Похожие Темы

[Чиполлино]

Судебно-правовая система турецкого государства сложилась на основе и мусульманского права (общего для значительной части народов средневековой Азии), и собственного традиционного права — тюрё. Несравненно большую роль в Османской империи XV–XVIII вв. играло и государственное законодательство.

Мусульманское право своим источником имело Коран — священную книгу мусульман, которая приобрела каноническое содержание в сер. VII в. Коран составлен из поэтических наставлений и высказываний, якобы переданных Аллахом через пророка Мухаммада. Большая часть считалась как бы общими религиозными и жизненными правилами поведения мусульман, и около 80 сур (глав) содержали в себе высказывания по правовым ситуациям. Кораном предписывалось мусульманам отказаться от родовых обычаев и впредь руководствоваться им как полновесным судебником («И так мы ниспослали его как арабский судебник»). Другим важнейшим элементом мусульманского права считается сунна — священное предание. На протяжении первых веков распространения ислама было создано немало рассказов о жизни и деяниях пророка, делах первых халифов — хадисов. К сер. IX в. значительная часть их была признана ортодоксальными и обязательными наравне с Кораном при решении вопросов об обязанностях правоверных (в зависимости от принятия или непринятия сунны мусульманство раскололось на суннитов (последователей) и шиитов). Сунна была тем более важна для формирования права, что давала примеры конкретного разрешения жизненных и правовых ситуаций в описательной, а не доктринальной форме. Однако там, где Коран высказывался однозначно и определенно, сунна отступала.

Судьи мусульманского права не могли и не смели прямо обращаться к Корану или сборникам сунны при решении дел, поскольку право истолкования священной догматики принадлежало только ученым-богословам. Высказывания, решения и разъяснения авторитетов богословия и права составили третий по важности источник мусульманского права — иджма. По значимости и распространению она была практически первым. Иджма составилась из решений и разъяснений ортодоксальных правоведов разного уровня: за одними (т.н. четырьмя имамами) было признано право установления всей юридической системы, за другими — только общих начал, за третьими — только отдельных вопросов и ситуаций. В главном, иджма сложилась из трудов и высказываний юристов VIII–IX вв. Но в дальнейшем ее не возбранялось комментировать, истолковывать. Из таких трудов сложилась литература мусульманского права, к которой прибегали судьи в дальнейшем. В зависимости от приверженности тем или другим приемам истолкования и общим правилам в мусульманской юриспруденции сформировались свои внутренние школы, восходящие к доктринам и именам знаменитых богословов (например, последователи Абу-Ханифа — ханифиты — в особенности подчеркивали значение применения аналогии — кияс, поскольку о многом в Коране просто не говорилось). Придавая почти абсолютное значение аналогиям-кияс и конкретным решениям, мусульманское право воздерживалось от систематизаций и сохраняло, по сути, прецедентный характер.

По-видимому, таким внутренним несовершенствам мусульманского права, невозможности совместить его особенности со стремлением первых османских султанов к жесткой централизации политики, обязано своим развитием государственное законодательство. Уже в XV в. оно заняло доминирующее место в правовой системе. Законами (хатты) в точном смысле слова считались общие постановления султана, касавшиеся и населения, и государственной администрации. Наряду с ними были фирманы — указы султана, направленные дивану, администрации в целом или отдельным наместникам, визирям. Административными распоряжениями считались и личные указы султана — ираде.

Светские общие законы требовали религиозной санкции — фетвы. Ее издавал, как правило, шейх-уль-ислам, признавая тем самым согласие новых правил с духом шариата. Фетва составлялась в виде вопросов и ответов имама (иногда ответы были предельно простыми), и тем самым общие постановления законов как бы возвращались к жизненным ситуациям.

Канун-наме (кодексы) (Reveal)

Собрания светских законов получили в Турции название канун-наме (заимствованное из византийского законодательства — «каноны»). С XV в. султаны издавали не только отдельные постановления, но и единовременно систематизированные собрания, посвященные наиболее важным государственным вопросам.

Первым по времени было Канун-наме Мехмеда II (1453–1456 гг.). По описанию современного историка, систематизация была связана с тем, что султан обнаружил отсутствие законов своих предков и «соизволил дополнить недостающие места своим просвещенным и всеохватывающим мнением, издал высочайшие указы относительно применения их в высочайшем диване». Собрание Мехмеда II состояло из трех частей, которые с этого времени стали как бы традиционными для канун-наме: первая посвящалась должностным лицам, их рангам и полномочиям, вторая — дворцовым церемониям, третья — уголовному праву (главным образом, также по отношению к чиновникам). Составителем собрания считался султанский нишанджи¹ Лейе-заде.

В Канун-наме Селима I (1512–1520 гг.) первые разделы посвящались уже новшествам уголовного права, а другие — налогообложению, земельным наделам. Значительная правовая реформа была связана с Канун-наме Сулеймана I (1520–1566 гг.). В нем устанавливались (также в 3 главах) наказания за все преступления, признанные мусульманским каноном, порядок назначения самых распространенных — телесных наказаний, права и обязанности владельцев воинских наделов, порядок налогообложения, а также правовые нормы, касавшиеся различных категорий податного населения. Законодательные сборники Селима I и Сулеймана I были составлены при участии знаменитого историка, нишанджи султана Мустафы Челеби (перв. пол. XVI в.). Самым значительным уложением законов империи стало Канун-наме Ахмеда I (1619 г.). Оно также состояло из трех книг, но было более всеохватывающим. В 1-й книге (в 6 главах) систематизировались нормы о должностных полномочиях лиц центрального и местного управления, о предоставлении земельных наделов сипахи и другим военным. Во 2-й книге (в 4 гл.) впервые кодифицировались правила военной службы, в т.ч. на флоте, а также дворцовой и внутренней службы. В 3-й (в 7 гл.) — правила о разводах, нарушениях семейных устоев, преступлениях и наказаниях, рыночной полиции, цехах, финансах, ленах.

