Источники, регулирующие правовое положение женщины на Руси в IX-XV вв.
Ярмонова Елена Николаевна, к.ю.н., доцент, зав. кафедрой правовых дисциплин филиала ФГБОУ ВО «КубГУ» в г. Армавир, Краснодарский край
Ярмонова Елена Николаевна, к.ю.н., доцент, зав. кафедрой правовых дисциплин филиала ФГБОУ ВО «КубГУ» в г. Армавир, Краснодарский край
Правовое регулирование положения женщин в Древней Руси в период с IX по XIV вв, осуществлялось нормативными актами светского происхождения, смешанной юрисдикции, каноническими актами, а также источниками, которые лишь условно можно отнести к нормативным в которых требования к человеку были лишены строгой обязательности, но в то же время являлись желательным образцом, идеалом, например, обычаями.
В первом тысячелетии нашей эры у восточных славян формировались обычаи, то есть устойчивые правила поведения. Постепенно часть обычаев стала обеспечиваться обязательным принуждением к исполнению родоплеменными органами и общинами и приобрела качества обычного права. Часть норм обычного права закреплялась в государственном письменном законодательстве, обнаруживая большую живучесть, часть видоизменялась или законодательно запрещалась. Некоторые элементы обычного права в сфере регулирования правового положения женщин сохранились в крестьянской среде до XIX в.
Правовое положение женщины в Древней Руси с IX по XV вв. помимо правовых обычаев регулировалось как светскими нормативными актами, так и нормами церковного права. Светские памятники позволяют с большей определенностью говорить о социально-экономических аспектах проблемы права, а церковные яснее характеризуют нормы морали, нравственности, специфику отношений к женщине со стороны общества, семьи, государства и церкви.
Читать далее (Reveal)
Среди светских нормативных актов ценнейшим источником является документ общерусской, а с XIV вв. общегосударственной юрисдикции, Русская Правда, Русская Правда - древнейший русский сборник законов - сформировалась на протяжении XI-XII вв., но отдельные ее статьи имеют корни в языческих правовых обычаях. Русская Правда содержит помимо других положения о наследовании женщин и поэтому является ценным источником права, регулирующим правовое положение женщины рассматриваемого периода, поскольку говорить о правовом положении женщины без установления ее возможности приобретать имущество своего рода или своей семьи путем наследования просто невозможно. Проводя сравнительный анализ норм Русской Правды, посвященных вопросам наследования женщин, норм церковного права и норм иностранных государств того времени Д. Беляев указывает «...Русская Правда в институте наследования жены после мужа уже представляет не исконный Славянский обычай, а сколок с подобного института в Римском праве». Нормы Русской Правды, которые отразили семейно-бытовые отношения периода раннего феодализма, в том числе имущественные права супругов, получили дальнейшее закрепление в законодательных памятниках феодальных республик.
Договоры Руси с Византией X в., памятники внешнеполитических сношений Новгорода, Галицко-Волынского княжества и других Русских земель в XII-XIII вв. дополняют сведения общерусских юридических сводов. Имеются прямые указания на существование в X в. «закона русского» в договорах Руси с Византией. Эти договоры заключались в IX-X вв., когда Русь имела с Восточной Римской империей широкие торговые и дипломатические контакты, для разрешения вопросов, связанных с определением прав и подсудности русских подданных на территории империи.
Ряд исследователей, рассматривая источники наследственного права Древней Руси, регулирующие проблемы наследования женщин, ставят вопрос «В праве ли мы смотреть на Русскую Правду как на первый памятник русского положительного права наследования. Нет ли памятника более древнего, который мы не должны обходить?» П. Цитович дает весьма конкретный ответ на поставленный им самим вопрос: «Таким первым по времени памятником, с которого обыкновенно ведут начало истории русского наследования, принято считать оба договора руссов с греками и в особенности первый из них (911 г.)». При характеристике Договоров Олега с греками как источника, регулирующего имущественное положение женщины, следует так же учесть мнение В. Шульгина: «Вдове искони предоставлена была некоторая часть из имущества мужа, слагавшаяся вероятно, из приданного и вена. Неприкосновенность этой вдовьей части, гарантирована в договоре Олега с греками». Степень взаимодействия общих норм права Русского государства с установлениями, существовавшими в отдельных княжествах и землях, показывает изучение судных грамот Новгорода и Пскова. Новгородская судная грамота сохранилась лишь в отрывке из 42 статей, и судить о ее полном составе и содержании довольно трудно. Но даже этот отрывок может немало поведать нам о положении женщины в новгородском обществе немало, так как содержит в себе указание на судебное представительство мужем женщины в Новгороде. Более ясное представление об уровне развития законодательства дает Псковская судная грамота. Главная ценность ее состоит в разработке институтов гражданского законодательства, основанного на обменных и товарных отношениях. Псковская Судная Грамота вносит изменения в порядок наследования, что оказывает существенное