В современной историографии утвердилось мнение, что Андрей Полоцкий появляется в Москве в 1377-м году после смерти своего отца (якобы подтверждается новгородскими и софийской летописями), участвовал в походе московских войск на Литву в 1379-м году (упоминается в целом ряде летописей), в результате чего на московскую службу перешел Дмитрий Ольгердович, получив в кормление Переяславль-Залесский.
Спойлер (раскрыть)
Однако, большинство источников северо-восточной Руси связывают появление в Москве Андрея Ольгердовича Полоцкого не со смертью Ольгерда, а со смертью Кейстута и сопутствующими ей событиями литовской смуты:
«Того же лета великъ бысть метежь въ Литве, возсташа сами на ся и убиша великого князя Кестутья Гедимановича, и бояръ его, и слуг его: взяли бо бяху княжение подъ Ягайломъ Олгердовичемъ. Сынъ же Кестутия Гедимановича, глаголемый Витовтъ, беже тогда в Немци, и оттуду много зла сотвори земле Литовской <…> Тое же зимы князь Ондрий Олгердовичъ бежа из Литвы въ Псковь, а оттуду къ Москве, и приать его князь велики Дмитрей Ивановичь въ любовь». (Никоновская летопись, т 11)
Самое интересное, что рассказ этот датируется 1379-м годом. Под 1378-м годом аналогичный текст имеется в летописях Воскресенской (т 8), Львовской (т 20) и Ермолинской (т 23). Под этим же 1378-м годом о смерти Кейстута, но без дополнительных подробностей, упоминают летописи Симеоновская (т 18) и Тверская (т 15).
В то же время, согласно орденским документами и хроникам (Торнские анналы, хроника Виганда), смута в Литве происходила в 1381-1382-м годах, а Кейстут скончался после августа 1382-го. То есть, вполне очевидно, что сведения о литовской смуте не являются оригинальными погодными записями русских летописцев, а были добавлены в летописи составителями более поздних летописных сводов (которыми, собственно, и являются все указанные выше летописи, а также дошедшие до нас псковские и новгородские летописи), причем сами эти составители не были достаточно хорошо знакомы с литовской историей, так как поместили эти события на несколько лет раньше.
На события этой литовской смуты приходится и совместная осада Полоцка войсками Скиргайло и ливонского ордена, о которой, помимо орденских хронистов, рассказывают Новгородские (тт 3,4) и Софийская (т 6) летописи под 1381-м годом. После этого в них также помещен рассказ о литовском мятеже, повторяющий процитированный выше. Однако, рассказ о бегстве из Литвы Андрея Полоцкого поставлен составителями новгородских летописных сводов под 1377-м годом, причем под этим же годом они рассказывают о взятии Мамаем Переяславля-Рязанского, а затем этот же рассказ дублируют под 1378-м, в соответствии с другими летописями, например, Воскресенской (т 8), где это событие упомянуто лишь один раз, после битвы на Воже. То есть составители новгородских летописных сводов, в отличие от «низовских» летописцев, знали, что Кейстут умер позже, поэтому они изменили хронологическое расположение рассказа о литовской смуте.
Но, получается, что с событиями в Москве и Рязани они были знакомы хуже, поэтому эпизод с прибытием в Москву Андрея Полоцкого в новгородских летописных сводах отделился от рассказа о литовской смуте и оказался в описании событий 1377-го года (которые в свою очередь смешались с событиями 1378-го года) то есть там же, где о нем говорится в «низовских» летописях. Но контекст этого события в новгородском летописании оказался утерян:
«На ту же зиму прибежа въ Пьсковъ князь Андреи Олгирдович литовьскыи и побыл въ Пьскове немного, и поеха на Москву к великому князю Дмитрию Ивановичу, великии же князь прия его с любовию» (Софийская летопись, т 6)
Стоит отметить, что под 1377-м годом о бегстве Андрея Ольгердовича в Псков говорит и Псковская -1я летопись (т 4), но так как она ничего не говорит о его последующем отбытии в Москву, то это свидетельство не может быть альтернативным подтверждением появления Андрея Ольгердовича в Москве именно в 1377-м году, а не после смерти Кейстута, как об этом говорят другие летописи.