Многочисленность канун-наме и подобных кодексов была связана с тем, что султанские законы, считалось, действовали только до смерти данного правителя. Новому приходилось их как бы возобновлять. И османские канун-наме составили в итоге как бы преемственную линию законодательства.

В период расцвета империи канун-наме считались важнейшим источником права. В сер. XVI в. было даже специально постановлено, что «во всех случаях, имея на руках священный закон, при возникновении спора обращаться к канун-наме и действовать в соответствии с ним». Однако такой приоритет светского, султанского законодательства был недолог. В XVII в. значимость в практике норм шариата возросла. В конце XVII в. правительство, по инициативе духовных властей, предприняло даже попытку отменить все не следующие из шариата сборы и налоги. В начале XVIII в. судьям прямо было предписано султаном назначать только те наказания, которые вытекали из шариата, а канун-наме не равнять со священным правом. В судебных книгах массовыми стали ссылки на расхождения законов с шариатом в укоризну первым.

Организация юстиции (Reveal)

Судебная система империи была построена исключительно по территориальному принципу и на основе мусульманской традиции. Основной фигурой судопроизводства был профессиональный судья — кади (хаким).

Судебная система в целом соответствовала административно-территориальному делению. Но были крупные города, особенно связанные с морской торговлей, где число судебных округов было больше. В период расцвета империи имелось 24 главных суда и 126 второстепенных судов (махкемеси). Высшую апелляционную инстанцию составлял верховный шариатский суд — Арз-о даст под председательством шейх-уль-ислама. Он условно подразделялся на две областные палаты: Румелийскую и Анатолийскую во главе с кадиаскерами. Обособление внутри империи в XVII–XVIII вв. некоторых наместничеств (особенно Египта, Сирии и т.д.) сделало их правителей и судебные власти при них также вышестоящими инстанциями.

Помимо кади-хакимов, которых назначали из людей «опытных и в праве искусных» на 3 года, юридическими вопросами занимались муфтии. Муфтии, как знатоки богословия, были консультантами, выступая подчас и в качестве общественных или религиозных обвинителей. Их ставили пожизненно. В городах основную массу уголовных дел (особенно мелких и связанных с рынками, торговлей) рассматривали полицейские чиновники — субаши.

Судьи были независимы в своих постановлениях, в том числе и в выборе вида и степени уголовного наказания. Решение судьи считалось обязательным только для него самого. Гражданские и уголовные дела рассматривались практически одинаковым порядком. Основными доказательствами в процессе были (1) улики, или признаки преступления; (2) свидетельские показания, (3) присяга. К даче свидетельских показаний допускались только правоверные. Полновесным свидетельством считалось показание двух мужчин или одного мужчины и двух женщин. В ряде случаев, например при обвинениях в сексуальных домогательствах, изнасиловании, показание женщины вообще не имело значения (согласно канун-наме).

Специальному регулированию законами подлежал порядок розыска преступников. Судьям и начальникам розыска запрещалось арестовывать кого-либо без двух показаний. За причиненный неправильными розыскными действиями ущерб, главным образом вещественный, нарушители подлежали взысканиям; кроме того, обязательно требовалось возмещать потерпевшему убытки.

В XVIII в. в торговых городах, особенно там, где много было купцов-иностранцев и иноверцев (положение которых в шариатских судах было неполноправным), стали возникать разного рода арбитражные суды, смешанные комиссии, где на паритетных началах купеческие судьи решали дела, касающиеся морской торговли, купеческих обязательств и некоторых правонарушений торгового быта.

Гражданские и имущественные отношения (Reveal)

Одной из важнейших особенностей социально-правового строя Османской империи было отсутствие выраженного сословного деления людей. Личный статус предопределялся, во-первых, фактом подданства (или его отсутствием), во-вторых, принадлежностью к правоверной мусульманской общине. Во всем прочем мусульмане считались равными друг другу (исключая священно-религиозные привилегии духовенства); практически одинаковыми были их права в сфере имущественных отношений.

Все лица, не подвластные прямо имаму и султану, подразделялись на три внутренние группы: 1) изгои, хотя бы ранее и принадлежавшие мусульманской вере, стояли вне закона; 2) иностранцы, включая приезжих мусульман, к которым относились временно пребывающие в империи; 3) иноверцы-вассалы. Последние считались равными мусульманам в области личных и имущественных прав, но они обязаны были соблюдать установленный в империи религиозно-общественный порядок, не демонстрировать пренебрежения исламскими и турецкими обычаями (не хоронить открыто своих покойников, не пить вина и т.п.).

Правовой статус немусульманского населения отличался от положения правоверных. Основы правовых различий были заложены особой Заповедью халифа Омара (VII в.). Немусульманам, прежде всего христианам и иудеям, запрещалось основывать новые монастыри, церкви в мусульманских владениях, а имеющиеся — обновлять. Даже собственные жилища можно было улучшать, только чтобы не портить впечатления мусульман-соседей. Им запрещалось учить детей Корану, производить свой внутренний суд, даже изучать письменный арабский язык. На немусульман налагались различные бытовые запреты, связанные только с соблюдением заповедей Корана: не пить вина, не отпускать длинные волосы, не вырезать имен на печатях, не носить мусульманского платья и т.п. Только при соблюдении этих запретов мусульманам предписывалось уважительно относиться к гробницам и святыням немусульман. Немусульманам запрещалось иметь рабов в домашнем обиходе. Тогда как рабство в мусульманской среде оставалось распространенным до XVIII в. Такими считались рожденные от рабынь или захваченные на войне (т.е. прежде всего немусульмане).

