «За религию Карачая», в Кабардино-Балкарии «Балканская армия», Карачаевский национальный комитет «Свободный Карачай». Фонды Главного управления по борьбе с бандитизмом позволяют сделать вывод, что эти организации работали под патронажем Абвера и РСХА40.
В принципе, любая организация, партия, не может существовать на оккупированной территории без одобрения властей, служб безопасности, которыми на местах были подразделения РСХА. Поэтому любой вопрос, автономии, самостоятельности и свободы этих структур можно смело брать в заслугу всех руководителей спецслужб врага, от которых зависело абсолютно все.
В архивных фондах хранятся документы, подтверждающие, что мятеж в Карачае в январе 1943 г. возник по рекомендации немецких спецслужб. После его подавления, в марте, лидерам, так называемых карачаевских «подпольных» организаций, оставшимся на свободе, снова было предписано поднять мятеж.
Не безынтересно, что эти события детально описаны в упоминающимся научном труде Г.В. Марченко, более того, приводится пример, что некоторые лидеры и бандиты уходили по горам в след за хозяевами, а в дальнейшем продолжали работу уже в Италии, в г. Паллиуида, где также находится центр по подготовке отрядов из числа горской молодежи для продолжения борьбы с советской властью41.
Развитие событий привело к тому, что в этих условиях в июле 1943 г. распоряжением ГКО СССР призыв карачаевцев в Красную Армию был отменен. Несомненно, какой смысл вооружать своих граждан, будучи уверенным, что они с этим оружием уйдут в горы. Как вывод, можно заметить, что немецкие спецслужбы, даже после депортации карачаевцев, продолжали содержать Карачаевский национальный комитет для подготовки горцев в формирования новой «пятой колоны».
Наиболее сложная обстановка в 1942 – 1944 гг. была в Кабардино-Балкарии. В этот район были направлены два кавалерийских эскадрона батальона «Бергманн » дивизии «Брандербург-800» (Абвер-II). Опираясь на указанные силы в период оккупации в Нальчике, было создано марионеточное правительство во главе с князем С. Шадовым. В результате активной деятельности этого «правительства» и подразделений Абвера в довольно короткий срок, за 2 месяца, была создана база, позволившая после освобождения этих районов Красной Армией иметь там мятежную территорию на протяжении всего 1943 г. и первой половине 1944 г.42 Для борьбы с бандитами и десантами врага применялись значительные силы и средства43.
Исследования деятельности немецких спецслужб на Северном Кавказе позволяет отметить одну важную особенность, что пик заброски диверсионных групп приходилось на лето 1944 г. (это подтверждается и в трудах Н.Ф. Бугая). Наибольшая плотность наблюдалось в Кабардино-Балкарии (около 80 человек). Это объясняется следующими причинами: во-первых, оставшимися бандформированиями необходимо было управлять; во-вторых, весенне-летний период наиболее благоприятен, так называемая «зеленка», позволяет легко укрываться; в–третьих, отвлекались значительные силы и средства на их поиск и ликвидацию; в - четвертых, затруднить восстановление деятельности органов местного управления, сельского хозяйства, в данных районах, областях; в – пятых, подорвать экономику регионов за счёт вбрасываемых фальшивых советских денег. Данное положение основано на утверждении В.Т. Огрызко, участника ликвидации некоторых диверсионных групп в Кабардино-Балкарии в должности командира 1-го МСБ 1-го МСП ОМСДОНа. Все задержанные группы имели фальшивые советские денежные знаки внушительными суммами от 500 тыс. до полутора миллионов рублей. Нечто подобное наблюдалось сейчас в Чечне, когда полевые командиры с местным населением рассчитывались фальшивыми долларами.
Относительно утверждений о том, что при депортации войсками и органами НКВД творился беспредел, существует множество документов, опровергающих воспоминания очевидцев.
Для примера можно привести некоторые положения из докладной записки «Об итогах следственной работы» после переселения калмыков (операция «Улусы») 28-29.12.43 г.
Задержано по подозрению в бандитизме и дезертирстве - 432 человека. Из них в процессе проверки передано в другие органы - 17человек, освобождено за недостаточностью улик - 84 человека, за отсутствием состава преступления - 76 человек, прекращены дела за смертью задержанных - 13 человек;
Осуждены по статьям УК РСФСР:
58-1 - 112 чел.,
58-1 «б» - 154 чел.,
58-2 - 18 чел.,
58-3 – 9 чел.,
58-14 – 1 чел.,
58-3 – 16 чел.,
193 7п «г» - 5 чел.,
193 10п «г» - 3 чел.
Из осужденных входили в состав бандгрупп - 14 чел. Признались в участии в вооруженных ограблениях - 12 случаях; грабежах- 16 чел; расстрелах военнослужащих Красной Армии - 28 чел., изнасилованиях - 4 чел; участиях в бандформированиях - 18 чел. Задержанными бандитами было расстреляно мирных граждан и партийно-советского актива - 35 чел. В результате рассмотрения уголовных дел 18 человек приговорены к высшей мере наказания, остальные осуждены к различным срокам заключения. Оказали сопротивление и были убиты – 8 чел, расстреляно - 10. При задержании расстреляны на месте преступления – 4 чел44.
