Пролог
Раскаленное солнце висело в небе. Ни одно дуновение ветра не нарушало тишину этого знойного дня. Вздымая облака пыли, небольшой обоз, состоящий всего-то из пяти возов, медленно тащился по степи. Несколько вооруженных верховых, нанятых для сопровождения в пути, следовали по бокам всей вереницы телег, изредка отъезжая на несколько полетов стрелы вперед. Повозки были доверху наполнены разнообразным товаром, предназначенным для продажи, и уставшие под палящим солнцем лошади с трудом влекли их.
На переднем возу, лениво щелкая кнутом, тянул давно всем надоевшую бесконечную песню ездовой. Сам хозяин товара, важный купец Ядрей Гораздич из Тьмутаракани, грузно восседал на возу с наиболее ценными вещами. Родовитостью он не блистал, но расторопностью его Бог не обидел. Среди его товара, надежно уложенные, находились изрядные запасы мягкой рухляди, меда и изделий из железа и бронзы, которые он собирался с выгодой для себя продать в столичном городе аланов - Магасе. Теперь же, мучаясь от жары и отдуваясь, он непрерывно вытирал вышитым рушником свое покрасневшее лицо, то и дело прикладываясь к пузатому жбану с приятно освежающим его квасом, предусмотрительно захваченным им в дорогу. Обтирая рукавами пот с бородатых лиц, прочие обозники, тоже разморенные жарой, вяло переговаривались между собой. И только на одном из возов двое пребывали в полной тишине, занятые каждый своими мыслями.
Старшим из них был угрюмый и страховитый мужик лет сорока, до глаз заросший черной бородой, коренастый и крепкий, как столетний дуб. Строго и насторожено следили за дорогой его маленькие глаза. Звали его Стоян. Человек он был не только крепкого на зависть здоровья, силой не был обделен, да и работящий был на редкость. Никакой работы он не боялся, да только никогда не везло ему в жизни. Так что, когда хозяйство его окончательно развалилось, сам он вынужден был начать вести кочевую жизнь. Годы текли в трудах и заботах. Долго мыкал он свою недолю вдали от родных мест. В одной из поездок судьба свела его с купцом Ядреем, которому с той поры он и служил верой и правдой. Конюхом-возчиком ему был, приказчиком, а если нужда заставляла – так и защитником бывать доводилось.
И только житье его стало потихоньку налаживаться, как жизнь опять повернула все по-своему. В очередной раз горе постигло его – неизвестные никому лиходеи ограбили и сожгли его дом. Жена, дети – все погибли в пламени… Один только старший сын и остался в живых. Узнал Стоян обо всем только спустя несколько месяцев, возвратившись из очередной дальней поездки. С той поры и зарекся он покидать сына, единственного оставшегося у него на свете родного человека. Вот и на этот раз он упросил купца взять его с собой помощником. Долго не соглашался тогда купец: какая, дескать, помощь в дороге от такого мальца? Еле-еле уговорил его Стоян, пообещав, что и от него будет польза – как-никак, а и счету и письму сын обучен. И на содержание его в пути купцу тратить ничего не придется. Только тогда и согласился скупой торгаш, взяв еще и обещание, что Бажан будет еще и за лошадьми помогать ходить.
Сын его Бажан, жизнерадостный подросток лет тринадцати или того меньше, вихрастый и белобрысый, мало походил на своего хмурого отца, который и сейчас, не говоря не слова, молча правил возом. Несколько раз он порывался было заговорить, но все не решался.
Спойлер (раскрыть)
- Да что, с тобой, бать? – не выдержал, наконец, тяжелого молчания младший. – Уже сколько мы едем, а ты все как неживой… хоть слово бы сказал! Аль дума тебя какая тревожит? Боязно мне за тебя: ведь как выехали, молчишь. Ну прямо как в воду опущенный…
- «Как в воду опущенный», - после некоторого молчания как-то задумчиво и отрешенно пробурчал старший. Посмотрев на широкую спину невозмутимо восседающего впереди купца, в очередной раз тянувшего из жбана квас, он вдруг взорвался:
- Как бы поездка эта нам боком не вышла, вот что! И впрямь не по себе что-то мне: как пить дать, нарвемся мы здесь на ватагу кочевников каких, и поминай, как звали! Умеют же бестии те, как из-под земли появляться, когда и не ждешь их! Вроде и нет их сначала, и тут же тут как тут. Или в полон возьмут, а нет – так кишки выпустят. И зачем только я тебя с собой взял, теперь жалею? Я-то ладно, пожил уже, хватит с меня; а вот тебе еще и двенадцати годов нет.
