В мемуарах фельдмаршала Манштейна есть очень интересный эпизод. Цитирую:
Цитата
16 марта выяснилось, что противник, форсировавший реку, начал наступление силами одной танковой армии на запад по направлению к ближайшим переправам через Днестр... В этой напряженной обстановке я был вызван в Оберзальцберг. За несколько дней до этого ко мне прибыл адъютант вооруженных сил при Гитлере генерал Шмундт. Он предложил мне подписать довольно странный документ. Он представлял собой нечто вроде заверения всех фельдмаршалов о лояльности, адресованное Гитлеру, в связи с пропагандой, развернутой попавшим в плен под Сталинградом генералом фон Зейдлитцем. Идея создания этого документа принадлежит, очевидно, Шмундту, который тем самым хотел укрепить веру Гитлера в армию. Видимо, Гитлер одобрил эту инициативу и даже очень приветствовал ее. Так как уже все фельдмаршалы, кроме меня, подписали этот документ (характерно, что Шмундт дал подписать его и генерал-полковнику Моделю, хотя он и не входил в этот круг), мне ничего не оставалось, как сделать то же самое. Если бы я отказался, это означало бы, что я сочувствую пропаганде фон Зейдлитца. Тем не менее, я сказал Шмундту, что как солдат считаю подобный шаг излишним. Что немецкие солдаты не будут прислушиваться к пропаганде комитета «Свободная Германия», было для меня само собой разумеющимся.
Подтверждение того, что мы будем выполнять свой солдатский долг, по моему мнению, было излишним. Впрочем, листовки комитета, сброшенные в свое время над черкасским котлом, не достигли своей цели, как и письмо, направленное генералом фон Зейдлитцем находившемуся в котле генералу Либу. На мой письменный стол тогда тоже попало такое письмо. Оно казалось подлинным. Один украинский партизан нашел это письмо (сброшенное с самолета) и отдал его нам.
Заявление, о котором говорилось выше, было передано Гитлеру 19 марта фельдмаршалом фон Рундштедтом в присутствии многих высших офицеров всех видов вооруженных сил. Этот акт, видимо, произвел на Гитлера большое впечатление.
Вот такая история, довольно интересная. Однако еще боле интересной ее делает возможность взглянуть на происходившее глазами упомянутого Манштейном "одного украинского партизана". Сделать это нам позволит документ, опубликованный недавно в 49-м томе "Летописи УПА". Это "Надзвичайний звiт", датируемый по содержанию не ранее 14 марта 1944 г. Территориальное происхождение документа - Тернополь, автор - оуновский руководитель среднего звена.
Цитата
3.III в 23-м часу на поле около Деренивки (Теребовля) больш[евистский] самолет сбросил двух парашютистов. Одного из них хлопцы поймали. Это родовитый пленный немец, был два месяца на пропагандистской подготовке в Житомире. Одет в мундир солдата вермахта, винтовка "Маузер" без патронов. Задачей его было до 14.III передать письмо немецкого генерала Зейдлица (который попал в плен под Сталинградом) фельдмаршалу южного сектора Манштейну, а после явиться в партизанский отряд Андреева. В нараменнике (погоне) у него было свидетельство, указыавшее, что партизаны могут принять его в свои отряды. Его информировали, что он может столкнуться с вермахтом или с большевистскими партизанам; про украинских партизан ему ничего не говорили. Письмо он добровольно отдал нашим хлопцам, которые ему говорили, что они, собственно, большевистские партизаны и поручат это письмо. Он находится под надзором. свидетельство еще у него не забран, потому что еще не сориентировался где находится, по-доброму все говорит, а если кричать на него, то не хочет ничего рассказывать. Дело его передали в Обл[астную] C[Б]. Посылая, [большевики] информировали его, что Манштейн был 3.III в Тернополе, а если [бы] в Тернополе его не было, то пусть идет до Станислава. При упоминании гестапо - бледнеет.
Выписку этого письма прилагаю. Собственноручно (?) подписанный оригинал у меня. Написано ли это письмо НКВД, или нем[ецким] генералом - трудно сказать. парашютист имел несколько таких писем к семье. Они у меня.
Слава Украине! Ярослав
Таким образом, письмо генерала Зейдлица, легшее на стол Манштейну в середине марта, было захвачено оуновцами поздно вечером 3 марта. А теперь займемся хронологией. Допустим, день у оуновцев уходит на то, чтобы разобраться в том, кто за письмо им попало в руки. Затем Ярослав посылает соответствующую информацию и копию письма в областную СБ. Примерно 14 марта Ярослав посылает еще одно сообщение о захваченном парашютисте вместе с копией письма своему непосредственному начальству (учитываем, что все это передается в условиях подполья). Немец и оригинал письма к 14 марта находится у Ярослава. Все происходит довольно неторопливо: с момента захвата прошло уже полторы недели.
Однако уже очень скоро письмо лежит на столе у Манштейна. Когда? - давайте посчитаем. 19-го Манштейн улетает в Оберзальцберг. За несколько дней до этого к нему прилетает генерал Шмундт с подписным листом; к этому времени захваченное оуновцами письмо уже у Манштейна. Получается, что передали его где-то 15 - 17 марта. Скорее всего - 16-го.
И это не снятая оуновцами копия; Манштейн пишет, что письмо "казалось подлинным" - следовательно, в документе была и подпись Зейдлица, и написано оно было носителем языка. В оуновских копиях же точно не было подписи (зачем ее копировать?), да и без ошибок, скорее всего, не обошлось.
То есть: буквально за несколько дней оригинал письма из базирующегося где-то в сельской местности на Тернопольщине оуновского подразделения был доставлен в штаб-квартиру командующего группой армий "Юг". Подобное возможно только при очень высоком уровне координации между ОУН и германскими спецслужбами.