Сообщество Империал: Слышащий? Но я же ничего не слышу! - Сообщество Империал

Drommer-om-Doden

Слышащий? Но я же ничего не слышу!

Сказ о том, как Анкано в Тёмное братство попал
Тема создана: 15 мая 2016, 21:15 · Автор: Drommer-om-Doden
  • 2 Страниц
  • 1
  • 2
 Drommer-om-Doden
  • Imperial
Imperial
Форумчанин

Дата: 15 мая 2016, 21:15

Слышащий? Но я же ничего не слышу!

Imp

Жил себе талморец да мёрз в Коллегии. Связаться с Тёмным братством? Вы издеваетесь? Это низко для его альтмерского высочества! Только кто у него спрашивал?

Глава 1


Холодно в Винтерхолде. Я изо дня в день ходил по двору Коллегии. Тонкий плащ не согревал, но набросить на себя что-то потеплее моё положение не позволяло. Приходилось тратить магические силы.
Хорошо бы, если бы треклятые маги открыли что-то новое. Но они занимались своими «исследованиями», одинаковыми изо дня в день. И ничего нового не появлялось. Когда я пришёл сюда, то ожидал, что маги Коллегии Винтерхолда смогут составить достойную конкуренцию нам, альтмерам, а оказалось, что это далеко не так. И я вынужден себе признаться: мне скучно!
Ах, да! Забыл представиться, если я вообще нуждаюсь в представлении. Меня здесь знают все. Я Анкано, чистокровный альтмер, талморец, как меня называют за глаза. О возрасте лучше умолчу: люди столько не живут. Я приближённый архимага Арена, данмера себе на уме. У меня есть ощущение, что ему глубоко наплевать, что происходит в Коллегии. Приходится с ним общаться, я же считаюсь его советником. Но маги открыто подозревают меня в шпионаже. Правильно подозревают, хотя этот факт им вовсе не надо знать. До хрипоты доказывать, что это не так, я не собирался.
И сегодня было суровое скайримское утро. С неба шёл снег.
— Лок! Ва! Кор! — услышал я. Снег тут же закончился. Голос был похож на детский крик, только очень громкий.
Из Зала достижений вышла Мирабелла Эрвин.
— Что это было? — спросил я у неё.
Маленькая бретонка задрала голову.
— Я не знаю, — ответила она.
— Вы в этой вашей Коллегии хоть что-нибудь знаете? — возмутился я, злясь на бездарей, по ошибке считающихся магами.
Она не успела ответить, так как Фаральда привела семью с двумя детьми. Я видел, как она что-то им сказала и указала в нашу сторону. Они подошли к нам.
Я всё ещё был зол на магов, превративших закрытую Коллегию в проходной двор.
— Разве здесь место для детей, Мирабелла? — поинтересовался я. — Или ваша Коллегия превратилась в музей?
Один из мальчишек нордской внешности в нелепом колпаке, из-под которого свисали давно нестриженные светлые волосы, не дал бретонке вставить и слова.
— Нет. Просто нам сказали, что в Коллегии завёлся дяденька талморец с очень длинным носом, который суёт его туда, куда не следует. Вот я и уговорил взрослых прийти и посмотреть, — объяснил он.
Признаюсь, я потерял дар речи. Я в курсе, что дикари-норды совершенно не занимаются воспитанием детей, но этот, похоже, переплюнул всех.
Я почувствовал, что краснею. Дрянной мальчишка вывел меня из себя, а эмоции я проявлять не должен, но сдержаться не вышло.
— Что здесь происходит? Я требую объяснений! — крикнул я со злостью.
Женщина, очевидно, мать мальчишки, принялась передо мной расшаркиваться. Это хорошо. Боится нас. Только сына не воспитывает совершенно.
— Прошу прощения за мальчика. Дитя он ещё неразумное, не ведает, что говорит. А у нас дело к библиотекарю. И ребёнок имеет к этому самое прямое отношение! — заторопилась она.
— Потрудитесь объясниться и побыстрее, — сказал я. — Пока я только заметил, что мальчишка совершенно невоспитан.
Они ответить не успели. Вышел Савос Арен.
— Что здесь происходит? — спросил он. — И кто впустил вас сюда с детьми?
— У нас дело к библиотекарю, — повторила женщина. — Мы ищем Древний свиток.
Сказать, что я был удивлён, ничего не сказать. Зачем Древний свиток семье с двумя детьми, один из которых явно приёмный мальчишка-имперец? Я почувствовал, что становится интересно. Эта семейка что-то затевает. Наконец будет что доложить Эленвен.
— Я Савос Арен, архимаг. Думаю, вам лучше поговорить со мной. Идёмте в мои покои! — представился архимаг.
Они пошли за ним.
— Анкано, я думаю, тебя это не касается, — бросил мне архимаг.
Ещё чего! Пропустить такое. Не зря ведь пара в поисках Древнего свитка притащила сюда детей.
— Меня всё касается, — отшил я данмера. И пошёл за ними.
— Ладно. Только не мешай нам, — произнёс Савос Арен. Будто я настолько глуп и вмешаюсь, чтоб эти замолчали и не дали объяснений, что происходит.

В покоях архимага я нашёл прекрасное вино и налил себе бокал. После сел и слушал. Женщина рассказала, что наглый мальчишка — Довакин, и Древний свиток нужен для победы над драконом Алдуином. Драконы и для нас представляли угрозу, поэтому вмешиваться и перехватывать Древний свиток не стоило. Пока не стоило.
Они болтали. Глупый Арен спрашивал, как ребёнок может быть Довакином. Да какая разница? Главное, чтобы победа была, а ребёнок он или нет, значения не имело. Они всё болтали, когда я почувствовал, как бурлит в животе.
Слушая их, я не обращал внимания на второго мальчишку. И вкус вина изменился. Очевидно, маленький гадёныш что-то мне туда подлил.
Савос Арен отправил всю компанию к Урагу-гро-Шубу, как раз когда буря в моём животе стала невыносимой. Дабы не опозориться, я вышел.

Жаль, не удалось послушать их разговор с орком-библиотекарем. Мне уже стало легче, и я вышел во двор Коллегии. Они тоже появились здесь. Я был зол: таких отвратительных детей мне ещё не встречалось.
— Я ещё выясню, кто вы такие и что затеяли. Это ведь вы подстроили! — сказал я им на прощание.

Они пришли вновь. Более того, они оставили своих детей в Коллегии. Тот факт, что это место превратили в приют для бездомных, меня угнетал. Дети были невыносимы: они носились по Коллегии, орали и таскали ученика-хаджита за хвост. У меня от них болела голова, и я старался запереться у себя, чтобы не слышать их визги.
Я решил выйти к Авгуру Дайнлейнскому ночью. Может, сегодня удастся его разговорить. Маленькие дикари должны уже спать.
Я встал и спустился в Мидден.
— Чего тебе на этот раз, талморец? — взглянул на меня Авгур Дайнлейнский.
— Найдётся ли Древний свиток? — спросил я.
— Уклончиво спрашиваешь, Анкано, — заметил Авгур. — Хочешь знать, когда придут и заберут детей? Ведь если сгинут в Чёрном пределе, то дети здесь надолго застрянут. Себе-то не ври, талморец!
Вот так всегда. Авгур Дайнлейнский умел вывернуть всё из глубин души. Я откровенно стыдился, когда его о чём-то спрашивал. Хорошо, хоть остальные члены Коллегии про него забыли напрочь и сюда не приходили.
— Свиток уже нашли. Они возвращаются уже, — сказал Авгур.
Я закрыл дверь и вышел.

Я поднимался наверх, когда услышал детский голос:
— Милосердная матушка, пошли мне своё дитя, ибо грехи недостойных должны быть омыты в крови и страхе!
Эти противные дети мало того, что не спали, так ещё и решили, что Тёмное братство — это развлечение.
Я подошёл к ним.
— Что здесь происходит? — задал я вопрос.
Они обернулись. Они не просто развлекались, а проводили целый ритуал по всем правилам. Я был поражён. Мальчишка-норд явно испугался, зато имперец обрадовался.
— Дяденька Анкано, так вы из Тёмного братства? — радостным тоном спросил он.
Глупый наивный мальчишка. Я из этих головорезов?
— Кто? Я? Что вы себе позволяете? — нахмурился я.
— Вы пришли, и вы убьёте Грелод Добрую! — продолжал мальчишка-имперец.
Я не успел ответить — вмешался нахальный языкастый маленький норд.
— Понимаете, — начал он, — в Рифтене, в Благородном сиротском приюте главная — Грелод Добрая. Вот она каждый день молится Талосу, сам видел. Мы и призвали Тёмное братство, чтоб она молиться перестала!
И взгляд его сделался таким честным, что я поверил бы, если бы мальчишка не язвил мне ранее. В любом случае, необходимо было написать донесение Эленвен, чтобы проверить это.
— Ладно, я как-нибудь это выясню! — пообещал я и ушёл.
Куда смотрят родители? Альтмерские дети так себя не ведут. Я не припомню, чтоб мне в детстве приходило в голову что-то подобное.

Я стоял во дворе Коллегии. Противные дети носились тут же, пару раз врезавшись в меня. Подошла Фаральда.
— Анкано, тебе письмо! — объявила она. — Эстормо передал! Всё доносишь?
Я не ответил, взял послание и пошёл к себе читать.

Анкано!
Если до тебя дошли слухи, что рифтенская старуха Грелод Добрая поклоняется Талосу, то реши эту проблему сам и не отвлекай меня от дел подобными мелочами.

Первый эмиссар Эленвен


Мне? Заняться старухой? Что она себе позволяет?
Со двора доносились детские визги. У меня болела голова. Что ж, лучше так, чем терпеть этих невыносимых мальчишек.
Я порылся в вещах Коллегии, прихватив мантию, сапоги и капюшон. Благо, альтмеры здесь часто обучались, и вещей на наш размер хватало. В Рифтене господство установил Буревестник, талморца там не потерпят, а вот альтмер-маг никого не удивит.

В Рифтене я снял комнату в «Пчеле и жале». Я как раз спустился поужинать, когда услышал:
— Анкано?
Даже здесь меня кто-то узнал. Я обернулся — на меня смотрел имперец в одежде Коллегии. Понятно, бывший ученик. Как звать, не вспомню, конечно. Особо одарённые оставались, а бездари уходили. Очевидно, этот самый бездарный из бездарей, наводнивших Коллегию Винтерхолда.
Бездарь подсел за мой столик.
— Что ты здесь делаешь да ещё в такой одежде? — спросил он.
Я вспылил.
— Разве я разрешил к себе обращаться?
Имперец усмехнулся.
— Если не хочешь выдать, что ты из Талмора, то лучше смени тон, — посоветовал он. — Здешний ярл поддерживает Ульфрика. А ты знаешь, что с тобой сделают, если себя выдашь. — Я помолчал. — Если выискиваешь талосопоклонников, то это не моё дело, — продолжал маг. — А если нужен спутник, то всего лишь пятьсот септимов, и я составлю компанию, так сказать, по старой дружбе.
Я посмотрел на него.
— Да какая дружба? Я и имени твоего не знаю. Все вы из Коллегии на одно лицо.
Имперец поднял кружку с мёдом.
— Напомню. Я Маркурио. Смени тон всё-таки. Иначе все догадаются, что ты талморский агент, — сказал он мне.
— Сколько берёшь за информацию о Благородном сиротском приюте? — спросил я.
Маркурио расхохотался.
— Ты подобрел и решил усыновить ребёнка? За такое дело нисколько! — ответил он, и мы вышли из таверны.

Маркурио показал мне, где находится сиротский приют. Рифтен — отвратительный город со сточными канавами и соответствующим запахом из них. Уже стемнело. Я решил навестить старуху и открыл дверь приюта.
Детишки попрятались по своим постелям.
— Спать! — крикнула на них старуха. — И если кто не будет спать, то проведёт ночь в запертом шкафу! И забудьте про усыновление. Никому вы не нужны!
Видимо, это и есть та самая Грелод. Я пошёл к ней.
— Тебе чего? — зло бросила она. — Если усыновлять пришёл, то проваливай. Ни один ребёнок не покинет приют, ясно?
Вот же наглая старуха! Я ей сказал:
— И вовсе не усыновлять я сюда пришёл. За кого ты меня принимаешь, старуха? Талморец усыновит человеческого ребёнка? Очевидно, ты из ума выжила!
Старуха побледнела, схватилась за горло и прохрипела.
— Талмор… Нет!
После рухнула замертво.
Дети вскочили со своих кроватей.
— Ура! Грелод сдохла! — вопили они.
Одна девочка даже попыталась меня обнять, но я отстранил её. Но вот беда — я отстранил одну девчонку, а ко мне обниматься полезло трое. Некоторые встали на стул и пытались поцеловать в щеку.
Кое-как я отбился от настырных невоспитанных детей и выскочил за дверь.
— Я слышал крики, — узнал я голос Маркурио. — Ты что? Старуху убил? С каких пор талморцы жалеют сирот?
— Это не твоё дело, — ответил я ему и пошёл прочь.
Наглый бездарь двинулся за мной. Я остановился.
— Ладно, — решил я. — Пятьсот септимов, и ты завтра провожаешь меня до Винтерхолда.

Первому послу Эленвен

Сообщаю, что рифтенская талосопоклонница Грелод Добрая скончалась. Больше она не будет распространять ересь среди растущих детей.

Анкано
     Drommer-om-Doden
    • Imperial
    Imperial
    Форумчанин

    Дата: 16 мая 2016, 22:03

    Глава 2



    Я передал через Фаральду письмо для Эстормо. Она удивлённо взглянула на меня в одежде Коллегии Винтерхолда, затем перевела взгляд на Маркурио. Имперец пожелал навестить коллег. Только его компания меня удручала: в Коллегии я интрижек не заводил, хотя желающие были. После наивные маги стали перешёптываться, что я предпочитаю представителей своего пола, что породило внимание ко мне со стороны некоторых мужчин. Но и это не возымело эффекта. Только сплетники не угомонились — посыпались догадки, что я великовозрастный девственник. Распространяться о прошлом и опровергать нелепые слухи я не стал. Бессмысленно это. И я добился, чего хотел — от меня отстали.
    Вот и сейчас Фаральда с любопытством смотрела на моего спутника. Я знаю, уже к вечеру поползут слухи о моей любви к мужчинам, но мне было всё равно.
    Я пошёл по мосту.
    — Анкано! — окликнула меня Фаральда.
    — Что ещё? — спросил я.
    — Я едва не забыла, тебе просили передать письмо! — сказала волшебница.
    Она протянула мне послание. Это не от Эстормо, на нём не было нашей сургучной печати. Эленвен все меры принимала, чтоб нашу переписку не читали посторонние.
    — От кого письмо? — поинтересовался я.
    — Понятия не имею, — ответила Фаральда. — Принёс какой-то тип в чёрном, лица не разглядеть за капюшоном. Может, твой поклонник?
    Фаральда ехидно улыбнулась. Я предпочёл не отвечать наглой соотечественнице.

    Во дворе Коллегии стояла тишина. Похоже, этих наглых детей, наконец-то, забрали. Появление Маркурио в моей компании вызвало кучу любопытных взглядов. Впрочем, сам Маркурио вскоре ушёл побеседовать с магами за жизнь, что в понятии людей и некоторых меров отождествлялось с распитием спиртных напитков в большом количестве. Я поднялся к себе.
    В моих покоях, конечно, за время моего отсутствия никто не соизволил прибраться. Тем лучше. Я спокоен, что в моих вещах никто не рылся. Кое-как наспех избавившись от слоя пыли, я наконец развернул лист бумаги.
    Это даже не послание. Это чья-то глупая шутка, причём неудачная.
    На всём листе кто-то оставил чернильный отпечаток ладони и подписал:

    Мы знаем.

    Я вызвал огонёк и поднёс к краю листа. После, рассудив, что тогда не найду автора столь глупой шутки, погасил пламя. Первоначально я подумал о детях. Они вполне могли так пошутить, хотя ладонь, оставившая отпечаток, была отнюдь не детской. Наверное, кто-то из магов решил сыграть со мной шутку. В любом случае, безнаказанным я это не оставлю.
    Я надел талморское одеяние и вышел во двор.
    — Ба, сегодня какой-то день гостей! — послышалось сзади.
    Я повернулся на голос и заметил Арнела Гейна, приветствовавшего двоих прибывших в Коллегию. Те оказались немолодым имперцем и юной данмеркой. Оба были одеты в фиолетовые мантии с капюшонами, которые любят маги, практикующие вне стен Коллегии.
    Я подошёл к ним.
    — Что здесь происходит? — спросил я.
    — Да ничего важного для Талмора, — съязвил бретонец. — Прибыл наш старый друг Фестус Крекс, который очень давно не появлялся. Да не один, а…
    — С ученицей, — пояснил Крекс. — Знакомьтесь, это Габриэлла!
    К нам уже начали подтягиваться другие маги. Я предпочёл отойти и наблюдать за происходящим со стороны.
    Не случилось ничего особенного, кроме того, что местный маг Древис Нелорен окинул похотливым взглядом гостью и сейчас обхаживал её. Судя по тому, что она ему улыбалась, я понял, что знакомство этим не ограничится, а продолжится в покоях Нелорена. Мне нет дела до чужих интрижек, да и я далеко не мальчишка, которому надо закрывать уши, когда доносятся рассказы о данмерской похоти. Просто покои Древиса Нелорена находились рядом с моими. Гостье, да ещё ученице, вряд ли выделят отдельную комнату, поэтому знакомство поближе двух данмеров наверняка состоится в покоях Нелорена. А это означает, что поспать мне не удастся. Древис Нелорен никогда не утруждал себя заклинаниями, блокирующими звук.
    — Что, дружище, киснешь? Живёшь по соседству с данмером, небось? — вывел меня из раздумий голос.
    Я опустил голову, глядя сверху вниз на имперца.
    — Я думаю о множестве важных вещей, и тебя среди них нет! — ответил я Фестусу Крексу.
    — Да брось! Я против Талмора ничего не имею. И ему до меня дела нет, — продолжал Крекс. — По твоей кислой мине я понял, что поспать тебе не удастся. Данмеры — они такие, ого-го! Ладно бы один данмер, а другой — кто-нибудь ещё, но два данмера — это перебор.
    — Что ты от меня хочешь? — спросил я.
    — Помочь, — Фестус улыбнулся. — Имея такую ученицу, приходится запасаться зельями, чтоб поспать нормально. Вот, возьми!
    Он протянул маленькую склянку с зельем, по цвету скорее напоминающим кровь, чем отвар трав. Я взял и машинально сунул в карман плаща. После ушёл в Зал Достижений, дав понять, что разговор на этом окончен.

    Так и знал. Этот треклятый данмер не потрудился поставить заклинание, блокирующее звук. Через стену доносились подробности его «знакомства» с Габриэллой. А я ворочался в постели и пытался уснуть.
    Проведя без сна полночи, я сел. На прикроватной тумбочке лежало письмо с отпечатком ладони. Со злости я смял его и швырнул в камин. Посмотрел, как огонь пожирает это свидетельство чьей-то неудачной шутки, а потом мой взгляд упал на пузырёк с кроваво-красным зельем, стоявшим там же, где лежало письмо. Будь что будет. Я откупорил флакончик и выпил залпом.
    После посторонние звуки стихли, и я уснул.

