Похожие Темы

[Drommer-om-Doden]

Для работы я старый, а для выпивки в самый раз

Ну что взять с Октава Сана? Для работы он старый, чего не сказать насчёт выпивки. Вот на пьяную голову приключения и случились.

- - - Сообщение автоматически склеено - - -

Октав Сан попытался улизнуть из «Смеющейся крысы», но не тут-то было. Ирнскар Железная Рука сразу заметил неповоротливого от старости мужчину.
— Куда? — окликнул тот. — А долг кто отдавать будет?!
Октав Сан стал как вкопанный перед огромным нордом.
— Какой долг?
— Карточный! — ответил Ирнскар. — Проиграл? Вот и отдавай!
Октав Сан съёжился от сурового вида здоровенного норда.
— Почему я должен что-то отдавать, если ты жульничал? — спросил бретонец.
Тот разозлился.
— Это я-то жульничал? — закричал он. — Это ты играть не умеешь. А раз не умеешь, то не берись!
— А кто ломает руки кулаком, в котором подкова зажата? — напомнил Октав. — Тогда сжульничал, и сейчас привычка осталась!
— Ха! Доказать сперва надо! — Ирнскар рассмеялся. — Но подтвердить некому, поэтому ты мне должен!
— Ничего я не должен! — возмутился Октав. — Жуликам я не должен!
Ирнскар потёр кулаки.
— Ну, давай! Подкову-то припрятал! — не унимался Октав Сан и выпятил грудь.
— Ты считаешь, я буду бить жалкого старикашку? — уточнил Ирнскар. — Ещё чего!
Октав Сан успокоился. Бить не будет. Уже легче. Но старик ошибся.
— Раз у тебя денег нет, то придётся попросить их у твоей дочери! — добавил норд.
Это было худшее, что можно предположить. Иветта Сан его кормит, но попрекает и работать пытается заставить. А если Ирнскар Железная Рука потребует вернуть долг, то и вовсе со свету сживёт, только не норда, а отца родного.
— У Иветты? Смилуйся! — взмолился Октав Сан. — У неё проблемы — Восточная имперская компания наложила запрет на поставку специй и прибыль упала!
Ирнскар ухмыльнулся. Знал он горячий нрав Иветты Сан.
— Но, тем не менее, ты находишь деньги для выпивки! — отметил он.
— Так то для выпивки! — парировал Октав Сан, едва не добавив, что на это всегда есть.
— Тьфу! — сплюнул Ирнскар Железная Рука.
И направился к выходу.
— Постой! — попытался его остановить Октав Сан. — Немного есть. Возьми! Остальное потом отдам!
Старик был готов остаться сегодня без выпивки, лишь бы дочь не узнала о проигрыше. Если Иветта пронюхает о карточном долге отца, то Октав Сан лишится последних волос на голове.
— Ты думаешь, что откупишься парой жалких септимов? Нет уж! — негодовал Ирнскар, открывая дверь «Смеющейся крысы».
Октав Сан обречённо вздохнул. Домой всё равно возвращаться придётся, а ведь у него и так плешь от постоянного ворчания Иветты. А теперь она и вовсе его закопает, хотя он ещё не помер.
— Да как же вы, бретонцы, мне надоели! — раздался голос Ирнскара.
Этот крик вывел Октава Сана из раздумий. Норд сейчас ругался с незнакомым бретонцем в чёрном.
— Полегче! Я ничего не сделал! — возмутился незнакомец в чёрном.
— Глаза разуй и гляди, куда идёшь! — не унимался Ирнскар Железная Рука.
А посетитель не ответил наглому норду ничего. Лишь обошёл его и сел у стойки.
Ирнскар Железная Рука тем временем уходить уже передумал, к облегчению Октава Сана. Его заинтересовал незнакомец, который уже прикладывался к кружке с вином.
«Так-так! Ирнскар предложит ему сыграть!» — догадался старик.
Зато к Иветте не пойдёт, что не могло не радовать. Но тем не менее ему хотелось разоблачить норда.
«Если повезёт, то я замечу, что Ирнскар жульничает!» — решил Октав Сан, сидя за столиком.
Всё вышло, как он и предполагал. Бретонец и норд выпили за знакомство, а после Ирнскар достал колоду карт. Но как ни старался Октав Сан разглядеть, не жульничает ли Ирнскар, ничего не вышло — норд играл честно.
«Как пить дать жульничает!» — злился Октав Сан, прикладываясь к вину.
Не успел сообразить старик, почему Корпул Виний принёс ему кружку вина. От старости пошаливала память. Позабыл он, что ничего не заказывал.

— Поднимайся, хрыч старый! — раздался голос Иветты Сан.
Давненько Октав Сан не чувствовал себя так отвратительно. Привык он к попойкам.
— Зачем? Работать мне не надо! — возразил он дочери.
Шаги Иветты Сан отозвались болью в голове, и дочь сорвала одеяло.
— Работать не надо, говоришь? — спросила она. — Значит, мне твой карточный долг выплачивать прикажешь?
Октав полностью протрезвел.
«Рассказал, значит, сукин сын!» — расстроился он и сел в кровати.
— Знаешь что, — продолжала Иветта, — либо ты ищешь работу и сам выплачиваешь долг, либо выметайся!
— На работу! Старого больного отца! — попытался давить на жалость Октав Сан.
— А для выпивки ты не стар значит! — парировала дочь.
— Для выпивки я в самый раз, — он развёл руками, чем немало разозлил дочь.
Лицо Иветты Сан раскраснелось. Она с трудом себя сдерживала, чтобы не отходить отца-пьяницу метлой.
— Значит так! — выпалила Иветта. — Пока не разберёшься со своим долгом, домой не приходи!
— На улицу! Родного отца! — пустил скупую слезу Октав Сан.
На этот раз и слёзы не помогли. Иветта Сан была неумолима. Но хоть завтраком отца покормила, правда, денег не дала, мотивируя тем, что пропьёт.

Скоро обед, а у Октава Сана ни крошки во рту не было после завтрака. А если точнее, ни капли спиртного. Он даже на ферму Катлы сходил. Да вот незадача, никому не нужен работник-пьяница.
— Дожил! Даже на выпивку должен сам зарабатывать! — ворчал Октав Сан.
Он злился на Ирнскара Железную Руку. Не по-человечески поступил тот, зная крутой нрав Иветты. Осталось лишь просить, чтобы он простил карточный долг. И Октав Сан пошёл к дому тана Брюлин.
Ирнскар пребывал отнюдь не в хорошем расположении духа. Болела голова после вчерашней попойки, а вид Октава Сана настроение не улучшил.
— Зачем припёрся? — бросил норд. — Ну что вы, бретонцы, за народ такой, а?
Ирнскар Железная Рука встал и подошёл к Октаву, отчего старик попятился. Но как выяснилось, он его бить не собирался.
— Народ как народ! — проблеял Октав Сан. — Ничем не хуже всех остальных!
— Ага! Хуже только талморцы, — усмехнулся Ирнскар.
Только сейчас Октав Сан осознал, что незнакомец в чёрном утёр нос этому норду, что немало обрадовало старика. Ибо не следует обижать бретонцев.
— Я что? Виноват, что тип в чёрном тебя обошёл? — возмутился он. — Я его знать не знаю!
— Может, и не знаешь. Но он-то из ваших! — не унимался упрямый норд.
Была у Ирнскара причина злиться — впервые кто-то выиграл у него в карты.