Вещное право также отличалось значительным своеобразием. В нем отразились как общие начала мусульманского права со слабым развитием собственнических отношений, так и своеобразные условия военно-ленных отношений империи.

В полном смысле собственностью могли быть только движимые вещи. Недвижимость считалась собственностью Аллаха, переданной правоверным с соблюдением тех или других условий. Не признавалось ни самостоятельных прав владения, ни заклада (подобного сложившейся в западной традиции ипотеке), ни прав на чужие вещи. Признавалось право личного захвата запущенного или брошенного участка земли, но сроки давности считались условными: во всякое время можно было потребовать ее возврата. Наибольшей неприкосновенностью располагали имущества религиозных учреждений и организаций — вакф. Однако купля-продажа вакфов не допускалась (можно было обменивать, сдавать в аренду). Ограниченным в правах было и индивидуальное безусловное владение землей (т.е. не на правах ленной службы) — мильк. Сделки с землей вообще подвергались существенным ограничениям. Так, основное население страны — райяа — не имело права распорядиться своими наделами без разрешения ленников-сипахи (от которых держали землю); шариатское право требовало лишь согласования с ними.

Обязательственное право характеризовалось отсутствием жестких формальных условий для действительности договоров. Признавались и обязательства, вытекающие из одностороннего действия (обет, обещание и т.п.). Для договоров самым важным критерием было, считался он отменимым или неотменимым (например, куплю-продажу можно было расторгнуть, даже по выполнению всех действий и оплаты, если продавец и покупатель все еще находились в виду друг друга). Большинство сделок (товарищество, заказ работы, поклажа, ссуда) относилось к числу отменяемых, т.е. возможно было одностороннее расторжение ее. Законодательство султанов устанавливало жесткие регламентирующие условия на большинство видов ремесленной и торговой деятельности: цены на отпускаемую продукцию, даже внешний вид и порядок упаковки. За нарушение требований предписывалось исключать из членов ремесленных или торговых цехов, что было равносильно вообще запрету на занятия тем или иным промыслом.

Брачно-семейное право (Reveal)

Семейные и брачные отношения в наибольшей степени регулировались правом шариата. Брак и семья входили в число необходимых добродетелей правоверных. Однако сам по себе брачный союз рассматривался как подобие договора, заключаемого в ограниченных целях и при неравном положении сторон. Первоначально брачный договор (по Корану) был вариантом обычного договора купли-продажи. Древнейшему праву были известны даже временные браки, запрещенные халифом Омаром.

Законный брачный возраст праву был неизвестен. По примеру Мухаммада, не возбранялись браки, начиная с 9 лет. Однако желательным считалось примерное соответствие супругов по возрасту, по положению. Мужчина мог иметь не более 4-х жен, т.е. допускалось многоженство. Однако законом устанавливались вполне детальные правила обращения в таком семейном союзе (так, проведя с женой ночь, муж обязан был провести у нее и день, запрещалось выказывать ласки одной жене в присутствии другой и т.д.). Запрещались браки с близкими родственниками (до 3-й степени родства), с рабынями, с рожденными от прелюбодейства и т.п.

Заключение брака теоретически предусматривало свободное согласие обоих супругов. Однако за женщину заключить брак мог ее представитель (отец, старший родственник). Поэтому свобода брака была очень условной. При заключении брачного договора муж вносил плату за жену (мэгр). Заключался брак путем простой, но специальной процедуры в присутствии трех (двух) свидетелей.

Канон устанавливал взаимные права супругов в браке и весьма жесткую ответственность за пренебрежение своими обязанностями. Муж обязан был содержать жену, оказывать ей внимание (после долгого отсутствия или воздержания — проводить с женой неделю). Жена обязана была повиноваться мужу, следовать за ним безусловно повсюду. За неповиновение муж имел законное право бить жену, Однако и за женой признавалось право обращаться в суд с жалобой на неисполнение мужем его супружеских обязанностей.

Исламский брак не имел никаких имущественных последствий для супругов; общности имущества не признавалось. Каждый оставался собственником или владельцем того, что у него было до брака или приобреталось в течение его.

Брак не имел священного характера (подобно христианскому). Поэтому его довольно легко было прекратить. Условиями прекращения брака при жизни были вероотступничество одного из супругов или развод. Развод был очень легок и допускался как по инициативе мужа, так и жены. Можно было развестись и в одностороннем порядке, даже женщине. В этих случаях существовали такие формы, как получение женою развода за выкуп (авад), расторжение брака судьей по просьбе жены. Мог быть и развод по обоюдному согласию в виде «взаимного проклятия».

Власть над детьми признавалась за обоими родителями. Но отцовская была важнее. Возраста законного совершеннолетия для детей не было. Оно начиналось с момента признания этого качества родителями (но, во всяком случае, не позднее 15 лет от роду).

Семейные ценности доминировали и в наследственном праве. За супругом, ближайшими родственниками признавалось право на обязательную долю. Нельзя было лишать детей наследства. Распорядиться имуществом путем завещания можно было с большими ограничениями: нельзя было распоряжаться более чем 1/3 своего имущества, нельзя было завещать все имущество одному, даже законному наследнику. Если наследника не было, то наследство распределялось в пользу бедных. Реально оно переходило в распоряжение религиозных учреждений либо еще при жизни оформлялось как «божественное пользование» — вакф, отменить которое, кроме учредителя-наследодателя, никто не был вправе.

Уголовное право (Reveal)

Расхождения между шариатским правом и османским законодательством были наиболее значительны в области уголовного права. Общая оценка преступного и виды преступлений были тождественны, однако установления канун-наме были значительно мягче шариата в назначении наказаний.