    Впервые за долгое время я выспался. Проснувшись окончательно, я почувствовал запах сырости. Сырость? Здесь? Откуда?
    Я уставился в деревянный потолок. Зелье, видимо, отключило разум. Я не сразу понял, что в моих покоях потолок не деревянный, а из камня.
    — Наконец-то, как спалось? — услышал я женский голос.
    Я сел в постели, соображая, какая из нахалок могла проникнуть сюда. Мой взгляд уткнулся в угол комнаты с буфетом, на котором в вызывающей позе сидела женщина. Она не была обнажённой, но чёрная с красным броня закрывала всё и настолько обтягивала её тело, что создавалось впечатление, будто она абсолютно голая. Лицо её разглядеть не представлялось возможным из-за капюшона с маской.
    — Это ещё что за игры? — спросил я, окончательно проснувшись.
    Я находился не в своих покоях, а в убогоньком деревянном домишке, в щели которого задувал ветер и проникала сырость.
    Женщина бросила мне талморское одеяние.
    — Оденься, — приказала она. — Нечего здесь разгуливать в неглиже.
    И то верно. Я стоял перед ней в одном нижнем белье. Я оделся.
    — Так-то лучше, — прокомментировала она.
    — Я требую объяснений! — сказал ей я.
    В первую очередь я талморский агент, а она, судя по телосложению и голосу, человеческая женщина, предположительно норд.
    — Сбавь тон, талморец! — ответила мне нахалка.
    Конечно, я знаю, что Эленвен не раз пользовалась услугами Тёмного братства. Не раз видел их и я, в таких бесстыдно обтягивающих тело доспехах. Но сам к их услугам никогда не прибегал. Не было необходимости. Какое отношение имеет ко мне данная организация, если только кто-то не призвал их для того, чтобы убили меня? Такой вариант вполне мог быть. Тогда зачем сюда притащили, а не убили сразу? Конечно, маг я сильный и сопротивляться буду, да и моя смерть не на руку даже Тёмному братству. Мои коллеги даже им это не спустят с рук. Вот и притащили сюда, в это болото, предварительно опоив кроваво-красным зельем. А в болоте тело легко спрятать. Даже в этой хибаре оставить. Его не найдут. Умно, даже я соглашусь.
    — Мы получили заказ, но не смогли его по твоей милости выполнить, — прервала мои размышления убийца.
    Вот это поворот! Я, Анкано, перешёл дорогу Тёмному братству? Это что-то новенькое.
    — Мы должны были убить Грелод Добрую, но появился ты, пугнул её Талмором, и вуаля! Она скончалась от сердечного приступа! — пояснила женщина.
    Я вспомнил ту старуху из приюта.
    — Да если б я знал, что вы охотитесь на неё, то никогда бы не сунулся в Рифтен. У меня и так много важных дел, — отозвался я.
    — «Важные дела» — это ежедневное разгуливание по Коллегии и скука? — уточнила она.
    — Мои дела тебя не касаются, убийца, — резко ответил я.
    — Фу, как грубо! У меня имя есть. Я Астрид. И прошу впредь называть меня так. — Я проглотил слова. Насчёт скуки она оказалась права. — Впрочем, ты помешал нам выполнить контракт. Ты и должен его отработать, — продолжала Астрид.
    Голос у неё какой! Убийственный, я бы сказал.
    — Ничего я тебе не должен, — возмутился я в ответ.
    Она спрыгнула с буфета и подошла ко мне. Маленькая человеческая женщина доставала мне до плеча. Она стянула маску. Так я и думал — она норд.
    — Анкано, я уже позаботилась, чтобы у тебя не было возможности выйти, если ты меня не послушаешь. Даже если ты меня убьёшь, то выйти живым не сможешь. Не зря же я попросила об одолжении Фестуса Крекса. Он сильный волшебник. Гораздо сильнее, чем те олухи из Коллегии, — голос Астрид был всё таким же тихим и… убийственным.
    Она показала мне за спину. Я обернулся. Оказалось, мы были не одни. У стены на коленях со связанными руками находилось три пленника с мешками на головах. Одна из них женщина, второй мужчина, третий, судя по хвосту, хаджит.
    — Если угадаешь, на кого был заказ, то мы будем разговаривать дальше, если же нет, то я предупредила! — усмехнулась Астрид.
    — Одно но! — возразил я. — Не люблю разговаривать с пленниками, не видя их лиц.
    — Делай, что хочешь, но задание выполни, — сказала Астрид.
    Я подошёл к троице и снял мешки с их голов. Они начали разглядывать друг друга.
    — Ваша, как ты меня достал, грязный блохастый кот! — закричала женщина. — Я мать шестерых детей, и жить с соседом-контрабандистом, который научит моих детей неизвестно чему, не собираюсь! Почему я здесь? Ведь я заказала кота Тёмному братству!
    — Вот же мерзкая соседка! — зарычал Ваша. — Меня уже не раз пытались заказать, но мои когти никогда ещё не подвели. Какая ирония! И Фултейм, наёмник и грабитель, здесь! Надоело мне, что ты грабишь мои караваны! Я на тебя сотворил Чёрное таинство, ха-ха! И я сам здесь!
    — Что? Ах, ты, мерзкий кот! — крикнул Фултейм. — На меня уже не раз покушались. Я уж думал, что это Аллея Квинт постаралась из-за того, что я кручу роман с её дочкой, и сотворил Чёрное таинство на неё! Не нужна мне такая тёща!
    — Что? Ты с моей дочерью, ублюдок?! — возмутилась имперка. — Его надо убить, а меня отпустить! У меня шестеро детей!
    Все трое вызывали у меня отвращение. Наёмник, не гнушавшийся грабежами, контрабандист и истеричная женщина, прикрывавшаяся детьми, как щитом, глупая (а глупые, как известно, размножаться могут чрезмерно). Мне пришла идея. Я подошёл к ним и по очереди развязал им руки. Они набросились друг на друга как стервятники. Норд и хаджит убили женщину. Норд душил, хаджит раздирал её тело когтями. После сцепились уже друг с другом. Задушенный мощными руками норда, хаджит упал первым. А норд сам истёк кровью: когти хаджита разодрали ему сонную артерию.
    — Ну и ну! Такого Тёмное братство ещё не знало! — услышал я голос Астрид. — Ты умеешь убить, при этом не запачкав руки кровью. Похвально!
    — Я могу уходить? — спросил я.
    — При одном условии. Ты придёшь в Фолкрит, найдёшь дверь с нашей эмблемой. Пароль — тишина, брат мой!
    Я вовсе не собирался к этим мерзким убийцам. Сам я не убивал: Грелод Добрая скончалась от сердечного приступа, а эти трое перегрызли друг другу глотки как зверьё. Пока я думал об этом, Астрид открыла дверь хижины и вышла. Тут же я почувствовал, что чары, наложенные на эту жалкую лачугу, исчезли.
    Мне хотелось есть, но три трупа, оставшиеся в хижине, вызвали только тошноту.
    Я вышел наружу и запустил в домик огненный шар. Не сработало. Сырая от соседства с болотами хижина гореть не хотела. Загорелась лишь после нескольких огненных шаров. Я смотрел, как огонь пожирает убогое деревянное строение, навсегда погребая три тела.

    — Анкано, что ты делаешь? — услышал я.
    Маркурио! Неужели, и он в этом замешан?
    — Что ты здесь делаешь?
    Маркурио явно растерялся. Люди плохо умеют скрывать эмоции. У нас, меров, это лучше получается.
    — Ты же мне заплатил, вот я и хожу за тобой, — ответил имперец.
    Я повернулся к нему.
    — Я заплатил тебе, чтоб ты сопровождал меня до Винтерхолда! — вспылил я. — Ты тоже в этом балагане участвовал?
    Маг стушевался.
    — В каком балагане? Ничего не понимаю. Анкано, пора бы давно сменить тон, — успокаивающе говорил он. – Эх, альтмеры! Невозможно с вами нормально разговаривать.
    Маркурио развернулся и пошёл прочь.
    — Стой! — крикнул я ему. — Я тебе заплатил, теперь вытащи меня из этого болота!

    Местность была не просто плохой, а отвратительной. Мой всегда чистый плащ был сейчас по колено в грязи. В сапоги попала вода, там хлюпало, и ступням было зябко. Периодически нам попадались стайки морозных пауков, которых легко было одолеть огненными стрелами.
    Даже я теперь признал, что Маркурио не такой бездарь, как показалось мне вначале.
    — Может, теперь расскажешь, как здесь оказался? — спросил я во время привала, выливая воду из сапог.
    Маркурио делал то же самое.
    — Я видел, как Фестус Крекс с Габриэллой понесли кого-то явно высокого роста, завёрнутого в одеяло. Из одеяла свисали белые волосы, а другого беловолосого дылды, кроме тебя, в Коллегии нет, — рассказал Маркурио.
    Пришлось молча проглотить «беловолосого дылду». Мне не хотелось в одиночку топать по болоту, не зная ориентиров.
    — Скоро Морфал! — сообщил Маркурио.
    Мы двинулись дальше.
    — На меня, что ли, обиделся? — спросил имперец позже.
    Неужели я настолько уподобился людям, что разучился скрывать эмоции?
    — С чего это вдруг? — фыркнул я. — Меня как только не называли — и ублюдок остроухий, и желтозадый. Уверяю, беловолосый дылда — далеко не самое обидное, что я слышал о себе. Обижаются только глупцы!
    Здесь я слукавил. Осмеливались обзывать меня лишь за глаза. В лицо он высказал первый.
    — Вот и хорошо, — ответил наивный маг. — То-то я думаю, маги в Коллегии устраивают тебе пакости периодически, а ты ведёшь себя так, словно тебя это вовсе не касается. И это их злит, хотя они поступают всё хуже и хуже. Догадались же притащить тебя сюда!
    От этих слов я впал в ступор. Оказывается, эти треклятые маги в курсе. Более того, они сами поспособствовали, чтоб я оказался в столь нелепой ситуации. Они не знают, что натворили, к счастью. Эта их выходка грозила мне отставкой. Надо хорошенько потрудиться, чтоб обьяснить Эленвен, почему я не в Коллегии.
    За раздумьями я угодил в трясину и почувствовал, как меня затягивает. Я начал барахтался, пытаясь выбраться.
    — Не барахтайся, Анкано! Тебя засосёт ещё больше! — донёсся до меня крик Маркурио.
    Не знаю, почему, но я его послушал.
    Маркурио тем временем метнул молнию в дерево. Большая ветка упала, и он протянул её мне.
    — Держись и постарайся не шевелиться! — крикнул он. — Я тебя вытащу!
    Я опять его послушался. Маг оказался силён и физически. Трясина меня отпустила, и я вылез на берег.
    Я боялся себе представить, на кого сейчас похож, измазанный илом. Впрочем, не думаю, что Маркурио выглядел лучше.
       Drommer-om-Doden
      • Imperial
      Imperial
      Форумчанин

      Дата: 18 мая 2016, 14:06

      Глава 3


      Уже начало темнеть, когда мы пришли в Морфал. По нелепости считающийся столицей владения убогий городишко встретил нас недружелюбно.
      — Куда смотрит ярл? — донеслось до меня с порога длинного дома.
      Там стояла кучка людей.
      — На болотах какие-то огоньки и тени. С лесопилкой бы не приключилось чего. Никак, это треклятый маг натворил чего, а ярл утопает в своих видениях, и до нас ей дела нет! — говорил кто-то из нордов.
      — О, боги! Ещё два мага обьявились, причём один из них — талморец! — испуганно пробормотал другой норд.
      Кучка трусов живо разошлась.
      — Не любят здесь магов, — сказал Маркурио. — Впрочем, нигде нас не любят. Идём, я знаю, где таверна!
      Я остановился, вспомнив, что у меня нет денег. Мой пустой живот урчал, требуя ужина. Да и помыться не мешало бы, и одежду почистить. Впервые за всё время я пожалел, что не люблю ювелирные изделия и, соответственно, не ношу их.
      — В чём дело? — спросил Маркурио.
      — Да ни в чём, — отмахнулся я.
      — Ха! Гордому талморцу не хватает смелости признаться, что у него нет денег? — с издёвкой произнёс Маркурио. Я промолчал. — Да брось! Благодаря тебе у меня сейчас их полно, — продолжал он. — Выберемся из передряги — вернёшь остальные.
      Пришлось соглашаться. Другого выхода не было. Мысль обокрасть кого-нибудь мне претила. Не стоило опускаться до такой низости.

      — Поедим сначала? — предложил Маркурио.
      Меня едва не стошнило, когда я представил себе, в каком виде сяду есть, пускай даже в захудалой таверне с названием «Верески».
      — А я предлагаю помыться сначала, — сказал я. — Не следует садиться за стол в таком виде.
      Маркурио вздохнул.
      — Приятель, придётся ведь не только самим мыться, но и вещи постирать. Голым, что ли, за стол сядешь? — съязвил имперец.
      — Ладно! — процедил я сквозь зубы. Если б я не был настолько голодным, то лучше б терпел, пока вещи не высохнут.
      — Надумали? — спросила нас редгардка, хозяйка этой убогой таверны.
      — Надумали, — ответили мы хором.

      За ужином, для меня ставшим и завтраком одновременно, к нам подошёл орк.
      — Хотите, спою? — поинтересовался он. — Абсолютно бесплатно.
      Поскольку его голос был больше похож на рык, то я сильно засомневался в его способностях к вокалу.
      — Не утруждайся, — сказал я ему.
      Орк меня не послушал и напрочь перебил аппетит тем, что он называл пением. Не доев, я пошёл к хозяйке таверны.
      — Это твой бард, что ли? — возмутился я. — Если да, то настоятельно рекомендую убрать его отсюда, иначе и без того убогая таверна сгинет.
      Редгардка опустила голову.
      — Нет, не работает он здесь. Только за комнату платит. Сами понимаете, господин талморец, постояльцев здесь мало, дохода тоже. Вот и не выгоняю! — повинилась она.
      — Всё же рекомендую выгнать, — посоветовал ей я. — Иначе постояльцев и не прибавится.
      Женщина вздохнула.
      — Так не уходит, сколько ни намекала. Хоть бы кто Тёмное братство на него призвал, что ли. У самой голова болит от его «пения», — проговорила она. — Впрочем, осталась здесь только одна комната с двумя кроватями.
      Я вздохнул. Похоже, придётся переночевать в одной комнате с имперцем.

      Маркурио хмыкнул в ответ на мою просьбу выйти, чтоб я мог привести себя в порядок. Но вышел.
      Впрочем, скоро забарабанил в дверь.
      — Анкано, что ты там возишься так долго? — донеслось до меня.
      Я предпочёл не отвечать имперскому магу, продолжая не спеша приводить в порядок себя и свои вещи.
      — Зайди! — крикнул я ему. Мои вещи сохли над камином, а сам я завернулся в одеяло.
      Маркурио же ни о чём меня не просил. Этот наглый бесстыжий имперец просто-напросто догола разделся.
      — Прикройся! У тебя что, совсем стыда нет? — спросил я его.
      Имперец удивлённо на меня взглянул.
      — А что такого? Ведёшь себя, словно невинная невеста перед первой брачной ночью. Мужчины всех рас однотипно устроены, и прикрываться не вижу смысла, — бросил Маркурио.
      Потом сделал то ужасное, отчего ужин попросился наружу. Он полез в воду, в которой до этого мылся я. Более того, и вещи я постирал там же. Я отвернулся.
      Самого Маркурио это, похоже, не смущало. Он насвистывал какую-то весёлую песенку.
      Кое в чём я ему позавидовал — он достал бритву и начал избавляться от отросшей щетины. Я потрогал свой колючий подбородок. Признаюсь, мелькнула мысль одолжить у него бритву, но я её отогнал. Только этого ещё не хватало — пользоваться чьей-то личной вещью.
      Маркурио бросил на меня насмешливый взгляд, потом протянул бритву мне.
      — Вот ещё, — отмахнулся я.
      — Лучше побрейся, — сказал он. — Я брезгую смотреть на твою обросшую физиономию.
      В последнее время мне стали попадаться сплошь хамоватые людишки. И как назло, детей я не трогаю, а Маркурио сейчас был мне нужен. У него были деньги. Уж не знаю, что я мог натворить, раз Восемь решили надо мной поиздеваться.
      Бритву я взял.

      — Куда теперь? — спросил меня Маркурио.
      Я остановился на полдороге. Действительно, куда? В посольство нельзя: Эленвен не простит мне отсутствие в Коллегии без уважительной на то причины. А в Коллегию к треклятым магам… Да и наверняка Эленвен уже всё известно.
      — В Фолкрит! — решил я.
      — Так не пойдёт, приятель, — хмыкнул Маркурио. — Я не собираюсь таскаться бесплатно за тобой по всему Скайриму.
      — Но я тебе заплатил уже! — вспылил я.
      — Надолго ли хватит с такими тратами? — заметил он. — Решай, приятель, где возьмёшь деньги. Или остаюсь здесь и ищу нового нанимателя.
      Таскаться по Скайриму в одиночку и без денег меня не прельщало. Впрочем, я знал, сколько берёт Тёмное братство за заказ. Денег за одно убийство хватит с лихвой, чтобы компенсировать расходы наглому магу и вытурить его пинками.
      — В отличие от тебя, я знаю, где взять деньги, — сообщил я.
      — Ну так рассказывай! — сказал Маркурио.
      Я вздохнул и рассказал всю историю, начиная с того, как застукал треклятых детей в Миддене. После Маркурио громко захохотал.
      — Ну и ну! Талморца завербовало Тёмное братство! Конец Скайриму! — он продолжал некультурно смеяться. Мне же было не до смеха. — Приятель, если я надумаю кому-то глотку перерезать, уж подсоби по-дружески!
      — Какой я тебе приятель? — разозлился я.
      — Приятель ты мне с Рифтена, когда нанял меня, — пояснил имперец. — Да брось, я умею язык держать за зубами. Это я с виду болтлив, но вспомни — хоть что-нибудь о прошлых нанимателях я тебе рассказывал?
      — Мне это абсолютно неинтересно! — ответил я.
      — Это тебе неинтересно, а другие были любопытными сверх меры. Но я не распространялся. Я только делал свою работу, не вдаваясь в подробности, — добавил он.
      — Лучше бы ты делал свою работу и не приставал ко мне с глупыми расспросами, — сказал я магу.
      — Пока не заплатишь остальное, попристаю, — засмеялся невыносимый маг.

      Маркурио оказался хорошим проводником. Он привёл в Фолкрит практически безопасным путём, не считая не в меру агрессивных животных, которые норовили напасть на не делающих им ничего плохого путников. Ещё и догадался купить у трактирщицы в Морфале провиант, что значительно облегчало путь. Конечно, он пытался всучить половину груза мне, да наткнулся на отказ. В конце концов, кто кому платит.
      Жители Фолкрита встретили нас любопытными взглядами. От кого-то я услышал, пожелание чтоб даэдров талморец в Обливион провалился. Поскольку своих коллег здесь я в упор не видел, то понятно даже слабоумному — это относилось ко мне. Выискивать обидчика в толпе глупых нордов было бессмысленно, хоть и расправиться с ним легко. Скорее всего, это проворчал напившийся в местной таверне норд. У этих дикарей, кроме бутылки с крепким пойлом, никаких ценностей в жизни. А учитывая, что голос раздался из толпы, то он ещё и трус, боявшийся открыто высказать своё мнение.
      Маркурио меня удивил, хотя мало что может меня удивить. Он просто-напросто выволок из толпы немолодого норда с синюшным от беспробудного пьянства носом и ударил его кулаком в челюсть. А я подошёл к лежавшему на земле и сорвал с него амулет Талоса, после бросил его в грязь и затоптал.
      После мы с Маркурио пошли дальше. Я не хотел останавливаться в местной таверне, порождая смешки нордов, хотя солнце уже клонилось к закату. Более благоразумные двух магов предпочли обходить стороной, стражники тоже не горели желанием познакомиться поближе. Мы пошли искать убежище Тёмного братства.