влияние на правовое положение женщины в рассматриваемый период, особенно на его имущественные аспекты. В Псковской Судной Грамоте допускается наследование как дочерей в боярских семьях, так и дочерей смердов. К, Алексеев оценивая влияние Псковской Судной Грамоты на развитие наследственного законодательства: «Постановления ее заключают в себе много нового, чего нет в Русской Правде, например, право наследования женщин.». Утверждение династии Рюриковичей в 862 г. приводит к системной законодательной деятельности князей, в том числе и в сфере регулирования положения женщины, В летописях имеются сведения о правотворчестве Олега после 882 г., «уставы и уроки» издавала Ольга во время реформ середины X в. Для данного исследования примеры такой правотворческой деятельности являются наиболее интересными, так как могут более других примеров показать, что женщины Древней Руси, оказавшись во главе государства или отдельной семьи могли обладать всей полнотой власти, которой обладали их мужья, П. Цитович таким образом объясняет складывающуюся в данном случае ситуацию: «Авторитет для всех членов семьи - парный; умирает мужской представитель его остается представитель женского рода, положим мать, хотя может быть и бабка.» В конце X в. Владимир I обсуждал с приближенными устав о землепользовании. Однако подобные уставы, представлявшие собой, видимо, сборники из нескольких статей, до нас не дошли, возможно, среди этих актов были нормы, регулирующие брачно-семейные отношения и правовое положение женщины. Ранние договоры помогают найти источники некоторых норм, касающихся имущественных отношений в семье, поздние - обнаружить появление новых установлений, касающихся защиты общественных прав женщин различных классов.
Среди актов смешанной юрисдикции - уставов и уставных грамот XII-XIV вв. - ценными источниками являются Устав князя Ярослава Владимировича, отразивший борьбу церкви с дофеодальными пережитками в семейно-брачных отношениях, а также утверждение христианской морали, согласованной с нормами феодального законодательства и Устав князя Владимира I. По своему содержанию Устав заключает в себе пожалование десятины в пользу Церкви, в нем определены также круг лиц и перечень дел, подсудных святительскому суду. Создается независимый от государства церковный суд, оговариваются категории дел, по которым церковь судила христиан всех сословий (разводы, семейные драки, колдовство, еретичество, дела о наследстве и т. д.)- Однако наказания по ним Устав не определял. По общему правилу церковь судила, когда одна из сторон была под ее юрисдикцией. Согласно Уставу к ведению церковного суда отнесены брачно-разводные дела («роспуст»), так называемое смильное заставание, которое одни ученые понимают как преступную любовную связь, другие, в частности, А.С. Павлов, - как тяжбу о неустойках, связанных с приданным.
Необходимо остановиться и на Уставе князя Ярослава Мудрого при рассмотрении источников древнерусского права, регулирующих положение на Руси IX-XV вв. Данный устав сохранился в нескольких редакциях. Устав Ярослава, состоящий из 35 статей (одна из редакций), ввел конкретные санкции за различные преступления, нарушающие права и интересы женщин. Наказаниями были денежные штрафы, церковное «проклятие», епитимья. К церковной юрисдикции переходили все дела о нравственности (блуд, двоеженство, нецензурные оскорбления, изнасилования и т. д.), посягательства на собственность (кражи, поджоги), побои, драки, споры о наследстве. Есть в Уставе и семейно-правовые нормы. Их немного. Это норма о недопустимости расторжения брака из-за лихого недуга и норма о поводах к разводу.
В Уставе содержатся нормы, регулирующие различные брачно-семейные отношения, например норма, запрещающая родителям принуждать своих детей вступать в брак, или норма о краже женой имущества у мужа. Говоря о регулировании отношений между мирянами, следует сказать о целом комплексе статей Устава Пространной редакции, запрещающих лицам разных вероисповеданий вступать в половые отношения или участвовать в совместной трапезе. В заключение следует отметить, что Устав кн. Ярослава представляет собой памятник русского церковного права, значительно отличающийся от Византийских церковно-правовых образцов - номоканонов, а также и от светских законодательных сводов. Это отличие проявляется в нескольких направлениях: во-первых, многие преступные, согласно Уставу, деяния в Византии карались светскими законами- Правда, наряду со светскими санкциями применялись и собственно церковные наказания. На Руси же перечисленные в Уставе деяния отнесены непосредственно к церковной юрисдикции, и некоторые из деяний, вероятно, прежде вообще не преследовались княжеской властью. Во-вторых, в Устав были включены новые составы преступлений, не известные византийскому праву. В-третьих, - и это, пожалуй, главное, - церковь на Руси, карая непреступные с точки зрения обычаев русского народа деяния, стала применять обычные имущественные наказания, а не членовредительные византийские санкции и тем более не смертную казнь, принятую в Византии. Все это свидетельствует о стремлении церкви учитывать национальные особенности Руси путем приведения чуждых языческой Руси церковно-правовых требований в соответствие с русской действительностью.
