В моём сердце поёт песчаный ветер
ПРОЛОГ
Вы когда-нибудь видели как с августовского ночного неба падают звезды!?
Мерцает, переливается, играет звезда, вдруг по мановению воли Создателя срывается и летит. Наполняется сердце тихой грустью и радостью глядя на этот полет.. Так и жизнь этого человека вначале тихая и безмятежная вдруг вспыхнула и озаряемая огнем событий рассекая небосвод бытия канула в легенду...
Часть первая Тайна Али Бахтияра
Аминат Шали Бахтияр, проще Амина, была шестым ребёнком в семье оружейника Али Бахтияра. Девочку от большинства сверстников, а так же родных братьев и сестер, отличала спокойная сосредоточенность - вместо увеселений и игр, кои присущи всем детям. Амина часами просиживала в мастерской отца. Большими, тёмными, не по-детски серьёзными глазами наблюдала она, как невысокого роста, темнокожий Али гравирует клинки, нанося на рукоять три переплетенные стеблями розы.
«Слава, Сила и Честь. Запомни, дочь, обладая двумя последними качествами - добьёшься первого! Так любил говорить твой дед.»
Над мастерской отца висела ажурная вывеска с тремя цветками, и редкий прохожий не знал, что мастер Али обладает всеми тремя качествами. Его доброе имя и его клинки были известны далеко за пределами Хаммерфела. «Слава, Сила и Честь» – повторяла девочка, прикрыв пушистыми ресницами глаза стараясь запомнить. Три розы…
* * *
Жизнь шла своим чередом и казалось, так будет вечно. Но человек предполагает, а Боги располагают, и что-то нарушилось, сдвинулось в размеренной жизни Бахтияров. Однажды Амина, как обычно, сидела в мастерской отца, наблюдая за его работой. Вдруг на пороге появились два незнакомца. Тёмные плащи скрывали их лица. Посетители молча подошли к верстаку. О чём они говорили с мастером Али -его дочь не слышала. Но мастер Али лишь отрицательно качал головой. Незнакомцы, поклонившись, вышли, чёрной тенью проскользнув в дверной проём. Амина лишь успела заметить, как побледнел её смуглый отец. Всегда весёлый, великолепный рассказчик, с того времени он стал угрюм и молчалив, иногда неожиданно груб. Наступил день, когда он сказал:
— Аминат, больше не приходи ко мне! Помогай матери, и вообще – не женское дело смотреть, как работают мужчины!
Вся вспыхнув Амина лишь, смогла произнести: «Да, отец...»
Он постоял немного, наклонив голову словно задумавшись и поспешно вышел.
Как-то мать, беспокоясь что отец не пришёл к ужину, всё же нарушила наказ мужа и послала Амину, чтоб та отнесла лепешки и кувшин айрана. Мастерская находилась неподалеку и девочка, прибивая босыми ногами пыль, мгновенно скрылась за углом. Что произошло позже, она вспоминала с трудом, ибо беспредельный ужас оставил неизгладимый след на сердце ребёнка. Первое, что она увидела, была сбитая, смятая конскими копытами вывеска, широко распахнутая дверь и пятна крови на пороге мастерской. Когда дрожа от страха она вошла, то чудовищная картина предстала её взору: всё было перевернуто вверх дном, повсюду в беспорядке валялся инструмент, заготовки, листы металла. Было очевидно, что здесь происходила борьба, что-то искали. В полумраке Амина запнулась за какой-то тёмный предмет. Присмотревшись, она увидела бледное лицо, кроваво красные глаза и оскаленный рот. Из горла чудовища торчал кинжал, на рукояти – три переплетённые розы. Вскрикнув и следом лишившись чувств, Амина упала…
* * *
Шли дни, месяцы, поиски отца ничего не давали. Несколько раз Амина на базаре слышала странное слово, точно капли крови упавшие с эшафота. «Доминион». Могильным холодом веяло от него. Когда она подходила, люди замолкали и она видела их глаза – испуганные и насторожённые. Вокруг их семьи наступила тишина и пустота, словно ночь в бескрайней пустыне А’ликр. Некогда знакомые и дружелюбные люди, перестали даже кивать головой при встрече, делая вид, что не знают ещё вчера известную в городке фамилию Бахтияр.
Боль и тоска терзали сердце девушки.
Глава вторая. В начале пути.