      Чтобы его найти, пришлось обойти едва ли не весь Фолкрит. Наконец я заметил вход в пещеру, путь в которую преграждала дверь с изображённой на ней ладонью. Я приложил руку.
      — Что есть музыка жизни? — раздалось изнутри. Голос был глухим, убийственным, сказал бы я.
      — Тишина! — отозвался я.
      — Не весь пароль! — прошептала дверь.
      Я вспомнил, что Астрид сказала: «Тишина, брат мой!». Хотя какое родственное отношение может иметь ко мне дверь, я не представлял.
      — Тишина, брат мой, — повторил я.
      — Добро пожаловать домой! — послышалось из-за двери, и она приоткрылась.
      Маркурио подошёл ко мне.
      — Думаю, убийцы мне не будут рады. Найди меня в таверне Фолкрита, когда понадоблюсь, — сообщил он и ушёл.
      А я толкнул дверь.

      Астрид стояла на пороге.
      — А, я знала, что ты придёшь, — сказала она. — Позволь, я покажу тебе Убежище. Места здесь много, всем хватит.
      И она повела меня внутрь.
      Убежище, хоть и было пещерой, но убогим я бы его не назвал. Убийцы постарались украсить стены флагами. Имелась вполне сносная столовая, было много комнат. В одну из них и привела меня Астрид.
      — Мы уже и доспех тебе приготовили, хотя у нас давненько не бывало альтмеров, — заметила она.
      Я взял в руки доспех, рассмотрел его и мысленно поклялся никогда не надевать столь бесстыдное одеяние, облегавшее тело, как вторая кожа. Астрид, похоже, всё поняла.
      — Когда выйдешь отсюда, то надевай, что хочешь, хоть амулет Талоса на голое тело, — сказала бесстыжая женщина. — А здесь будь добр, следуй правилам.
      — Правила? Какие у убийц правила? — вспылил я.
      — Во-первых, не убивай своих, во-вторых, делай всё тихо и не попадайся, а если уж попался, то ты нас не знаешь, в-третьих… — начала перечислять Астрид.
      — Хватит, ты поняла, что я имею в виду! — прервал я её.
      — Ах, да! Здесь все носят такое одеяние, так что будь добр быть, как все! — приказала мне Астрид. — Сегодня можешь со всеми познакомиться, а завтра, будь добр, надень эти доспехи.
      И она вышла.
      Я пошёл за ней поглядеть на остальных. Они собрались в главном зале. Посередине стояла девочка (эти треклятые дети, успевшие меня вывести из себя, даже здесь есть!) и рассказывала про какого-то взрослого мужчину, предлагавшего ей конфетку в обмен на внимание с её стороны. Мерзость-то какая! Никогда я не одобрял такие наклонности. Далее я почувствовал, что от рассказа девчонки краснею до кончиков ушей. Она в подробностях описывала бесстыдные комплименты, которые отпускал ей педофил. К счастью, любитель детей испугался её зубов. Я присмотрелся. И правда, длинные клыки и подозрительно светящиеся глаза выдали в девочке вампира.
      Остальные захохотали. Я окинул их взглядом и заметил уже знакомых Фестуса Крекса с Габриэллой. Ещё был босой мускулистый норд, напоминавший зверя, аргонианин и редгард в алик`рской одежде. Судя по тому, как Астрид прижалась к этому зверю, было понятно, что у них отношения.
      Наконец меня все заметили. Девчонка-вампирша подошла ко мне.
      — Привет, — поздоровалась она. — Я Бабетта!
      Я не понимаю, чем же так нравлюсь детям? Хотя эта, возможно, даже старше меня. Насколько мне известно, вампиры застревают в том возрасте, в котором были обращены, навсегда. За девчонкой потянулись остальные.
      — Хо-хо! У нас никогда ещё не было талморца! — хохотнул редгард.
      — А ты тяжёлый, Анкано, — заметил Фестус Крекс. — Я еле донёс тебя.
      — Когда будешь в Коллегии, передай привет Древису Нелорену, — попросила Габриэлла. — Он великолепен.
      Это ещё что? Они что? Все дружно решили надо мной поиздеваться?!
      — Да брось! — сказала мне Бабетта. — Мы рады твоему появлению здесь.
      Рады? Мне? Признаюсь, это я слышу впервые.
      Астрид наконец наобнималась со своим зверем и подошла к нам.
      — Разве так встречают гостей? Ужинать пора! — сказала она.

      — Я отсюда не выйду! — кричал я из-за запертой двери.
      Пока я спал, кто-то утащил мою одежду, оставив эти мерзкие обтягивающие доспехи.
      — Анкано, я говорила о правилах! — напомнила Астрид.
      — Мне плевать на ваши правила. Этого я носить не буду! — возмутился я.
      Мне в голову пришла постыдная идея.
      — Тогда выйду голым! Нет никакой разницы! Эти доспехи — всё равно, что голое тело! — сказал я.
      Я слышал, как за дверью раздался смех. Похоже, Астрид привела всех убийц.
      — Анкано, полегче, здесь дети! — услышал я голос Бабетты.
      И это говорила девочка, которая, скорее всего, старше меня, заигрывавшая с педофилом, а потом убившая его.
      — Бабетта, я, скорее всего, тебе в сыновья сгожусь, — ответил я ей.
      Раздался вздох.
      — Ладно, Анкано. Твоя взяла. Носи, что хочешь, — согласилась Астрид. — Только дверь открой.
      Я открыл, и вся убийственная братия ввалилась и захохотала, глядя на меня в неглиже. Мне же было стыдно.

      Впрочем, обещание они сдержали и вернули моё талморское одеяние.
      — Прирастает оно, что ли, к вам, талморец? — спросил меня норд.
      Не зря он вызвал у меня ассоциацию со зверем. Арнбьорн, так его звали, был верфольфом и, по совместительству, мужем Астрид. Отчаянная женщина не побоялась быть загрызенной собственным мужем.
      — Если и так, то тебя это не касается, зверюга! — бросил я.
      — Но-но! Полегче! — обиделся Арнбьорн. — Я и обидеться могу!
      — Хватит! — вмешалась его жена. — Анкано, полно работы. Есть контракты. Иди, Назир тебе даст их.
      Я подошёл к редгарду. Он мне сказал, кого нужно убить. Почему-то эта мысль не вызвала у меня отвращения. Мысли омрачал только тот факт, что все трое, как на подбор, поселились в местах, над которыми имел власть Ульфрик Буревестник.
      — Аванс даёшь? — уточнил я.
      — Ещё чего?! Сначала работа, потом деньги! — ответил Назир.
      — Ну, знаешь, ищи на это кого-нибудь ещё. Я задаром шкурой в землях, где Братья Бури имеют власть, рисковать не буду! — сказал я жадному редгарду. — Визару хотя бы пошли!
      — У Визары другой контракт, — пояснил Назир. — Как и у остальных.
      — Ну, тогда берись за это дело сам, — я повернулся уходить.
      — Ладно, стой, талморец! — и Назир отсчитал мне аванс.
         Drommer-om-Doden
        • Imperial
        Imperial
        Форумчанин

        Дата: 21 мая 2016, 11:32

        Глава 4


        Я нашёл Маркурио в убогонькой таверне «Мертвецкий мёд». Похоже, маг старался оправдать название этого заведения, сидя за бутылкой мёда.
        — Сколько? — спросил я.
        — Ещё пару бутылок, — ответил мне Маркурио.
        — Ну уж нет, хватит! — возмутился я. — Мне что? На себе тебя пьяного волочить прикажешь?
        Имперец вздохнул.
        — Альтмеры, вы хоть как-нибудь расслабляетесь? — поинтересовался он. — Пьяным я тебя не видел. С женщиной… Кхм! Тоже. И в отношениях с мужчинами не замечен. То-то ты озлобленный такой.
        — Мои отношения никого не касаются, и в первую очередь тебя, — парировал я.
        Маркурио облокотился о стол и принялся меня разглядывать.
        — Куда на этот раз?
        — В Айварстед, Виндхельм и Данстар! — назвал я.
        Он присвистнул.
        — Вот это да! В земли Буревестника! — удивился он. — Это же самоубийство для тебя!
        — То-то и оно, — согласился я. — Надо купить где-то другую одежду. За обычного мага вполне сойду. Их здесь полно.
        — Знаешь, здешний жрец Аркея — альтмер. Можно попросить его помочь, — предложил Маркурио. — Ты при деньгах. Не откажет.

        В Зале мёртвых жреца Аркея мы не нашли и пошли на кладбище. Он оказался там. Шли похороны. Над свежей могилой стояли мужчина и женщина и плакали. Мы подождали, когда церемония закончится.
        — Наша дочка, наша крошка! — причитала женщина. — Это кем надо быть, чтоб сотворить такое?
        Впервые за долгое время у меня что-то ёкнуло. Говорят, что наша раса — бесчувственная, убивающая нечистокровных детей. Люди пугают непослушных детей талморцами. У меня самого детей нет и никогда не было. Уж я-то уверен. Просто мы тщательно выбираем, кто станет матерью, и учитываем тот факт, что от осины не родятся апельсины. Конечно, полукровки появляются, но куда меньше, чем, к примеру, у босмеров или данмеров.
        Только действительно — кто мог такое сотворить?
        Рунил остался над свежей могилой. Мы подошли к нему.
        — Оборотень, — произнёс он. — Вервольф.
        Вот те раз! Я вспомнил схватку с одним вервольфом. Кровожадная тварь меня убила бы, если б я владел только оружием ближнего боя. Но несколько ледяных стрел, пробивших навылет его тело, спасли мне жизнь, а память осталась навсегда. Я до сих помню тот жуткий вой.
        Рунил наконец прекратил раздумья и уставился на меня в упор.
        — Талморец? — удивился он. — Чем обязан?
        — У тебя не найдётся лишней мантии? — спросил я. — Не бесплатно, конечно.
        Рунил вытаращился, наверняка раздумывая, зачем талморцу мантия жреца Аркея.
        — Мне надо в земли Буревестника попасть, — пояснил я. — А в моём одеянии это чистое самоубийство.
        — Я в ваши талморские дела не лезу и потакать не собираюсь! — ответил Рунил. — Впрочем… — Он задумался, потом продолжил: — Я в одной пещере дневник потерял. Сам туда не сунусь. Очевидно, Синдинг оттуда.
        — Кто?
        — Синдинг, оборотень, убивший девочку, — добавил Рунил. — Его поймали, он в тюрьме сейчас.
        — Вот ещё! За какую-то тряпку мне предлагаешь покончить с собой? — вспылил я. — То есть пойти в пещеру с оборотнями?
        Рунил посмотрел на меня.
        — Я никого не заставляю, — заметил он. — Но если тебя поймают, мы не знакомы, а я не в курсе, где ты мантию достал.

        — Сделай лицо проще, Анкано! — бросил Маркурио. — С такой надменной физиономией тебе никто не поверит.
        Я поймал себя на том, что привык к его оскорблениям. В конце концов, он мог и не прийти тогда на болото.
        — Уж каков есть! — ответил я ему.
        — Я знаю, какой ты, — сказал он мне. — Только хоть ты и выдаёшь себя за жреца Аркея, Талмором от тебя за версту несёт. Когда прибудем, то хотя бы рот не открывай. Говорить буду я. Идёт?
        Разумно, ничего не скажешь. Умеет этот Маркурио отрабатывать свои деньги с лихвой. Только если б он сам рот поменьше открывал, то я бы вдвое больше ему платил.
        — Боишься вервольфов? — спросил Маркурио, прервав мои раздумья.
        — Ещё чего! — фыркнул я.
        — Боишься, — подтвердил он.
        — Раз лучше меня знаешь, то зачем лишний раз спрашиваешь? — вспылил я.
        — Просто знаю, как со страхами бороться. Надо посмотреть им в лицо, — ответил он на это, потом взял меня под руку и поволок в тюрьму.

        Тюремщик хмыкнул, увидев нас, но к оборотню пустил.
        Я не знаю, кто придумал такую тюрьму, но даже мы не додумались бы до такой пытки. Пол камеры был углублен, и там стояла вода.После нескольких дней кожа ног узника набухает от воды, начинает слезать, и образуются раны, которые из-за воды не заживут. Ещё живая плоть станет разлагаться.
        Я услышал плеск воды, и к нам подошёл норд. Я не поверил бы, что он и есть тот самый оборотень: слишком худой, бледный, под глазами синева, нос заострён.
        — Что, жрец Аркея, пришёл поглазеть на чудовище? — спросил он. Сейчас он не был страшен. Он был жалок. — Даэдрово кольцо. Лучше бы я не искал его, — продолжал жалкий норд.
        — Синдинг, лучше расскажи нам всё, — сказал Маркурио.
        — Надо же, вы меня по имени назвали, — Синдинг усмехнулся. — Обычно я чудовище, вервольф, причём давно. Вы думаете, я не искал решения, как от этого проклятия избавиться?
        Надо же! Он сам считает это проклятием.
        — Ты ни к кому не обращался? — поинтересовался я.
        Он посмотрел на меня. Сейчас он не был чудовищем. Просто жалкий человек.
        — К кому? Если б я знал, что от меня не отвернутся, — продолжал он. Это неразумно. Всё равно, что не обращаться к лекарю с тяжёлой болезнью. — Вот я и нашёл это даэдрово кольцо. Я думал, теперь смогу контролировать превращения в вервольфа, когда сам захочу, но вышло ещё хуже, чем было. Раньше я обращался только в полнолуние, а теперь даже днём прилюдно. А оборотень… Вервольф жаждет плоти, и это невозможно контролировать. Вот и с девочкой так вышло. Конечно, мне жаль…
        — А снять кольцо пробовал? — спросил я, злой на этого изверга.
        Он протянул за решётку руку.
        — А ты сам попробуй. Это кольцо Хирсина. Его невозможно снять! — бросил он.
        Я взялся за кольцо, потянул его на себя и снял. От неожиданности меня отбросило назад. Маркурио придержал меня, чтоб я не свалился. Но при падении то ли я так сжал это треклятое кольцо, то ли оно само как-то зацепилось за палец, но я обнаружил, что оно на мне надето.
        — Надо же! Я избавился от него! — обрадовался Синдинг.
        Я попытался его снять, но не смог.
        — Ох, не думал я, что так всё будет! — продолжал вервольф.
        — Замолчи! Как снять его? — завопил я.
        — Хирсину вернуть, — предположил Синдинг. — Он неподалёку бродит в виде прекрасного белого оленя.
        После он ушёл вглубь камеры. Мне была видна только тень, которая метнулась куда-то вверх.

        — Намыливай лучше! — ругался я на Маркурио.
        — Куда уж лучше? Уже и жир пробовали. Не снимается оно! — отвечал имперец.
        Палец уже распух и покраснел от бесполезных попыток снять кольцо.
        — Ладно. Сейчас мы его точно не снимем, — сказал я. — Потом попробуем!
        Маркурио схватился за голову.
        — Анкано, ты же слышал, что сказал Синдинг. Он сам не мог его снять. Оно не снимается! — пояснил он мне.
        — Это значит… — обречённо произнёс я.
        — Это ещё ничего не значит, — произнёс Маркурио. — Ты-то не вервольф. Я думаю, оно на вервольфов только так действует.
        Я тоже на это надеялся.
        Осмелюсь признаться, я боялся наступления ночи. Я, конечно, не признавался обычно в страхах, но сейчас меня откровенно трясло. В случае чего, Маркурио просто убьёт меня. Он маг довольно сильный, в чём я убедился уже несколько раз. Но умирать мне не хотелось ни сейчас, ни, признаюсь, потом. А умирать, как животное, чудовище — тем более.
        — Хелген! — воскликнул Маркурио.
        По рассказам, именно здесь впервые появился дракон. И, конечно, никого живого там сейчас не было. Мы толкнули ворота. Никого и ничего — всё разрушено, от домов остались пожарища. У одного сгоревшего дома я заметил цветы завявшего горноцвета. Похоже, кто-то сюда приходил почтить память погибших родных.
        — Скоро стемнеет, — сказал Маркурио. — Здесь глупо разбивать лагерь. Надо найти место поукромнее.
        Скоро стемнеет… Я не на шутку испугался. Превращаться в вервольфа мне не хотелось. Я, чистокровный альтмер, и чудовище, которому не надо ничего, кроме плоти? Нет уж!
        Всю оставшуюся дорогу я молчал. Молчал и когда Маркурио завёл в лес. Из оцепенения меня вывели только Братья бури.
        — Стой, кто идёт? — крикнул часовой.
        — Да бросьте, мы просто путники! — отозвался Маркурио.
        Я молчал.
        — Имперец и альтмер. Так-так, странная парочка! — продолжал часовой. — Ребята, подойдите и поглядите, кто тут нарисовался!
        К нам приблизились остальные.
        — Показывай свои вещички, альтмер! — приказал один из них, одетый в броню из шкуры медведя.
        Вот же угораздило! У них численное превосходство. Они убьют нас, хоть мы и маги. Слишком их много.
        — Что вы хотите от жреца Аркея? — спросил я.
        — Если ты жрец Аркея, то я будущий муж Элисиф Прекрасной, — фыркнул норд. — Откуда мне знать, что ты не талморец? А переодеться и я могу.
        Маркурио дал знак молчать.
        — Вы видели хоть одного талморца, путешествующего в одиночку? — задал он вопрос. — Обычно эти трусливые твари ходят кучками. Маг один. Это да, но за его спиной обычно толпа солдат. И уж тем более они не снизойдут до того, чтоб путешествовать с тем, кого считают низшей расой. — Мерзкий языкастый имперец! Задам я тебе выволочку, когда выберемся отсюда. — Мы просто ищем, где разбить лагерь, — продолжал Маркурио с невинным лицом.

        Маркурио давно спал, а я сидел у костра. Братья Бури пытались со мной заговорить, некоторые травили неприятные шутки про нас, талморцев. Пришлось сидеть, сцепив зубы. Я не спал, потому что боялся не только того, что могу стать зверем, но что эти треклятые норды вполне могут порыться в моих вещах. И тогда надо будет хорошенько постараться, чтоб объяснить им, откуда у меня талморская одежда.
        Утром, наконец, мы покинули лагерь. Я молчал.
        — Вот видишь, ничего не произошло, — заметил Маркурио. — Ты не вервольф, вот кольцо на тебя и не действует. Носи как украшение!
        Я никак не ответил.
        — Погода хорошая, правда? — спросил опять имперец.
        Я по-прежнему молчал.
        — А вот мину кислую с лица убери, — добавил этот треклятый маг.
        Я остановился.
        — А ты не мог не называть нас трусливыми тварями? — выкрикнул я.
        — Так вот, что тебя гнетёт, дружище? — расхохотался он. — Зато я усыпил бдительность этих дубиноголовых. Представь, если б тебя обыскали!
        Проклятье, и опять он прав. Я пошёл вперёд.
        — Никакой я тебе не друг! — проворчал я.