Эти памятники русского права проливают свет на историю свадебной обрядности, развитие семейных традиций, формы прекращения и расторжения брака, взаимоотношения родителей и детей в древнерусской семье, положение женщины как невесты, матери, жены и любовницы.
Брачно-семейные традиции языческого периода с принятием христианства оказались во многом не пригодны. Христианское законодательство иначе оценивало семейные правонарушения. Однако языческое право не могло отмереть быстро, и государственная власть долго лавировала в правоприменительной деятельности, избегая поводов к социальным конфликтам. Уходили постепенно в прошлое языческие жертвоприношения (есть основания считать - и людские), дикость языческих нравов. В связи с этим и правовое положение женщины главным образом регулировалось нормами канонического права. С введением христианства церковь взяла на себя регулирование этой важной сферы общественных отношений, ранее регулировавшихся только обычным правом. Притом она в корне изменила нормы семейного права. На смену языческим формам вступления в брак (умыкание у воды и пр.), полигамии, пришел церковный брак с его моногамией, трудностью развода и пр.
Русь постоянно находилась в окружении других народов, которые так или иначе влияли на нее, и под влияние которых попадала она. Известно, что славяне ассимилировали иноязычные скифо-сарматские племена на юге, постоянно смешивались с финскими племенами на севере. Они взаимодействовали также с западными и южными славянами. Б. Д. Греков провел сравнительный анализ законодательства Польши и Хорватии с русским правом и нашел много общего. Киевские князья неоднократно вступали в династические браки, которые способствовали взаимопроникновению культур, в том числе и правовой культуры. Особое влияние на право Руси имели Византийские акты.
Кормчие книги - сборники канонических и юридических памятников, содержащих апостольские и соборные правила, имели широкое хождение на Руси. Оригинальные древнерусские тексты тоже являются ценными источниками по истории семейного права и регулируют правовое положение древнерусской женщины. Так, «Устав о браках», часто встречаемый в Кормчих книгах, узаконил запрещение браков между людьми, находящимися в кровнородственных связях.
На Руси создателями церковного правотворчества в первую очередь были Соборы. Из соборных актов периода зависимости Русской Церкви от Константинопольского Патриархата до нас дошли лишь постановления Владимирского Собора 1274 г., на котором была принята «Кормчая Книга» св. Саввы. Постановления Собора сохранились под названием «Правил Кирилла митрополита Русского», ибо они изданы в виде окружного послания митрополита. По распоряжению митрополита Кирилла постановления Владимирского Собора были внесены в «Кормчую Книгу». Собор осудил языческие обряды и зрелища, бесчинные игры в канун праздников, народные бои, осудил обычай водить невест к воде и т.д.
Кроме соборных постановлений, к памятникам церковного законодательства древней Руси принадлежат также канонические послания и ответы митрополитов и епархиальных архиереев. Древнейшие из них вошли в рукописные «Кормчие» софийской фамилии.
Особенно важны «Канонические ответы» митрополита Иоанна (1080-1089) на вопросы черноризца Иакова. В подлиннике эти ответы составлены на греческом языке, но переведены на русский язык, вероятно, самим Иаковом. В «Ответах» говорится об обязательности епископа посещать соборы, об открытии епархий исключительно с соизволения собора и митрополита, об обязательности венчания не только для князей и бояр, но и для простолюдинов, о запрещении венчания третьего брака, брака в 6-й степени двоюродного свойства и брака княжен с латинянами.
Сохранились грамоты и послания канонического содержания митрополитов Максима, св. Петра, Алексия, Киприана, Фотия.
Богатый материал по истории семьи и правового положения женщины дает исследование покаянной и епитимийной литературы - канонических нормативных актов. В них отразились попытки церкви регламентировать жизнь древнерусской семьи: установить приемлемые, с ее точки зрения, нормы поведения и определить наказание за отступление от этих норм -епитимью (усиленный пост, молитвы, поклоны, даже отлучение от причастия). Русские епитимники в виде отдельных сборников почти не встречаются. Чаще всего их можно обнаружить в требниках XIV-XV вв. Сохранилась «Заповедь Святых Отец к исповедающим сынов и дщерей», иначе называемая «Уставом белеческим». Это свод правил о покаянии и епитимьях, переведенных с греческого и латинского языков.
К церковной литературе можно отнести церковно-учительные сборники для назидательного чтения «Прологи» и «Минеи», сборники компиляции типа «Пчел», «Измарагдов», «Цветников» и т.д. Эти сборники содержали в себе цитаты из Священного писания, многие из которых говорили о месте женщины в христианском мире, о «добрых» и «злых» женах.