Помолчав еще с минуту времени, Стоян распалился еще больше:
- И говорили же ему добрые люди: подожди несколько дней, будут еще обозы другие. Вместе и дошли бы до Магас-града-то! Не так опасно было бы… Так нет же, испугался, что другие все раскупят! Будто на его долю ничего не останется!
- Эй, ты чего это там, а? – оглянулся купец, с неудовольствием оторвавшись от жбана. – Иль думаешь, я последний слух потерял? Так ты так не думай… Забыл, что ли, чей хлеб ешь? Не сейчас, но как вернемся назад, я еще с тобой поговорю… Ну а если служба у меня тебе в тягость стала - скажи: держать зря не стану.
Купец, еще совсем недавно такой ленивый и разомлевший на жарком солнце, оживился. Ему явно захотелось посмеяться. Презрительно прищурившись и скаля редкие зубы, он продолжал:
- А может ты того - испужался чего? Раньше-то за тобой такого не водилось, а теперь – гляди-ка – и ехать-то боишься… А теперь может, и портки уже поменять нужно? Так если сам труса спраздновал, ты не меня, но малого своего постыдился бы. Сиди уж, молчи, целее будешь.
Побагровев от незаслуженной обиды, Стоян недобро посмотрел в сторону купца. Гнев душил его; мощные кулаки сжались, но он, до крови закусив губу, все же сдержался от того, чтобы грубо не сказать что-либо в ответ. Но и на этот раз он тоже молча вытерпел эти несправедливые слова. За долгие годы службы он уже не раз встречался с таким отношением хозяев к нему.
Купец же, словно поняв, что сказал явно что-то лишнее, осекся и уже более примирительным тоном обратился к возчику:
- Напрасно ты кручинишься, Стоян… Не первый же раз я тут и места эти тоже знаю. Бывали, и не раз, так чего нам теперь бояться... Я же и сам с усам: не зря ведь перед отъездом у кудесника был…. Сказал он мне, чтоб ничего не боялись, поездка наша, говорит, удачная будет! Две куны я ему за гадание заплатил! Так что скоро и сами назад воротимся… да и без барыша, Бог даст, не останемся!
В полдень впереди показалось несколько всадников с длинными копьями в руках. Завидев их и заподозрив недоброе, обозники, придержали было коней, но всадники, постояв несколько минут, повернули обратно. Один из них помахал каравану рукой и что-то крикнул.
Спойлер (раскрыть)
- Ну что? – весело и нарочито громко крикнул купец. - Видал? – обернувшись, подмигнул он угрюмому бородачу. Забеспокоившийся было с появлением неизвестных людей, теперь он с облегчением переводил дух. - Царя ясского Урдурэ вои это. Здесь ведь уже который год как его земля. А у нашего князя Мстислава договор с ним… о том, стало быть, чтобы торговых людей оберегать повсеместно. А ясские купцы, к нам, значит, ездить могут… и торговать тоже беспошлинно. Буракан из Магаса, например, каждый год в Тьмутаракани бывает. Или никопсийские два брата - Тотыр да Ацамаз?… Торговля – она что? Это же дело такое… ни одному князю без нее прожить никак невозможно. Даже и власть сама княжеская – и она тоже на благополучии торговых людей держится! – уже совершенно оправившись от волнения, провозгласил купец, назидательно подняв вверх палец.
...День клонился уже к вечеру, когда все уже давно успокоились после неожиданной встречи, как вдруг из-за ближайшего холма внезапно вылетела конная лава.
Со свистом рассекая воздух, серебряными искрами на неярком солнце вспыхивали поднятые лезвия клинков над головами бешено мчащихся всадников, воющих, как дикие звери. Кое-кто из них на всем скаку начал пускать в сторону русичей стрелы. Сгоряча сопровождающие обоз конники бросились было навстречу нападавшим, но их было всего четверо, в то время как последних – не меньше тридцати.