Корпул Виний усмехнулся, увидев Октава Сана и Ирнскара за одним столиком. Те мило беседовали, словно родственники.
— У меня для тебя две новости — хорошая и плохая! — говорил Ирнскар. — С какой начать?
— С хорошей! — решил Октав Сан.
— Ты мне ничего не должен, — ответил норд.
Октав Сан едва не прослезился. Теперь можно возвращаться домой, не опасаясь, что Иветта выгонит на улицу.
— А какая плохая?
— Поскольку я проиграл вдвое больше, чем ты мне, то предложил этому Сэму Гевену забрать твой долг! — продолжал Ирнскар Железная Рука. — Поэтому должен ты ему, а мне — ничего!
Октав пригорюнился. Из огня да в полымя. Одно другого не лучше.
Зато незнакомца, которого Ирнскар назвал Сэмом Гевеном, не видно в городе. Оставалось надеяться, что он уехал.
— Как бы не так! Это ведь он рассказал твоей дочери о долге! — уничтожил последнюю надежду Ирнскар. — И предупредил, что это лишь начало.
Хуже упрёков Иветты, казалось, ничего не было. Но ошибся Октав Сан — незнакомец непрост, если это только начало.
— Дом отберёт, — размышлял норд, — и поставку специй для Иветты совсем остановит.
Октав вовсе сник. Иветта, конечно, пошла в сварливую мать, но он и помыслить не мог, что его единственная дочка окажется на улице без гроша в кармане.
— У меня положение не лучше, — добавил Ирнскар. — Тан Брюлин не даст мне столько денег, а красть я не приучен. Да и выгонит она меня, если всё вскроется!
Так и стали прежние противники собратьями по несчастью.
— Что делать будем? — спросил Октав Сан. — Может, Сэм Гевен позабыл про нас?
Ирнскар Железная Рука не отвечал. Он был уверен, что незнакомец отстанет. А Корпул Виний тем временем тихо смеялся, поглядывая на завсегдатаев. Посматривали на них и другие посетители «Смеющейся крысы».
— Что делать? Работу искать! — вздохнул норд.
— Работу? Но я стар для неё! — возразил Октав.
— А для выпивки в самый раз, что ли? — съязвил Ирнскар.
— Именно! — обиделся старик. — Выпивка больным суставам не помеха!
Корпул Виний, слышавший это, захохотал уже в голос.
«Совсем имперец спятил!» — подумал Октав.
— Ладно. Поищем тебе что-нибудь несложное. У Корпула Виния спросим! — догадался Ирнскар. — Корпул! — Сомневался Октав Сан, что спятивший имперец сможет им помочь, но Корпул Виний откликнулся немедля. — Работёнки для нас не найдётся? — спросил Ирнскар Железная Рука.
— Для вас нет! — бегло ответил имперец. — То есть у меня нет.
— А кто-нибудь ищет работников? — громче проговорил норд.
— Не знаю! — отмахнулся Корпул Виний.
«Странно. Обычно он знает, кто ищет работников!» — задумался Ирнскар Железная Рука.
— Придётся самим спрашивать, — решил он.
— И мне тоже? — уточнил Октав Сан.
— А то как же! Посмотрим, на что ты годишься помимо выпивки! — ответил Ирнскар.
Октав Сан вздохнул. Не хотелось старому работать. Другое дело — бутыль с вожделенным вином. Но с таким успехом придётся побираться, как Ностер Орлиный Глаз, чего ему не хотелось. Да и дочка выполнит свою угрозу, в конце концов.

Пытался Ирнскар затащить старика на рынок, но Октав Сан оказался удивительно силён для своего возраста. Сопротивлялся он так, что норд не смог сдвинуть его с места.
— Торговцам грузчики нужны! — уговаривал Ирнскар Железная Рука.
— Да чтоб тебя Иветта наняла! — бросил Октав Сан.
Именно из-за дочери он не хотел работать на рынке. Если Иветта Сан увидит, что отец способен таскать ящики, то придётся делать это для неё всегда. Зато не выгонит.
Но Ирнскар отпустил его.
— А что ты предлагаешь? — спросил он.
Октаву Сану нечего было предложить. Давно он перестал работать. Да и зачем? Дочка-то его кормила.
— Кого я вижу? — услышали они женский голос. — Деньги за испорченные наряды возвращать собираетесь?
Они узнали Тари, альтмерку, которая с сестрой владела магазином «Сияющие одежды».
— Какие наряды? — удивился Октав Сан. — Я старый больной человек, а не девица на выданье. К чему мне наряды?
Тари презрительно посмотрела сверху вниз на невысокого старика.
— На похороны ведь искал себе подходящий наряд! — сообщила она, немало удивив Октава Сана.
— Какие похороны?! Я ещё не все спиртные напитки Тамриэля попробовал. И помирать не собираюсь!
А Ирнскар молча почесал голову, силясь вспомнить, что произошло.
— А ты свадебный наряд искал, — продолжала эльфийка, обращаясь к норду.
— Я? — удивился норд. — У меня и невесты-то нет. К чему он мне?
— В Солитьюде все разом свихнулись, что ли? — спросил Октав.
— Если кто свихнулся, то это вы! — ответила обиженная Тари. — Сначала напиваетесь, а потом не помните, что происходило. А было так, вы изъявили желание хорошо одеться. Мы с Эндари было обрадовались, что сумеем придать вам хоть какое-то подобие изящества. Правда, это невозможно, но мы хоть пытались. Даже решили вам подарить наряды, если вы сходите в Синий дворец и покажете их ярлу Элисиф. Но мало того что ярл отказалась у нас заказывать платья, так вы одежду испортили! Поэтому вам придётся возместить её стоимость. Это самое меньшее за испорченную репутацию магазина.
Альтмерка развернулась и пошла в сторону «Сияющих одежд», оставив недоумевающих мужчин переглядываться.
— Быть такого не может! — выпалил Ирнскар.
— Не бери в голову. Все эльфы с головой не дружат. Взять хотя бы талморцев! — успокаивал его Октав Сан.
Было похоже на правду. Тем более что холостяк Ирнскар жениться не собирался, как и Октав Сан умирать.
Но на них поглядывали прохожие. Кто-то шушукался, кто-то смеялся, а аргонианин, подпиравший стену, подошёл к ним.
— Я думал, вы из города с-с-свалили! — прошипел он. — З-за вами-то должок!
От упоминания нового долга у них открылись рты.
— С чего вдруг? — возмутился Октав Сан.
— Да врёт он! — воскликнул Ирнскар Железная Рука. — Я никогда не имел дел с ящерицами. Да если б была моя воля, я бы повышвыривал их из города. Король Торуг такого бы не допустил!
— Вы с-с-сорвали мне возможную прибыль! — продолжал аргонианин. — И ес-с-сли не заплатите, то мародёры «Чёрной крови» вас-с-с найдут!
От упоминания мародёров испугался даже норд, не говоря уже об Октаве Сане.
— И передайте с-с-своему дружку это! — добавил аргонианин.
Ящер ушёл, покачивая хвостом. А Октав Сан убедился, что все в Солитьюде спятили. Ирнскар же был более настроен поверить.
— Похоже, что дружок — Сэм Гевен! — догадался он. — А ведь я не помню, что произошло.
Октав Сан тоже не мог припомнить. И списывал всё на старческие проблемы с памятью.
— А что ты вообще помнишь?
— Три партии в карты! — ответил Ирнскар. — Я три раза подряд проиграл, а он ответил, что за мной должок. И всё! — Октав Сан пригладил седые усы. — Жульничал, небось! — продолжал норд. — Меня-то сложно обыграть. Я сам-то…
Ирнскар Железная Рука прикусил язык вовремя, едва не сознавшись, что сам жульничает. Незачем Октаву Сану это знать. Пусть и старик будет должен половину суммы бретонцу.
— Ладно! — заметил Октав. — Тебе-то хорошо. У тана Брюлин под крылышком. А меня родная дочь выгнала!
Он сделал вид, будто собирается заплакать.
— А ты думаешь, что Брюлин меня не выгонит, если всё узнает? — парировал норд. — Будем вместе побираться, если не выберемся из этой передряги.
Можно было уехать из города, но мародёры «Чёрной крови» найдут их.

***

Наступала ночь, а работы так и не нашлось. К тому же Брюлин выставила Ирнскара, а Иветта Сан не впустила отца домой.
Пришлось устраиваться на ночлег за «Сияющими одеждами». Пожалел их лишь Ностер Орлиный Глаз, поделившийся скудной едой и выпивкой.
— Хватит! — возмутился нищий, отбирая у Октава Сана бутылку. — Стар уже!
— Это для работы я стар! — ответил старик. — А для выпивки в самый раз!
Его довод не сработал, и спиртным больше Ностер не делился.
Зато глоток дешёвого пива привёл старика в чувство. Понял он, что нищий замечает многое.
— Ностер, ты вчера нас видел? — задал вопрос Октав Сан.
— Вас весь Солитьюд видел! — заявил Ностер. — В компании какого-то типа в чёрном!
Мужчины затаили дыхание и приготовились слушать.