Из приведенного видно, что не было стремления всех сделать врагами, даже из тех, кого задержали. Этот факт далеко не единственный. Подобного рода документы можно найти и по другим случаям депортации. За соблюдением мер социалистической законности велся строгий надзор. Известны случаи, когда особо ретивые следователи, к примеру, летом 1942 г., выбивавшие признания у подозреваемых, разжаловались в рядовые и направлялись в штрафные подразделения (Юго-Западный фронт)45.
Таким образом, следует признать, учитывая масштабы Великой Отечественной войны, её беспрецедентный территориальный размах, что и депортация имела соответствующие размеры. Помимо того, ее масштабность объясняется также сосредоточением основных усилий немецких спецслужб на отдельные территории, группы, слои населения, национальности, целенаправленную политику по разложению, дестабилизации тыла, воздействию на наиболее уязвимые участки и направления.
Использование войск и органов НКВД, НКГБ СССР для депортации некоторых народов в целях предотвращения или борьбы с «пятой колонной», как основной составляющей сил и средств, вполне закономерно и оправдано. Историки, которые изучали некоторые документы, касающихся специальных операций, отмечают их продуманность и высочайшую организацию.
Награждение высшего руководства НКВД полководческими наградами, в том числе орденом Суворова, абсолютно соответствовало характеру поставленной задачи. Ведь А. В. Суворов не только блестяще бил врагов России, но и подавлял врагов внутренних тем же широко известным принципом «не числом, а умением». Лишение боевых наград после известных решений ХХ съезда КПСС участников тех событий, командиров, командующих войсками, начальников НКВД - ошибочно.
Здесь важно напомнить вывод голландского историка-специалиста по истории гитлеровской «пятой колонны» Л. Ионга: «В конечном счёте на самом Гитлере, его приспешниках и на последователях лежит подлинная вина за все те преследования, притеснения и казни, которым подвергались (иногда заслуженно, иногда нет) действительные, потенциальные и мнимые члены «пятой колонны»46.
Для нас должны быть важными также выводы и мнения, сделанные раннее объективным западным историком, признавшим, что обширная гитлеровская «пятая колонна» существовала во всех европейских странах и даже на других континентах, куда готовилась вторгнуться гитлеровская Германия, в том числе и в Советском Союзе. Признавая этот вывод, сделанный примерно в то же время, что и XX съезд партии, можно признать ошибочным утверждение тогдашнего советского лидера об отсутствии всякой военной необходимости депортации народов в годы Великой Отечественной войны. Тем более выглядит абсурдным обвинение И.В.Сталина в ошибках на этот счёт. Он нашёл выход из тяжелейшего положения. Остается лишь сожалеть, что правду об этих событиях вначале замалчивали, потом стали искажать, показывать обратную, малопривлекательную сторону, изображать, убирая из поля зрения то, ради чего это все проводилось.
Факты депортации народов СССР в годы Великой Отечественной войны - это история, одна из её трагических страниц. Война не ограничивается только сражениями на театрах военных действий, это неимоверно тяжелый труд в тылу, многочисленные жертвы среди мирного населения, всевозможные лишения. Во время войны терпят лишения не только солдаты в окопах, но и мирное население. Сегодня, поднимая на щит депортируемых, надавливая на больную мозоль кавказского самолюбия, определенные политические круги накапливают себе капитал. А публикации ряда изданий, некоторые научные труды, сродни фашистским подстрекательным листовкам, играют на обидах полувековой давности, сеют вражду между нациями и народностями47.
Объективная точка зрения на события, связанные с депортацией, все-таки возобладала в Генеральном штабе ВС РФ в 2003 году: «Ни перед каким народом, проживающим ныне в пределах Российской Федерации, российское общество и государство, не несут исторической ответственности за какое - либо «проявление» геноцида. Что касается сегодняшних претензий к Российской Федерации по поводу имевших место в 40-е годы событий, связанных с перенаселением народов Чечни и Ингушетии, то они были вызваны объективными причинами, связанными с безопасностью южных границ государства.
Осознание данного исторического факта составляет основу формирования государственно-патриотического сознания граждан России, представителей органов государственной власти, военнослужащих Вооруженных Сил, других войск»48.
1 Сысоев Н.Г. Жандармы и чекисты: от Бенкендорфа до Ягоды. М. Вече. 2003, с 105-106.
2 Ионг Л. Немецкая «пятая колонна» во второй мировой войне, с. 447; Дзинтарс Я. «Пятая колонна» в Латвии служила Гитлеру. Её разгром фальсификаторы пытаются выдать за геноцид. HTML(14K)RTF(27K)
3 Ионг Л. Указ. соч., с 41.