Спойлер (раскрыть)
- Никак, касоги? – по-бабьи всплеснув руками, растерянно пролепетал купец. –Вот ведь, принесла нелегкая этих нехристей… Живота точно лишат!.. Святые угодники, выручайте! А что же кудесник? И за что, спрашивается, деньги брал? Вот ведь плут! Обманул, выходит… так, что ли, получается?
Обозные телеги, напирая друг на друга, в беспорядке сгрудились. Десяток стрел уже долетел до обоза, со свистом ложась вокруг телег. Но и без ранений тоже не обошлось: один из возчиков, поймав грудью одну из них, безжизненным мешком рухнул на землю, а другой вскрикнул, оставшись без глаза. Сам Ядрей тоже отчаянно взвыл и затряс правой рукой – стрела пробила ему запястье.
- Давай под воз лезь живо, хвороба! – безо всякого почтения прикрикнул на него Стоян, торопливо нахлобучивая на голову сшитый из бычьей кожи шлем. С появлением врагов он весь подобрался, глаза загорелись. В руках его уже появилась тяжелая дубина, молниеносно выхваченная им из-под рогожи. – И не высовывайся! Бог поможет, авось отобьемся!
Еще одна стрела с визгом отщепила щепку от края телеги. Не заставляя себя больше уговаривать, причитая и жалуясь неизвестно кому на свою злую судьбу, купец со стонами полез под воз.
Не в силах пошевелиться, похолодев и содрогнувшись, Бажан лихорадочно соображал, едва дыша от охватившего его страха. Лава тем временем быстро приближалась. Уже слышны были тяжелый топот и гиканье нападающих.
- А ты чего рот разинул? – повернул он к своему окаменевшему сыну искаженное злостью лицо. - В сечу лезть и не думай, не дорос еще… В лес беги, быстрее! И если что… так на Русь возвращайся! Ну, чего еще ждешь? Смерти захотел? Кому говорю – пошел отсюда! Убирайся к черту!
И так обливаясь от страха холодным потом, Бажан испугался еще больше, бросив взгляд на отца. Он выглядел, как чужой человек - черты его, и без того всегда суровые и грубые, теперь еще больше исказились от ненависти. С трудом, Бажан сбросил с себя оцепенение и, не оглядываясь, побежал к лесу...
Уже через несколько мгновений вся конная лавина обрушилась на обоз…
Спойлер (раскрыть)
На рычащего по-медвежьи Стояна, отмахивающегося дубиной, сразу налетело несколько касогов. Всадник на горячем жеребце, замахиваясь кривой саблей, первым подскакал к нему. Одним ударом палицы тот вышиб его из седла. Но кто-то ударил его в спину тупым концом копья, сбив с ног. Пятеро напавших, спешившись, повисли на руках и ногах богатыря, не давая ему пошевельнуться, вырвали оружие из рук. Через несколько минут он уже был крепко связан. Другие тем временем с удовлетворенным видом уже распарывали ремни на вьюках, вороша поклажу и с восхищением цокая языками. Добыча оказалась богатой – взорам касогов предстали многочисленные тюки, корзины и мешки. Из-под воза выволокли и истошно визжавшего, как свинья, Ядрея Гораздича, который совсем обезумел от страха.
Спойлер (раскрыть)
…Низко пригнувшись, Бажан бежал к спасительным деревьям, спотыкаясь, падая и снова поднимаясь. За спиной все еще раздавались ржание лошадей, лязг металла, стоны и вопли. Вслед ему свистели стрелы. Одна из них ударила в спину, опрокинув на землю. Мальчишка упал, но нашел в себе силы подняться на ноги и опять устремиться вперед.
Двое конных касогов провожали его равнодушными взглядами.
- Оставь его, не добивай, - остановил один из них второго, вновь собравшегося было натянуть лук. – Пускай бежит, если еще может. - И встретив непонимающий взгляд соотечественника, ухмыльнулся: - Далеко все равно не убежит: ранен-то он крепко. Кровью все равно изойдет… А если и уйдет? Кого он сможет встретить в этом лесу – только волка... Тот тоже будет рад его повстречать.
И касог разразился глумливым смехом, довольный своей шуткой.
Спойлер (раскрыть)