При рассмотрении источников, регулирующих брачное право и следовательно, положение женщины при заключении и расторжении брака, а также особенности положения замужней женщины, необходимо обратить внимание на требники и служебники. Они регулируют вопросы обручения и венчания, содержат правила осуществления брака и поучения новобрачным.
В дальнейшем церковное право оказало огромное влияние на становление русского национального характера. B.JL Щапов отмечал, что для Руси была характерна очень широкая сфера церковной юрисдикции, охватывавшая множество дел, связанных с внутренней жизнью семьи, браками и разводами, с особыми случаями убийств, краж и д. р. Следовательно, нельзя говорить о характеристике правового положения женщины на Руси, не рассмотрев церковное законодательство.
Особое внимание следует уделить летописным свидетельствам, которые содержат в себе сведения о положении женщины на Руси в семье и обществе, о ее влиянии на жизнь в древнерусском обществе. Наши представления о жизни в рассматриваемый период расширяют берестяные грамоты и иные источники, которые в отличие от летописей, рассказывающих, как правило, о женщинах относящихся к привилегированным слоям общества, доносят до нас сведения о личной переписке между супругами различных социальных слоев общества, о гражданско-правовых договорах, заключаемых женщинами, о составляемых ими завещаниях. Берестяные грамоты являются интереснейшим, но ещё мало исследованным источником для изучения частной жизни женщин древнего Новгорода.
При рассмотрении источников правового положения женщин на Руси в рассматриваемый период нельзя не коснуться законодательства иностранных государств и в первую очередь, следует, обратить внимание на нормативно-правовые акты Византийской империи. С принятием христианства происходит рецепция византийского брачно-семейного законодательства, основанного на канонических представлениях о браке. Можно было бы предположить, что приглашенные на Русь византийские церковные иерархи принесли вместе с новой религиозной системой и новую правовую систему. В силу подчиненности русской православной церкви византийской, византийское законодательство о браке и семье оказало значительное влияние на формирование важнейших правовых институтов брака и семьи. Действительно, в русские Кормчие книги неизменно включались такие законодательные акты, как Эклога - византийский законодательный свод VIII в. Закон Судный людям - южнославянская переработка Эклоги, дополненная покаянными правилами, Прохирон - византийский свод закона конца IX в. (879), а также извлечения из Пятикнижия Моисея. Эклога и Прохирон - скорее светские законодательные своды, содержащие нормы гражданского, семейного и уголовного права. В них отсутствуют указания на собственно церковные наказания - епитимий, отлучение, содержащиеся в канонических источниках права. Церковные наказания налагались в Византии наряду со светскими. А в Эклоге и в Прохироне широко представлены как членовредительные наказания (отсечение руки, отрезание носа, оскопление и т.п.), так и смертная казнь, в том числе и за правонарушения в области брачно-семейных отношений. Эклога включала в себя много положений, касающихся порядка заключения и расторжения брака, осуществления обручения и эти положения в той или иной мере действовали на территории Руси. Эклога и Номоканон имели на территории Руси довольно широкое хождение, но членовредительные наказания, предусмотренные в них за преступления, которые недавним славянским язычникам не казались таковыми, не могли прижиться на Руси и долгое время встречали активное сопротивление. Номоканон выступал как собрание византийского семейного права, состоящее из канонических правил и светских постановлений византийских императоров» В последующем Номоканон был дополнен постановлениями русских князей. Русский перевод Номоканона с этими дополнениями получил название Кормчей книги. До середины XV в. Русская Православная Церковь была одной из метрополий Константинопольского Патриархата. Она руководствовалась теми же «Номоканонами», что и Константинопольская Церковь. Для нее были обязательными все постановления Соборов, Патриархов и Синодов кириархальной церкви. «Самыми авторитетными источниками древнерусского церковного права в этот период являлись грамоты Вселенских Патриархов по делам Русской Церкви, составленные в виде посланий русским митрополитам, епископам и князьям».
Некоторые из этих грамот дошли до нас. Среди них: 1. Грамота Патриарха Луки Хрисоверга к Суздальскому князю Андрею Богословскому (1160); 2. Грамота Патриарха Германа Киевскому митрополиту Кириллу, устанавливающая невмешательство князей и бояр в дела церковного суда и другие вопросы (ХШ в.); 3. Соборные ответы Патриарха Ионна Векка на вопросы Саранского епископа Досифея (1276); 4. Грамота Патриарха Нифонта Тверскому князю Михаилу Ярославичу (начало XTV в,); 5. Грамота Патриарха Нила, посланная в Псков по поводу ереси стригольников (1382г.); 6. Грамота Патриарха Антония великому князю Московскому Василию Дмитриевичу (конец XIV в.).
