15 сентября 1921 года в городе Новониколаевске (ныне Новосибирск) по приговору Реввоентрибунала был расстрелян барон Роман Федорович Унгерн фон Штернберг. Он не погиб на поле брани как многие из его предков крестоносцев, а был из-за спины предательски схвачен большевистскими наймитами. Парадокс истории: монголы, которых он обожествлял и защищал, связали его и выдали комиссару Щетинкину. Кем он был? Величайшим идеалистом-бессеребренником, предтечей фашизма, одной из икон панмонголизма, японским шпионом, белым генералом, жестоким садистом-юдофобом, психически ненормальным? Не нам мещанам судить о великом человеке. К тому же большевистские мифологи вылили не один ушат помоев на его светлый образ. Может быть, он и ошибался, но фактом остается то, что он бескорыстно любил монгольский народ, знал его обычаи, язык, историю, был буддистом, хотел возродить империю Чингис-хана и фактически освободил монголов от китайского ига. Так он и остался в памяти панмонголистов рыжеусым, бесстрашно скачущим под знаменем со свастикой (знамя бурятского полка имени Доржи Банзарова) впереди своих чахаров, бурят и баргутов на многократно превосходящие Конно-азиатскую дивизию китайские полчища. Помянем же имя барона Унгерна, святого мученика за идеи панмонгольского движения.
Барону Унгерну, святому мученику за панмонгольскую идею, посвящается
Вновь барон остзейский Унгерн Штернберг
Оседлал брабантского коня
И, на солнце латами сверкая,
Поскакал в далекие края
Не сидится в замке у камина
И вино не греет в жилах кровь
Жажда подвигов, походы и сраженья
В дальний путь его позвали вновь
На восток, в Монголию, далече
Конь помчал эстляндского барона
То старушка Азия, седая
Поманила рыцаря-тевтона
Претят Унгерну-потомку крестоносцев
Идеалы сытого мещанства
Высоко он чтит лишь кодекс чести,
И обеты орденского братства
Не копил он злата сундуками
И не целовал своей невесты
Для него милее поле брани
И судьба немецкого ландскнехта
Скачет он и ветер развевает
белый плащ с чернеющим крестом
И на солнце красками
щит тевтонский с родовым гербом
Тридцать пять ему, все тело в шрамах,
Он не стар, но и уже не молод
Сухощавый, стройный и поджарый
А в глазах спокойствие и холод
Он душой парит в паринирване,
Круг сансары разорвав навек,
Следуя неумолимой карме,
Скачет на восток сверхчеловек
И услышав топот мерный, громкий,
Что пронзил степи монгольской тишь,
Пес залаял и заржали кони,
В юрте старой заревел малыш
И старушка, шабганса седая,
Помолившись Будде, говорит
Это скачет грозный Махакала
Гневный, необузданный докшит
Прискакал он, чтоб спасти монголов
И святую веру защитить,
Чтоб бороться с ханьским произволом
И улус Чингиса возродить
И монголка старая из юрты,
Когда конь умчался далеко,
Вышла, чтоб немецкому барону
Окропить дорогу молоком
Четки старые рукой перебирая,
Шабганса мальчонке говорит
Ты барона Унгерна не бойся,
Он монголам зла не причинит
Он теперь, доспехами сверкая,
На горе Бурхан-Халдун стоит,
Опершись на длинный меч двуручный,
На восток он пристально глядит
Не летит ли из страны китайской
Черный огнедышащий дракон
И не жгет ли пламенем кочевья,
Всматриваясь, думает барон
И покуда на святой вершине
Обнажив свой меч стоит тевтон,
Не летать тебе над нашей степью,
Черный огнедышащий дракон!
Не ступать китайскому солдату
По земле Чингиса никогда!
Ведь ведомый Унгерном в атаку
Будет бить монгол его всегда!....
Будь же проклят ты, буддофашист!
Мучивший китайцев и евреев
Славься на века панмонголист
Мученик за желтую идею !!!