Еще одним источником, упоминающим литовскую смуту и смерть Кейстута, является Разрядная Книга, которая после Куликовской битвы, то есть после августа 1380-го года, располагает все тот же рассказ о литовском мятеже. Однако, следствием этих событий она указывает прибытие в Москву не Андрея Ольгердовича, а его брата Дмитрия, который получает от московского князя Переяславль-Залесский:
«Лета 6883-го года августа в 11 день на память святаго мученика Егупла Дьякона великому князю Дмитрею Ивановичю Донскому и князю Вододимеру Андреевичю бой был з безбожным Мамаем царем. И помог бог великому князю Дмитрею Ивановичю, многих тотар побили, иные истопоша. <…> Тово же лета была мятеж в Литве, востали сами меж себя и убили великого князя Кестутя Гедимановича, и побили бояр, взят ся княжение под Ягайлом, а сын ево Витофт бежа в Немцы и оттуду много зла сотвори земли Литовской. Тое же зимы князь Дмитрей Ольгердович пришол от Литвы к Москве со княинею и з бояры, и князь великий принял его с честию и дал ему Переславль со всем.»
В то время как согласно большинству других летописей, передача Переяславля Дмитрию Ольгердовичу происходила в 1379-м году, в результате похода московских войск на Литву:
«Тоя же зимы великий князь Дмитрей Ивановичь събра воа многа, и посла брата своего Володимера Андреевича, да князя Андрея Олгердовича Полотскаго, да князя Дмитриа Михаиловича Волынского и воеводы своа многиа, и отпусти ихъ воевати Литовскыхъ городовъ и волостей: они же шедше взяша городокъ Трубческъ и Стародубъ, и иные многиа волости и села тяжко плениша, и взратившася въсвоаси съ многою корыстию. Князь же Дмитрей Олгердовичь Трубчески не ста противу на бой, но выиде изъ города и съ княгинею своею и зъ детми и съ боары, и иде на Москву къ великому князю Дмитрию Ивановичю; князь де великий приять его съ любовию, и дасть ему градъ Переаславль съ всеми пошлинами» (Воскресенская летопись, т. 8)
Аналогичный рассказ есть в летописях Никоновской, Симеоновской, Ермолинской и Рогожском Летописце. В некоторых других летописях (Софийская, Вологодско-Пермские) есть сокращенная версия:
«Ходилъ князь Володимеръ Андреевич и князь Андрей Олгирдович на Литву»
Однако, если Андрей Полоцкий оказался в Москве в результате литовской смуты 1381-1382-го годов, как говорит большинство летописей, то и описанный выше поход состояться до Куликовской битвы тоже никак не мог. Причем этот вывод отлично согласуется не только с фактом из Разрядной книги, что Дмитрий Ольгердович получил Переяславль уже после Куликовской Битвы, но и с произведениями Куликовского цикла, которые указывают, что литовские князья прибыли на битву вовсе не из Москвы и Переяславля.
«Того же лета великъ бысть метежь въ Литве, возсташа сами на ся и убиша великого князя Кестутья Гедимановича, и бояръ его, и слуг его: взяли бо бяху княжение подъ Ягайломъ Олгердовичемъ. Сынъ же Кестутия Гедимановича, глаголемый Витовтъ, беже тогда в Немци, и оттуду много зла сотвори земле Литовской <…> Тое же зимы князь Ондрий Олгердовичъ бежа из Литвы въ Псковь, а оттуду къ Москве, и приать его князь велики Дмитрей Ивановичь въ любовь». (Никоновская летопись, т 11)
Самое интересное, что рассказ этот датируется 1379-м годом. Под 1378-м годом аналогичный текст имеется в летописях Воскресенской (т 8), Львовской (т 20) и Ермолинской (т 23). Под этим же 1378-м годом о смерти Кейстута, но без дополнительных подробностей, упоминают летописи Симеоновская (т 18) и Тверская (т 15).
В то же время, согласно орденским документами и хроникам (Торнские анналы, хроника Виганда), смута в Литве происходила в 1381-1382-м годах, а Кейстут скончался после августа 1382-го. То есть, вполне очевидно, что сведения о литовской смуте не являются оригинальными погодными записями русских летописцев, а были добавлены в летописи составителями более поздних летописных сводов (которыми, собственно, и являются все указанные выше летописи, а также дошедшие до нас псковские и новгородские летописи), причем сами эти составители не были достаточно хорошо знакомы с литовской историей, так как поместили эти события на несколько лет раньше.