Грамота Патриарха Германа и соборные ответы Патриарха Векка входили в состав русских «Кормчих». Как автономная митрополия Константинопольского Патриархата Русская Церковь осуществляла свою суверенную законодательную деятельность в пределах этой автономии, естественно, что Церковь не могла обойти в своих постановлениях такой важный вопрос как положение женщины в древнерусском обществе. Христианство распространялось на Руси постепенно, и вытеснение византийским законодательством обычного семейного права происходило медленно. Номоканон действовал на жизнь Русского общества мало по малу. Следует также учитывать, что при осуществлении объективной оценки правового положения женщины на Руси TX-XV вв. необходимо проанализировать нормативно-правовые акты стран Западной Европы. В первую очередь для анализа были рассмотрены Салическая правда, Рипуарская правда и Баварская правда, которые содержат в себе интересные сведения о социальном и имущественном положении германских женщин, а также о защите их жизни, здоровья и чести. Для более полной картины при рассмотрении вопроса о правовом положении женщин в Западной Европе были изучены источники, содержащие в себе сведения о положении женщин, о семье и браке в итальянском, французском и португальском обществах в рассматриваемый период.
Таким образом, основные источники регулирующие правовое положение женщин Древней Руси IX-XV веков можно разделить на группы:
- обычное право;
- светское законодательство;
- законодательство смешанной юрисдикции;
- церковное (каноническое) законодательство;
- иностранное законодательство.
Договоры Руси с Византией X в., памятники внешнеполитических сношений Новгорода, Галицко-Волынского княжества и других Русских земель в XII-XIII вв. дополняют сведения общерусских юридических сводов. Имеются прямые указания на существование в X в. «закона русского» в договорах Руси с Византией. Эти договоры заключались в IX-X вв., когда Русь имела с Восточной Римской империей широкие торговые и дипломатические контакты, для разрешения вопросов, связанных с определением прав и подсудности русских подданных на территории империи.
Ряд исследователей, рассматривая источники наследственного права Древней Руси, регулирующие проблемы наследования женщин, ставят вопрос «В праве ли мы смотреть на Русскую Правду как на первый памятник русского положительного права наследования. Нет ли памятника более древнего, который мы не должны обходить?» П. Цитович дает весьма конкретный ответ на поставленный им самим вопрос: «Таким первым по времени памятником, с которого обыкновенно ведут начало истории русского наследования, принято считать оба договора руссов с греками и в особенности первый из них (911 г.)». При характеристике Договоров Олега с греками как источника, регулирующего имущественное положение женщины, следует так же учесть мнение В. Шульгина: «Вдове искони предоставлена была некоторая часть из имущества мужа, слагавшаяся вероятно, из приданного и вена. Неприкосновенность этой вдовьей части, гарантирована в договоре Олега с греками». Степень взаимодействия общих норм права Русского государства с установлениями, существовавшими в отдельных княжествах и землях, показывает изучение судных грамот Новгорода и Пскова. Новгородская судная грамота сохранилась лишь в отрывке из 42 статей, и судить о ее полном составе и содержании довольно трудно. Но даже этот отрывок может немало поведать нам о положении женщины в новгородском обществе немало, так как содержит в себе указание на судебное представительство мужем женщины в Новгороде. Более ясное представление об уровне развития законодательства дает Псковская судная грамота. Главная ценность ее состоит в разработке институтов гражданского законодательства, основанного на обменных и товарных отношениях. Псковская Судная Грамота вносит изменения в порядок наследования, что оказывает существенное влияние на правовое положение женщины в рассматриваемый период, особенно на его имущественные аспекты. В Псковской Судной Грамоте допускается наследование как дочерей в боярских семьях, так и дочерей смердов. К, Алексеев оценивая влияние Псковской Судной Грамоты на развитие наследственного законодательства: «Постановления ее заключают в себе много нового, чего нет в Русской Правде, например, право наследования женщин.». Утверждение династии Рюриковичей в 862 г. приводит к системной законодательной деятельности князей, в том числе и в сфере регулирования положения женщины, В летописях имеются сведения о правотворчестве Олега после 882 г., «уставы и уроки» издавала Ольга во время реформ середины X в. Для данного исследования примеры такой правотворческой деятельности являются наиболее интересными, так как могут более других примеров показать, что женщины Древней Руси, оказавшись во главе государства или отдельной семьи могли обладать всей полнотой власти, которой обладали их мужья, П. Цитович таким образом объясняет складывающуюся в данном случае ситуацию: «Авторитет для всех членов семьи - парный; умирает мужской представитель его остается представитель женского рода, положим мать, хотя может быть и бабка.» В конце X в. Владимир I обсуждал с приближенными устав о землепользовании. Однако подобные уставы, представлявшие собой, видимо, сборники из нескольких статей, до нас не дошли, возможно, среди этих актов были нормы, регулирующие брачно-семейные отношения и правовое положение женщины. Ранние договоры помогают найти источники некоторых норм, касающихся имущественных отношений в семье, поздние - обнаружить появление новых установлений, касающихся защиты общественных прав женщин различных классов.