Ностер Орлиный Глаз просил подаяние, когда из «Смеющейся крысы» вышли ему знакомые Октав Сан и Ирнскар Железная Рука в компании бретонца.
— Молодцы! Теперь ссорам конец! — похвалил незнакомец.
А Октав Сан и Ирнскар обнялись.
— Наконец-то! — произнёс Октав. — Дочке давно замуж пора, а она всё в девках ходит. Дай поцелую, зятёк!
И Октав расцеловал норда.

— Что?! Мою дочь? За него? — удивился Октав Сан. — Ни за что не позволю ей выйти замуж за жулика! Пусть лучше в девках до старости ходит!
— На себя погляди! — обиделся Ирнскар. — Зачем мне тесть — пьяница и лоботряс?
Лицо норда покраснело, и он едва сдержался, чтоб не ударить старика.
Ностер Орлиный Глаз дождался, пока оба успокоятся.

Из «Сияющих одежд» вышли они наряженными, что убедило Ностера в серьёзных намерениях.
— Цветы нужны! — кричал незнакомец в чёрном.
Ирнскар его послушал и принялся рвать с клумбы языки дракона.
— Да не эти! Жёлтые к расставанию! — закричал Октав Сан.
— Что мне? Паслёны прикажешь дарить? — спорил Ирнскар Железная Рука.
Собрал он большой букет из языков дракона.

— Проклятье! Я ещё и штраф теперь должен заплатить за порчу клумбы! — выпалил Ирнскар.

Октав и норд успели побеседовать с аргонианином по имени Джари-Ра, когда их окликнул бретонец в чёрном.
— Стражники сюда идут! Я знаю выход из города!

— Вы убежали, и после этого я вас не видел! — закончил рассказ Ностер Орлиный Глаз.

***

В «Сияющих одеждах» не были рады таким посетителям. Впрочем, Тари и Эндари, альтмерки по крови, никому не были рады, высокомерно общаясь с покупателями.
— Вот! Глядите, что вы сделали! — выпалила Эндари, показывая наряды.
Свадебный наряд был в дырах, зато тот, в котором щеголял Октав Сан, оказался целым, к радости бретонца.
— И хорошо. Хоть за костюм я ничего не должен. Он цел! — Октав Сан подпрыгнул от радости, но вовремя вспомнил, что у него больные суставы, поэтому работать нельзя.
— Цел?! — хором возмутились сёстры-эльфийки.
И Эндари перевернула наряд. Октав Сан покраснел, а Ирнскар захохотал. Немудрено: на постыдном месте красовалась огромная дыра.
— Но… Как? — спросил старик.
— Это я у вас должна спрашивать, пьяницы! — фыркнула Эндари.
Тари проводила их к выходу, напоследок назвав сумму за испорченную одежду.

У Джари-Ра спрашивать не решились. Если аргонианин водится с мародёрами «Чёрной крови», то лучше обходить его стороной.
— В Синий дворец пойдём? — спросил Октав Сан.
— Рехнулся? — ответил вопросом Ирнскар. — Там тан Брюлин, а она меня по головке не погладит за такое.
И мужчины оперлись о стену «Сияющих одежд».
— Подайте старому больному бретонцу! — затянул Октав Сан.
— Точно рехнулся! Заткнись! — бросил норд.
Октав Сан замолчал, поглаживая седые усы. Наступала ночь. Прохожие расходились по домам, участились уличные патрули.
— Эй! — донёсся голос стражника. — Да это никак хулиганы местные! Вы хоть помните, что вам штраф платить?
— В курсе! — вздохнул старик. — Но это он цветы рвал! Я-то старый человек с больными суставами!
— Ага! Улепётывал вчера так, что мы догнать не смогли! — хохотнул стражник.
— Так это из-за выпивки! — пожал плечами Октав. — Для неё, родимой, я в самый раз!
Стражники засмеялись.
— Большой-то штраф? — уточнил Ирнскар Железная Рука.
От названной суммы и у него, и у Октава Сана вылезли на лоб глаза.
— Вы рехнулись? За убийство столько не дают! — возражал норд. — Да и где нам такую сумму взять-то?
Не проблемы это для стражников. Для тех, у кого нет денег, есть тюрьма.

Как ни странно, Октаву Сану в тюрьме понравилось. Крыша над головой есть, поесть приносят, мародёры «Чёрной крови» не доберутся. Одно угнетает — выпивки нет.
Ирнскара и его посадили в одну камеру. Норд энтузиазма не разделял.
В углу кто-то пошевелился, и мужчины поняли, что в камере их трое.
— О! Старые приятели! — сказал сокамерник смутно знакомым голосом. — Карточный долг, конечно, не принесли. Зато развлеклись на славу!
Из тёмного угла вышел Сэм Гевен.

И не мог Ирнскар Железная Рука подумать, что примет предложение Джари-Ра с радостью.
— Невесте кольцо за что-то покупать надо! — кричал норд, направляясь к маяку Солитьюда.
— Это же мародёры! — возражал Октав Сан.
— Норд дело говорит! — вторил Сэм Гевен.
Уже стемнело. Огонь на маяке ярко горел, а Ирнскар полез наверх, чтоб его погасить.
— А говорил, грязный ящер, грязный ящер! — покрикивал Октав Сан, догоняя норда.
Догнал лишь у самого огня.
— Нет мародёрам! — возмутился он, хватая Ирнскара за одежду, отчего тонкая ткань порвалась.
А тот не зря прозывался Железной Рукой, хоть и подковы в кулаке не было. Старика ударить он так и не посмел, зато подхватил и усадил прямо на огонь.
Октав Сан завопил и с прытью, нехарактерной для его почтенного возраста, побежал вниз к морю и сел в воду.
А Ирнскар позабыл о злополучном маяке, когда увидел стражников, бегущих к ним.
— Я их отвлеку! — предложил Сэм Гевен. — А вам лучше в Синий дворец поспешить. Наряды-то Элисиф так и не показали!

Октав Сан погладил усы, догадываясь, что здесь что-то нечисто. Никогда не напивался он так, чтобы творить подобные глупости.
— Вы поняли, что я сдал Джари-Ра с потрохами! — рассказывал Сэм Гевен. — Правда, он отнекивается, но арестовали его сестрицу и некоторых членов банды.

Элисиф Прекрасная уже собиралась в свои покои, когда в Синий дворец ввалились два чудака.
— Это ещё что? — возмутился Фолк Огнебород.
— Так это… Наряды просили показать! — ответил Ирнскар Железная Рука. — Сшито в «Сияющих одеждах»!
Все уставились на разорванный свадебный костюм.
— Э-э-э… Недоразумение вышло! — оправдывался норд. — Зато у него костюм цел! Октав, повернись-ка, покажи, как сшито! Прекрасно ведь, а?
И Октав Сан повернулся спиной. Ярл Элисиф покраснела, а Фолк Огнебород разозлился.
— Убирайтесь отсюда! — крикнул он. — Иначе позову стражу!

Октав Сан покраснел, когда представил, как демонстрировал ярлу Элисиф Прекрасной голый дряблый зад.
— А теперь представьте себе лица напыщенных эльфиек, когда вы принесли одежду и сказали, что наряды ярлу не понравились! — хохотнул Сэм Гевен.
Ирнскар Железная Рука молчал. Октав Сан был смущён.
— А тебя-то за что? — спросил он.
Сэм Гевен вдруг стал меняться да так, что испугался даже норд. Вместо бретонца на него теперь глядел даэдра с рогами.
— Тьфу! — сплюнул норд.
— Как вы поняли, меня сюда не сажали. Сам сел! — засмеялся даэдра. — И позвольте представиться — я Сагнвин, принц разгула и разврата! — Октав Сан схватился за сердце. — Спокойно, дружище! Я всего лишь так развлекаюсь, — добавил Сангвин. Бледное лицо старика стало наливаться румянцем. — А вы славные ребята, но запомните — меня не перепить и не обыграть в карты, даже если жульничать, — продолжал принц даэдра.
Ирнскар Железная Рука молчал, а Октав Сан приходил в себя.
— Дожили мы, Октав. Мы должны кучу денег даэдрическому принцу! — ворчал норд.
— Хорошо, хоть до разврата дело не дошло! — слабым голосом ответил Октав Сан.
— Вот этого я бы не утверждал, — Сангвин подмигнул. — Ирнскар славно провёл оставшуюся ночь с Иветтой!
Октаву Сану едва опять не стало дурно.
— Он и моя дочь?! — спросил он. — Мерзавец!
Очевидно, ему полегчало настолько, что появились силы ударить норда кулаком в глаз, отчего тот заплыл.
— Да если б не он, то твоя дочь в девицах бы до сих пор ходила, — оправдывался Сангвин. — А я настолько хочу погулять на свадьбе, что готов простить ваш карточный долг. Да и со штрафами разберусь!