        Не везёт — так с самого начала. Я лишний раз убедился, когда наткнулся на отряд коллег. Пришлось пониже натянуть капюшон и опустить голову.
        — Ступайте своей дорогой! — крикнули они нам.
        Меня это даже позабавило. Если бы я был на подобном задании, то устроил бы им выволочку за подобное обращение к себе.
        Впрочем, не предупредить, что они могут наткнуться на Братьев Бури, я не смог. Они все удивлённо уставились на меня. Солдат, конечно, я не знаю. Юстициара знаю. Мирания её зовут. Обернувшись, я заметил, что она стоит на дороге и смотрит мне вслед. Не знаю, к счастью это или нет, но очевидно, что Мирания меня узнала. Только почему-то вопросов не задавала.
        — Я ведь просил не открывать рот лишний раз! — ворчал Маркурио.
        — Я не мог им не сказать, — ответил я.
        — А знаешь, я тебя понимаю! — сообщил вдруг Маркурио.
        Похоже, сегодня день открытий.

        — Что-то по вашему виду не скажешь, что вы в паломничестве! — услышал я от рыжего имперца в Айварстеде.
        Я посмотрел на него с высоты своего роста и заметил:
        — Наши дела тебя не касаются! Проваливай!
        Раздался грохот. Вытиравший посуду хозяин таверны «Вайлмир» уронил тарелку. На грохот мы оглянулись. Он с ужасом смотрел на меня. Я осмотрел себя и успокоился: шерсть на мне расти не начала.
        — Какие-то проблемы? — поинтересовался я у норда.
        — Э, нет! Никаких! — сбивчиво ответил он и подошёл ко мне. — Вы талморец! — произнёс он.
        — Это так заметно? — ухмыльнулся я. — Да, я талморец. Но здесь я совершенно по другим делам, не имеющим к тебе никакого отношения. Всё, что нам надо — две комнаты, ужин и горячая вода. Больше ничего!
        Перепуганный хозяин сделал всё, как я просил. Ко мне постучался Маркурио.
        — Чего тебе, имперец? — спросил его я.
        — Какого даэдрота ты себя выдал? — возмутился он. — Мог бы и не надевать эту одежду, а разгуливать в своей. Нет гарантий, что хозяин таверны стражников не позовёт.
        Я задумался.
        — Если ты не заметил, то у меня нет привычки лгать, — сказал я ему. — Недоговаривать о личном — да. Лгать — нет!
        И я вышел из комнаты.
        Хозяин таверны подметал пол. Я позвал его.
        — Не подскажешь, где Нарфи живёт? — поинтересовался я.
        Он испугался.
        — Зачем талморцам Нарфи? Он всего лишь безобидный нищий! — защищал он его. — У него сестра пропала, он тоскует по ней. Я пытался искать да не нашёл. Скорее всего, она утонула.
        Я, видимо, напугал его. Неужели настолько, что он не решился даже стражу позвать?
        — Господин талморец, — попросил он. — Конечно, я живу больше за счёт паломников, но и их поубавилось в последнее время. Деньги мне нужны… — У нас с Маркурио одновременно в руках вспыхнул огонь. — Я о том, что не собираюсь вас выдавать, — продолжил он. — Иначе потеряю и так небольшой доход.
        — Сообразительный мальчик! — ответил Маркурио шантажисту.
        Мы вышли, к великому облегчению «мальчика».

        — Сам ныряй! — сказал мне Маркурио.
        Я творил заклинание, указывающее на цель. Цель показывала под мост у Айварстеда. Хм, странно, что она здесь делала? Купаться тут, под мостом, глупо. Да и течение здесь такое, которое унесёт запросто. Разве что, если тело не принесло течением. Но река заканчивалась водопадом. Тело унесло бы дальше.
        И я признался Маркурио в постыдном. В очень для меня постыдном.
        — Я плавать не умею!
        Маркурио удивлённо на меня уставился, но ничего не сказал, а принялся раздеваться. Я отвернулся. Похоже, у имперца напрочь отсутствует такое чувство, как стыд.
        Зато он плавал замечательно. Несколько раз выныривал, чтоб глотнуть воздух. Потом вышел из воды с каким-то ожерельем.
        — Там на дне скелет. За шею привязана верёвка, а на её другом конце — камень.
        Теперь понятно, почему тело не унесло течением. Похоже, кто-то убил и сбросил труп с моста вниз. В том, что это погибшая сестра нищего, я не сомневался. Кто-то ведь сотворил Чёрное таинство. Возможно, её любовник. Хотя это неважно.
        Самого Нарфи мы нашли у развалин дома. Он сидел на пороге.
        — Твоё? — спросил я.
        Нарфи побледнел.
        — Это ожерелье моей сестры! Где вы нашли его? — голос нищего дрожал. Он попытался его взять.
        — Его мне дал тот, кто видел, как ты убивал свою сестру, — ответил я.
        Болтать ерунду меньше надо. Недавно я сказал, что не лгу. Оказалось, могу и лгать, не краснея даже. Мы с Маркурио медленно пошли прочь. Я ожидал, что нищий пойдёт за нами, умоляя отдать ему улику. Я хотел заманить его, чтоб убить в безлюдном месте. Жалости к этому грязному нищему я не испытывал. Но он не пришёл.
        Ночь прошла спокойно. Утром мы вышли. Хозяин таверны был неестественно бледен.
        — Случилось чего, дружище? — спросил его Маркурио.
        — Нарфи повесился! — ответил он.
           Thanatis
          • Imperial
          Imperial
          Antiqu cartis

          Дата: 22 мая 2016, 11:26

          Очень не плохо, пока. Единственная просьба - прячьте тексты под сплойер, очень неудобно пролистывать , что бы добраться до последнего поста
             Drommer-om-Doden
            • Imperial
            Imperial
            Форумчанин

            Дата: 24 мая 2016, 12:40

            Глава 5


            Мы с Маркурио предпочли убраться из Айварстеда, пока хозяин таверны не сказал стражникам, что мы интересовались нищим.
            — Куда теперь? — спросил имперец.
            — В Виндхельм, — решил я. — Вернее, не в сам Виндхельм, а в деревушку с лесопилкой, где неподалёку жил тот, кого я должен был убить. Эннодий Папий, который всех и вся боится. И правильно боится. Не знаю, за что его решили убить, но очевидно, что этот имперец кому-то в своё время крепко насолил. Кому-то могущественному перешёл дорогу, раз прячется в такой глуши.
            Мы прошли Чёрный брод, деревушку с шахтой. Пара Братьев Бури там ошивалась, но нас не трогали. И вот, наконец, вышли к водоёму. Прямо из глубин земли бил источник с горячей водой. Готов поспорить, что под этими землями — двемерский город. Двемеров нет, зато их механизмы работают по настоящее время. В том числе и тот, который нагревает воду. Прорвалась где-то труба, и вода пошла наружу.
            Я не мог не воспользоваться этим и полез купаться, уже не обращая внимания на ухмыляющегося Маркурио, который тоже не преминул раздеться и залезть в воду.
            — Эх, мелко, — вздохнул имперец.
            Я вышел из раздумий.
            — Что?
            — Мелко здесь, — повторил он. — А то я бы тебя плавать научил.
            Сказать, что я был удивлён, не сказать ничего.
            — Маркурио, — позвал я его.
            — М-м-м? — промычал он.
            — Почему ты ко мне так относишься? — поинтересовался я.
            Маркурио поднял голову.
            — Как так? — переспросил он.
            — По-доброму.
            Он вздохнул, а потом ответил:
            — Как платишь, так и отношусь, а платишь ты хорошо.
            Я замолчал. Хотя чему удивляться? Не бывает бескорыстных отношений. Не зря ведь у меня нет друзей.
            — Красавчики, вам составить компанию? — услышали мы.
            Я обернулся на голос и увидел двух абсолютно голых женщин: редгардку и нордку.
            — Проваливайте! — бросил им я. — И приходите, когда срам прикроете!
            И отвернулся от них.
            — Я бы не прочь, — заметил Маркурио. — Но увы, красотки, я обручён!
            Женщины засмеялись.
            — Это с ним, что ли? — спросила одна из них.
            — А хотя бы и с ним! — отозвался он.
            Мне хотелось нырнуть от стыда. Этот треклятый имперец сам провоцирует неприятные слухи. Но, как бы то ни было, женщины ушли. А я вышел из воды и оделся. Маркурио последовал за мной.

            — Опять ты на меня обиделся, — проворчал имперец. Я молчал. — Пойми, эти женщины не отстали бы просто так, — объяснял Маркурио. — И вообще, у меня есть невеста, а себя в её глазах я компрометировать не хочу.
            Я не ответил. А этот нахал применил последний козырь, который и вывел меня из себя.
            — Эх, видимо, правду в Коллегии говорят, — сказал он. — Что ты с женщиной ни разу…
            — Хватит! — прервал его я. — Если чего-то не видят, не значит, что этого нет. Неужели больше не о чем думать, кроме того, что ниже пояса?
            — О! Получилось! Наконец-то, ты заговорил, — засмеялся наглый маг.

            В Истмарке было холодно. Одеяние жреца Аркея совершенно не согревало, но идти в сам Виндхельм в пасть Маркартского медведя я не хотел. Стемнело. Сквозь тучи проглядывали Массер и Секунда с каким-то красным оттенком.
            — Анкано? — услышал я приглушенный шёпот Маркурио.
            Я почувствовал, как стали жать лямки моего рюкзака, и сбросил его. Просторная одежда на мне натянулась и начала рваться по швам, обрывками упав на землю. Я с ужасом заметил, как на моей золотистой коже прямо на глазах растёт шерсть.
            Я всё понял и побежал. Бежать на двух ногах было тяжело, и я опустился на все четыре лапы. Лапы?! Да, именно. Мир приобрёл кровавый оттенок. Я хотел закричать, но получился жуткий вой, который и раньше стоял у меня в ушах, но только теперь я издавал его сам.
            Я метался по округе. Холодно мне уже не было. Густая шерсть согревала, но появился голод. Тот голод, который требует плоти да посвежее.
            — Анкано! — кричал где-то далеко Маркурио.
            Я выбежал к реке и сразу же отпрянул от ледяной воды. На моей шерсти та моментально превратилась в лёд. А я продолжал принюхиваться.
            Вот он, запах. Человека. Живого человека. Я побежал туда, откуда донёсся с ветром запах, и заметил палатку. Человек сидел на берегу и обернулся, когда я к нему подбежал. Я видел, как лицо этого имперца покрылось потом, несмотря на холод, а в глазах застыл ужас.
            — Нет! — прохрипел он, когда я прыгнул на него и принялся когтями раздирать его грудь.

            Маркурио нашёл меня в палатке этого человека, Эннодия Папия. Меня трясло. Найденное здесь же одеяло согревало, и трясло меня вовсе не от холода. Я с ужасом осознал, что был подобен кровожадному животному, которому надо было лишь утолить голод. Треклятое кольцо оставалось на мне, и на мне — кровь того человека.
            — Всё-таки я был не прав, — сказал Маркурио. — Это случилось. — Он бросил мне мой рюкзак. — Оденься. Холодно, — добавил он.
            Я не двинулся с места.
            — Да брось, что-нибудь придумаем, — продолжал он. — Это ведь нечасто случается. Надеюсь, в центре крупного города не произойдёт.
            Маркурио в очередной раз меня удивил. Сам я ни за какую оплату не согласился бы на такого нанимателя. А он сидит и говорит так, будто ничего не случилось.
            — Зато ты контракт выполнил, дружище! — заметил он и приобнял меня.
            Я не отталкивал его.

            — Мда, в твоей одежде здесь не разгуляешься, — сообщил Маркурио, когда я отмылся от крови и оделся.
            Ничего, кроме талморского одеяния, у меня не было. Ледяная вода привела меня в чувство, хотя оставалось ощущение брезгливости, но на этот раз к самому себе.
            — Дождёмся утра, и я пойду в Виндхельм. Я бывал там. Есть торговка, которая, по слухам, краденым барахлом торгует и лишних вопросов не задаёт, твоя соотечественница, кстати! — говорил он. — У неё наверняка что-нибудь найдётся!
            Соотечественница? Таких соотечественников я всегда стыдился. Ещё и занимается тёмными делишками. Только, похоже, выбора у меня не было. Я протянул Маркурио деньги.

            Да, я спал в этой палатке, будто ничего не случилось. Маркурио растолкал меня и протянул свёрток с синим одеянием, которое любят практикующие вне стен Коллегии маги. Умно. К магам не цепляются.
            При дневном свете это место выглядело ещё ужаснее: очень много крови и разодранное на части тело. Я не мог поверить, что сам сотворил это. Хорошо, что сюда никто не заявился, пока я спал. Эннодий Папий удачно выбрал место, куда никто не приходит.
            Маркурио уговаривал меня поесть, я наотрез отказывался. Тошнило.
            — Да брось! Это не ты сделал, а вервольф! Ты тогда не мог себя контролировать, — успокаивал он меня. — Хорошо, что от меня убежал до того, как трансформация полностью завершилась, а то потерял бы спутника.
            И это он говорил с таким спокойствием, будто у него бывали наниматели и похуже. Как знать! Может, и бывали.
            — Предлагаю дойти до Виндхельма и нанять повозку, — предложил он. — Быстрее будет.
            Я счёл его предложение разумным.

            Большой чёрный с зелёным шар в Коллегии Винтерхолда. Он вращается вокруг своей оси. Ничего нет, кроме меня и его. Я знаю, как его зовут. Око Магнуса. Оно даёт мне могущество и бессмертие. Я не знаю, что оно возьмёт взамен, но это неважно. Пускай берёт, что угодно, а даёт мне силу, власть и бессмертие. Я связан с ним магически. Эти бездари из Коллегии кричат, чтобы я остановился, но я выбрасываю их вон. От броска ранена Мирабелла Эрвин и падает замертво Савос Арен. А мне всё равно. Главное, останусь я. И вдруг ко мне подходят слишком близко. За капюшоном я не могу разглядеть лица, а просторная мантия скрывает пол того, кто сейчас меня погубит. В его руках посох Магнуса, и он направляет его на око. Я чувствую, как слабею, а маги дружно пускают в меня молнии, огненные стрелы и ледяные копья. Я падаю на колени и понимаю, что умираю.

            — Проснись! — услышал я. Кто-то тряс меня за плечо. В этой треклятой таверне Данстара двери на замок не запирались, и я увидел, что меня трясёт данмер в одеянии жреца Мары.
            — Чего тебе? Я жениться не намерен, — сказал ему я.
            — Тебе кошмар приснился, — ответил он. — Здесь всему городу снятся кошмары.
            Он покинул комнату.
            За завтраком Маркурио мне рассказал:
            — Ну и кошмар мне приснился!
            И ему тоже? Да что же это за городишко?
            — Мне это знать не обязательно, — прервал его я.
            Я поспешил уйти. Маркурио пошёл за мной.

            Назир говорил, что Бейтильд, так зовут женщину, которую мне нужно было убить, заказал муж, от которого она ушла. Я посмотрел на нордок у шахты, гадая, которая из них Бейтильд.
            — Убирайся! — услышал я.
            Я заметил женщину в шахтёрской одежде и мужчину. Она обращалась к нему.
            — Бейтильд, ты пока ещё моя жена, вот и выполняй обязанности! — кричал ей мужчина.
            — Ничем я тебе не обязана, ублюдок! — возмущалась женщина.
            — Прошу, давай начнём всё сначала! — умолял её муж.
            Мне претили от семейные сцены да ещё и прилюдные. Бейтильд влепила ему оплеуху и пошла к плавильне, оставив кирку. Её муж отправился следом.
            — Я Тёмное братство на тебя призвал, тварь, так что жди гостей, жёнушка! — со смехом заявил он.
            Женщина оставила плавильню и повернулась к нему.
            — Что? Ах ты подонок! — выпалила она и бросилась на него с кулаками.
            Крепкая — мужчина от её кулаков свалился, а она вернулась к плавильне.
            Я видел, как он подошёл, взял кирку и раскроил ей голову. Подбежали стражники. Он бросился бежать, а чья-то стрела вонзилась ему в спину.
            — Так-так! — сказал Маркурио. — Там, где появляешься ты, Анкано, происходит смерть.
            — Убирайтесь отсюда, зеваки! — крикнули нам стражники.

            Я отказался идти в Фолкрит, пока не найду белого оленя. В окрестных лесах водились олени, в том числе и с белыми пятнами. Но полностью белого я не видел.
            — Пошли уж! Стемнеет скоро! — ворчал Маркурио.
            — Пока я не найду того оленя, то не пойду! — сказал я.
            Маркурио вздыхал и шёл за мной.
            И вот, я его заметил. Я сам поразился, насколько он прекрасен и благороден. Он стоял у скалы, глядя на нас. Жаль было убивать столь прекрасное создание. Глаза оленей всегда печальны, а этот глядел на нас и не думал убегать. Мы подошли поближе. Я надеялся уговорить его забрать кольцо, не убивая. Но олень бросился бежать. Я метнул в него ледяное копьё. Олень взвизгнул и упал замертво. Лёд от моего заклинания начал таять, и из раны потекла красная кровь. Я заметил, как появился призрак оленя. Он подошёл ко мне.
            — Приветствую, охотник! — услышал я.
            — А, Хирсин! Ты не мог какую-нибудь уродливую форму принять? Оленя не каждый убьёт! — ответил я.
            Раздался приглушенный смех.
            — Странный вы народ, альтмеры. Олени здесь падают от стрел браконьеров, которые оправдываются тем, что ярл не может съесть всех оленей в округе. А ты, талморец вдобавок, восхищаешься животным, — сказал мне Хирсин.
            Я нахмурился. Неужели и принцы даэдра столь глупы, что считают талморцев бездушными и жестокими?
            — Не в обиду, охотник! — добавил Хирсин.
            — Я всегда восхищался прекрасным, — пояснил я. — Кто же виноват, что все остальные расы настолько убоги?
            От Хирсина я вновь услышал смешок.
            — Талморец, восхищающийся оленем, побывал в шкуре зверя, — оценил он. — Каково было?
            — Отвратительно, — ответил я.
            — Брось! Первый раз всегда так, — рассудил призрак оленя. — Потом привыкнешь и втянешься.
            — Нет уж. Забери своё кольцо, — попросил я.
            Олень вздохнул.
            — Ладно, — заметил он. — Если убьёшь Синдинга!
            Я отчаялся. Эти даэдра, похоже, манипулируют страхами. Не мог же он не знать, что я боюсь вервольфов.

            Грот утопленника в темноте мы еле нашли.
            Зато внутри застали нескольких охотников.
            — О, и маги решили поучаствовать в охоте на оборотня! — решили они.
            Мне пришла идея.
            — Вы участвуйте и забирайте подарок Хирсина, а мы на это не претендуем, — сказал я и уселся у костра.
            Охотники ушли. Маркурио сел рядом. До нас доносился рёв вервольфа, только куда ему тягаться с таким количеством умельцев.
            Крики стихли. Я ждал, когда они вернутся, и едва не завопил от ужаса, когда к нам подошёл вервольф.
            Я наблюдал, как с Синдинга свалилась шерсть, он стал мельче, и у него выросли волосы, а красные глаза стали обычными.
            Он приблизился.
            — Ты ведь маг, — заметил он. — Почему не убил меня?
            Не мог же я ему признаться, что боюсь вервольфов. А Синдинг, похоже, в его обличии очень силён, раз смог справиться с таким количеством людей.
            — Проваливай, — только это ответил ему я.
            Я корил себя, что теперь постоянно придётся носить это кольцо, но схватиться с Синдингом было выше моих сил. Я встал и пошёл из пещеры, укоряя себя и не заметив, что Маркурио куда-то исчез.