Среди актов смешанной юрисдикции - уставов и уставных грамот XII-XIV вв. - ценными источниками являются Устав князя Ярослава Владимировича, отразивший борьбу церкви с дофеодальными пережитками в семейно-брачных отношениях, а также утверждение христианской морали, согласованной с нормами феодального законодательства и Устав князя Владимира I. По своему содержанию Устав заключает в себе пожалование десятины в пользу Церкви, в нем определены также круг лиц и перечень дел, подсудных святительскому суду. Создается независимый от государства церковный суд, оговариваются категории дел, по которым церковь судила христиан всех сословий (разводы, семейные драки, колдовство, еретичество, дела о наследстве и т. д.)- Однако наказания по ним Устав не определял. По общему правилу церковь судила, когда одна из сторон была под ее юрисдикцией. Согласно Уставу к ведению церковного суда отнесены брачно-разводные дела («роспуст»), так называемое смильное заставание, которое одни ученые понимают как преступную любовную связь, другие, в частности, А.С. Павлов, - как тяжбу о неустойках, связанных с приданным.
Необходимо остановиться и на Уставе князя Ярослава Мудрого при рассмотрении источников древнерусского права, регулирующих положение на Руси IX-XV вв. Данный устав сохранился в нескольких редакциях. Устав Ярослава, состоящий из 35 статей (одна из редакций), ввел конкретные санкции за различные преступления, нарушающие права и интересы женщин. Наказаниями были денежные штрафы, церковное «проклятие», епитимья. К церковной юрисдикции переходили все дела о нравственности (блуд, двоеженство, нецензурные оскорбления, изнасилования и т. д.), посягательства на собственность (кражи, поджоги), побои, драки, споры о наследстве. Есть в Уставе и семейно-правовые нормы. Их немного. Это норма о недопустимости расторжения брака из-за лихого недуга и норма о поводах к разводу.
В Уставе содержатся нормы, регулирующие различные брачно-семейные отношения, например норма, запрещающая родителям принуждать своих детей вступать в брак, или норма о краже женой имущества у мужа. Говоря о регулировании отношений между мирянами, следует сказать о целом комплексе статей Устава Пространной редакции, запрещающих лицам разных вероисповеданий вступать в половые отношения или участвовать в совместной трапезе. В заключение следует отметить, что Устав кн. Ярослава представляет собой памятник русского церковного права, значительно отличающийся от Византийских церковно-правовых образцов - номоканонов, а также и от светских законодательных сводов. Это отличие проявляется в нескольких направлениях: во-первых, многие преступные, согласно Уставу, деяния в Византии карались светскими законами- Правда, наряду со светскими санкциями применялись и собственно церковные наказания. На Руси же перечисленные в Уставе деяния отнесены непосредственно к церковной юрисдикции, и некоторые из деяний, вероятно, прежде вообще не преследовались княжеской властью. Во-вторых, в Устав были включены новые составы преступлений, не известные византийскому праву. В-третьих, - и это, пожалуй, главное, - церковь на Руси, карая непреступные с точки зрения обычаев русского народа деяния, стала применять обычные имущественные наказания, а не членовредительные византийские санкции и тем более не смертную казнь, принятую в Византии. Все это свидетельствует о стремлении церкви учитывать национальные особенности Руси путем приведения чуждых языческой Руси церковно-правовых требований в соответствие с русской действительностью.
Эти памятники русского права проливают свет на историю свадебной обрядности, развитие семейных традиций, формы прекращения и расторжения брака, взаимоотношения родителей и детей в древнерусской семье, положение женщины как невесты, матери, жены и любовницы.
Брачно-семейные традиции языческого периода с принятием христианства оказались во многом не пригодны. Христианское законодательство иначе оценивало семейные правонарушения. Однако языческое право не могло отмереть быстро, и государственная власть долго лавировала в правоприменительной деятельности, избегая поводов к социальным конфликтам. Уходили постепенно в прошлое языческие жертвоприношения (есть основания считать - и людские), дикость языческих нравов. В связи с этим и правовое положение женщины главным образом регулировалось нормами канонического права. С введением христианства церковь взяла на себя регулирование этой важной сферы общественных отношений, ранее регулировавшихся только обычным правом. Притом она в корне изменила нормы семейного права. На смену языческим формам вступления в брак (умыкание у воды и пр.), полигамии, пришел церковный брак с его моногамией, трудностью развода и пр.