***

Не думал, не гадал Октав Сан, что станет тестем жулика. Зато, как выяснилось, его дочь тайком вздыхала по Ирнскару.
«Лишь бы она была счастлива!» — решил бретонец.
Зато не будет такой сварливой. И по-прежнему будет кормить старого отца.
— Поцелуемся, зятёк? — предложил Октав Сан Ирнскару.
— А почему бы и нет? — отозвался зять. — Можем и сыграть!
— Да ну тебя, жулик! — отмахнулся тесть. — Дочку мою не обижай!
Октав и Ирнскар обнялись и расцеловали друг друга в обе щеки. А свадьба продолжалась. Среди гостей был и Сэм Гевен, развлекавший всех спором, что сможет перепить всех.
— Да она сама кого угодно обидит! — запоздало парировал Ирнскар, поглаживая руку Иветты Сан.
Октав Сан прослезился, глядя на счастливую дочь. Потом залпом выпил пряное вино.
— Вот же! Ничему старого дурака жизнь не учит! — проворчала Иветта.
— Потому что я уже стар и никуда не гожусь, кроме выпивки! — ответил её отец.
К ним подошёл Сэм Гевен.
— Нет, годишься! — намекнул он, подмигнув Октаву Сану. — Говорят, что драконы появились.
Никто не понял, к чему разговоры о драконах.
— Я не настолько стар, чтоб их помнить! — хохотнул Октав.
Сэм Гевен ушёл, оставив новоиспечённую семейку общаться. Октав Сан налегал на вино и был уже изрядно пьян, поэтому на рёв дракона не обратил никакого внимания.
Продолжал он пить, когда стражники ринулись в бой с этим чудовищем. Не остался в стороне и зять. А Иветта Сан, взвизгнув, побежала в дом.
Октав Сан заподозрил неладное лишь тогда, когда появилось чувство жжения внутри, будто он в первый раз спиртное попробовал.
— Надо завязывать с пьянками! — сказал он, вставая из-за стола.
Ему казалось, что огненные лучи опутали всё тело, проникая внутрь. А вокруг столпились люди.
— Дайте пройти старику! — крикнул он.
Никто не подумал расступиться, пока откуда-то с гор не донеслось:
— Довакин!

[Drommer-om-Doden]

Дяденька, возьмите собаку!

Ондолемар терпеть не мог собак... До поры, до времени! Куда ему было деваться, если из-за "тупой псины" он покушать не мог? Пришлось приютить собаку, холить и лелеять!

Как хотел Ондолемар забыть о хорошем воспитании и сделать то, за что ему потом будет стыдно. После он будет укорять себя за подобные мысли, но не сейчас. Альтмер отчаянно желал выругаться, как пьяный норд в таверне.
И многие поняли бы даже его, талморца, хотя вспоминали бы долго ругань с употреблением крепких словечек.
Сейчас Ондолемар пытался выдрать полу плаща из пасти беспородной собаки, которая вцепилась зубами в одежду талморца и не желала отпускать. Вдобавок Ондолемар был не один здесь. Был бы один, запустил бы заклинание молнии в эту шавку.
— Дяденька, возьмите собаку! Ну что вам стоит? — раздался умоляющий детский голосок.
Ондолемар опешил от подобной наглости. Мало того, что эти треклятые дети разгуливали в компании с безродной псиной по Подкаменной крепости, так ещё их никто отсюда не гнал.
— Это же дети! — говорили стражники. — Что с них взять-то?
«Что взять? Да они липнут, как банный лист!» — злился Ондолемар.
— Дяденька, ну возьмите собачку! Посмотрите, какая она хорошенькая! — просила девочка-редгардка. — И вы ей нравитесь!
«Хорошенькой» собаке понравилась одежда талморца, но не он сам. Ондолемар собак не любил.
— Что вы себе позволяете? — спросил талморец. — Я и эта безродная тупая псина?
«Тупая псина» отпустила полу плаща, наверное, решив, что не сможет снискать любовь талморца таким способом. И она лизнула талморский сапог.
Ондолемар поморщился, представляя, как ему придётся чистить одежду, избавляясь от собачьей слюны.
— Нет! — выпалил он. — Прочь отсюда. И шавку заберите!
Дети вздохнули, подозвали собаку и ушли.

Ондолемар уже и забыл об этом нелепом происшествии, но дети помнили. Решил талморец позавтракать.
— Дяденька, возьмите собаку! — услышал он вновь.
Альтмер поперхнулся куском мяса. Эти треклятые дети опять здесь.
— Посмотрите, она маленькая, добрая и голодная! — юлили настырные мальчишки.
«Маленькая» и «голодная» сделала невообразимое. Она запрыгнула на колени Ондолемара и стащила с его тарелки кусок мяса.
— Что здесь происходит? — закричал альтмер. — Почему в столовой животные?
Никто не ответил на этот вопрос, а аппетит Ондолемара был окончательно испорчен.

Поработать сегодня не удалось. Мало того, что настроение Ондолемара было испорчено, так ещё и есть хотелось неимоверно. Но в столовую талморец идти не решился.
Альтмер поразмышлял, куда в этом захолустном Маркарте можно сходить поесть. Кроме таверны «Серебряная кровь», на ум ничего не пришло.
К счастью, противные дети ушли, и альтмер решительным шагом направился к месту вожделенной пищи. Он осознал, что готов съесть даже то, что скормил бы треклятой псине.
«Только накликать беды не хватало!» — подумал Ондолемар.

Не знал ещё талморец, что действительно накликал, но не беду, а местного попрошайку.
— Если ты за подаянием, то ступай прочь! — прикрикнул на него Ондлемар. — Я не подаю кому-то вроде тебя.
Грязный, давно не мывшийся нищий, от которого Ондолемар отскочил, боясь подцепить какую-нибудь заразу, вдруг заявил:
— Возьми собаку! Возьми собаку, зараза!
Ондолемар почувствовал, что сейчас рухнет в обморок, как жеманная барышня, от этой смеси запахов немытого тела, перегара и гнилых зубов. Пререкаться с вшивым нищим ему не хотелось. Есть теперь тоже.

Ондолемар долго не мог уснуть. Поесть сегодня ему так и не удалось. Желудок выводил рулады, а долгожданный сон не желал приходить.
Наконец талморец уснул.
Виделся ему стол, ломившийся от разных блюд. Даже во сне они пахли так, что у Ондолемара сводило желудок, а и он не переставал сглатывать слюну. Но вот беда, чем ближе талморец подходил к столу, тем больше он отдалялся.
— Э, нет! — донёсся откуда-то голос Антона Вирана, местного повара. — Сперва вы возьмёте собаку, а после будете угощаться!
И Ондолемар проснулся. Его сотрясала дрожь, а на лбу выступил пот.

Не стоит говорить, что Ондолемар сегодня чувствовал себя совершенно разбитым. Донимала головная боль, а уж о том, как сильно альтмер хотел есть, можно было догадаться.
Он был готов на всё…
— Дяденька, ну возьмите собачку! Пожалуйста! — вновь услышал талморец уже знакомые детские голоса.
Это было невыносимо. Но ещё более невыносимым был голод.
— Хорошо! — закричал альтмер. — Возьму я вашу треклятую собаку! Но при условии, что вы больше здесь не появитесь!
— Ура! — дружно завопили дети. — Дяденька, вы самый добрый в мире талморец!
Не польстило Ондолемару это замечание. Зато поесть удалось, хоть и приходилось делиться с меньшим собратом.

Ондолемар отчаянно надеялся, что собака сбежит. Надеждам не суждено было сбыться. Рыжая виляла хвостом при виде хозяина.
— Тупая псина! — высказался Ондолемар.
Та никак не выразила неудовольствие по поводу того, как назвал её талморец.
Ондолемар разделся и лёг в кровать. Уже засыпая, он почувствовал что-то мягкое и тёплое под боком, но отогнать наглую собаку не было сил. Зато тепло стало талморцу, хоть и воняло псиной.