Потекли безрадостные дни. И без того необщительная девочка, полностью замкнулась в себе. На окраине городка был пустырь, и Амина по вечерам, взяв старый отцовский миталь, перебирая струны сидела в одиночестве на каменной плите некогда, служившей надгробием могилы какого то странствующего философа. Говорили что, этот философ был он магом, кто-то вспоминал, что был он наделён и даром исцеления. Но теперь был окончательно забыт и его дар, и он сам. Место было уединённое и любопытные взгляды не мешали Амине предаваться размышлениям. Под звуки миталя Амина вспоминала те дни, когда ещё ни что не предвещало беду.
Вот отец берёт её за руку и они вместе идут на рыночную площадь. Прохожие приветливо кивают мастеру Али, и он машет им своей широкой ладонью. Он покупает Амине сладости, они подходят к фонтану. Там плавают золотые рыбки. Девочке хочется непременно их увидеть, отец поднимает Амину на руки и она бросает рыбкам корм. Журчат лазурные струи фонтана, медленно будто в полусне, шевелят плавниками рыбки.
Амина открывает глаза. Молчит миталь, поют цикады, по смуглым девичьим щекам текут слёзы. Тут под старой чинарой, на раскаленной за день и теплой к вечеру плите, глядя на звёздный купол Амина в первые осознала как велик этот мир, и что оазис ее прежней жизни он поглотил так же, как и бесчисленные светила и звезды мерцающие над ее головой. Она поняла, как недолговечна сама жизнь и слишком хрупки мгновения счастья. Когда-нибудь этот мир растворится, как тает заря за горизонтом. Отец, если ты жив – услышь биение сердца дочери, которая поклялась, что когда-нибудь встретится с тобой...
* * *
Моросит холодный дождь, на лесной поляне лежат человеческие останки. Истлевшая рука все ещё сжимает рукоять меча, словно хочет нанести последний удар. Сидит на черепе чёрный ворон, скользит лапами, долбит клювом в пустую глазницу. Кто ты, безвестный герой, положивший жизнь свою за северную вольность!? Над поляной растекается заунывный волчий вой. Встрепенулся ворон, взмахнул крылом и взмыл в бездонное скайримское небо.
Взмахнул крылом, навсегда изменив жизнь Аминат Шали Бахтияр..
Городок в котором жила Аминат был когда то крупным торговым центром. Через него проходили караваны, привозя с собой шелка и специи, украшения и посуду, оружие и меха. Гнали табуны коней и отары овец, а также приносили с собой сплетни и болезни. Это были те дни, когда город по-настоящему оживал, его наполняли новые запахи и звуки. Стоит заметить, что единственным красивым местом в городе была именно торговая площадь, в центре которой располагались фонтаны, гордость горожан. По краям мелкие торговые лавочки, мастерские медников, кожевенников, оружейников и ювелиров а также конторы ростовщиков и барышников. Сам же город представлял собой кучу глинобитных хижин, в беспорядке разбросанных вокруг базарной площади хаотически перерезанный кривыми улочками. И если бы вы захотели, то из окна своего дома без особого труда смогли бы дотянуться до стены противоположного.
* * *
В одну из жарких ночей, когда на горизонте небо белесо освещали зарницы, а старик Бей Ро Лан - местный предсказатель (ему уже никто давно не верил) упорно предсказывал долгожданный дождь, в город вошел каджитский караван. И город сразу расцвел от их шатров и сказочной речи. И даже на окраинах можно было услышать: "Эй постой, купи жене нитки, чудесные нитки! И она сошьёт тебе такую подушку, что ты не сомкнешь глаз на радость ей!
"Да-а, думали горожане, уже с рождения искушенные восточным словоблудием, и которые уже и без "волшебной " подушки сшитой из чудесных ниток не смыкали глаз (от этого население городка пополнялось с завидной регулярностью) - Вот заливает прохвост!» Но нитки всё же брали.
Можно было увидеть такую картину: каджит потирая лапой запыленный кувшин уверял покупателя:
- Представь приятель, вчера был пустой кувшин, положил пять монет - на утро достал десять! Кладу десять монет, достаю к вечеру - сорок!!! Бери уважаемый, такая вещь самому нужна! Не простой кувшин, зачарованный!
- А чего ж и не оставил себе тогда? – недоверчиво спрашивал местный.