Русь постоянно находилась в окружении других народов, которые так или иначе влияли на нее, и под влияние которых попадала она. Известно, что славяне ассимилировали иноязычные скифо-сарматские племена на юге, постоянно смешивались с финскими племенами на севере. Они взаимодействовали также с западными и южными славянами. Б. Д. Греков провел сравнительный анализ законодательства Польши и Хорватии с русским правом и нашел много общего. Киевские князья неоднократно вступали в династические браки, которые способствовали взаимопроникновению культур, в том числе и правовой культуры. Особое влияние на право Руси имели Византийские акты.
Кормчие книги - сборники канонических и юридических памятников, содержащих апостольские и соборные правила, имели широкое хождение на Руси. Оригинальные древнерусские тексты тоже являются ценными источниками по истории семейного права и регулируют правовое положение древнерусской женщины. Так, «Устав о браках», часто встречаемый в Кормчих книгах, узаконил запрещение браков между людьми, находящимися в кровнородственных связях.
На Руси создателями церковного правотворчества в первую очередь были Соборы. Из соборных актов периода зависимости Русской Церкви от Константинопольского Патриархата до нас дошли лишь постановления Владимирского Собора 1274 г., на котором была принята «Кормчая Книга» св. Саввы. Постановления Собора сохранились под названием «Правил Кирилла митрополита Русского», ибо они изданы в виде окружного послания митрополита. По распоряжению митрополита Кирилла постановления Владимирского Собора были внесены в «Кормчую Книгу». Собор осудил языческие обряды и зрелища, бесчинные игры в канун праздников, народные бои, осудил обычай водить невест к воде и т.д.
Кроме соборных постановлений, к памятникам церковного законодательства древней Руси принадлежат также канонические послания и ответы митрополитов и епархиальных архиереев. Древнейшие из них вошли в рукописные «Кормчие» софийской фамилии.
Особенно важны «Канонические ответы» митрополита Иоанна (1080-1089) на вопросы черноризца Иакова. В подлиннике эти ответы составлены на греческом языке, но переведены на русский язык, вероятно, самим Иаковом. В «Ответах» говорится об обязательности епископа посещать соборы, об открытии епархий исключительно с соизволения собора и митрополита, об обязательности венчания не только для князей и бояр, но и для простолюдинов, о запрещении венчания третьего брака, брака в 6-й степени двоюродного свойства и брака княжен с латинянами.
Сохранились грамоты и послания канонического содержания митрополитов Максима, св. Петра, Алексия, Киприана, Фотия.
Богатый материал по истории семьи и правового положения женщины дает исследование покаянной и епитимийной литературы - канонических нормативных актов. В них отразились попытки церкви регламентировать жизнь древнерусской семьи: установить приемлемые, с ее точки зрения, нормы поведения и определить наказание за отступление от этих норм -епитимью (усиленный пост, молитвы, поклоны, даже отлучение от причастия). Русские епитимники в виде отдельных сборников почти не встречаются. Чаще всего их можно обнаружить в требниках XIV-XV вв. Сохранилась «Заповедь Святых Отец к исповедающим сынов и дщерей», иначе называемая «Уставом белеческим». Это свод правил о покаянии и епитимьях, переведенных с греческого и латинского языков.
К церковной литературе можно отнести церковно-учительные сборники для назидательного чтения «Прологи» и «Минеи», сборники компиляции типа «Пчел», «Измарагдов», «Цветников» и т.д. Эти сборники содержали в себе цитаты из Священного писания, многие из которых говорили о месте женщины в христианском мире, о «добрых» и «злых» женах.
При рассмотрении источников, регулирующих брачное право и следовательно, положение женщины при заключении и расторжении брака, а также особенности положения замужней женщины, необходимо обратить внимание на требники и служебники. Они регулируют вопросы обручения и венчания, содержат правила осуществления брака и поучения новобрачным.
В дальнейшем церковное право оказало огромное влияние на становление русского национального характера. B.JL Щапов отмечал, что для Руси была характерна очень широкая сфера церковной юрисдикции, охватывавшая множество дел, связанных с внутренней жизнью семьи, браками и разводами, с особыми случаями убийств, краж и д. р. Следовательно, нельзя говорить о характеристике правового положения женщины на Руси, не рассмотрев церковное законодательство.
Особое внимание следует уделить летописным свидетельствам, которые содержат в себе сведения о положении женщины на Руси в семье и обществе, о ее влиянии на жизнь в древнерусском обществе. Наши представления о жизни в рассматриваемый период расширяют берестяные грамоты и иные источники, которые в отличие от летописей, рассказывающих, как правило, о женщинах относящихся к привилегированным слоям общества, доносят до нас сведения о личной переписке между супругами различных социальных слоев общества, о гражданско-правовых договорах, заключаемых женщинами, о составляемых ими завещаниях. Берестяные грамоты являются интереснейшим, но ещё мало исследованным источником для изучения частной жизни женщин древнего Новгорода.