            Олень встретил меня у выхода.
            — Из тебя охотник, как из козьей задницы валторна! — посмеялся он надо мной.
            Я обошёл его.
            — Угораздило же меня испытать талморца, — олень шёл следом. — Я ведь знаю о твоём страхе и решил поиграть с тобой. Ничего из этого не вышло. Да ну вас, талморцы! Больше не буду с вами связываться!
            Олень ушёл прочь, а я снял кольцо и бросил его на землю.
               Drommer-om-Doden
              • Imperial
              Imperial
              Форумчанин

              Дата: 27 мая 2016, 23:59

              Глава 6


              Я дождался Маркурио. Этот треклятый маг решил поискать в Гроте утопленника что-нибудь мало-мальски ценное. И вернулся с тонкой тетрадью.
              — Дневник Рунила! — сказал он, ухмыляясь. — Жрец Аркея, оказывается, ого-го!
              — Чужие дневники читать неприлично! — возразил я, хотя меня самого снедало любопытство, что же там написано.
              — Ладно, куда теперь? — отмахнулся он.
              — Я в Убежище, а ты можешь переночевать в таверне, — ответил я.

              В Убежище никто не спал. Я с порога услышал какой-то разговор. Подойдя ближе, я понял — у нас в полку прибыло.
              Все столпились вокруг новенького. И неудивительно, я до смерти не забуду такое зрелище!
              Новенький оказался маленького роста, а по моим меркам, так слишком мелким. Настолько нелепую одежду я ещё ни на ком не встречал: пёстрое одеяние из лоскутов, на голове красовался колпак. Из-под колпака свисали рыжие волосы, а лицо маленького имперца было усыпано веснушками. Вот подобный головной убор я видел на Драконорожденном мальчишке в Коллегии. Я не удивлюсь, если они знакомы.
              — Ой, ещё один! — с восторгом воскликнул рыжий шут. — Цицерон и с тобой будет очень рад познакомиться!
              Он подошёл ко мне и принялся рассматривать, высоко задрав голову, отчего его нелепый колпак свалился.
              Рыжий тут же поднял его и водрузил назад.
              — Цицерон мать привёз! — сообщил он.
              — Да, я уже понял, что тебя звать Цицерон, — ответил ему я. — А ещё, что ты слегка умом повредился.
              Лицо Цицерона приняло обиженное выражение, а остальные захохотали.
              — Хватит! — прикрикнула Астрид, и все разом замолчали. — Надо послушать, что скажет шут!
              Цицерон от обилия внимания приосанился.
              — Я Хранитель! — начал он. — Последняя Слышащая умерла, Чейдинхольское Убежище разрушено. Нужен новый Слышащий, тогда Тёмное братство начнёт опять жить по Догматам!
              — Но Слышащего нет и не будет! — возразила Астрид. — А я являюсь главой этого Убежища. Пока я здесь главная, Цицерон.
              — Да-да! — с напевом произнёс шут. — Но я привёз Мать, и она выберет нового Слышащего. И он станет главным и сменит тебя!
              Лицо Астрид пошло пятнами. Очевидно, ей не хотелось отступать.
              — Пока она не выбрала, главная я, а ты мне подчиняешься. Ты всё понял? Если нет, убирайся, — сказала она.
              Я рассчитывал, что ненормальный шут уйдёт. Лучше б Астрид прогнала его.

              Ко мне подошёл Назир.
              — Великолепно! — заметил он. — Идеальный убийца: сеешь смерть, где появляешься. Нищий сам повесился, Бейтильд убил муж, за что сам и поплатился. А Эннодий Папий… Я уж отругал Арнбьорна, что он взялся за чужой контракт. Но он клянётся, что ни при чём! Как ты умудрился натравить вервольфа на имперца?
              — Не… Не знаю! — попытался солгать я. — Э-э-э… Он сам… Сам откуда-то…
              — Как бы то ни было, контракт выполнен! — перебил Назир, доставая три кошелька с золотом за каждого убитого.
              Я почувствовал чью-то тяжёлую пятерню на плече. Обернувшись, я увидел Арбьорна.
              — Ничего, дружище! — подмигнул он мне. — Паршиво только первый раз. Потом втягиваешься и хочешь ещё.
              И он показательно оскалился. А я смахнул его руку и пошёл к себе.

              Я рассчитывал оставшуюся половину ночи и утро проспать — долго, до полудня хотя бы. И разозлился, когда меня самым наглым образом разбудили. И не кто иной, как полоумный шут.
              — В безумии счастье, и шут веселится, когда он с ножом за портьерой таится! — вопил ненормальный.
              Сон как рукой сняло. Ничего не поделать — пришлось встать и привести себя в порядок.
              Выйдя из комнаты, я наткнулся на этого сумасшедшего.
              — А, талморец! — с восторгом воскликнул он.
              Даже я признаю — кто-то впервые встретил талморца с такой радостью. Только если бы он был поздоровее на голову, но, увы, пришлось довольствоваться тем, кто есть.
              Я попытался пройти мимо. Какое там! Маленький Цицерон путался под ногами, мешая идти.
              — С дороги, ненормальный! — крикнул я на него.
              — Это Цицерон-то ненормальный? — обиделся он. — Цицерон понормальнее тебя будет.
              Он ещё что-то причитал, но я его не слушал и просто оттолкнул.
              — Постой же! — завопил он. — Цицерон никогда не видел талморца так близко! Позволь же Цицерону рассмотреть тебя!
              Он опять преградил мне дорогу. Этот надоедливый шут, похоже, хуже каменной скалы. Его просто-напросто не сдвинуть с места. Пришлось схватить его за ворот нелепой одежды и отбросить от себя.
              — Запомни, полоумный! — сказал ему я. — Ещё раз преградишь мне дорогу, и я тебя испепелю!
              Для наглядности я вызвал огонь, продемонстрировав шуту свои способности.

              В столовой стоял Назир.
              — О, и ты здесь, Анкано? — спросил он. — Что ж, твоя очередь готовить всем завтрак!
              — Я? Готовить завтрак? — я, наверное, ослышался. — Стоило этому полоумному шуту здесь появиться, и, похоже, все разом спятили!
              — Анкано, у нас готовят все по очереди, — пояснил редгард. — Сегодня твоя!
              И он ушёл, а я остался среди горы котлов, сковородок и мешков с продуктами.
              — Талморец не умеет готовить? — услышал я голос треклятого шута.
              Пускай он и безумен, но верно подметил.
              — Нет, как-то в этом не было необходимости, — ответил я.
              Действительно, это было так — я всегда путешествовал в чьей-то компании. Например, Маркурио готовил довольно сносно. Не изыски, но и не тошнило.
              — Если хочешь, то Цицерон приготовит! — заявил шут. Я удивился. — Цицерон не стал бы готовить, если бы ты ему не понравился, талморец! — продолжал он.
              Я решил, раз чокнутый вызвался, то пускай готовит. Надеюсь, не отравит здесь нас всех.

              — Хорошо готовишь, Анкано! — похвалил меня Назир за завтраком.
              Цицерон улыбнулся и подмигнул мне. В самом деле, полоумный умел замечательно готовить.
              — А для лучшего повара у меня контракт! — сказала Астрид.
              — Но, Астрид! — возразил Назир. — Я уж думал дать ему должность повара!
              Только этого мне не хватало! Шута у котлов ставьте! Но вслух я этого не сказал.
              — Нет, Назир, — продолжала Астрид. — Есть контракт, в котором умения Анкано пригодятся. Происходить всё будет в Истмарке, а отношение Ульфрика Буревестника к эльфам, особенно альтмерам, ты знаешь!
              Я отложил вилку.
              — То есть ты хочешь сказать, что отправляешь меня прямиком на виселицу, Астрид? — спросил я.
              Астрид ехидно улыбнулась.
              — Вовсе нет, — пояснила она. — Просто это так интригующе… Интересно, как ты выкручиваться станешь. Впрочем, это прибавляет навыков.
              Похоже, она любила издеваться над подчинёнными.
              Астрид выложила новый контракт. Необходимо было найти некую Муири в «Ведьминой настойке» в Маркарте, а от неё узнать всё остальное. Гадая, какое отношение имеет Маркарт к Истмарку, я встал из-за стола.
              — Стой, Анкано! — позвал меня Назир. — Твоя очередь не только готовить сегодня, но и мыть посуду!
              Я остановился.
              Все уже вышли.
              — Цицерон! — позвал я.
              Шут прибежал ко мне.
              — Хочешь, чтоб Цицерон помог тебе укокошить кого-нибудь? — поинтересовался он.
              — Нет, я хочу, чтоб ты помыл посуду!
              Он уставился на меня, глядя снизу вверх.
              — Цицерон не любит и не будет мыть посуду! — возмутился он и убежал.
              А я остался один на один с горой грязной посуды. Вздохнув, я засучил рукава и принялся за дело.

              Словно ничего и не поменялось. Маркурио опять оправдывал название таверны «Мертвецкий мёд» употреблением данного пойла.
              — Куда на этот раз? — поинтересовался он.
              — В Маркарт, — ответил я ему, всучая свои пожитки.
              — Эй, дружище, я начинающий маг, а не вьючный мул, вообще-то! — вспылил он.
              Пришлось мне надевать рюкзак на плечи.

              В этом треклятом Маркарте кровати — и те из камня. Я проснулся совершенно разбитым и невыспавшимся. Маркурио, похоже, всё равно было, на чём спать. Во всяком случае, из своей комнаты он не выходил. Я привёл себя в порядок и отправился в «Ведьмину настойку».
              Только, похоже, Восемь не то что от меня отвернулись, а прокляли: в «Ведьминой настойке» я нос к носу столкнулся с Ондолемаром, покупавшим зелье у Ботелы.
              Он удивился.
              — Надо же, Анкано! — произнёс он. — Тебе придётся хорошенько потрудиться, чтобы объяснить происходящее.
              Пришлось идти с ним в Подкаменную крепость.
              — Ты хоть понимаешь, что натворил? Ты самым наглым образом дезертировал! — отчитывал меня эмиссар. Я не говорил ни слова. — На тебя никогда не было нареканий, свою работу ты выполнял исправно, потом исчез, — продолжал Ондолемар. — Все, включая Эленвен, решили, что эти треклятые маги тебя убили и вышвырнули тело в море!
              Ещё этого мне не хватало — кормить рыб! Но раз так думают, то тем лучше. Только эмиссар знает, что я жив, и просто так этого не оставит. Ондолемар, хотя и занимает пост эмиссара, имеет весьма специфический характер. К примеру, общество какой-то блохастой хаджитки может найти приятным, и наоборот: может проигнорировать прекрасную чистокровную альтмерку, найдя её скучной. Я никогда его не понимал.
              Я пожалел, что не притащил сюда шута. Эмиссару вполне мог оказаться приятен этот полоумный Цицерон.
              — Я не думаю, что Эленвен льёт слёзы, потеряв меня, — сказал я ему.
              — Ха! Она тебя и не вспоминает даже! — усмехнулся он. — Быстро нашла тебе замену!
              Я понял — наверняка Эстормо сейчас в Коллегии в качестве советника архимага Арена.
              — Кстати, когда ты исчез, в Коллегии стало твориться такое... — начал Ондолемар уже спокойным тоном.
              — Око Магнуса нашли, не иначе? — спросил я, вспомнив данстарский кошмар.
              Ондолемар ухмыльнулся.
              — Не знаю, что ты затеял, но это верно. Во всяком случае, ты в курсе, — отметил он. — А Эстормо словно спятил — ходит вокруг него, не спит и не ест.
              — Эстормо всегда метил на моё место. Что ж, он его и получил, — отозвался я. — Он погибнет!
              От услышанного я был в ужасе, на месте Эстормо мог быть я. Может, Восемь не издеваются, а оберегают меня. Хотя вспомнив такое унизительное занятие, как мытьё посуды, в последнем я засомневался.
              — Ты удивительно много знаешь, хотя и прячешься где-то, — прервал мои размышления эмиссар. — Сомневаюсь, что против нас пойдёшь, хотя и подло покинул. Ты ведь знаешь, что с тобой должны сделать. Но увы! Произошло такое, что мы все на взводе и слишком заняты. Тебе повезло, никто тебя не тронет, пока мы не выясним всё, что нужно!
              О, да! Ещё одна черта Ондолемара, которую я никогда не одобрял: для альтмера он слишком болтлив. Хотя этот недостаток сейчас был мне на руку.
              — Амон Мотьер прибыл в Скайрим! — рассказал он.
              Насколько мне было известно, Мотьер — высокопоставленное лицо, чиновник Тита Мида II, нынешнего императора. Странно, что его сюда занесло.
              — Мы все гадали, что могло привести этого бретонца в такую дыру, как Скайрим, — продолжал Ондолемар. — Но в Солитьюде он не появился. Выследили, что он спрятался в Волундруде. Мы крайне озадачены. У тебя есть мысли на этот счёт, Анкано?
              — Нет, — я задумался, — Но если я выясню что-то, то дам знать, уверяю.
              Ондолемар посмотрел на меня и промолчал.
              — Что с Эстормо будете делать? — спросил я.
              — Ничего, — пожал плечами Ондолемар. — Этот кретин спятил, туда ему и дорога.
              — Этим, как ты выразился, кретином мог быть я! — выпалил я и развернулся к выходу.
              — В отличие от Эстормо, твоё общество мне приятно, Анкано! — услышал я и понял, что беспокоиться не о чем.

              То ли Мирания решила меня не выдавать, то ли все были слишком заняты появлением Амона Мотьера, но в посольстве думали, что я мёртв. Что ж, тем лучше.
              С такими мыслями я вернулся в «Ведьмину настойку». Рядом со старухой я заметил молодую бретонку и понял, что это и есть та самая Муири. Я подошёл к ней.
              — О боги! Второй талморец за сегодня, — сказала она. — Вам то же зелье, что и тому, который был до вас? Хотя вряд ли, вам такое не нужно вовсе! Но могу предложить другое, в зависимости от вашей проблемы!
              — Я не за зельями, а к тебе лично, — пояснил я. — Поговорить с глазу на глаз, так сказать!
              Мы пошли в «Серебряную кровь». Я заметил, как Маркурио едва со стула не упал, увидев меня в обществе хорошенькой бретонки. Я знаком дал понять, чтоб он не подходил.
              Мы сели за столик.
              — Я вас слушаю, — взглянула на меня бретонка. — Я ведь ничего плохого не делаю Талмору. Я не талосопоклонница, я просто ученица Ботелы!
              Она явно была испугана. Маркурио со своего места неприличными жестами давал мне понять, что с ней следует сделать. Я отвернулся от наглого имперца.
              — На этот раз ошибочка вышла, — ответил ей я. — Я в курсе, что ты творила Чёрное таинство!
              Бретонка побледнела.
              — Не знала, что талморцы и за это наказывают, уверяю! — она едва не заплакала.
              — Мы не наказываем, мы лишь искореняем ересь. Впрочем, сейчас не о том. Кого и за что ты заказала? — спросил я.
              Она уже рыдала.
              Маркурио покачал головой и показал мне кулак. После жестами намекнул, что её следует обнять и утешить. Конечно, я его не послушался.
              — Мужчину! — сказала она сквозь рыдания.
              Я вздохнул. Женщины, вот так и связывайся с вами! Эта рыдающая девчонка, которая со стороны у кого-то вызвала жалость, творила Чёрное таинство.
              — Бросил, конечно! — сделал я вывод.
              Она закивала и перестала плакать.
              — Я думала, он любил меня, а он втёрся ко мне в доверие, чтоб обокрасть мою семью! — она вновь зарыдала. — Я выросла в Виндхельме с Фриггой и Нильсин Расколотый щит. Я была им как сестра. Я горевала с ними, когда Фриггу убил мясник. Ален Дюфон утешал меня. После я полюбила его. А он втёрся в доверие и однажды обокрал Расколотых щитов. Они решили, что я с ним заодно и выгнали меня! А сам он спрятался в Ральдбтхаре!
              Рыдания стали громче.
              — Анкано, да утешь ты бедную девушку! — крикнул мне Маркурио.
              Конечно, я не стал этого делать, а встал из-за стола и вышел. Девица, делающая несчастный вид, могла вызвать жалость у глупцов, только не у меня. Она коварна. Если бы каждая брошенная женщина догадалась сотворить Чёрное таинство, то нас, мужчин, ни одного не осталось бы уже. Со временем кто-то купится на хорошенькую мордашку и грустные глаза. Но этим кем-то буду не я.
              Я отошёл на приличное расстояние от таверны, когда меня нагнала Муири.
              — Постойте, я поняла, кто вы! — воскликнула она. — Пожалуйста, убейте и Нильсин Расколотый щит. Я заплачу!
              — Хорошо, — ответил я, отвернувшись от неё. Хорошенькое личико и невинный взгляд на этот раз вызвали у меня отвращение. Кажется, я начинал понимать Ондолемара. Кстати, о нём... — Стой! — остановил я её.
              Муири обернулась.
              — Какое зелье покупал тот талморец, который приходил до меня? — спросил я.
              — Зелье для роста волос, — она впервые улыбнулась.
              Я задумывался, почему эмиссар никогда не снимает капюшон. Я сам обладатель белых волос до плеч, которыми горжусь и не скрываю, и капюшон, соответственно, не натягиваю. А у эмиссара, оказывается, с этим проблемы.
                 Drommer-om-Doden
                • Imperial
                Imperial
                Форумчанин

                Дата: 29 мая 2016, 17:43

                Глава 7


                — Что надо в Виндхельме? — грубо остановили нас стражники.
                — Мы здесь по своим делам, которые вас совершенно не касаются! — ответил я.
                Я не мог разглядеть выражения лиц стражников в одинаковых шлемах, только чувствовал на себе их взгляды.
                И да, я не настолько глуп, чтобы не переодеться, прежде чем прийти сюда.
                — Что ж, пройдёмте во дворец! — сказал один из них.
                — Но мы ничего плохого не делаем и пришли сюда не со злыми намерениями! — Маркурио постарался как можно дружелюбнее улыбнуться. Очевидно, этого он не умел, потому что стражники вытащили мечи и наставили на нас. Я вызвал огонь.
                — Без глупостей, маг! — приказали мне. — Нас намного больше, и мы убьём тебя, если набедокуришь!