Преступлением считалось то, что прямо запрещено, или неисполнение приказа (закона). В целом они условно подразделялись на 3 вида, которые далеко не охватывали возможных наказуемых деяний, особенно связанных с торговлей, городской жизнью; здесь сама оценка содеянного как преступления зачастую зависела от судьи или субаши. К первому виду относились насильственные преступления (от убийства до разного рода личных посягательств). Ко второму виду — прямо осужденные в Коране и, как правило, связанные с нарушением тех или иных заповедей ислама. К третьему виду — не обозначенные прямо в законах, но наказуемые в целях общественного порядка. В выборе наказания усмотрение суда было довольно широким. Только по второму виду предписывалось назначить строго те наказания, что указывались в Коране. Но и в этом случае канун-наме предоставляли некоторые варианты.

За большинство насильственных преступлений против личности (убийство, членовредительство, ранение, избиение) османский закон предусматривал возможность кровной мести. Мстить можно было, если преступлением причинена личная обида. Отказ старшего из родственников от этого права был обязателен для всех членов рода-семьи. Причиненную обиду можно было выкупить — размер устанавливался в зависимости от достатка преступника (богатый платил больше, бедный — меньше). Это было своеобразное правило османских законов.

За большинство других, не самых значительных преступлений полагались телесные наказания — битье палками. Количество ударов назначал судья. Дополнительно за каждый удар полагался еще и штраф (по 2 монеты за «палку»); иногда штраф играл роль выкупа «битья». Если преступление было насильственным, то наказание должно быть публичным. Вообще стремление заставить преступника соблюдать установленный порядок было едва ли не главным мотивом в османском подходе к наказанию. Это определяло наиболее распространенные его виды. В этом состояла и его своего рода философия: «Как только исчезает страх казни в сердцах людей, начинаются и возрастают бесчинства низших».

Смертная казнь полагалась безусловно за ослушание повелений султана. В других случаях ее применяли редко, разве что речь шла о злостных и общественно опасных преступлениях (за поджог, за кражу людей, рабов; за вторжение в дом для кражи полагалось повесить).

Особыми объектами внимания законодателя были сексуальные преступления и кража. В отличие от требований шариата (где прелюбодеяние предписывалось карать посредством побития камнями, правда, требовались 4 свидетеля, очевидцы, явные признаки и т.п.), османское право ограничивалось штрафами (богатый и здесь платил больше). Смягчающим обстоятельством считался некоторый мотив «вынужденности»: холостой прелюбодей платил меньше женатого. Однако если сексуальные преступления были связаны с насилием («затащат женщину» в дом и т.п.), то применялись членовредительные наказания (отрезали член); кроме того, преступника выставляли на позор: отрезали бороду. Даже простое приставание к женщине, к мальчику (хотя бы и рабам) наказывалось палками. Запрету подвергалось и скотоложство.

В отношении кражи османский закон, напротив, был жестче. Даже если кто-либо обнаруживал «склонности вора», предписывалось ему отрезать руку либо, воткнув в руку нож, водить по улицам.

Членовредительные наказания (отсечение руки) применялись и за преступления против власти — категория, также неизвестная шариату. Прежде всего сюда относилась подделка указов, документов, а также доказательств в суде. За лжесвидетельство, помимо телесного наказания (которое определял судья), преступника следовало заклеймить. Мотив опозорения также играл важную роль в уголовном наказании.

В праве сохранялись традиции общинных ценностей. За некоторые особые преступления (например, если кто единолично объявлял священную войну - джихад) полагалось изгнание и объявление вне закона (никаких более реальных наказаний в этих случаях не следовало).

В единичных случаях (за оскорбление женщин) применялось тюремное заключение. Однако законы ничего не говорили ни о сроках его, ни о характере отбывания.

Еще одну особенность османского уголовного права составляло то, что оно не исчерпывалось предписаниями ни шариата, ни султанских законов. Практика создавала собственное уголовное право — со своими наказаниями и со своими критериями ответственности.

---

¹ Нишанджи - тайный секретарь султана.

[Ramilion]

Камрад Чиполлино, ты тоже "болеешь" Османской Империей?

[Чиполлино]

Да я бы не сказал. Когда-то в школе интересовался янычарами. Ещё небольшой интерес вызвала Османская империя после прочтения книги "Гарем" Бертрис Смолл (она умерла в феврале этого года), где обыгрывается знаменитая история Роксоланы, о которой снят турецкий сериал "Великолепный век".

[hjj]

А нет ли у кого информации о налоговой системе ОИ? И перечня налогов?

[Чиполлино]

Статья, видимо, переводилась с англ.яза, поэтому есть небольшие непонятки и турецкий слова, написанные в транслетирации.

Spoiler (expand)

Наследование

Поскольку Османская империя завоевала новые территории, она приняла и приспособила существующие налоговые системы, уже используемые предыдущими правительствами. Например, при завоевании Белграда, Султан приказал чиновнику собирать информацию о налоговой системе перед завоеванием, которая будет копируемым постзавоеванием. В начале Тахрир каждой области (налоговая бухгалтерская книга) была схема традиционных налоговых законов в той области.

Это привело к сложной путанице различных налогов в различных частях империи, и между различными сообществами. В Плодородном полумесяце османы унаследовали muqasama (разделение), пропорциональный налог на сельскохозяйственную продукцию, от мамлюков; это отчетливо отличалось от однородных налоговых ставок на других недавно завоеванных территориях. Поскольку фермеры реагировали на в местном масштабе переменные налоги на различные сельскохозяйственные продукты, это увеличило изменения в сельскохозяйственной продукции между областями, или даже между деревнями; фермы подвергают самым высоким налогам, переключенным на альтернативные зерновые культуры. Дискриминационные ставки имеют тенденцию приводить к производственной неэффективности.