При рассмотрении источников правового положения женщин на Руси в рассматриваемый период нельзя не коснуться законодательства иностранных государств и в первую очередь, следует, обратить внимание на нормативно-правовые акты Византийской империи. С принятием христианства происходит рецепция византийского брачно-семейного законодательства, основанного на канонических представлениях о браке. Можно было бы предположить, что приглашенные на Русь византийские церковные иерархи принесли вместе с новой религиозной системой и новую правовую систему. В силу подчиненности русской православной церкви византийской, византийское законодательство о браке и семье оказало значительное влияние на формирование важнейших правовых институтов брака и семьи. Действительно, в русские Кормчие книги неизменно включались такие законодательные акты, как Эклога - византийский законодательный свод VIII в. Закон Судный людям - южнославянская переработка Эклоги, дополненная покаянными правилами, Прохирон - византийский свод закона конца IX в. (879), а также извлечения из Пятикнижия Моисея. Эклога и Прохирон - скорее светские законодательные своды, содержащие нормы гражданского, семейного и уголовного права. В них отсутствуют указания на собственно церковные наказания - епитимий, отлучение, содержащиеся в канонических источниках права. Церковные наказания налагались в Византии наряду со светскими. А в Эклоге и в Прохироне широко представлены как членовредительные наказания (отсечение руки, отрезание носа, оскопление и т.п.), так и смертная казнь, в том числе и за правонарушения в области брачно-семейных отношений. Эклога включала в себя много положений, касающихся порядка заключения и расторжения брака, осуществления обручения и эти положения в той или иной мере действовали на территории Руси. Эклога и Номоканон имели на территории Руси довольно широкое хождение, но членовредительные наказания, предусмотренные в них за преступления, которые недавним славянским язычникам не казались таковыми, не могли прижиться на Руси и долгое время встречали активное сопротивление. Номоканон выступал как собрание византийского семейного права, состоящее из канонических правил и светских постановлений византийских императоров» В последующем Номоканон был дополнен постановлениями русских князей. Русский перевод Номоканона с этими дополнениями получил название Кормчей книги. До середины XV в. Русская Православная Церковь была одной из метрополий Константинопольского Патриархата. Она руководствовалась теми же «Номоканонами», что и Константинопольская Церковь. Для нее были обязательными все постановления Соборов, Патриархов и Синодов кириархальной церкви. «Самыми авторитетными источниками древнерусского церковного права в этот период являлись грамоты Вселенских Патриархов по делам Русской Церкви, составленные в виде посланий русским митрополитам, епископам и князьям».
Некоторые из этих грамот дошли до нас. Среди них: 1. Грамота Патриарха Луки Хрисоверга к Суздальскому князю Андрею Богословскому (1160); 2. Грамота Патриарха Германа Киевскому митрополиту Кириллу, устанавливающая невмешательство князей и бояр в дела церковного суда и другие вопросы (ХШ в.); 3. Соборные ответы Патриарха Ионна Векка на вопросы Саранского епископа Досифея (1276); 4. Грамота Патриарха Нифонта Тверскому князю Михаилу Ярославичу (начало XTV в,); 5. Грамота Патриарха Нила, посланная в Псков по поводу ереси стригольников (1382г.); 6. Грамота Патриарха Антония великому князю Московскому Василию Дмитриевичу (конец XIV в.).
Грамота Патриарха Германа и соборные ответы Патриарха Векка входили в состав русских «Кормчих». Как автономная митрополия Константинопольского Патриархата Русская Церковь осуществляла свою суверенную законодательную деятельность в пределах этой автономии, естественно, что Церковь не могла обойти в своих постановлениях такой важный вопрос как положение женщины в древнерусском обществе. Христианство распространялось на Руси постепенно, и вытеснение византийским законодательством обычного семейного права происходило медленно. Номоканон действовал на жизнь Русского общества мало по малу. Следует также учитывать, что при осуществлении объективной оценки правового положения женщины на Руси TX-XV вв. необходимо проанализировать нормативно-правовые акты стран Западной Европы. В первую очередь для анализа были рассмотрены Салическая правда, Рипуарская правда и Баварская правда, которые содержат в себе интересные сведения о социальном и имущественном положении германских женщин, а также о защите их жизни, здоровья и чести. Для более полной картины при рассмотрении вопроса о правовом положении женщин в Западной Европе были изучены источники, содержащие в себе сведения о положении женщин, о семье и браке в итальянском, французском и португальском обществах в рассматриваемый период.
Таким образом, основные источники регулирующие правовое положение женщин Древней Руси IX-XV веков можно разделить на группы:
- обычное право;
- светское законодательство;
- законодательство смешанной юрисдикции;
- церковное (каноническое) законодательство;
- иностранное законодательство.