***

В кои-то веки в Маркарт заехал Анкано. Ондолемар не решился спросить, что заставило его покинуть Коллегию магов. Он поглядывал лишь на странную корзину, которую держал в руках Анкано.
— Мяу! — донеслось из корзины.
Анкано смутился.
— Понимаешь, — начал он оправдываться. — Я не знаю, кто впустил в Коллегию треклятых детей…
Ондолемар понял всё. С Анкано случилась история, подобная той, что и с ним. Только всучили ему кота. Но то ли Анкано любил кошек, то ли привык к питомцу, но сейчас он достал из корзины чёрно-белого кота, положил себе на колени и принялся гладить.
— Понимаю! — сказал Ондолемар. — У самого такое же недоразумение.
Талморцы поговорили о своих историях, и Анкано выразил желание поглядеть на питомца Ондолемара.
— Сюда! Скорее! — закричал Анкано.
Ондолемар было вздохнул с облегчением, надеясь, что собака исдохла, но от увиденного ужаса схватился за голову. На подстилке лежала счастливая собака и кормила восемь крохотных рыжих щенков.

[Drommer-om-Doden]

Какие деньги?

Пусть они и братья, но пьют врозь. "Ералаш" на Скайримский манер.

Галмар Каменный Кулак откровенно скучал. Как назло, во всём дворце не нашлось ни бутылки мёда, ни эля. Да чего угодно, лишь бы ноющая головная боль после вчерашней пирушки утихла.
«С какого рожна Ульфрику вздумалось закатить такой пир? Мы всего лишь выяснили, где находится Зубчатая корона, но не взяли же её ещё. А он уже праздновать решил!» — мысленно злился Галмар.
Могло статься, что Туллий пронюхал куда раньше. Либо же Зубчатой короны и вовсе в Корваньюнде нет.
— Ещё и Рольфа невесть где носит! — проворчал Галмар Каменный Кулак. — Ох, и непутёвый у меня братец!
Сам он слишком плохо себя чувствовал, чтобы топать за выпивкой.

Рольф Каменный Кулак изо всех сил старался не шататься.
«Эк! Это ж надо было так нажраться сегодня!» — удивлялся он.
Но главное, чтобы Галмар не заметил ничего предосудительного. Его не было видно, и Рольф уже обрадовался. Он шёл по коридору, когда чьи-то руки схватили его за шиворот.
— Где эль? — нетерпеливо спросил Галмар.
— Н-не было, — процедил сквозь зубы Рольф. — Ни эля, ни мёда… У Эльды закончился. Я даже к проклятому красноглазому сбегал. Но если у него и есть, то он мне не захотел продавать!
Галмар отпустил брата, состояние которого ничуть не насторожило его: Рольф всегда был пьян. Он протянул руку.
— Давай деньги!
— Какие деньги? — Рольф Каменный Кулак непонимающе уставился на брата.
Галмар потёр ладони, проклиная уже себя за то, что, хорошо зная Рольфа, всё равно отправил того за спиртным.
— Я тебе кошелёк давал? — спросил он.
— Давал!
— За элем посылал?
— Посылал!
— Где деньги? — Галмар упёр руки в бока и угрожающе уставился на брата.
— Какие деньги? — Рольф постарался сделать вид, будто о деньгах вовсе никогда не слыхал.
Галмар не сомневался, что Рольф просто-напросто всё пропил. От него разило так, что у Галмара похмелье стало проходить. Деньги от брата он, несомненно, не увидит, но проучить зарвавшегося пьяницу надо было. Вдобавок показать, кто из них старший.
Галмар помахал внушительным кулаком перед лицом Рольфа.
— Я тебе кошелёк давал?!
— Д-давал! — Рольф Каменный Кулак попятился.
— За элем посылал?! — Галмар надвигался на брата.
— П-посылал!
— Где деньги?! — Галмар схватил Рольфа за шиворот и хорошенько встряхнул.
— Какие… деньги?! — взвизгнул тот.
— Какие-какие! — Галмар тряс брата. — Золотые блестящие септимы! Где они?!
Рольф сделал слабую попытку вырваться, но Галмар держал крепко.
— Какие септимы? О чём ты? — сдаваться пьяница не собирался и, изловчившись, вывернулся.
Рубаха треснула и разошлась по швам. Её кусок остался у Галмара в руках, а Рольф воспользовался заминкой и врезал старшему брату изо всех сил. Ох, не зря братья прозывались Каменными Кулаками...

***

Вунферт Неживой неспешно прогуливался по дворцу.
— Эк, кому не спится? — удивился он и пошёл в сторону разговоров.
Когда маг приблизился, то речь стала более отчётливой. Галмара Каменного Кулака он узнал сразу, а второй голос был ему только смутно знаком, и не сразу удалось вспомнить, кому он принадлежал, хотя Вунферт был уверен, что знает этого человека.
— Ты мне кошелёк давал? — спросил некто.
— Д-давал! — ответил Галмар Каменный Кулак.
— За элем посылал?
«Да это же Рольф, братец Галмаров! Нашёл, кого за элем посылать!» — усмехнулся Вунферт.
— П-посылал, — Галмар тяжело вздохнул.
— Где деньги?!
Вунферт Неживой не понимал, как можно спрашивать у Галмара о деньгах, если он однажды уже их дал. Но сам Галмар Каменный Кулак, очевидно, так не считал. Вунферт как раз вошёл в комнату, когда Рольф, ехидно ухмыляясь, прятал кошелёк в карман штанов.
— Кстати, Вунферт, красного горноцвета у Нурелиона тоже нет. Синего и лилового — сколько угодно! — Рольф сделал невинное лицо и попятился к двери, дабы магу не вздумалось пальнуть в него заклинанием.

[Drommer-om-Doden]

Отполируй моё копьё!

Сказ о том, как решили Соратники "Похотливую аргонианскую деву" почитать.

В большом зале Йоррваскра собрались все, кроме Атиса и Рии. Сейчас не было тренировок, хвастовства боевыми заслугами и подтруниваний над мелкими неудачами. Ньяда Каменная Рука вслух читала книгу, «позаимствованную» у Атиса. Разрешения у данмера никто не спросил, конечно.
— Я не буду это читать дальше! — воскликнула Ньяда. — Мерзость-то какая!
Сейчас нордская девушка была багровой от стыда.
«Сукин сын! Вот что он имел в виду под полировкой его копья, если сможет меня победить!» — подумала она об Атисе.
— Ладно, давай её мне! — воскликнул Фаркас.
И отобрал книгу.
— «Уборку, да? У меня есть кое-что для тебя. Вот, отполируй мое копье!» — прочёл вслух Фаркас под громкий смех остальных.
Он искренне не понимал, что в этой фразе смешного. В полировке копья нет ничего предосудительного. Зато остальным смешно.
— «Но оно такое большое! Это может занять у меня всю ночь!» — продолжал читать Фаркас.
Смех раздался с новой силой. Вновь Фаркас ничего не понял и взглянул на обложку книги.
«Похотливая аргонианская дева». Именно так называлась эта книга.
— Постойте, а какое отношение имеет копьё к похоти? — спросил Фаркас.
После недоуменно глядел на заливавшихся смехом соратников.
— Ты и правда не понял, братец? — спросил Вилкас сквозь смех.
Фаркас взгрустнул.
«Наверное, я и правда дурак. Не стоит всех бить в рыло за эти слова!» — подумал он.
Фаркас сам хохотал, когда ему объяснили, какое именно копьё подразумевалось.

Соратники едва успели спрятать книгу, когда в Йоррваскр вошли Атис и Рия.
— И где вы были? — насмешливо спросила Эйла Охотница.
Рия растерялась.
— Э-э-э… В общем… Атис попросил, чтобы я его копьё отполировала! — выпалила имперка.
Кто-то тихонько захихикал, кто-то недоуменно переглянулся.
— А почему так долго? — задал свой вопрос Скьор.
Рия не понимала такого интереса к себе. Заданий для неё не нашлось, поэтому она занималась, чем хотела.
— Потому что оно у Атиса слишком большое, вот и потребовалось много времени! — ответила девушка.
Соратники-мужчины дружно присвистнули.
— Я-то считал, что ты слабак, данмер, а оказывается по размерам копья ты всех нас перещеголял! — выпалил Вилкас.
Атис непонимающе уставился на него. Он не видел копий у остальных, чтобы сравнивать.