                — Анкано, а ведь всё из-за тебя! — ворчал Маркурио. — Говорил же я, не открывай рот без надобности! Теперь всё кончено.
                Я молчал. Иперец был прав — стражники отобрали наши пожитки, в том числе и мою талморскую одежду.
                — Перестань ворчать, имперец! Голова болит уже! — услышали мы из соседней камеры.
                Я обернулся на голос и заметил немолодого норда. Он был одет в чёрную мантию.
                «Маг, — подумал я. — Эти треклятые норды всех магов бросают в тюрьму, что ли?»
                — Этот треклятый Ульфрик не терпит магов, что ли? — повторил мою мысль Маркурио.
                Старик вздохнул.
                — Я здесь по ошибке! — фыркнул он. — Меня обвинили в том, что я Мясник!
                До меня доносились слухи о маньяке, убивавшем женщин в Виндхельме. Весь Скайрим, похоже, слышал о нём.
                — Некромантией балуешься, небось, раз предположили? — спросил я.
                Старик замялся.
                — Ну-у… Было в прошлом… Но не сейчас! — проговорил он. — Про меня такие слухи распускала Виола Джордано. Причём с каждым разом всё грязнее и грязнее. Я пошёл за ней, схватил её за руку и хотел потребовать обьяснений, и тут на меня набросилась какая-то девица. Виола заорала: «Мясник!» На крик прибежала стража и повязала меня.
                Вполне правдоподобно. Эти дубоголовые норды не станут разбираться, кто прав, а кто виноват.
                — Но с тех пор, как тебя поймали, в Виндхельме ни одного убийства. Темнишь, старик! — заметил Маркурио.
                — О, убийства происходят в определённый день и час, — принялся оправдываться старикашка. — Следующее убийство вот-вот случится. Я не сидел без дела, а высчитывал.
                Наш разговор прервали стражники.
                — Сам ярл хочет тебя видеть, малявка-эльф! — сказал один из них.
                Это я малявка? Который намного выше его?

                Признаюсь, я разглядывал Ульфрика Буревестника не без интереса.
                — И как ты это объяснишь, талморец? — спросил он. — Вы совсем обнаглели, если вздумали сунуться сюда!
                — Осмелюсь уверить, что с некоторых пор я к Талмору не имею отношения, — начал я. — Более того, они считают, что я мёртв!
                Отчаянный он, этот Маркартский медведь! Не побоялся со мной наедине остаться.
                — Ты считаешь, что я тебе поверю, талморское отродье? — возмутился он.
                Я решил играть на том, что было мне известно.
                — Тебе придётся поверить, Маркартский медведь! — говорил я. — Ведь иначе всем станет известно, какие ценные сведения мы от тебя получили, когда пал Имперский город.
                На лице Ульфрика Буревестника не отразилось ровным счётом ничего.
                — Он пал ещё до того, как вы из меня смогли что-то выбить, — глухо произнёс он.
                — Но остальным-то это неизвестно! — парировал я.
                Шантаж удался. Ульфрик Буревестник боялся, что об этом узнают.
                — Проваливай, талморец! — бросил он.
                — Маркурио отпусти! Он просто наёмник, — добавил я.
                — Ладно, — согласился Буревестник. — Но чтоб я вас в городе больше не видел!

                Мы выходили под удивлённые взгляды нордов.
                — Ну и ну! — сказал Маркурио. — Я думал, что мы живыми не выберемся! Как тебе удалось его уговорить?
                Я не успел ответить.
                — Боги мои! Ещё одну девушку убили! — послышалось откуда-то.
                Несмотря на позднее время, в сторону крика побежали зеваки. Мы пошли за ними. Убийство случилось на кладбище. На надгробной плите лежало изувеченное тело женщины.
                — А ну все разошлись! — кричала стража.
                Нас нещадно толкали.
                — Нильсин, доченька, нет! — рыдал бородатый немолодой норд. — Сначала Фригга, потом ты! За что, Талос всемогущий?
                Норд склонился над телом женщины. А я понял, что это Нильсин Расколотый щит, которую просила убить Муири.
                Стражники разогнали толпу.
                — Ты? — услышал я. — Ярл ведь велел тебе убираться!
                — Я не успел! — возмутился я. — Если вы настолько глупы, что сажаете в тюрьму невиновного за то, что он маг или альтмер, то я-то при чём?
                Я не видел выражения лица стражника.
                — Тогда сам найди мясника этого, умник!
                — Нет ничего проще! — бросил я.

                Тело женщины уже убрали, зато кровавые следы ещё не успел замести снег. Я пошёл по ним. Они привели меня к дому.
                — Похоже, квартал богатых! — отметил Маркурио, будто я сам слепой.
                Мы вернулись на кладбище. Стражник всё ещё стоял на месте преступления.
                — Если бы вы не зевали постоянно, а вовремя замечали следы, то нашли бы его! — указал я ему.
                Стражник повернул ко мне голову, а я кивнул на кровь на снегу.

                — Это Хьерим! — объяснил стражник. — Дом Фригги Расколотый щит, ныне покойной. Насколько мне известно, сейчас здесь никто не живёт!
                Ну и глупы же они! Сам я догадался бы поискать в пустующих домах, о чём и ему сказал. Стражник отвернулся. Обиделся, очевидно, хоть из-за шлема не было видно.
                — Вот и посмотрите, что там! — добавил я.
                — Не положено! — ответил стражник.
                Я успел порядком устать от этих болванов.
                — Идём, Маркурио! — решил я. — Надо найти место для ночлега.

                В таверне «Очаг и свеча» никто лишних вопросов не задавал. Норды, хоть и были пьяны, не осмелились приставать к двум магам. Ночь прошла спокойно. А утром раздался стук в дверь. Я открыл, ожидая увидеть стражников с вопросами, почему я ещё в городе, но на пороге стоял незнакомый норд.
                — Я Йорлейф! — представился он. — Управитель ярла.
                — Да-да! Сейчас уберусь! — вспылил я. — Или вы все настолько нетерпеливы, что хотите, чтоб я на ночь глядя исчез?
                Норд запнулся.
                — Э-э-э… Я не по этому поводу! — сказал он и зашёл без приглашения. Я приготовился его слушать. — Понимаете, Мясник здесь уже долго орудует, а мы не можем его поймать, — начал он.
                — Если бы вы были поумнее, то поймали бы! — перебил я.
                Норд покраснел, но хамить мне не решился.
                — В общем… Э-э-э! — мялся он. — Мы вынуждены просить помощи, и в долгу не останемся!
                Я намотал на палец прядь волос и задумался.

                — Ты не скажешь, какого даэдрота мы тут ищем? — спрашивал Маркурио.
                — Замолчи и ищи! — приказал я.
                В Хьериме на самом деле было пусто. Кровь с пола кто-то оттёр. Ничто не указывало на место, где могли убить женщину. Но вот убийца на этот раз просчитался, рассчитывая, что кровавые следы к утру заметёт снегом.
                — Тут куча листовок от Виолы Джордано! — услышал я. — Зачем он их снимал со стен?
                Я взял одну — было написано, что Мясник — ярлов чародей.
                — Чтобы навести подозрения на придворного мага, — пояснил я. — Мясник умён!
                Дом был пуст. Среди оставшейся убогой мебели выделялся добротный шкаф. Кто и зачем его оставил?
                Я распахнул створки. Одежды не было. Полок и вешалок, впрочем, тоже, что навело меня на подозрения, и я толкнул стенку шкафа. Она открылась, и оттуда донёсся отвратительный запах разложения. Завтрак запросился наружу, но я вошёл в потайную комнатку. В ней стоял алтарь с останками, которые и издавали эту вонь. Рядом лежали инструменты для бальзамирования.
                Позади себя я услышал характерный звук: Маркурио стошнило.

                Вне дома Маркурио отдышался. А я заметил на его шее амулет.
                — Это ещё что такое? — спросил я.
                — В доме нашёл, под листовками! — объяснил бледный Маркурио.
                Я просто-напросто сорвал амулет с его шеи и пошёл ко дворцу.

                — Я разве не велел вам убираться из города? — крикнул Ульфрик Буревестник.
                Я протянул ему амулет.
                — Настоятельно рекомендую отпустить придворного мага и спросить его, когда следующая жертва будет! — ответил я. — И настоятельно рекомендую ловить Мясника на живца.
                И я ушёл, в очередной раз поразившись глупости нордов и отсутствию содействия со стороны ярла, который больше озадачен нелепой войной, нежели тем, что в его городе творится.

                Вновь не я убил.
                — Я знаю, где Ральбтхар! — сообщил Маркурио.
                Он вёл, а я топал следом, натянув капюшон пониже, чтоб защититься хоть как-то от снега. Ветер мёл его прямо в лицо. К двемерским руинам мы подошли к вечеру. Я ожидал толпу охраны и сильно удивился, когда никого не нашёл.
                Мы вошли внутрь.
                — Не нравится мне это! Ой, не нравится! — произнёс Маркурио.
                Мне тоже здесь не нравилось, но я не ныл. Стояла тишина. Мы пошли дальше. Нам преградила путь конструкция двемеров, которая выпускала огонь. Идти этим путём — сущее самоубийство, и мы скользнули налево и пошли в обход.
                Обогнув основной вход, мы услышали звуки борьбы и остановились: кучка бандитов сражалась с двемерскими пауками и сферами. Как только механизмы падали, откуда-то выползали новые. Бандиты легко погибали от механизмов. Наконец, осталось трое живых.
                — Мы одолели их, Ален! — крикнул один из оставшихся. — Зато с остальными делиться не надо.
                Бандит хрипло засмеялся, а я услышал скрип. Позади него показался центурион, который выпустил пар.
                — А-а-а! — захрипел хохотун.
                На наших глазах его кожа покраснела и покрылась волдырями. Центурион спилил ему голову, а тот, кого он назвал Ален, вытащил огромный топор и бросился на механизм. Топор его был хорош, но глупый бретонец не носил доспехов. Центуриону хватило одного удара, чтобы раскроить ему череп. Третий бандит побежал вглубь развалин, и оттуда мы услышали душераздирающий крик.
                Двемерский центурион, наконец, заметил и нас. Мы выпустили огненные стрелы, которые отскакивали от него, не причиняя ему вреда. Он двигался к нам.
                А я в очередной раз убедился, что Маркурио — отнюдь не бездарь: имперец применил заклинание грозовой руны. У центуриона не было мозга, которым он мог подумать и обойти её. От молний он затрясся и свалился. Похоже, вышел из строя.

                — Да что ты там возишься? — спрашивал я.
                Маркурио пытался разобрать центуриона.
                — Их питают камни душ! — объяснил он. — В такой махине, небось, великий камень душ стоит.
                Снять пластину ему не удалось, и он со злости пнул механизм и пошёл за мной.

                Муири вопросительно посмотрела на меня.
                — И Нильсин, и Ален Дюфон мертвы! — сообщил я.
                Она побледнела.
                — Но я слышала, что Нильсин убил Мясник! — прошептала бретонка.
                — То есть ты считаешь, что Мясник — это я? — спросил я.
                Она отпрянула.
                — Вовсе нет, но… Не стоило так чудовищно! — в её глазах стояли слёзы.
                — Ты сама этого желала, верно? — заметил я.
                Она не ответила, а просто протянула мне кошелёк. Потом сняла кольцо.
                — За Нильсин, — прошептала она.
                Я в очередной раз поразился коварству женщин, особенно красивых. Будь я глупее, то купился бы на хорошенькую мордашку и печальный вид. Ондолемар, мой сородич, далеко не глуп, хорошенькой мордашкой его не купить. Теперь и меня тоже. Муири, эта красивая бретонка, вызвала у меня отвращение.
                — Добрый день! Вам то же, что и в прошлый раз? — прервала мои размышления Муири.
                Я оглянулся и заметил на пороге «Ведьминой настойки» Ондолемара. Он не ответил. А я нарочито тряхнул своими белыми волосами и вышел.

                — Ну и ну! Нильсин Расколотый щит убил Мясник, а Ален Дюфон пал от центуриона! — Астрид была довольна. — А к нам никаких претензий, идеальный убийца!
                Её довольный вид сменился озадаченным.
                — Ещё что-нибудь? — спросил я.
                — Да! — отозвалась она. — Но это личное.
                Только этого не хватало. С нордкой, да ещё замужней, я крутить роман не собирался.
                — Это не то, о чём ты подумал, — улыбнулась она. — Я насчёт Цицерона. Ты ведь ему нравишься!
                — Да ты спятила, женщина! — вспылил я. — Я и этот чокнутый шут? За кого ты меня принимаешь?
                Она захохотала.
                — Анкано, откуда такие мысли? — продолжала она смеяться.
                — Всё, хватит! — отрезал я.
                Она успокоилась.
                — Меня беспокоит Цицерон, — начала она. — Я слышу, как он с кем-то разговаривает. Когда он привёз гроб, то Арбьорн и Назир, тащившие его, сказали, что он необычно тяжёл. Что в гробу полоумный посмотреть не разрешает. Я думаю, что не Мать ночи в нём, а шут спрятал там кого-то. Он запирается у себя и разговаривает. Да ещё и морковка вся с кухни исчезает. Я хочу, чтобы ты выяснил, кто этот любитель морковки, которого прячет Цицерон.
                Я выслушал её.
                — А где сам Цицерон? — спросил я.
                — На кухне! — кивнула она. — Рулеты печёт! Да такие, что пальчики оближешь. Боюсь, что растолстею скоро.
                Мне пришла идея.
                — Астрид, одолжи-ка мне одну из своих заколок! — попросил я.

                Гроб в покоях Цицерона стоял вертикально. Створки не раскрывались, конечно, но замок был проще некуда. Я просунул заколку Астрид между створками, нащупал язычок, который не давал свободно открыть дверцы и поддел его. Замок щёлкнул, и створки распахнулись.
                Я отпрянул от гроба, увидев мумифицированное тело. Перед ним лежал наполненный мешок.
                Послышался голос шута, напевавшего песенку. Только его тут не хватало! Я влез на мешок, скрючившись в три погибели, и захлопнул створки.
                — Цицерон голодный! — услышал я. — Хочет рулет или морковку! Но рулеты, которые я пеку, до меня не доходят. Эти проглоты съедают их подчистую. Вот и приходится Цицерону лакомиться морковкой, Мать. Мать! Ну, почему ты не говоришь с Цицероном? Ты ведь видишь, что здесь творится. Во главе должен быть Слышащий, а не самозванка. Но ты ведь не разговариваешь!
                Я раздумывал, что Астрид не стоило беспокоиться из-за слов полоумного шута, и мечтал, что он покинет комнату. Мне с моим ростом сидеть в три погибели было крайне неудобно.
                — Что ж, — продолжал Цицерон. — Рулеты Цицерону опять не достались, придётся лакомиться морковкой!
                И шут распахнул створки гроба. Я не удержался и свалился наружу. А на меня посыпалась морковь.
                — Кощунство! — завопил шут. — Как ты посмел, талморец, осквернить гроб с Матерью?
                Я встал и отряхнулся.
                — А разве не кощунственно прятать овощи в гробу с трупом? — парировал я.
                К нам вбежала Астрид.
                — Где ты? Покажись, предатель! — закричала она. — С кем он говорил?
                Я показал на труп.
                — Нет здесь никого. Этот ненормальный в гробу устроил овощной склад! — объяснил я. — А главе не пристало заниматься такой ерундой. Вон, в Волундруде некий Амон Мотьер поселился, высокопоставленное лицо из Сиродила. Что ему там понадобилось, если не творить Чёрное таинство? А ты сидишь здесь, и тебя волнует лишь спятивший шут!
                — Откуда ты знаешь? — спросила Астрид.
                Цицерон подошел ко мне.
                — Так это ты Слышащий! — завопил он с радостью. — Мать выбрала тебя, талморец!
                   Drommer-om-Doden
                  • Imperial
                  Imperial
                  Форумчанин

                  Дата: 30 мая 2016, 21:03

                  Глава 8


                  Я не понимал, что происходит. Чокнутый шут плясал вокруг меня, а отвечать на вопрос Астрид, выдавая Ондолемара, я не собирался.
                  — Просто знаю! — ответил я ей.
                  Она долго смотрела на меня снизу вверх.
                  — Значит, это правда. Ты Слышащий, — произнесла она.
                  В отличие от плясавшего сейчас Цицерона, она явно была не рада. Странно это всё, тем более, что я ничего не слышал. Стоило появиться шуту, и, кроме меня, здесь все окончательно рехнулись.
                  Астрид развернулась и пошла прочь. Я последовал за ней. Всё лучше, чем наблюдать, как ненормальный пляшет вокруг меня.
                  Она обернулась и со злостью заявила:
                  — Слышащий ты или нет, но здесь я — главная! Иди к Назиру и возьми контракты! Работы полно!
                  Надеюсь, работа не на кухне будет. Я так им и не признался, что совершенно не умею готовить.

                  Назира я нашёл в столовой. Он поглощал испеченный Цицероном рулет.
                  — А, это ты! — сказал он. — Могу освободить от контрактов, если готовить будешь!
                  Ещё чего!
                  — Нет, уж лучше контракт!
                  — Лурбук и Херн, — предложил он.
                  — Подробнее! — велел я ему.
                  — Проще тон сделай! Слышащий ты или нет, а субординацию соблюдай, — обиделся Назир.
                  Я промолчал.
                  — Лурбук — бард в Морфале, — начал он. — На его смерть столько желающих, что нам пришлось устроить лотерею!
                  Странные они. Лучше уж взять деньги со всех желающих. И те, и другие стороны довольны. Помню я барда этого. Не только нас с Маркурио он достал.
                  — Херн — вампир. Живёт на Полулунной лесопилке! — продолжал Назир.
                  С этим понятно, кто-то вычислил. С вампиром возиться мне не хотелось вовсе. Хватит того, что я побывал оборотнем.
                  Пока Назир не передумал насчёт кухни, я ушёл.

                  Маркурио предавался всё тому же занятию в таверне.
                  — Куда? — спросил он.
                  — Полулунная лесопилка! — отозвался я.
                  — Я знаю, где это! — и Маркурио меня повёл.
                  У Полулунной лесопилки мы застали троицу в непонятной броне. Один из них являлся орком.
                  — О, талморец! — произнёс орк. — Тебе чего?
                  — Ты как смеешь таким тоном разговаривать со мной? — я опешил от наглости.
                  — Если бы не день, то я подумал бы, что ты из этих отродий! — говорил орк. Я ничего не понимал. За отродье, конечно, он принял меня зря. — Не обижайся. Мы Стражи Рассвета, — объяснил орк. — А здесь вампиры обосновались и выдают себя за обычных граждан!
                  Похоже, мне вновь выпал шанс совершить убийство чужими руками.
                  — Что ж. Не смею вас задерживать! — сказал я.
                  Двое проникли в дом. Оттуда послышалась возня. Орк остался снаружи.
                  Наконец, те вышли.
                  — Ишь ты, твари! Заметили, что далеко не все возвращались, кто шёл на Полулунную лесопилку купить лес. Вот и забеспокоились.
                  — Нам в Морфал! — сказал я Маркурио.

                  В Морфале мы застали поющего Лурбука.
                  — Заткнись! — крикнул кто-то из пьяниц-нордов.
                  Я рассчитывал, что эта кучка пьяниц хотя бы начистит ему физиономию. Но их волновали больше кружки с мёдом, чем безобразное пение.
                  Видимо, придётся браться за дело самому.
                  — Орк, ты не мог бы заткнуться? — окликнул я.
                  — А я тебя помню! — ответил орк. — По-моему, тебе понравилось.
                  И он продолжал отвратительно петь.
                  Наступила ночь. Пьяницы расходиться не собирались, а орк всё не утихал. Зато ко мне подступала злость. И я не смог выдержать, просто вызвал ледяной шип и запустил в орка. Жуткий рёв, называемый пением, прекратился.
                  Редгардка, хозяйка таверны, вскрикнула. Остальные пьяницы ошалело уставились на меня.
                  Похоже, я попал в передрягу. Маркурио подошёл поближе, готовясь обороняться. Но никто не нападал: все стояли и молча смотрели на меня.
                  — Боги мои! — завопила редгардка, хозяйка таверны. — Наконец-то кто-то призвал Тёмное братство! Сил моих не было уже каждый день это слушать!
                  — Это я сотворил Чёрное таинство! — признался один из пьяниц.
                  — Кто? Ты? — ехидно переспросил второй. — Это я постарался!
                  Откуда-то из угла раздался голос:
                  — Это я сотворил, олухи! Вы, кроме как пить, ни на что не годитесь!
                  Двое первых побежали избивать норда в углу. Завязалась драка.
                  Ночевать мы с Маркурио не решились и покинули таверну.