4 «Пятая колонна»- наименование нацисткой агентуры в различных странах, которая осуществляла диверсионную и шпионскую деятельность, сеяла панику, занималась саботажем и помогала захвату этих стран германскими войсками. Термин» пятая колонна» впервые вошёл в обиход в начале октября 1936 во время Гражданской войны в Испании,когда фракисткий генерал Эмиль Моро заявил по радио, что мятежники ведут войска на Мадрид четырьмя колоннами, а пятая находится в самом Мадриде и в решающий момент
ударит с тыла. Прим. автора.
5 И. Сталин, Л. Берия. Их надо депортировать (документы, факты, комментарии). М., Дружба народов. 1992; Бугай. Н.Ф., Л. Берия - И. Сталину «Согласно Вашему указанию» М. 1993; Сидоренко В.П. Войска НКВД на Кавказе в годы Великой Отечественной войны, СПб, 1999; Марченко Г. В. Государственная национальная политика на Северном Кавказе (20-40-е гг. ХХ в.). РостовН\Д, 2002.
6 Известия ЦК КПСС.1989, №3, с. 145-152.
7 Сидоренко В. П. Войска НКВД на Кавказе в годы Великой Отечественной войны. СПб,1999, Бугай Н.Ф. И.Сталин - Л. Берия: «Их надо депортировать»,1992, и др.
8 Прим: В СССР Грозненские и Бакинские месторождения давали более 3\4 нефтедобычи и 100% масел.
9 Вооруженный конфликт на Северном Кавказе. Уроки и выводы, с. 56-57.
10 Там же, с. 58-59.
11 Окороков А.В. Антисоветские формирования в годы второй мировой войны. с. 174
12 Сечкин. Г.П. Советские пограничные войска, с. 511-574.
13 Марченко Г.В. Указ. соч., с. 86-144
14 Бугай Н.Ф. Л. Берия - И. Сталину «Согласно вашему указанию»; Марченко Г.В.Государственная политика на Северном Кавказе 20-40-е гг. ХХ в.
15 Бугай Н.Ф., Л. Указ. соч.
16 Воспоминания Е. П. Егорова, участника депорт. немцев Поволжья., В. Т. Огрызко, участника депорт. народ. Северного Кавказа, Крымских татар и.д.р.
17 См: Шелленберг.В.Лабиринт,1991,-400с.
18 Бугай Н.Ф. Указ. соч.
19 Марченко Г. В. Указ. соч., с. 146
20 Сидоренко В.П. Войска НКВД на Кавказе в годы Великой Отечественной войны. СПб,1999.
21 Дата уточнена автором в Московском совете муфтий в октябре 2003 г.
22 Вооруженный конфликт на Северном Кавказе. Уроки и выводы, с 58-59.
23 Внутренние войска в Великой Отечественной войне 1941-1945гг. Документы и материалы. Юридическая лит. М. 1975 г. с 561-562.
24 Цит. по: Русский архив: Великая Отечественная. Тыл Красной Армии в Великой Отечественной войне 1941-1945гг. Документы и материалы. Т25 (14) М. Терра, 1998 г. с 265.
25 Бугай Н.Ф. Указ. соч.
26 Некрасов В.Ф. Тринадцать «железных» наркомов. 1995 г. с.248-249
27 Центральный архив внутренних войск (ЦАВВ) МВД РФ, ф.2, от 1.с, II 253, 262.
28 Бугай Н.Ф. Указ. соч., с 97.
29 Там же, с107.
30 ЦАВВ МВД РФ, ф2, см1с, д301,ГАРФ, ф. 9401., оп.2с, д.4
31 Смирнов П.А. Депортация: преступление или наказание? \\ На боевом посту № 10, 1995, с. 41.
32 Бугай Н.Ф. Указ. соч., с 94 –95.
33 Там же, с 95.
34 Там же.
35 Левовский О. Северный Кавказ, 1941-1945 годы: правда и вымысел \\ Щит и меч.15 марта 2001.
36 Пограничные войска в годы Великой Отечественной войны, с 602-604.
37 Сечкин Г. П. Указ. соч., с 260-261.
38 Там же, с 260-261.
39 Марченко Г.В. Указ. соч., с. 126-127.
40 Там же, с 128.
41 Там же.
42 Там же, с 146-147.
43 Бугай Н. Ф. Указ. соч., с. 126-127.
44 Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ), ф. 9478с, оп. 1, д. 98, л.68, 76-78.Документ подписан начальником управления НКВД (НКГБ) Автономной области, зам. начальника. ОББ НКВД СССР, зам. начальника ГУ «Смерш».
45 Российский государственный военный архив (РГВА), ф. 32880, от 5, д. 163.
46 Л. Ионг. Указ. соч., с. 432-436.
47 Смирнов П.А. Указ. соч., с 41.
48 Вооруженный конфликт на Северном Кавказе. Уроки и выводы. Москва, Генеральный штаб ВС РФ, 2003, с 66.
Павел СМИРНОВ, начальник кафедры внутренних войск Военного университета, кандидат исторических наук, полковник