В голову данмера полетела книга.
— Мерзавец! — закричала Рия.
Атис всё понял. Похоже, кто-то стащил его «Похотливую аргонианскую деву», именно от этого тома он едва успел увернуться.
— Как можно читать такую мерзость? — лицо Рии раскраснелось.
Данмер подобрал книгу.
— Но я напрочь о ней забыл! — оправдывался Атис. — Я не читал её давно!
Рия не слушала его жалкие оправдания. Она влепила данмеру пощёчину, отчего кожа на щеке приобрела фиолетовый оттенок.
— Я вообще не понимаю, для чего тебе копьё, если ты им не пользуешься! — с этими словами имперка сунула в руки данмера ещё блестящее от полировки копьё, которое он тут же отбросил.
Атис вспомнил содержание книги настолько ясно, что обвинения Рии воспринял буквально.
«Это я-то не пользуюсь? Ну, погоди, маленькая имперская девочка!» — подумал данмер и пошёл закрывать дверь.
— Атис, что ты… — Рия не договорила, уставившись на его копьё.
— Раз ты всё так восприняла, то будь добра, отполируй и это копьё! — сказал Атис.
Хоть Рия и покраснела до самих ушей, но взгляд от неполированного копья отвести не могла.
— В чём дело, Рия? — спросил Атис. — Неужели оно настолько плохое?
С трудом имперка перевела взгляд на лицо данмера.
— Нет, — ответила она ему. — Просто оно настолько большое, что это займёт всю ночь!
Атис приобнял девушку.
— У нас с тобой полно времени, моя милая. Полно времени, — шепнул данмер имперке цитату из «Похотливой аргонианской девы».

[Kanzler]

Замечательные, очешуенные (офигенные в смысле ) рассказы! Вот уж до чего точно бы сам не додумался. Фраза "Какие деньги?!" и рожа Галмара на картинке так здорово сочетаются. Вид Ондолемара теперь вызывает безудержный хохот. Давно так не смеялся.

[Drommer-om-Doden]

Kanzler

Замечательные, очешуенные (офигенные в смысле ) рассказы! Вот уж до чего точно бы сам не додумался. Фраза "Какие деньги?!" и рожа Галмара на картинке так здорово сочетаются. Вид Ондолемара теперь вызывает безудержный хохот. Давно так не смеялся.

Абы не испортить. А то есть те ещё рассказики.

[Drommer-om-Doden]

Забытая ночка

Вот так. Не пейте слишком много, девоньки, а то забеременеете и не будете знать, от кого.

День у Сваны Крепкий щит не задался с самого утра. Вернее, даже с ночи. Сперва девушке пришлось полночи слушать стоны и вздохи Хельги и её любовника. Да ещё и эти треклятые жильцы устроили бедлам в «Ночлежке».
— Опять пили! Да когда же это прекратится? — ворчала Свана, хватаясь за метлу.
Дверь, ведущая в комнату Хельги, скрипнула. Свана скривилась, увидев выходящего Индарина. После вышла и сама Хельга.
— Убираешься, Свана? — спросила Хельга. — Молодец! Ранняя пташка!
Хельга села завтракать.
— Поспишь тут с тобой, тётя! — вспылила Свана. — Если ты занимаешься любовью, то учитывай, что тебя слышат все!
Хельга поперхнулась.
— И что тут такого? — спросила она у племянницы. — Пусть все и завидуют!
— Да уж было бы чему завидовать! — негодовала Свана. — От рожи Индарина пожизненное заикание можно заработать, не то что если спать с ним.
Хельга вздохнула и произнесла:
— Свана, просто ты ещё не пробовала. Когда попробуешь, то поймёшь, что в мужчине не лицо главное, а то, что гораздо ниже. А Индарин данмер. Данмеры — великолепные любовники.
Свана скривилась от такого заявления.
— Настоятельно рекомендую первый раз попробовать с данмером! — не унималась её тётя. — Индарин мой, а вот хотя бы местные постояльцы, например, Бранд-Шей… А, нет! Он в тюрьме. Тогда Титис Улен. Ты, кстати, ему нравишься!
— Только этого не хватало! — вспылила Свана. — Только Сибби Чёрный вереск станет моим первым мужчиной, ясно?
Хельга схватилась за голову.
— Неудачный вариант, — наставляла она племянницу. — Сибби — эгоист, считающий, что мир вертится вокруг него. И в постели он такой же, небось. Не подумает о том, чтоб ты получила удовольствие. Для первого раза не годится. Возможно, потом, но я бы не стала…
— Всё! Хватит! — крикнула Свана.
Хельга покачала головой. Этот Сибби Чёрный вереск неизвестно когда выйдет из тюрьмы, и придётся терпеть истерики этой девчонки долгое время. А ей явно пора заняться с кем-нибудь любовью. На фоне отсутствия мужчины истерики возникают.
Хельга вышла из «Ночлежки» к великому облегчению Сваны. Свою тётю, меняющую мужчин как перчатки, девушка терпеть не могла. Терпеть не могла и то, что Хельга находит в постояльцы какое-то отребье, которое напивается и мусорит. По понятной причине, постояльцами «Ночлежки» являлись почти всегда мужчины всех рас.
Свана закончила мести пол и взяла ведро и тряпку.

Хельга наслаждалась утренней прохладой и не спеша шла по Рифтену.
— Приветствую, Хельга! — услышала она голос Титиса Улена.
— Приветствую, Титис! Как дела? — улыбнулась ему Хельга.
Титис Улен был удивлён неожиданным дружелюбием Хельги.
— Всё хорошо! — ответил данмер. — Только ты разбила моё сердце, отдав всё своё внимание Индарину.
Хельга засмеялась. Ей пришла в голову одна идея.
— Нет, Титис! — сказала она. – Увы, со всеми данмерами спать не собираюсь. А то Свана обидится ещё. Она мне как-то сказала, что ей нравятся данмеры.
У Титиса Улена полено выпало из рук. Хельга улыбнулась ещё шире. Похоже, эффект достигнут. Ну, держись, Свана!

Свана Крепкий щит, нагнувшись, мыла пол, когда в «Ночлежку» зашёл Титис Улен. От вида крепкого задка девушки данмера охватило вожделение. Раздумывал он недолго, ведь Хельга сказала, что Сване нравятся данмеры. Да и девушка, небось, неспроста щеголяла в платьях с глубоким декольте.
Данмер подошёл и потрогал упругий задок. Свана выпрямилась и изо всех сил ударила Титиса Улена тряпкой.
— Ты что себе позволяешь? — закричала она.
— Постой, Свана! — уворачивался данмер от тряпки девушки. — Тебе ведь нравятся данмеры!
Свана застыла на месте, не зная, что ответить на эту наглость. Титис Улен уставился в глубокий вырез её платья. Девушка машинально подняла лиф платья повыше, закрывая грудь.
— Пошёл вон, Титис! — крикнула она ему.
«Да уж. Поиграть решила в суровую нордку, которую надо укротить!» — решил Титис Улен и попытался её обнять.
Сване Крепкий щит было не до игр. Крепкая нордская девушка двинула ему кулаком в солнечное сплетение, отчего данмер охнул и согнулся. Далее от хорошей оплеухи он свалился на пол, а Свана выдернула кинжал, висевший до этого у неё на поясе и принялась стягивать с ошалевшего данмера штаны.
— Титис, ты меня до этого достал, но сейчас уже перебор! Готовься! Я отрежу тебе то, без чего ты не сможешь жить! — кричала Свана.
«Азура, сбереги мою гордость от посягательств этой ненормальной!» — мысленно взмолился Титис Улен.
То ли Азура его услышала, то ли ещё какой принц даэдра решил вмешаться, но скрипнула дверь «Ночлежки», и вошедший бретонец уставился на дивную картину: девушка с кинжалом в руке пытается стянуть штаны с данмера.
— Простите, я, наверное, не вовремя! — промямлил бретонец.
— Нет-нет! Вы как раз вовремя! — хором сказали Свана и Титис Улен.
Свана убрала кинжал в ножны, а Титис Улен встал и отряхнулся.
— Чем могу быть полезна? — спросила девушка с улыбкой.
Мужчина подошёл к ней.
— Я ваш новый постоялец, — сказал он. — Меня звать Сэм Гевен!