Даже османская двойная бухгалтерия бухгалтерский метод, марбидан, была унаследована от империи Аббассидов.

Более ловкий

Более ловким был налоговый регистр. Это сделало запись имен и собственности/земельной собственности; это категоризировало домашние хозяйства и иногда целые деревни, религией. Имена на имена defters могут дать ценную информацию об этническом фоне; эти налоговые отчеты - ценный источник для историков текущего дня, расследующих этническую и религиозную историю частей Османской империи.

Феодальные состояния

Основная роль системы Timar должна была собрать феодальные обязательства, прежде чем наличные налоги стали доминирующими. У Османской империи была иерархия различных типов состояния; Hass был более крупным, чем состояние Zaim, которое в свою очередь было более крупным, чем таймер. На Балканах крестьяне на таймерах, как правило, платили десятину или натуральный налог, приблизительно 10%-25% их фермы производят; они также были обязаны заплатить другие обвинения и выполнить рабский труд для владельца, хотя эти обязательства, возможно, были более легким бременем, чем в некоторых современных западноевропейских государствах. Эта система близко напоминает средневековую сербскую феодальную систему, которая в свою очередь унаследовала византийцу.

Путаница различных сообществ и налогов

А также региональное изменение, были различные налоги, относился к различным религиозным и этническим группам; мусульмане заплатили resm-i çift, пока немусульмане заплатили İspençe.

Эти налоги могли бы быть далее дипломированы согласно способности людей заплатить. В 1530 Eyalet Румелии дипломировал налоги даже между различными религиозными подмножествами малочисленного этнического меньшинства; мусульманин Романи заплатил 22 Асперса за домашнее хозяйство, немусульманин заплатил 25.

В некоторых случаях местные налоги были наложены на немусульман определенно, чтобы поощрить преобразование; с другой стороны меры могли бы быть приняты в других случаях, чтобы предотвратить преобразование, чтобы поддержать налоговые поступления.

Была практика создания деревень, совместно ответственных за haraç налог; если бы один сельский житель сбежал (или преобразовал в ислам), то другие должны были бы заплатить больше. В хороших годах давление сообщества гарантировало бы соблюдение; но в плохих годах трудность оплаты доли налогов других людей могла привести к порочному кругу, когда больше налогоплательщиков сбежало:

На Балканах у Vlachs были налоговые льготы под византийскими и сербскими правителями взамен военной службы, и это продолжалось при османском правлении. Был специальный vlach налог, rusum-e eflak: одна овца и один ягненок от каждого домашнего хозяйства в день Св. Жоржа каждый год. Поскольку Vlachs облагались налогом по-другому, они были перечислены по-другому в defters.

Могло быть значительное региональное различие, и местные лорды могли бы попытаться выровнять свои собственные карманы; приблизительно в 1718 kadi Дженджево жаловался Оттоманской Порте, что местный лорд установил İspençe в 80 akçes, а не официальный уровень 32 akçes.

Была также путаница освобождений от налогов, названных muafiyet, который мог бы быть применен к городам, социальным группам, или даже людям.
Церковное налогообложение

Православным церквям разрешили поднять налоги среди их сообществ; это привело к положению, где священники заплатят очень большие суммы — и церковным начальникам и османским чиновникам — чтобы получить руководящий пост, ожидая, что стоимость могла быть достаточно возмещена от десятин.

Иногда, «налогообложение» церквей османскими властями могло быть отвратительно прямым: в 1603 францисканские монахи в Боснии были заключены в тюрьму, пока они не внесли произвольную плату 3000 Асперса для разрешения остаться в их монастырях.
Vakufs

Waqfs были, в одном смысле, форме уклонения от уплаты налогов; бесконечное доверие, которое не было, само, облагается налогом. Однако некоторые были очень хорошо обеспечены и предоставили различные местные услуги, такие как образование, которое дало компенсацию за неспособность османского правительства предоставить местные услуги, финансируемые налогообложением. Некоторые стали столь влиятельными, что целые города развились вокруг социальных услуг, которые они предоставили; есть города на Балканах, которые включают имя «Vakuf». Хорошо обеспеченный vakuf мог бы даже взять на себя роль помощи плате сообщества их ежегодные налоговые обязательства.

Конфликт

Налоги было часто трудно взимать, особенно из непослушных областей. С другой стороны высокие налоги могли часто вызывать восстание. Спрос на налоги был выше во времена войны; эти факторы вместе могли вызвать порочный круг налогообложения и восстания – в 1585, 2 000 сельских жителей рядом Запрещают, восстал по увеличению cizye.

В 1590 османское государство обанкротилось; это привело к экономическому краху и несколько лет восстаний через империю.
Сложность и реформа

В 17-м – 18-й век, изменения в войне (одобряющий профессиональную пехоту по феодальной коннице) ставят больше акцента на налогах, а не на военных обязанностях; следовательно, когда таймеры освободились, они были приняты государством и преобразованы в налоговые фермы и частные владения. Avariz, централизованный наличный налог, стал нормой, а не исключением.

Было изменение к полностью находящимся в собственности наследственным состояниям, а не феодалам; Чифтлик был предпочтен таймеру, потому что арендаторы имели меньше прав – следовательно, больше наличных денег могло быть извлечено от них.

Hatt-ı Şerif Гюлхэйна объявил равенство различных этнических и религиозных групп – отмену Kanun-i Raya – и преобразовал налоги. Однако не все эти изменения просочились во внешние области империи.