                  Нас догнали уже изрядно избитые норды.
                  — Стойте! Куда? А труп кто будет прятать?
                  — Вы громче орите, олухи! — шикнул на них Маркурио. — Чтоб стражники услышали.
                  Норды замолчали.
                  — Анкано, и правда, спрятать бы надо! — произнёс имперец.
                  Мне пришла в голову идея.
                  — Некромантией владеешь? — спросил я.
                  Сам-то я оживлять трупы не умел.
                  — На уровне новичка! — отозвался Маркурио.
                  — А больше и не надо!
                  Мы вернулись. Из-под орка натекла лужа крови.
                  Маркурио прочёл заклинание, и Лурбук поднялся. Хозяйка таверны завизжала. Я закрыл ей рот.
                  — Молчи, женщина! — приказал я. — Я-то выпутаюсь, а вот тебе придётся объяснить властям, откуда в твоей таверне труп. А так кровь вытрешь, и всё! Ты сама этого хотела.
                  Редгардка закивала.
                  А мы вышли из таверны, рассчитывая, что в темноте никто не заметит ничего необычного.
                  Заклятия хватило ровно до ближайшего болота. Тело Лурбука плюхнулось в воду.
                  А мы ушли.

                  — Наконец-то ты оправдал своё звание. Только не бедокурь больше прилюдно. Хорошо? — отчитывал меня Назир. — Это хорошо, что многие призвали Тёмное братство на этого недобарда.
                  Я намотал на палец прядь волос.
                  — А ведь со всех взяли плату, Назир! А мне что досталось? — заметил я.
                  Назир вздохнул и полез в сейф. Вручил он мне ни много ни мало, а двенадцать туго набитых кошельков.
                  — Ну и ну! Сколько желающих было закрыть рот этому орку! — обрадовался я. — Я никогда не пойму нордов: ни разу не сотворили Чёрное таинство на своих исконных врагов, а закрыть рот ужасному певцу деньги нашлись!
                  — Хм! С этим я бы поспорил! — ответил Назир. — Просто у вас имена такие, что не выговорить, и на лицо вы все одинаковые. Вот и тушуются, не зная, на кого Чёрное таинство творить!
                  Мы? Одинаковые? Ну что за людишки! Например, я с роскошными волосами и лысый Ондолемар. Сложно представить себе, что нас можно спутать. Хотя, похоже, это играет на руку.
                  — Я подумала и решила, стоит посетить Волундруд! — прервала мои размышления Астрид. — Если Амон Мотьер там, значит, ты и правда Слышащий.
                  В голосе её звучал скепсис. Хотя я её понимал — я сам не знал, что именно должен был услышать. Не слышал я ничего. Просто слова Ондолемара передал. Я уже хотел об этом сказать, как на мне повис Цицерон.
                  — Слышащий, ты вернулся! — обрадовался он.
                  Я с трудом оторвал чокнутого шута от себя.
                  — Подожди, я специально для тебя оставил! — завопил он и протянул мне рулет.
                  Я взял рулет и выскочил из убежища подальше от ненормального.

                  Переночевать я решил в таверне. Маркурио присвистнул, получив от меня кучу денег.
                  Я вручил ему свои вещи.
                  — Но я же начинающий маг, а не вьючный мул! — попытался сопротивляться он.
                  Но деньги сделали своё дело — мои пожитки он понёс.
                  — Знаешь, где Волундруд? — поинтересовался я. — Полегче с моими вещами!
                  Маркурио бросил рюкзаки на землю и принялся рыться в своём. После достал карту.
                  — Значит, так, — сказал он. — Я тебя туда отведу, но свои вещи ты несёшь сам!
                  Я вздохнул и взял рюкзак.

                  Похоже, Маркурио решил выбрать самый плохой путь, зато подальше от дорог. Мало того, что плащ цеплялся за колючки, так и на агрессивных животных натыкались, впрочем, с нашими способностями это доставляло мало хлопот.
                  Маркурио ворчал, что не выбрал нанимателя, умеющего снимать шкуры с животных. Только этого не хватало! Ему надо, пускай он сам и сдирает шкуры.
                  В заснеженных краях попалась и пара-тройка ледяных троллей, которых кляли на все лады норды. На поверку оказалось, что тролли уязвимы к огню.
                  Впрочем, с меня хватит. Я уж думал развернуться и топать назад. Мне надоело шлёпать по снегу и сушить потом у костра отсыревшие сапоги. Но Маркурио вдруг остановился и произнёс:
                  — Пришли!
                  Я огляделся — никаких признаков руин. Есть что-то похожее на курган.
                  — Неправильно пришли! — бросил я.
                  Злость на этого бестолкового имперца душила меня.
                  Маркурио показал на курган.
                  — Вперёд! — сказал он. — Я тебя тут подожду. Не хочется мне их осквернять. Да и нежити там полно!
                  И это говорил маг, владеющий навыком оживления трупов, пускай и на начальном уровне!
                  Но тем лучше. Я взошёл на курган. Оказалось, в его середине углубление с лестницей вниз. Я спустился и толкнул дверь.

                  Я прошёл мимо лежавшего скелета. Признаюсь, мне было не по себе. Рассудив, что за столь короткое время Амон Мотьер не мог превратиться в скелет, я двинулся дальше.
                  Стояла тишина. Я уткнулся в дверь. Она не отпиралась. Я огляделся и заметил слева проход.
                  Пройдя сквозь него, я вышел в небольшое помещение и наткнулся на хорошо одетого бретонца и имперца, судя по доспехам, его телохранителя.
                  — Талморцы! Думаете, я не заметил, что вы за мной следите? — возмутился бретонец. — Пришлось спрятаться в этой дыре, но и тут от вас покоя нет!
                  Телохранитель вытащил меч.
                  Я вызвал огонь.
                  — Полегче! — заметил я. — Он не успеет на меня напасть! — Бретонец осёкся. — Ты хотел Тёмное братство? Ты его и получил! — продолжал я.
                  Он от удивления раскрыл рот.
                  — Талморец в Тёмном братстве? Это что-то новенькое! Я мечтал, чтоб императора талморцы грохнули. Надо же, мечты сбываются!
                  И он захохотал.
                  — К делу, Мотьер! — сказал я.
                  Амон Мотьер, наконец, насмеялся.
                  — Как ты понял, я хочу, чтоб вы убили императора! — произнёс он.
                  Вот это поворот! Это кто же с ним в сговоре-то, что я ничего не знаю? Конечно, недалёкие люди спихнут вину на Талмор. Не понимаю, почему они ищут в нас корень зла. Впрочем, это не столь важно. Старому хрычу Миду давно следовало помереть. Не имеет значения, кто принял такое решение. Оно в любом случае нам на руку.
                  — Рекс! — прервал мои размышления Амон Мотьер.
                  Телохранитель вышел вперёд и протянул мне свёрток. Я заглянул в него и достал амулет и письмо.
                  — Письмо не читай, талморец! — предупредил Амон Мотьер. — Нужно, чтоб оно в таком виде дошло до Астрид. А амулет покроет ваши расходы.
                  Амулет я узнал: Амон Мотьер — член Совета Старейшин.

                  Уже сидя у костра я повертел письмо в руках.
                  — Ох уж эти талморцы! — проворчал Маркурио. — Ты уже не с ними, а привычки остались! Везде вам надо сунуть свой нос!
                  Я не обращал внимания на бормотание имперца и уже распечатывал конверт. И принялся читать.

                  Милая Астрид!

                  Так начиналось письмо. Милая? Странно! Я продолжил чтение.

                  Я помню твои глаза, твою улыбку, твою упругую грудь!

                  Эти нежности меня вогнали в краску. Но это ещё полбеды. Амон Мотьер дальше описывал такое, что вслух даже шёпотом произносить нельзя. Не говоря уже о том, чтоб писать об этом. Я чувствовал, как мои щёки горят, но читал дальше, пока не дошёл до подписи.

                  Искренне твой
                  Друг

                  Внизу была приписка:

                  P.S. Я не сомневаюсь, что этот олух, кем бы он ни был, прочитает это письмо, поэтому встретимся на нашем старом месте.

                  И я почувствовал, что горю от стыда. Я понятия не имел об их старом месте. Этот треклятый Мотьер словно знал, что придёт кто-то вроде меня и будет читать письмо.

                  — Что ещё было, кроме амулета? — спросила Астрид.
                  — Ничего! — ответил я.
                  — Врёшь! Должно было быть письмо. Ты, небось, читал его, олух остроухий? За это неделю проведёшь на кухне! Готовить-то ты умеешь, все проверили! — лицо Астрид раскраснелось.
                  Готовить я не умею. И я не Слышащий. Но ей это необязательно надо знать.
                  — Было письмо. Арнбьорну понравилось, небось! — парировал я.
                  — Что? — вспыхнула женщина. — Да как ты посмел?
                  — Пока оно не у Арнбьорна. Но за неделю, что я проторчу на кухне, оно у него окажется! — вспылил я.
                  Астрид замолчала и ехидно улыбнулась.
                  — Ладно! — решила она. — Тогда ты отнесёшь этот амулет Делвину Меллори в Рифтенскую Гильдию воров. Да, и Цицерона с собой прихвати — сидит тут днями напролёт, не делает ничего. Пора ему прогуляться.
                  Да что она за женщина такая? Неизвестно, что хуже: кухня или компания полоумного шута. Поскольку я признаваться в том, что не умею готовить, не хотел, то предпочёл компанию шута.

                  — Где ты взял этого придурка? — негодовал Маркурио.
                  — Эй, полегче! Цицерон на придурка может обидеться и накормить тебя крысиным ядом! — возмутился шут.
                  — Тише вы! — успокоил я обоих.
                  Да уж, знатная компания подобралась: альтмер, переодетый в синюю хламиду, и два имперца, из которых один полоумный. Зато у Цицерона осталась повозка, на которой мы и ехали. И ещё непонятно зачем этот полоумный прихватил мешок морковки и сейчас её жевал, насвистывая мотивчик.
                  Уже подъезжая к Рифтену, я заметил, что моркови осталось полмешка. То-то он такой рыжий! Зато рот закрыт. И не поёт похабных песенок.

                  — Стойте! — сказал нам стражник у ворот Рифтена. — Если хотите войти в город, платите гостевой налог!
                  — Ещё чего! — ответил на это я.
                  — Тогда проваливайте! — крикнул стражник.
                  Мы находились слишком близко от города, чтобы его убить.
                  И вдруг раздался смех.
                  — Цицерона пытаются ограбить! — смеялся шут. — По-своему, это забавно, конечно. Ещё забавнее будет, если тебя найдут утром с блаженной улыбочкой от уха до уха! Жена тебя спросит: «Милый, а почему ты такой синенький?» А ты ответить не сможешь, потому что будешь мёртвенький. Потому и синенький!
                  Я не видел выражения лица стражника из-за шлема, но он молчал. А Цицерон громко хохотал.
                  — Послушай, скоморох! — наконец-то подал голос стражник. — Что ты несёшь? Тебя за оскорбление представителя власти арестовать надо!
                  Я решил вмешаться:
                  — Я не слышал в его речи ни слова оскорбления или угрозы.
                  Стражник вновь замолчал, вспоминая слова шута. А потом пошёл открывать ворота.

                  Нам дорогу преградил мускулистый норд.
                  — Только этого не хватало. Был один маг, потом появился второй маг, а теперь ещё какого-то шута притащили!
                  Надо же! Запомнил. Я пригрозил тогда ему магической расправой, и он отстал, сказав напоследок, что я нарываюсь на неприятности. Похоже, он любитель поболтать, несмотря на мускулы.
                  Он отошёл, дав нам пройти.
                  — Как нам попасть в Крысиную нору, Кувалда? — спросил его Маркурио.
                  Я не знаю, имя это или заслуженное прозвище, которое он получил, когда его припечатали кувалдой по голове, но умом он не блистал.
                  — А что вы там забыли? — протянул он.
                  — Не твоего ума дело! — огрызнулся я.
                  — К Делвину Меллори есть дело! — выкрикнул Цицерон. — От Тёмного братства!
                  Да уж, компания у меня подобралась. Один шут, вопящий, кто мы, чего стоит.
                     Drommer-om-Doden
                    • Imperial
                    Imperial
                    Форумчанин

                    Дата: 01 июня 2016, 12:47

                    Глава 9


                    Хоть Цицерон и выдал, кто мы, зато Кувалда отвёл нас к рыжему норду.
                    — Так-так! — сказал рыжий, глядя на меня в упор. — Значит, вам надо в Крысиную нору. Я помогу вам, если вы поможете мне. Альтмеру, похоже, больше всех надо.
                    Я молчал. Это было правда.
                    Далее рыжий высказался так, что я едва не сгорел от стыда. Он назвал меня деткой!
                    — Детка, — объяснил он, — нужно украсть кольцо у Мадези и подкинуть его Бранд-Шею!
                    Мне хотелось уподобиться нордам и просто врезать ему как следует.
                    — Да какой я тебе детка? — вспылил я. Этот нахальный рыжий ещё и посмел предложить мне кражу! За кого он вообще меня принимает?
                    — Тише, не кипятись, детка, — не унимался он. — А то за версту слышно, что талморец.
                    Да, я талморец. Бывший, если точнее. Но и этим горжусь.
                    — Если объяснишь, зачем вам Делвин, то проведу к нему, так и быть! — добавил рыжий.
                    Пришлось ему показывать амулет. Рыжий норд присвистнул, разглядывая его.
                    — Вот это да, детка! — заявил он. — Неважно, где ты это взял, но старина Делвин будет доволен. Понадобятся денежки — приходи к нам!
                    К ворам? Ещё чего? Хватит того, что мне придётся встретиться с одним из этого грязного отребья.
                    — Это плохая идея! — заметил я.
                    — Что именно? Присоединиться к нам? — уточнил рыжий.
                    — Нет! — отрезал я. — Называть меня деткой!

                    Бриньольф, так представился рыжий, похоже, был не менее чокнутый, чем Цицерон, он рассказал, как найти Делвина Меллори. Я топал по Крысиной норе, зажав нос и стараясь не запачкать подол мантии, и раздумывал, что сумасшествие — черта всех рыжих.
                    Треклятый норд, видно, решил поиздеваться. Мост, ведущий к ближайшему пути в «Буйную флягу», был поднят.
                    Маркурио грязно выругался и прыгнул вниз. Мы с Цицероном последовали за ним.
                    По пути на нас с кулаками накинулся какой-то сумасшедший. Чтобы броситься на троих, нужно таковым и являться. Но упал, сбитый крепким кулаком Маркурио. А Цицерон сделал вообще невообразимое — достал кинжал из сапога и перерезал нападавшему глотку. Кровь едва не забрызгала мне одежду.
                    — Ты что творишь, шут полоумный? — спросил я Цицерона.
                    Шут запрыгал на месте.
                    — О! Цицерон нашёл, кого укокошить! И с любым сделает это, если они перейдут дорогу тебе, Слышащий! — вопил он.
                    — Не надо так делать! — негодовал я. — Ещё неприятностей здесь не хватало.
                    Цицерон сделал обиженный вид и перестал плясать. Мы двинулись вперёд.
                    Обойдя вокруг, мы, наконец, вышли на другую сторону моста. Я дёрнул за рычаг. Мост опустился. За ним мы увидели две двери. Маркурио, не раздумывая, толкнул нужную. Мы прошли в «Буйную флягу» и заметили, что на нас с удивлением таращатся все воры.
                    К нам подошёл Бриньольф.
                    — Ну и ну, детка! Я поражён! — восхитился рыжий норд. — Не думал, что ваше альтмерское высочество соизволит прийти сюда.
                    Этот наглый рыжий откровенно надо мной насмехался.
                    — Если ты ещё раз назовёшь меня деткой, то я испепелю тебя на месте! — пригрозил я, демонстрируя огонь в руке.
                    — Детка, э-э-э… То есть как там тебя! — забормотал рыжий вор. — Вовсе не нужно пороть горячку. Это же шутка!
                    — Я Анкано. И впредь прошу меня называть именно так! Где Делвин Меллори?
                    От толпы воров отделился бретонец.
                    — Это я, — сказал он. — Чем могу быть полезен?
                    Несомненно, этот немолодой бретонец был куда более воспитанный, чем наглый рыжий норд.
                    — Я от Астрид, — сообщил я.
                    Делвин Меллори задумался, потом по очереди осмотрел меня и моих спутников, задержав взгляд на шуте.
                    — Что ж? Садись и выпей со мной! — предложил он.
                    Мы сели за столик. Пить я отказался и выложил амулет Старейшин, от вида которого Делвин Меллори поперхнулся.
                    — Да нам за всю жизнь столько не украсть, чтоб заплатить за него, — сказал бретонец. — Придётся расписку писать Астрид.
                    Он достал лист бумаги, перо и чернильницу и принялся писать. Когда закончил, отдал письмо мне.
                    — Передай привет Астрид, — попросил он. — Какая женщина! Жаль, что замужем.
                    Я взял письмо. По дороге до Убежища я не рискнул его прочитать, помня Амона Мотьера и его пошлости.

                    Астрид обрадовалась, узнав, что амулет подлинный.
                    — Что ж, тогда за дело! — сказала она. — Убить императора! Да мы станем могущественны, если нам это удастся.
                    Лицо её светилось такой радостью, словно ей подарили дорогое колье из бриллиантов чистой воды. Только никаких украшений она не носила, а упивалась своей властью в Тёмном братстве. Странная она женщина. Не похожа на остальных. Очевидно, это и привлекало мужчин.
                    — С чего начинать? — спросил я.
                    — Ага, значит, берёшься ты, Анкано! — улыбнулась она. — На всё готов, лишь бы не готовить. Не знаю, почему этот процесс тебе так не нравится, хотя готовишь ты отлично!
                    Да я совсем не умею готовить, и ничего не слышу. Только признаваться в том или другом — себе репутацию портить. Рехнувшийся шут решил, что я Слышащий, он же и готовил вместо меня. Если ему так охота мне сапоги лизать, то я всегда рад подставить ему всю свою обувь.
                    — Нужно заманить императора в Скайрим, — прервала мои размышления Астрид. — А для этого нужен серьёзный повод, например, смерть близкого родственника.
                    — Например, Виттории Вичи, — предложил я.
                    — Верно! — оценила Астрид. — Но не как-нибудь от тяжёлой болезни, а на громком празднике. На наше счастье, она скоро выходит замуж. Тут-то и начнётся всё самое интересное!
                    — И в смерти кузины императора будут повинны талморцы. Другой вариант не предусмотрен? — сощурился я.
                    — Тебе-то какая разница? — спросила Астрид. — Ты уже давно не в Талморе. Отвыкай!

                    Да я готов был отвыкнуть. Я даже готов был начать поклоняться Талосу и пойти служить Ульфрику Буревестнику за ту неделю до свадьбы, когда всем остальным Назир раздал контракты. Этот наглый редгард назначил меня поваром на всю неделю. К счастью, во время готовки на кухню никто не заглядывал, поэтому я лишь присматривал, как готовит Цицерон. Это полбеды, но шут наотрез отказывался мыть посуду. Приходилось этим унизительным делом заниматься мне.
                    Поэтому я с нетерпением дождался даты свадьбы Виттории Вичи и Асгейра Снегохода и отбыл в Солитьюд.