Хельга схватилась за голову, увидев знаки Дибеллы, которые она любила раздавать понравившимся ей любовникам.
— Что вы хотите? — спросила она у бретонца в чёрном. — Мне нечем вам заплатить, кроме…
Хельга подошла к Сэму Гевену и обняла его. Бретонец отстранил её.
— Я не шантажировать тебя пришёл, Хельга, — сказал он.
Хельга была удивлена.
— Меня попросила твоя племянница раздобыть эти знаки, — продолжал Сэм Гевен.
Хельга разозлилась.
— Треклятая ханжа! — сказала она, забирая знаки.
Сэм Гевен приобнял её.
— То, что она ханжа, хорошо. Похоже, я вовремя появился, — сказал он. — Предлагаю сделку: и я развлекусь, и Свана успокоится!
Хельга была в недоумении.
— С чего ты решил помочь мне? — спросила она. — Девчонка мне весь мозг проела своими нравоучениями.
— А с того, — ответил ей мужчина, — что я обожаю вмешиваться в такие дела.

В «Ночлежке» сегодня было многолюдно, как никогда. Бранд-Шея выпустили из тюрьмы, но вернулся он довольный, словно свалилось на его голову наследство. Наследство и правда свалилось — дневник его отца. Оказалось, он наследник какого-то великого рода, и по этому поводу собрал едва ли не весь Рифтен.
— Хорошо, что Титиса Улена нет! — хохотнул работник медоварни Ромлин Дрет. — Уж он бы обзавидовался.
Свана сновала между посетителями и вздохнула с облегчением, когда узнала, что наглого данмера нет.
— По этому поводу стоит выпить! — сказал новенький, Сэм Гевен.
Сэм Гевен разлил мёд по кружкам. После подошёл к Сване.
— Милая девушка! У Бранд-Шея такое событие, что надо выпить всем, включая вас! — он протянул кружку мёда Сване.
— Нет, что вы? Мне нельзя! — запротестовала девушка. — Хельге не понравится…
— Да, брось! — перебил девушку бретонец. — Хельга сейчас занята!
И то правда, из комнаты Хельги были слышны вздохи. Свана поняла, что новенький бретонец — из тех наглых типов, которые просто так не отвяжутся. Девушка взяла кружку мёда.
— За тебя, Бранд-Шей! — сказала девушка и пригубила мёд.

Свана с трудом оторвала голову, которая ужасно болела, от подушки.
«Неужели я так напилась вчера?» — подумала девушка.
В окно она увидела, что уже давно рассвело. Она вскочила и сморщилась от головной боли.
«Тётя же убьёт меня!» — подумала она. Небось эти свиньи оставили невообразимый бардак в «Ночлежке», а ничего ещё не прибрано.
Девушка подошла к зеркалу, чтоб привести себя в порядок. Увиденное отражение привело её в ужас: помимо того, что лицо было слегка опухшим после вчерашнего, были ещё и непривычно красны губы. Свана заметила небольшие синяки на шее и плечах.
Она с ужасом осознала, что это — такие следы она не раз видела на шее тёти после бурных ночей.
— Неужели… — произнесла она и заглянула между бёдер. К своему стыду, она заметила на внутренней стороне бёдер засохшую кровь. Её худшие опасения подтвердились: сегодня ночью она перестала быть девушкой.

Хельга ухмыльнулась, увидев, что на шее племянницы завязан платок.
— Не торопись Свана, — сказала она. — Я уже всё убрала!
Свана застыла на месте от удивления — её тётушка соизволила всё прибрать.
— Тебе ведь нужно было выспаться, племянница! — продолжала Хельга. — Кстати, кто он?
Только сейчас Свана Крепкий щит осознала, что не знает, кто стал её первым мужчиной. От стыда она покраснела. Хельга подошла к ней.
— Ну же, Свана! Когда-нибудь это должно было случиться, — сказала девушке тётя. — Так кто же он?
Хельга прищурила глаза, ожидая ответ от племянницы.
Вместо ответа Свана натянула платок на голову и выскочила из «Ночлежки».

Рубивший дрова Титис Улен едва не попал по пробегавшей мимо женщине в платке.
— Куда прёшь! — крикнул он. — Жить надоело, что ли? А я в тюрьму не хочу!
Данмер осёкся, узнав в ней Свану Крепкий щит. Девушка была бледна, её трясло.
— Свана? — спросил он. — Что это за старушечий наряд на тебе?
Вместо ответа Свана припала к его груди и навзрыд зарыдала. Данмер машинально обнял её и стал поглаживать по спине.
— Так, тебе надо срочно выпить и успокоиться! — сказал он.
Свана резко отстранилась.
— Выпить? Нет! — сказала она.
Титис Улен её не слушал, а просто схватил за руку и повёл в «Пчелу и жало».

После кружки черноверескового мёда девушке стало легче.
— Понимаешь, Титис! У меня это было впервые, а я даже не знаю, с кем! — Свана не знала, почему решила поделиться с этим данмером. — И чем я лучше своей тёти теперь? Нет, даже хуже! Она-то хоть всех своих любовников помнит!
Данмер слушал, не перебивая. Эта недотрога, оказывается, напилась и ничего не помнит.
— Что мне делать? — спросила Свана.
Титис Улен не знал, что на это ответить.
— Ну… Думаю… В первую очередь, жить! — замялся он. — Потеря невинности — не самая страшная потеря в жизни, поверь!
От его слов Свана зарыдала.
— Но что я скажу Сибби? — сказала она.
Титис вздохнул. Он знал, что любовь зла, но не до такой же степени. Влюбиться в Сибби Чёрный вереск — худшее, что мог предположить данмер. А то, что девушка влюблена в самого Сибби, а не в деньги его матери Мавен, Титис Улен не сомневался. В конце концов, у Мавен Чёрный вереск есть другие холостые сыновья, и при желании Свана смогла бы очаровать их. Да что и говорить: у Снегоходов сын пока ещё холост. Невеста не жена, отбить жениха можно.
Данмер почесал голову, задумавшись.
Свану осенило.
— Я догадываюсь, кто мог это сделать! — сказала она.
Титис Улен поднял голову, приготовившись слушать.
— Скорее всего, это новенький! Сэм Гевен, кажется! — сказала Свана, вспомнив, что именно он предложил ей выпить.

Свана и Титис Улен буквально ворвались в «Ночлежку» к немалому удивлению Хельги.
— Где Сэм Гевен? — спросила племянница у тёти.
— Так уехал! — ответила Хельга. — Расплатился и отбыл рано утром.
Кажется, всё сходится. Он переспал со Сваной и отбыл.
— Это он был? — спросила Хельга.
Свана задумалась.
— Да брось, Свана! Если и найдёшь его, то жениться, что ли, на себе заставишь? — пыталась успокоить девушку тётя. — Те времена, когда невеста обязательно должна быть невинной, прошли давно.
— Куда он уехал? — спросила Свана.
Хельга закатила глаза. Глупая, всё-таки, у неё племянница.
— Мне почём знать? — ответила она Сване. — Я не привыкла такие вопросы задавать постояльцам.
Свана обречённо закрыла глаза. Её пошатнуло. Она упала бы, если б её не поддержал и не усадил на стул Титис Улен.
— Всё пропало, — обречённо вздохнула девушка.
— А ты вспомни, с кем он общался больше, чем с другими, — подсказал ей Титис.
Свана задумалась. Она вспомнила, как Сэм Гевен чокался с Бранд-Шеем и похлопывал его по плечу, поздравляя. Она встала и пошла на рынок.

У Бранд-Шея торговля шла из рук вон плохо. Недавно обвиненный в краже кольца, он лишился разом покупателей. Ещё и треклятый Мадези успел всем насвистеть, кто якобы украл его кольцо. Он обрадовался, когда к его прилавку подошла женщина в платке и сразу же разочаровался, узнав в ней Свану Крепкий щит.
— Помочь с выбором, Свана? — спросил данмер.
— Я поговорить пришла! — ответила ему девушка.
Бранд-Шей был разочарован: мало того, что эта девица, строившая из себя святую невинность, оказалась развратнее, чем тётя, так ещё ничего и не покупает. При этом ничего не помнит, оказывается.
— Нет, это не Сэм Гевен, — выслушав рассказ девушки, ответил Бранд-Шей. — Мы всю ночь с ним пили. А вот со стола тебя снимал Унгэриен. У него спроси. Я после того, как он снял тебя, ничего не видел.
— С какого ещё стола? — спросила опешившая девушка.
— Как какого? Обеденного! — ответил Бранд-Шей. — Ты на нём голая танцевала вчера!
Свана Крепкий щит не знала, куда деться от стыда. Только этого не хватало. То-то весь Рифтен на неё смотрит и посмеивается.
Впрочем, кое-что прояснилось: её первый мужчина не Сэм Гевен и не Бранд-Шей.
И девушка, опомнившись, пошла в медоварню.
— А ты, оказывается, ого-го! — хихикнул Титис Улен.
Девушка развернулась и влепила ему по губам.