В Боснии haraç не был отменен до 1855, в то же самое время, когда христианам разрешили служить солдатами; однако, новое обвинение вместо военной службы появилось и было наложено к haraç, таким образом, единственное реальное изменение было ростом налогов на тех мусульманах, не служащих в вооруженных силах. Декрет 1859 года установил натуральную налогом из одной трети для крестьян на Agaluk (раньше Timar) состояния, которые стали известными в местном масштабе как «tretina». Это было в дополнение к государственному набору десятины в 10% стоимости урожая. Другие обвинения выдвинули бы полное налоговое бремя более чем 40% – все это в государстве, которое не могло предоставить социальные преимущества, которые предлагаются в современных странах со столь же высокими налоговыми ставками.

В 1839 Султан Абдюлмекид я выдвинул ряд главных новых реформ к налоговой системе, включая отмену сельского хозяйства налога. Реформы Tanzimat ввели новый подоходный налог; они также покончили со многими сложными старыми налогами, хотя cizye остался. Налогообложение на прибыли корпорации, в современном смысле, только действительно стало возможным после кадастрового обзора в 1858–1860; temettu (налог прибыли) был установлен в 3% в 1860, и позже поднят до 4% в 1878.

Статья из украинского налогового вестника от 10.08.2012, № 30
Налогообложение в Османской империи

Spoiler (expand)

Для истории турецкого народа, а также стран Юго-Восточной Европы существенные последствия имело образование турецкой Османской империи. Свое название она получила в начале XIV в., когда правитель одного из десяти эмиратов Малой Азии Осман І подчинил большую часть владений Византии и дал свое имя династии и государству.

Захватнические походы османов проводились под идеологическими лозунгами войны за веру мусульман с «неверными» и отличались жестокостью, ограблением захваченных территорий, взятием в плен мирных жителей, опустошением.

Турецкая знать, получая от османского правителя покоренные территории в ленное владение, полностью поддерживала захватническую политику своего властителя. Вообще военно-ленная система — это система феодальных отношений и даже государственного устройства, сложившаяся еще в X ст. в странах Ближнего Востока и Средней Азии. Сначала лен рассматривался как условное временное «содержание» на время занятия определенной должности или пожизненное владение за определенные заслуги. Со временем должности начали переходить по наследству, поэтому и лен считался наследственным. Определяющим было и то, что к ленникам-землевладельцам от центральной власти переходило право на сбор налогов с населения своих ленов — право налогового иммунитета. Переход земельных наделов (ленов) в наследственное содержание был важной вехой в развитии феодальных отношений в этих странах. В Османской империи лены существовали в виде зеаметов и тимаров.

Зеамет — крупный феодальный надел с годовой прибылью от 20 тыс. до 100 тыс. акче (серебряная монета, которая в XVI в. приравнивалась к 6 — 7 копейкам). Крестьяне, жившие на зеаметах, находились в крепостной зависимости от своего феодала-займа, выполняли различные повинности и уплачивали налоги, достигавшие 2/3 урожая. Сам же владелец зеамета должен был прибыть на войну по приказу султана в ополчение санджак-бея (начальника округа) с определенным количеством всадников в зависимости от прибыли с лена (на 3 — 5 тыс. акче прибыли поставлялся один всадник).

Тимар по размерам уступал зеамету, а годовая прибыль с него составляла от 3 тыс. до 20 тыс. акче. Система феодальных отношений между владельцем тимара (тимариотом) была подобна системе в зеамете, только количество всадников, которых должен был поставлять тимариот, была несколько меньше.

Чтобы сохранить свои владения, часть болгарских и сербских феодалов принимали ислам и зачислялись в военно-феодальную знать в качестве ленников. Те феодалы, которые оставались христианами, но признавали себя вассалами султана, должны были уплачивать налоги.

В Османской империи существовало четыре вида феодальной земельной собственности: государственные земли (мири); земли семьи султана (хасс); земли мусульманских религиозных учреждений (вакуф) и частные земли (мульк).

Большая часть государственных земель (мири) была роздана в наследственную ленную собственность собственникам тимаров и зеаметов, которых называли сипахами.

Коронные султанские земли (хасс) полностью освобождались от налогов. Это были чрезвычайно крупные земельные наделы, годовая прибыль от которых составляла свыше 100 тыс. акче. Этими землями владели сами султаны и члены их семей. Однако существовала практика предоставления хасса уважаемым чиновникам и высшим военным чинам на период прохождения ими службы или пребывания на определенной должности. В средние века в странах Средней Азии и Иране словом «хасс» назывались аристократы.

В некоторых странах Востока и в настоящее время сохранилась форма собственности, которая называется «вакуф». Это неотчужденная и освобожденная от налогов собственность, прибыль от которой поступает в пользу мусульманского духовенства. Как правило, вакуф утверждается пожертвованиями при религиозных учреждениях (мечеть, религиозная школа, погребение «святого», кладбище). Согласно мусульманскому праву (шариату) вакуф может состоять из недвижимой (дом, торговое помещение, баня, караван-сарай, ветряная мельница, сад, земля) и движимой собственности. Вакуф считается действительным, если имеется грамота (вакфунаме), составленная судьей-кади и заверенная его печатью. Вакуф может быть двух видов: основной, когда человек, вносящий пожертвование (вакиф), навсегда утрачивает право на эту собственность (пожертвование), и обычный, когда большая или меньшая часть прибыли от вакуфа отчуждается в пользу вакифа и его преемников.

В XIV — XV вв. система вакуфа была очень распространена. Эта собственность полностью освобождалась от налогов, и на нее не могла посягать светская власть. Землю, попадавшую в вакуф, нельзя было продать, заложить, подарить, кроме случаев, когда ликвидировались те религиозные организации, пользовавшиеся вакуфом.

