"...Любопытно при этом, что даже возделывание земли, сельская работа, как сообщает Бабст, производятся сообща:
“на работы идет целая деревня, стар и млад, мужчины и женщины, и работают день и ночь, покуда не покончат посева, сенокоса или жатвы. Никто не смеет отказаться, остаться дома, либо отдыхать. Жатва разделяется потом здесь же на поле между семьями поровну; поля же никогда наперед не делятся”.
Понятно, что результатом этого принципа является — как утверждают все писавшие о Черемисах единогласно отсутствие нищих.
А если и бродят по черемисским селам в праздничные дни нищие, то это нищие русские; им подают Черемисы мукой, реже деньгами. Это Русские из губерний Нижегородской, Вятской и с Ветлути.
Нравственность.
При таком воззрении на владение землей и её натуральными произведениями и скрытыми в ней богатствами, при отсутствии нищих, как следствии объясненного воззрения и вместе как следствии общественных работ, преступлений между Черемисами очень мало; воровства у них почти совсем нет; избы при уходе на работы не запираются. Убийств не слышно; случаи самоубийств крайне редки и известны на перечет.
Строго логическим и совершенно естественным результатом объясненных бытовых форм и понятий Черемис является довольно высокая степень нравственности, на которой стоит этот народ.
Все говорят, что Черемисы нравственнее Русских, а тем более нравственнее так называемого “высшего" слоя Русских.
Таким образом, с этой стороны, мы. Русские, ассимилируя Черемис, принимаем в себя элемент лучший, нежели представляемый самими нами.
По характеру своему Черемисы также не представляют почти дурных сторон. Грубость, которую можно заметить в в отсутствии вкуса к изящному или прекрасному, отнюдь еще не порок.
Да и сомнительно, что их беспредельная любовь к лесу не свидетельствовала именно о сильном влечении к природе,
этому высочайшему идеалу красоты и недостижимого изящества.
..Во 2-х, Черемисы представляются особенно
интересным народом в виду их почти несомненного тожества с древнею Мерею, которую мы считали было окончательно исчезнувшею.
В 3-х. мы думаем, что наш очерк имеет очень тесное отношение к истории, под которою мы разумеем отнюдь не походы и битвы, а процесс сложения Русской народности, постепенной колонизации берегов Волги с её притоками, процесс, каким великая и прекрасная Волга мало по
малу становилась из реки финско-тюрско-болгаро-хозаро-монгольской — рекою чисто русской, рекою, с которою неразрывно связано представление о самом происхождении, росте, богатстве и могуществе великой Русской нации.
В чем состояла сущность исторического процесса на берегах Волги?
Отвечаем: в формировании Русского народа, именно в претворении Русским народом многих чуждых ему элементов (народностей) в свою плоть и кровь.
Что же это за элементы? каково их прошлое, какова их мысль,
их мировоззрения, их обычаи, их сложение, словом, вся их физическо - нравственная структура, зная которую, мы могли бы не оставаться впотьмах относительно ответа на вопрос: что дают нам эти сторонние элементы: несут ли они с собою задатки здоровья, силы и способности к прогрессу, или одну слабость, физическую и нравственную?
Не ответь мы на это, мы знали бы только половину процесса, его внешнюю сторону, без внутреннего содержания, без перспективы доброкачественности конечного результата.
А результат этот, к счастью, обещает быть добрым, как мы видели, судя по тому, что Черемисы представляют собою одно из лучших финских племен, а также и по тому, что внесение чужой крови влияет благотворно
на долговечность и здоровье народа."