Унгэриен был удивлён и одновременно обрадован появлением Сваны. Он рассчитывал, что красотка, которую ему удалось потрогать накануне, будет благосклонна. Но, как оказалось, она ничего не помнит.
— Да, когда я снял тебя, то ты полезла обниматься к Ромлину Дрету. А дальше я ничего не видел.
Час от часу не легче. Ромлин Дрет ответил Сване, что она обнималась с Балимундом, местным кузнецом. Кузнец вообще сказал, что голая Свана отплясывала с Мадези.
От мысли, что её первый мужчина, возможно, аргонианин, Сване стало дурно. К счастью, Мадези развеял её сомнения. Он указал на Болли, местного рыбака. Болли ни на кого не указывал, заявив, что ни с кем не ляжет, кроме своей Нивенор. Свана Крепкий щит лишь усмехнулась, зная, что рыбак спал с Хельгой.
Уже начало темнеть, когда девушка вернулась в «Ночлежку». По поводу Болли развеяла сомнения Хельга, заявив, что в ту ночь рыбак был с ней.
Свана сникла. Ни один из мужчин не признался в содеянном.
— Да брось, Свана! — Хельга обняла племянницу. — Тем лучше, что не помнишь! Первый раз всегда больно, а тебя это уже миновало.
Сване от этого было не легче. Титис Улен отправился спать, а тётя с племянницей сидели ещё долго, обнявшись.
— Может, и больно, — сказала Свана тёте. — Но я предпочла бы помнить.
— Что именно помнить? Что ты голая на столе танцевала? — спросила Хельга. — Здесь даже мне, побывавшей в кровати у сотни, не меньше, мужчин, было за тебя стыдно. Я до такого никогда не опускалась, хотя первый раз сама предпочла бы не помнить. Не в том состоит мастерство Дибеллы!
Свана подняла голову, взглянув на тётю.
— А в чём, тётя? — спросила девушка.
— В том, чтобы делать это красиво. Настолько красиво, чтоб ни один мужчина не смог забыть тебя, — ответила ей Хельга.
Они с племянницей сидели ещё долго, обнявшись. Хельга рассказывала Сване о Дибелле и её мастерстве. Свана внимательно слушала.

Сэм Гевен возник, словно из ниоткуда.
— Дибелла, Дибелла! А как же я? Ведь это я всё придумал, Хельга! — сказал он обиженным тоном. — Дибелла в этом мне не помогала!
Хельга отстранилась от племянницы, ожидая, что та будет теперь ненавидеть её всю оставшуюся жизнь. С таким трудом ей удалось впервые в жизни мирно поговорить с девочкой, которая её непонятно за что ненавидела.
— Так вы в сговоре, — прошептала побледневшая Свана.
Сэм Гевен посмотрел на неё.
— И да, и нет, — сказал он. — Я знал о твоей ненависти к Хельге давно. А также о том, что ты блюдёшь невинность, чтоб отдаться любимому человеку. Ты посчитала, что все кругом должны быть такими же чопорными и скучными, как ты сама, Свана. Я решил этот миф развеять и дать тебе шанс немного развлечься!
Свана Крепкий щит не нашлась, что ответить. Зато встряла Хельга.
— Получается, ты и меня использовал, чтоб развлечься самому? — спросила она. — И ты много знаешь, слишком много для человека. Кто же ты?
Сэм Гевен налил кружку мёда.
— А теперь познакомимся! — сказал он. — Моё настоящее имя — Сангвин, даэдрический принц разгула и разврата.
— О Дибелла! — пробормотала перепуганная Хельга.
Свана, похоже, не испугалась. Она подошла к Сангвину и прямо спросила:
— Тогда, ты должен знать, кто мой первый мужчина. Кто это сделал?
Сангвин усмехнулся.
— Я не скажу, — ответил он. — Оставлю интригу!
Свана отошла от него и едва не заплакала. Наверное, этого она никогда не узнает.
— Хорошо, это сделал я! — раздалось сверху. — Теперь тебе от этого легче, Свана?
Все подняли голову и увидели стоявшего на лестнице Титиса Улена.

Хельга прижалась к Сангвину и прошептала:
— Ты самый лучший мужчина, который был в моей жизни.
Она протянула ему знак Дибеллы. Сангвин хохотнул и взял его.
— Спасибо! — ответил он. — Надеюсь, мне когда-нибудь с самой Дибеллой удастся покуролесить!
Хельга легонько его ударила.
— Ни слова мне о посторонних женщинах. Даже о госпоже Дибелле! — сказала она. — Пока ты мой.
Сэм Гевен, он же Сангвин, лежал рядом со смертной и думал: «Что за женщина! Надо бы её ещё навестить!»

Титису Улену было стыдно смотреть в глаза Сване. Он старался избегать девушку. Накануне она закатила истерику по поводу того, что он ей не признался сразу. Да, не признался. Да, смелости не хватило. Титис Улен тогда пришёл поздно и был удивлён и одновременно обрадован, когда в объятия ему свалилась абсолютно голая Свана.
Его воспоминания прервали тихие шаги. Оглянувшись, данмер заметил Свану Крепкий щит.
— Я не собирался тогда… Ну… Ты поняла! — начал оправдываться данмер. — Просто когда я отвёл тебя в твою спальню, ты сама полезла ко мне целоваться.
Свана покраснела.
— А дальше? — нерешительно спросила девушка.
— Я же данмер, не смог устоять! — ответил Титис Улен. — Признаюсь, я был удивлён, когда выяснил, что ты ещё девушка. Сперва мне было неловко от того, что я натворил, а потом ты ещё попросила, и так четыре раза!
Лицо Сваны горело.
— Я же говорила, что данмеры — самые лучшие в этом деле! — раздался голос Хельги. Женщина вертела в руках какой-то посох в виде розы.
«Проклятье, Титис ещё бы в центре Рифтена это рассказал!» — подумала Свана.
— Титис, я хочу поговорить без посторонних ушей! — сказала девушка, кивая в сторону тёти.
Хельга нахмурилась. После её злость прошла, когда она увидела, что её племянница повела данмера в свою спальню.

Титис Улен сел на стул.
— Я надеюсь, что ты мне не собираешься кое-что отрезать, — произнёс он, когда заметил, что Свана Крепкий щит снимает с пояса кинжал.
Вместо ответа девушка села к нему на колени.
— Нет, на этот раз то, без чего ты не сможешь жить, мне нужно для другого, — прошептала она в острое ухо данмера. — На этот раз я хочу всё помнить. И не менее четырёх раз.

Хельга улыбнулась, услышав стоны из спальни Сваны.
— Похоже, у нас две последовательницы Дибеллы, — сказала она сама себе. — Или нет — одна последовательница культа Дибеллы, а вторая — Сангвина!

[Гуманист]

Последние два рассказа несколько... похотливые. Но тем не менее весьма увлекательные.

[Drommer-om-Doden]

Austerlitz

Последние два рассказа несколько... похотливые. Но тем не менее весьма увлекательные.

Вы смеётесь? Это похотливые?! Да ну! Они ещё... Кхм!.. Невинные!

[Чеширский кот]

Забавная история. Пусть явления Сангвина и сведение им юной девы и добра молодца уже начинают отдавать некоей "сериальностью". Тем не менее.

Спойлер (раскрыть)

Сангвин, в Рифтене и обошёлся "шутками" только с этими дамами? Да за одно это поставлю плюс!

Шучу. Плюс, в первую очередь, за данмера Титиса Улена. Его имя просто в открытую восходит к одному известному (и весьма любимому мной) персонажу де Костера - Тилю Уленшпигелю. Любит "Беседка" такие вещи. Вот только доводить до ума не всегда "любит" - мало чем этот данмер в игре примечателен. Что жаль.
Потому - спасибо за раскрытие, шутовство и весёлую чертовщинку. Вполне себе в духе этой знаменитой вещицы:

Оффтоп (контент вне темы)

Кстати, Илья, если ты читал эту книгу... В общем, сложно после неё любить испанцев. Но это уже из другой оперы.