Крупная феодальная собственность на землю в Османской империи сочеталась с системой небольших земельных наделов, к которым были «прикреплены» крестьяне (райя), не имевшие права перехода на другие земли без разрешения своего феодала. Устанавливался десятилетний срок розыска крестьян-беглецов. Феодальная рента взималась частично в пользу государства, частично в пользу землевладельца в смешанной форме (продуктами, деньгами, в виде принудительных работ и т. п.). Землевладельцы-мусульмане уплачивали десятину (ашар), а христиане — от 20 до 50% урожая (харадж). Немусульмане уплачивали еще и подушный налог (джизью), который со временем соединился с хараджем.

Во время завоевательных войн в Османской империи создавалась значительная армия пленных-рабов. Часть их использовалась как прислуга, другая — в сельском хозяйстве. Много рабов работали гребцами на военных галерах-каторгах (по-турецки — кадырга).

На то время Османская империя была типичным примером военно-феодальной деспотии. Султан имел неограниченную светскую и религиозную власть. Первым сановником султана был великий визирь. В XV в. появились также другие визири, которые вместе с великим визирем составляли высший совет — диван. Великий визирь во время походов имел право выдавать указы (фирманы) от имени султана, назначать сановников и раздавать военные лены. Другой важный сановник — дефтердар — заведовал сбором налогов и финансами, нипианджи-баши готовил указы от имени султана и чеканил на них специальный шифр с монограммой государя. Большую государственную печать имел право прикладывать только великий визирь. Однако какой бы сильной ни была власть визиря, его в любое время мог подвергнуть наказанию султан, что часто и случалось.

Вся территория Османской империи была разделена на округа. Ими управляли санджак-беи, которые также командовали местным феодальным ополчением. Османское войско состояло из трех основных частей: конного феодального ополчения, собственно конников (акинджи) и корпуса регулярной пехоты (янычар).

Конники (акинджи) за несение воинской службы не получали земельных наделов (ленов). Им доставалась только часть военной добычи, поэтому они и отличались особой злобой грабителей.

Корпус янычар возник в XIV в. Сначала их ряды обновлялись за счет плененных юношей, а с XV в. янычарские войска формировались во время принудительных наборов, проводившихся раз в пять лет из населения, которое исповедовало христианскую религию. При этом отбирались самые закаленные, физически развитые мальчики и неженатые юноши. Все янычары воспитывались в духе мусульманского фанатизма и считались дервишами ордена бекташиев; почти до XVI в. им запрещалось вступать в брак. Янычары делились на роты, питались из общего котла, считавшегося символом их войска. Эти воины пользовались рядом привилегий и получали щедрые подарки, а янычарские командиры часто назначались на высшие воинские и административные должности.

Так сложилась османская военно-ленная система, которая в значительной мере способствовала победам турецкой армии в военных походах. Формально эта система просуществовала почти до 1834 г., когда была ликвидирована окончательно.

Наталья Нечай,nechay@visnuk.com.ua

[Чиполлино]

Правовой статус наложниц в гареме султана Османской империи

Статус наложниц в гареме зависел от степени приближенности к султану.

После прохождения курса первоначального обучения в гареме наложницы получали статус «калфа». В зависимости от степени красоты и умения наложниц затем распределяли в качестве прислуги в апартаменты султана, его сыновей, султанской матери, любимых наложниц султана. Среди калфа имелась градация.

Самая старшая наложница – калфа была главной служанкой. Сама главная калфа не занималась тяжелой работой, ибо в ее распоряжении были калфа среднего и низшего уровней. Калфа занимались всем – от уборки до обслуживания. В начале каждого месяца в гареме производилась генеральная уборка. Калфа среднего и низшего уровня чистили мыльной пеной все – от коридоров до бани. У калфа была принята система дежурств. Были дежурные по апартаментам, по питанию. Дежурные калфа принимали приносимую из дворцовой кухни еду, и распределяли ее по апартаментам. Убирали после приема пищи самые юные наложницы. Они же и мыли грязную посуду. Были еще и ночные дежурства, на которые выходили 15–20 калфа. Дежурные наложницы обходили не только гарем, но и окружавший его сад. Они же поднимали тревогу в случае какой–то опасности или происшествия. После смены султана в старый дворец переселялись лишь мать и любимые наложницы покойного. Наложницы же, занимавшиеся обслуживанием гарема, никуда не переезжали. Правда, бывало, что и некоторых из служанок также отправляли в старый дворец.

Это были наложницы – служанки, которым не удавалось известным образом понравиться новому султану. Если наложницы – служанки хотели по истечении некоторого времени выйти замуж, то желание их выполнялось. Желавшая выйти замуж наложница оставляла письмо, содержавшее эту просьбу, в месте, где письмо непременно должен был увидеть султан. Затем наложница скрывалась с глаз долой. Султан, позволявший наложнице выйти замуж, находил ей мужа, давал приданое, деньги и прислугу.

Читать далее (Reveal)

Беременной наложнице присваивался статус «икбаль». Если наложницам, а тем более самым любимым султаном наложницам — одалискам удавалось родить властителю сына, то статус счастливицы немедленно повышался до уровня султанской женщины. Ну а если сын наложницы в будущем становился еще и султаном, то женщина эта брала в свои руки бразды правления гаремом, а подчас и всем дворцом.

К имени икбаль прибавляли «Ханым» или «Ханым эфенди», первой статус икбаль получила Шахин Фатьма Ханым, наложница Мустафы Второго (годы правления 1695—1703). Судить, насколько выгодно было быть икбаль, можно, узнав о судьбе Шахин Фатьмы Ханым – после того, как на престол унаследовал Ахмед III, первую икбаль выдали замуж, снабдив хорошим приданым. В числе прочего, бухгалтерские записи сообщают о золотых украшениях, а также украшениях из натурального жемчуга, и о денежной сумме в 308 золотых монет самой икбаль и её мужу.