И каджит, протягивая покупателю кувшин, говорил: "Если я буду класть монеты каждый день, кем стану!? Правильно, конечно богачом! Буду есть халву и спать на парчовых подушках. Стану тогда толстый, совсем торговать перестану. Вай-вай, жена обижаться будет очень! А тебе кувшин нужней, новый халат купишь, осла и даже ещё чалму. Нет, двух ослов и три чалмы даже! И жена твоя довольна будет!
И изумлённый, очарованный каджитской речью покупатель брал старый кувшин за сто монет. И если монеты на утро в кувшине не появлялись а напротив еще и таинственным образом исчезали, разьярённый несостоявшийся богач бежал на то место где купил этот проклятый кувшин. Но там уже стоял другой каджит, и довольно потирая усы, протягивал какой-то ржавый кинжал вкрадчиво мурлыкая о его волшебной силе.
Аминат в задумчивости бесцельно бродила по торговой площади. Подошла посмотреть - акробаты каджиты давали представление. Повсюду раздавались восторженные возгласы, слышались крики удивления. Народ был чем то до крайности взволнован и заинтересован, толпа ликовала, бурно выражая свои эмоции. Девушка и раньше видела выступления акробатов, но этот кот явно был виртуозен до крайности. Перекувырнувшись через голову, он с быстротой молнии взлетел на шест, быстро перебирая лапами пробежал по канату до середины. Там ну взвиваться клубком, крутиться так, что рябило в глазах. И всё это происходило на головокружительной высоте! Горожане ликовали. Толпа ревела. Смазливые горожанки посылали каджиту воздушные поцелуи, даже не замечая что рядом стоит благоверный, да и супруг явно не обращал внимания на жену и пищащих и галдящих от восторга чад своих. В общем, происходило что-то несусветное. Аминат подумала, что где то уже видела этого красавца каджита. Наконец, он мягко спрыгнув грациозно приземлился на ковер, и как показалось Амине, поклонился ей! Амина залилась краской и, смутившись, заторопилась домой.
Вдруг кто-то окликнул её. Обернувшись, она увидела каджитку со сказочными глазами, глаза её действительно каким то непостижимым образом постоянно меняли свой цвет, переливаясь от небесной лазури до золотисто-медового. Та, протягивая в лапах узорчатую шаль, напевала, мурлыкая: " Цветок души моей, купи этот чудесный платок. Видишь, какие птицы на нём? Они будут петь тебе свои песни!"
Шаль действительно была хороша, странные линии сплетались в узоры, напоминая деревья той страны, которая являлась девочке лишь в сладких грёзах и детских снах. Между ветвей деревьев сидели причудливые птицы и казалось, что действительно стоит надеть этот платок, как можно будет услышать их щебет. Каджитка покачивала головой в такт своим словам, в ушах её вместо серёг висели маленькие колокольчики и их звон как-то успокаивал, как будто говорил: «Не бойся, дитя моё, всё в этом солнечном мире прекрасно...»
Хотелось слушать эту странную хаджитку снова и снова, во всем с ней соглашаясь. А каджитка тем временем улыбалась девочке, и это ещё больше поразило воображение Аминат. Во рту у большой кошки сверкнул золотой клык! Да-да, именно – клык из червонного золота! Такого украшения Амина не видела ещё не разу в жизни.
И тут с Аминой случилось невероятное, никогда ещё она не лила таких слёз, они текли настоящим водопадом, и размазывая их по своим смуглым щекам, она рассказала почти всю историю своей жизни этой незнакомой кошке со странными глазами.
Каджитка взяла плечи девочки в свои лапы и мягко прижала её к своей груди:
— Ну будет, будет - мурлыкала она - тётя Мила, кстати меня зовут Мила, поможет тебе даже если ей самой придется спасать свою шкуру из когтистых лап судьбы. Где же живет это чудесное создание?
Каджитка вопросительно наклонила голову, и колокольчики в её ушах снова зазвенели.
— Два квартала отсюда, через мост, рядом с мастерской мастера Али, моего отца… - и голос Амины вновь задрожал.
— Ладно, детка, мы с Милем придём к вам в гости. Видела того чудака, что крутился на канате? Так вот, это и есть Миль, мой брат. Странный кот, целыми днями бегает по этой верёвке из конца в конец, а торговать приходится мне.
Каджитка вздохнула, вновь улыбнувшись и сверкнув своим зубом
— Ладно, беги, котёнок. Мы с Милем придем к тебе и что-нибудь решим. Надо искать твоего папу, и мы его обязательно найдём!
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…