                    Свадьба проходила в Мрачном замке. Гости уже были изрядно пьяны. Кто-то ворчал по поводу того, что даже на празднике присутствуют талморцы. Поскольку ни одного альтмера я среди гостей не заметил, то это относилось ко мне. Подул ветер. Я услышал скрип сверху. Глупые легионеры, кроме как драться, не способны были ни на что. Над балкончиком скрипела статуя гаргульи, державшаяся на честном слове.
                    Я послушал, как жрец Мары соединил пару узами брака. Затем любвеобильный жених предложил Виттории Вичи сразу же удалиться в спальню. И она была не против.
                    Я решил вмешаться.
                    — Позвольте! — сказал я. — Такая знатная свадьба, а новобрачные даже речь не скажут?
                    — Талморец дело говорит! — загудели гости. — Виттория, мы хотим послушать!
                    Новобрачные недовольно скривили лица и направились наверх.
                    А мне осталось надеяться, что статуя рухнет. Если погибнет и Асгейр Снегоход, то туда ему и дорога.
                    Новобрачные вышли на балкончик прямо под гаргульей.
                    — Дорогие гости! — начала довольная невеста. — Сегодня самый значимый день для меня! Я буду краткой, потому что очень хочу остаться наедине с мужем.
                    Но наедине с мужем ей остаться не удалось — рухнула гаргулья прямо ей на голову.
                    — Виттория! Нет! — завопил Асгейр. Потом посмотрел на меня.
                    — Это ведь твоя вина, талморец! Мы удалились бы, если б тебе не припекло послушать речь!
                    Что ж, не спорю, отчасти он был прав.
                    Пьяные гости зашумели и двинулись на меня. Я уже приготовил заклинания, когда приоткрылась одна из дверей, а я услышал шипение:
                    — С-сюда!
                    Я узнал Визару и юркнул в дверь, которую он запер на ключ. Снаружи раздался стук.
                    — Я выведу тебя отс-сюда! — прошипел Визара. — Ас-стрид боялась, что ты облаж-жаеш-шьс-ся.
                    Ящер был в броне Тёмного братства. Он побежал вперёд, а я за ним.
                    — Почему ты в таком виде? — спросил я.
                    — Это час-сть плана! — шипел Визара. — Надо, чтоб гос-сти реш-шили, что это работа Тёмного братс-ства, а не Талмора!
                    Умна Астрид, нечего сказать!
                    — Я выведу тебя, а с-сам покаж-жус-сь гос-стям! — сказал ящер и вывел меня через другой вход. А сам развернулся и пошёл обратно.
                    Я спокойно шёл по Солитьюду, никого не трогая. Издали послышалось:
                    — Это ящер убил Витторию! Лови его!

                    Визара нагнал меня по дороге в Фолкрит. В Убежище мы пришли вместе. Я и задал вопрос Астрид.
                    — А что ты думал? Что лавры достанутся Талмору? — негодовала она. — Тит Мид II может разозлиться и опять развязать войну с вами, так что, возможно, я спасла ваши жёлтые шкуры, когда решила послать Визару.
                    Конечно, я так не думал, но спорить с женщиной и так бесполезно, а с этой тем более.
                    — Кстати, ловко ты придумал! — улыбнулась Астрид. — Привычка наблюдать сработала. Никто, кроме тебя, не заметил плохо закреплённую статую.
                    Астрид вручила мне неплохой гонорар и принялась рассказывать следующий план.
                    — Следующая наша цель — Гай Марон! Его надо убить в крупном городе и подбросить письмо, якобы это он спланировал убийство Виттории Вичи.
                    Так-так! Ещё хуже, с Пенитус Окулатус мне вовсе не хотелось сталкиваться нос к носу. Я сцепил зубы и процедил:
                    — Где его искать?
                    — А мне почём знать? — усмехнулась Астрид. — В Скайриме, но он путешествует из города в город. Впрочем, Габриэлла больше знает. Спроси её!
                    Я нашёл Габриэллу на кухне, была её очередь готовить.
                    — Все дни, кроме выходных, он проводит в столицах крупных владений! — рассказывала данмерка. — А в выходные куда-то исчезает. Готова спорить, что в борделях расслабляется. Или с любовницами время проводит. С таким-то распорядком в каждом городе есть, небось!
                    Мне претили бесстыдства Гая Марона, и я вспылил.
                    — А записывать его расписание не пробовали? — крикнул я ей.
                    Габриэлла нахмурилась и отвернулась.
                    — Некогда было. Да и я дежурная по кухне. Если хочешь меня сменить, то я запишу! — сказала данмерка.
                    Вот ещё этого мне не хватало!
                    — Нет. Я как-нибудь сам! — бросил я ей и пошёл прочь.
                    — Жаль! — заметила она мне вслед. — Ты ведь здорово готовишь!

                    Маркурио здорово был на меня обижен за то, что я не взял его в Солитьюд, но половина моего гонорара привела его в чувство и хорошее расположение духа. Пойти в Драконий Мост и выкрасть бумаги, какие сумеет, он, однако, отказался даже за весь мой гонорар.
                    — Разве я похож на вора? — спросил он.
                    Вор! Как я не подумал раньше — нанимаем Гильдию воров, а они делают всё остальное. А остальное — это выслеживание Гая Марона, подброс ему компромата и донос куда следует. Астрид, при её связях с Гильдией воров, следовало бы самой подумать об этом.
                    — Тогда в Рифтен! — решил я.

                    В Рифтене нам уже никто не задавал лишних вопросов. Только Кувалде вздумалось ляпнуть:
                    — А где ваш шут?
                    Мне почём знать? Небось, по-прежнему таскает с кухни морковку и прячет её в гробу. Зато замечательно умеет готовить.
                    Бриньольф был удивлён.
                    — Ну и ну, детка! — присвистнул он. — Ты хочешь нас нанять? Я поражён!
                    Я продемонстрировал вору тугой кошелёк и сказал:
                    — Ещё столько же плачу, если ты раз и навсегда перестаёшь называть меня деткой!
                    Вмешался Делвин Меллори.
                    — Постой, я ведь дал Астрид расписку. Что, если наши расходы тоже включить в неё?
                    Я был не против. Бриньольф тоже, но на своих условиях.
                    — Тогда я и дальше буду называть его деткой! — заявил наглый рыжий норд.

                    Бриньольф, конечно, наглец и хам, но свою работу воры сделали хорошо. Подбросить подложное письмо удалось в Маркарте, после чего Гая Марона буквально разодрали на части, не дав ему сказать ни слова.
                    Астрид осталась довольна.
                    — Жаль, что с воров мы меньше поимеем, но твоё решение проблемы мне понравилось! — смеялась она. — За этот контракт не плачу, считай, что ты нанял Гильдию воров за свои денежки!
                    Так-так! Она меня по миру пустить хочет?
                    — Следующий контракт будет таков… — начала она.
                    — Следующего контракта не будет! — отрезал я. — Ты и за прошлый не заплатила!
                    И я удалился к себе.

                    Наглая нордка решила не сама пойти ко мне, а подослать Фестуса Крекса. Да ещё и с намёком, что стоять мне у котлов, если не хочу браться за следующий контракт.
                    — Кстати, ты не в курсе, куда Цицерон запропастился? — спросил маг. В его глазах играли смешинки. — Как ушёл вчера, так до сих пор его нет!
                    Похоже, этот имперец догадался, что вместо меня готовит Цицерон, и теперь поручил ему что-то, чтоб добиться своего.
                    — Мне почём знать? — ответил я ему вопросом.
                    — Кстати, о кухне — что контракт, что готовка здесь — одинаково! — продолжил он.
                    Я не понял намёка.
                    — О Гурмане слышал? — спросил он.
                    Ещё бы! Кто о нём не слышал? Блюда по его рецептам отличные, только никто не знает, кто такой этот Гурман. Мне самому любопытно: он умел объединить кухни нескольких рас, что получалось очень вкусно, но оставляло загадку, кто же он или она. Я был уверен, что такие блюда может придумать только острый ум альтмера, а ингредиенты подбирают изящные длинные золотистые пальцы.
                    — Более того, довелось пробовать! — ответил я Фестусу.
                    — Вот и замечательно! — просиял он. — Познакомишься с ним сам!
                    Я понял, мне предстоит Гурмана убить. Но сначала спросить в Маркарте у некоего Антона Вирана про него.
                    Мне не хотелось браться за этот контракт, и я искренне надеялся, что Гурман — не прекрасная женщина-альтмер. Хотя… Какая ещё раса придумает такие роскошные блюда?

                    В Маркарте мне, как всегда, довелось нос к носу столкнуться с болтливым сородичем.
                    — Мало что в жизни доставляет столько удовольствия, как твоё общество, Анкано! — обрадовался мне Ондолемар.
                    — Благодаря моему обществу у тебя отросли волосы? — не преминул съязвить я.
                    Ондолемар изменился в лице.
                    — Треклятая ведьма! Всё разболтала! — сказал он. — А её настойки не помогают совсем!
                    — Не кипятись, Ондолемар! Идём, разберёмся! — предложил ему я.
                    Мы пошли в «Ведьмину настойку».
                    — Но вы неправильно использовали настойку! — заявила Муири, хихикая. — Вовсе не в голову её надо втирать!
                    — А куда? — спросил Ондолемар.
                    Муири вздохнула и сказала:
                    — В аннотации всё написано! Читайте внимательно!
                    Ондолемар развернул аннотацию, прочёл и густо покраснел.
                    — Что вы себе позволяете, ведьмы! — крикнул он и выскочил из магазинчика.
                    Ботела хихикала нам вслед.
                    Я пошёл за ним.
                    — Что там написано? — поинтересовался я.
                    Ондолемар сунул мне аннотацию. Я прочёл и почувствовал, что краснею. Даже если я облысею, то ни за что не куплю зелье, которое нужно использовать таким способом. Лучше всегда капюшон носить.
                    Мы с Ондолемаром пошли в Подкаменную крепость.
                    — Ты не в курсе, кто такой Гурман? — спросил я его.
                    Он удивился моему вопросу.
                    — Нет! Надеешься, что это прекрасная чистокровная альтмерка, Анкано?
                    Я вспыхнул.
                    — Надеюсь, что нет.
                    Убивать красавицу мне вовсе не хотелось.
                    — Хм! Не думал, что у тебя особые пристрастия, — заметил Ондолемар. — Местный повар знал, но у него уже не спросить. — Ну и поворот! Антон Виран мёртв, оказывается. Я почувствовал, что зашёл в тупик. — Антон Виран всем рассказывал, что из Хай Рока, но выяснилось, что он банальный ричмен, изгой, то есть! — продолжал Ондолемар. — А враньё клан Серебряная кровь не смог ему спустить с рук. Впрочем, он успел похвастаться книгой с рецептами, которую ему подарил сам Гурман. Причём с автографом!
                    Похоже, это зацепка. Если имя Гурмана там значится.
                    — А у этого Антона Вирана не спросили, кто такой Гурман? — уточнил я.
                    — Нет. Это бесполезная информация! — ответил мне Ондолемар.
                    Я со злости дёрнул за прядь волос и сразу же отпустил, рассудив, что иначе тоже стану лысым, как Ондолемар.
                    — Насколько мне известно, Антон Виран привёз эту книгу из таверны «Ночные ворота»! — решил признаться Ондолемар. — Там побывали, но никакого Гурмана там уже нет. Не могут же быть хозяин таверны, местный пьяница, или орк быть Гурманом?
                    — Орк? Какой ещё орк? — нахмурился я.
                    — Писатель! — пояснил Ондолемар.
                    Весь накануне съеденный обед едва не полез из меня, когда я понял, кем восхищался. Уже за одно это стоило убить Гурмана.
                    Я забрал Маркурио из «Серебряной крови», и он повёл меня в «Ночные ворота».

                    В этой захудалой таверне на отшибе я спросил у хозяина про орка.
                    — А, писатель! — сказал он. — Пошёл к реке. Ну как можно купаться в такой лютый холод?
                    Пришлось и мне в этот лютый холод идти к реке.
                    — Помогите! — услышал я. — У меня судорога! Я плыть не могу!
                    Я заметил орка, который беспорядочно барахтался в воде.
                    — Купайся, Гурман! — крикнул я ему. — Я всё равно плавать не умею, так что не полез бы!
                    Гурман покрыл проклятиями меня и весь мой род, включая детей, которых у меня нет. Потом захлебнулся и утонул. Его одежда лежала на берегу. Я, стараясь преодолеть брезгливость, залез в карман и достал документ, удостоверяющий, что носитель этой бумаги — Гурман, а после бросил одежду в реку.
                    Теперь осталось отдать документ Астрид.
                    Из таверны вышел Маркурио.
                    — Нет, дружище! — качнул головой он. — Я в такой лютый холод учить тебя плавать не буду!

                    Я отдал документ Астрид.
                    — Ну уж нет, Анкано, готовить для императора будешь тоже ты! — решила она.
                    — Ещё чего! — вспылил я.
                    — Анкано, но ведь ты хорошо готовишь. Кто, кроме тебя, сможет оправдать звание Гурмана? — настаивала глава.
                    — Цицерон! — предложил я.
                    — Этот ненормальный? Ни за что! Несёт невесть что всегда. Ты-то хоть в здравом уме! — говорила Астрид.
                    После сунула мне небольшую баночку.
                    — Это корень жарницы. Подсыпь его в блюдо, когда будет готово. Император всегда первым пробует блюда. Только во время готовки не вздумай пробовать сам после того, как это добавишь! — насмехалась она надо мной.
                    Потом объяснила, как убегать после того, как император умрёт.
                    Я сунул баночку с корнем жарницы в карман плаща и вышел.

                    — Маркурио, ты не хочешь побыть Гурманом? — спросил я.
                    — Ещё чего! — возмутился он. — Я в ваши дела замешанным быть не хочу. Это тебе выпала такая честь.
                    — Но я совсем не умею готовить! — признался я.
                    Маркурио всю оставшуюся дорогу пытался мне объяснить, для чего нужен тот или иной компонент при готовке. Я старался запомнить.
                    Во время привала он позволил мне что-нибудь приготовить. Получилось отнюдь не вкусно, но и не тошнило.
                    Так мы и прибыли в Солитьюд. Маркурио остался в «Смеющейся крысе». Эта таверна неплохая, только название портит впечатление о ней.
                    А я пошёл в Мрачный замок.
                    Меня остановил командир Марон.
                    — Не думаю, что император готов принять талморца! — сказал он.
                    Я не ответил, а просто протянул ему документ. Он прочёл.
                    — Что? Знаменитый Гурман — талморец? — удивился он.
                    — А ты от кого ожидал таких изысков? — спросил я.
                    Он посмотрел на меня снизу вверх.
                    — Прошу прощения, Гурман! — залебезил он. — Прошу на кухню!
                    Марон провёл меня на кухню. Там у котла стояла повариха-редгардка.
                    — Джианна, я Гурмана привёл! — представил меня командир Марон.
                    Редгардка, похоже, ничему не удивлялась.
                    — Талморец ты, Гурман, или нет, но носить колпак обязательно! — потребовала она и протянула мне белый поварской колпак. Я боялся себе представить, насколько нелепо в нём выгляжу. — Что ж, не буду вам мешать, — добавила повариха. — Император желает отведать бульон ле Манифик.
                    После она удалилась с кухни. А я стоял среди котлов, совершенно не представляя, как готовить этот бульон.
                    В котле уже кипела вода, а Джианна до этого нарезала мясо кубиками. Я и решил бросить его туда. Треклятая редгардка решила отлынивать от работы, раз Гурман приехал. Если б она была здесь, то хоть как-то можно было бы выведать про остальные ингредиенты.
                    Я заметил пучки каких-то трав, связки чеснока и лука. Хорошо, что Маркурио рассказал, что это всё надо чистить. Этим унизительным занятием я и занялся. От лука покатились слёзы, а от чеснока жутко провоняли руки. Я порылся ещё в поисках других овощей и нашёл картофель и морковку. Справившись и с ними, я побросал овощи. После щедро добавил непонятные травы, сушившиеся под потолком, посыпал всё это солью.
                    Я был удивлён, но запах пошёл вкусный. Пришла Джианна.
                    — М-м-м! Вкусно пахнет, но не так, как от того бульона ле Манифик, который готовлю я, — заметила повариха. — Впрочем, вы Гурман, вам лучше знать!
                    Она перелила моё варево из котла в кастрюлю и велела идти за ней.
                    Мы пришли в обеденный зал. У края стола сидел Тит Мид II.
                    — Император, сам Гурман готовил для вас бульон ле Манифик! — сказала Джианна.
                    Император удивлённо поднял брови, когда меня увидел. Я и сам знал, что в поварском колпаке выглядел нелепо.
                    Джианна налила ему бульон в тарелку.
                    — М-м-м! Бульон ле Манифик! — протянул император. — Пахнет вкуснее, чем обычно. Но раньше его готовили простые повара, а не Гурман!
                    Он поднёс ложку ко рту, съел немного, и его лицо скривилось. Он выпучил глаза, схватился за горло и упал лицом прямо в злосчастный бульон.
                    Его свита засуетилась, а я, пользуясь паникой, сбежал.
                    Я пробежал коридор, толкнул дверь и оказался на мосту со сторожкой на противоположном конце.
                    Я уже подбежал к сторожке, когда из неё вышли три агента Пенитус Окулатус во главе с командиром Мароном.
                    — Стой! — крикнул мне Марон. — Нехорошо подставлять сородичей. Если б я был не в курсе, то и правда решил бы, что все эти беды чинят талморцы. Оказалось, что в смерти моего сына повинно Тёмное братство, а не Талмор.
                    И откуда же он узнал, интересно? Похоже, в наших рядах есть предатель. Так-так! Фестус Крекс упоминал, что Цицерон куда-то пропал… Всё становилось на свои места. Этот треклятый шут вовсе не так безумен, каким хочет показаться.
                    — Ваше Убежище уже атаковали мои люди! — добавил командир Марон.
                    Теперь я не удивлён. Цицерон знал пароль.
                    Впервые я кем-то восхитился. Цицерон — гениальнейший актёр. Он появился в Убежище даже позже, чем я. И всё это время притворялся безумным. А как известно, с безумца не бывает спроса. Всё продумано не просто хорошо, а идеально.
                    За раздумьями я не заметил, как ушёл командир Марон, а агенты подошли ко мне и принялись обыскивать, заломив мне руки.
                    — Так, что тут у нас? — спросил один из них, достав баночку с корнем жарницы из моего кармана.
                    Я опешил. Оказывается, я забыл добавить этот ингредиент в варево для императора. Теперь мне светила слава самого худшего повара Тамриэля. Император отравился от моей стряпни, а не от корня жарницы.
                      • 2 Страниц
                      • 1
                      • 2
                      Воспользуйтесь одной из соц-сетей для входа
                      РегистрацияВход на форум 
                      Сообщество ИмпериалФантастические Миры Мир The Elder Scrolls AAR'ы (фанфики) The Elder Scrolls Обратная Связь
                      Стиль:Language: 
                      «Империал» · Условия · Ответственность · Визитка · 28 мар 2024, 19:38 · Зеркала: Org, Site, Online · Эльдорадо казино · Gold казино · Счётчики