Став икбаль, наложница могла надеяться, со временем, получить статус «Кадын эфенди». Эти наложницы были приближены к султану. Кадын, как и ханым, имели свой номер, первая же кадын называлась «Башкадын», то есть главной женщиной. Если наложница переставала быть кадын, её место и номер получала следующая.

Наложница становилась кадын по представлению главного евнуха, новая кадын эфенди получала грамоту султана, отдельную комнату, новую одежду и товары. В гареме велись записи, из которых видно, что кадын получали множество подарков. Это красивые наряды, обувь, посуда, свечи, а также еда – мясо, конфеты, кофе и многое другое.

Наложницы стремились получить статус «кадын эфенди», а затем и «башкадын», так как это было проявлением благосклонности султана и его внимания к наложнице. Некоторые источники имеют сведения о том, что наложница, ставшая башкадын, имела очень высокое положение в гареме. Оно было даже выше, чем у наложниц, родивших сыновей, но не получивших от султана грамоту кадын или башкадын. Считается, что число у султана могло быть от четырёх до десяти (в некоторых источниках – до семи) кадын.

Султаны не женились на своих наложницах официально по причине того, что наложницы считались имуществом султана, то есть фактически – вещами. Поэтому свадьба Сулеймана Великолепного (годы правления 1520 – 1566) и его любимой наложницы Хюррем, известной также как Роксолана, стала событием неслыханным.

Архивы Османской империи не содержат записей о церемонии свадьбы, иноземцы же пишут об этом событии как о грандиозном празднике. Британский дипломат в числе развлечений по поводу заключения брака называет выступления музыкантов перед жителями Стамбула, состязания мусульманских и христианских воинов, представления и номера фокусников, канатоходцев, показ диких зверей.

Не все были довольны столь вопиющим попранием османских законов, поэтому турецкие летописцы замалчивали факт свадьбы. Стоит отметить, что Сулейман был одним из немногих султанов, чей авторитет не был подорван свадьбой с наложницей.

Следующим султаном, заключившим брак, стал Осман (годы правления 1618-1622). И, хотя его женой стала Акиле Ханым, дочь шейхульислама Эсата Эфенди, а не простая наложница, такое нарушение традиций существенно подорвало авторитет султана.

Несмотря на прецедент женитьбы, султаны не спешили заключать браки. Следующим султаном, женившимся на наложнице, стал Абдул-Меджид (годы правления 1839—1861). Его женой стала Безмиара Ханым, египтянка, которая также не была наложницей. Наследник Абдул-Меджида, его брат Абдул-Азиз, пожелал взять в жёны также египтянку, Тевхиде Ханым. Несмотря на то, что предполагаемая невеста была родственницей правителя Египта Мехмета Али Паши, первый визирь нового султана был против следующего нарушения традиций. После того, как визирь подал в отставку, султан отказался от идеи официальной женитьбы.

Если султаны и их наследники рассматривали свадьбы как отступление от правил, сёстры и дочери их выдавались замуж с тщательным соблюдением всех церемоний. Помимо официального брака, муж дочери или сестры султана получал высокое положение и запрет иметь собственный гарем. Однако стать членом султанской семьи считалось большой честью, стоившей такого ограничения.

Как было отмечено ранее, наложниц, которым не удавалось попасть в милость к султану, то есть в разряд одалисок, выдавали замуж, обеспечивая при этом приданным. Мужьями султанских наложниц по большей части становились высокопоставленные вельможи или их сыновья.

Так, правивший в 18 веке османский властитель Абдуль Хамид I, предложил в жены сыну своего первого визиря одну свою наложницу, бывшую близкой султану с детских лет.

Те, которые не становились одалисками, но в то же время работали в гареме служанками и воспитательницами более юных наложниц, могли покинуть гарем по истечении 9 лет. Однако часто бывало, что наложницы просто не желали покидать привычных стен и оказываться в незнакомых условиях.

С другой стороны, наложница, желавшая покинуть гарем и выйти замуж до истечения положенных девяти лет, могли обратиться с соответствующим заявлением к своему повелителю, то есть к султану. В основном такие ходатайства удовлетворялись. Причем этим наложницам предоставлялись приданое, и дом за пределами дворца. Наложницам, покидавшим дворец, давались бриллиантовые комплекты, золотые часы, ткани, а также все, что требовалось для обустройства дома. Этим наложницам выплачивалось и регулярное пособие. Означенные женщины пользовались в обществе уважением и назывались дворцовыми.

Из дворцовых архивов мы узнаем, что пенсии выплачивались подчас и детям, скончавшихся бывших наложниц. В общем султаны делали все для того, чтобы их бывшие наложницы не испытывали материальных трудностей.

До 19 века наложницам, передававшимся в пользование наследным принцам, запрещалось рожать. Первым разрешил наложнице родить наследный принц Абдуль Хамид, ставший после восшествия на престол султаном Абдуль Хамидом I. Правда, в виду того, что наложница родила дочку, последнюю до восшествия Абдуль Хамида на престол воспитывали за пределами дворца. Так что девочка смогла вернуться во дворец уже в ранге принцессы. В архивах сохранилось много документов, повествующих романов между наследными принцами и султанскими наложницами. Так, когда будущему Мурату V было 13-14 лет он находился в дворцовой плотницкой. В этот момент сюда вошла наложница. Мальчик жутко растерялся, однако наложница сказала, что ему нечего стесняться и что у него в распоряжение 5-10 минут, которыми он должен воспользоваться в надлежавших целях. Бывало, что наложницы заводили романы даже с евнухами. При всей проблематичности этих романов, более того, случалось, что евнухи убивали друг друга из-за чувства ревности.