На события этой литовской смуты приходится и совместная осада Полоцка войсками Скиргайло и ливонского ордена, о которой, помимо орденских хронистов, рассказывают Новгородские (тт 3,4) и Софийская (т 6) летописи под 1381-м годом. После этого в них также помещен рассказ о литовском мятеже, повторяющий процитированный выше. Однако, рассказ о бегстве из Литвы Андрея Полоцкого поставлен составителями новгородских летописных сводов под 1377-м годом, причем под этим же годом они рассказывают о взятии Мамаем Переяславля-Рязанского, а затем этот же рассказ дублируют под 1378-м, в соответствии с другими летописями, например, Воскресенской (т 8), где это событие упомянуто лишь один раз, после битвы на Воже. То есть составители новгородских летописных сводов, в отличие от «низовских» летописцев, знали, что Кейстут умер позже, поэтому они изменили хронологическое расположение рассказа о литовской смуте.
Но, получается, что с событиями в Москве и Рязани они были знакомы хуже, поэтому эпизод с прибытием в Москву Андрея Полоцкого в новгородских летописных сводах отделился от рассказа о литовской смуте и оказался в описании событий 1377-го года (которые в свою очередь смешались с событиями 1378-го года) то есть там же, где о нем говорится в «низовских» летописях. Но контекст этого события в новгородском летописании оказался утерян:
«На ту же зиму прибежа въ Пьсковъ князь Андреи Олгирдович литовьскыи и побыл въ Пьскове немного, и поеха на Москву к великому князю Дмитрию Ивановичу, великии же князь прия его с любовию» (Софийская летопись, т 6)
Стоит отметить, что под 1377-м годом о бегстве Андрея Ольгердовича в Псков говорит и Псковская -1я летопись (т 4), но так как она ничего не говорит о его последующем отбытии в Москву, то это свидетельство не может быть альтернативным подтверждением появления Андрея Ольгердовича в Москве именно в 1377-м году, а не после смерти Кейстута, как об этом говорят другие летописи.
Еще одним источником, упоминающим литовскую смуту и смерть Кейстута, является Разрядная Книга, которая после Куликовской битвы, то есть после августа 1380-го года, располагает все тот же рассказ о литовском мятеже. Однако, следствием этих событий она указывает прибытие в Москву не Андрея Ольгердовича, а его брата Дмитрия, который получает от московского князя Переяславль-Залесский:
«Лета 6883-го года августа в 11 день на память святаго мученика Егупла Дьякона великому князю Дмитрею Ивановичю Донскому и князю Вододимеру Андреевичю бой был з безбожным Мамаем царем. И помог бог великому князю Дмитрею Ивановичю, многих тотар побили, иные истопоша. <…> Тово же лета была мятеж в Литве, востали сами меж себя и убили великого князя Кестутя Гедимановича, и побили бояр, взят ся княжение под Ягайлом, а сын ево Витофт бежа в Немцы и оттуду много зла сотвори земли Литовской. Тое же зимы князь Дмитрей Ольгердович пришол от Литвы к Москве со княинею и з бояры, и князь великий принял его с честию и дал ему Переславль со всем.»
В то время как согласно большинству других летописей, передача Переяславля Дмитрию Ольгердовичу происходила в 1379-м году, в результате похода московских войск на Литву:
«Тоя же зимы великий князь Дмитрей Ивановичь събра воа многа, и посла брата своего Володимера Андреевича, да князя Андрея Олгердовича Полотскаго, да князя Дмитриа Михаиловича Волынского и воеводы своа многиа, и отпусти ихъ воевати Литовскыхъ городовъ и волостей: они же шедше взяша городокъ Трубческъ и Стародубъ, и иные многиа волости и села тяжко плениша, и взратившася въсвоаси съ многою корыстию. Князь же Дмитрей Олгердовичь Трубчески не ста противу на бой, но выиде изъ города и съ княгинею своею и зъ детми и съ боары, и иде на Москву къ великому князю Дмитрию Ивановичю; князь де великий приять его съ любовию, и дасть ему градъ Переаславль съ всеми пошлинами» (Воскресенская летопись, т. 8)
Аналогичный рассказ есть в летописях Никоновской, Симеоновской, Ермолинской и Рогожском Летописце. В некоторых других летописях (Софийская, Вологодско-Пермские) есть сокращенная версия:
«Ходилъ князь Володимеръ Андреевич и князь Андрей Олгирдович на Литву»
Однако, если Андрей Полоцкий оказался в Москве в результате литовской смуты 1381-1382-го годов, как говорит большинство летописей, то и описанный выше поход состояться до Куликовской битвы тоже никак не мог. Причем этот вывод отлично согласуется не только с фактом из Разрядной книги, что Дмитрий Ольгердович получил Переяславль уже после Куликовской Битвы, но и с произведениями Куликовского цикла, которые указывают, что литовские князья прибыли на битву вовсе не из Москвы и Переяславля.
