История правосудия до реформы 1864 года
Д.Л. Турыгин // Молодой ученый. — 2018. — №1. — Для просмотра ссылки Зарегистрируйтесь.
Д.Л. Турыгин // Молодой ученый. — 2018. — №1. — Для просмотра ссылки Зарегистрируйтесь.
Судебная власть и формы ее реализации в уголовном судопроизводстве на протяжении всего исторического периода становления и развития уголовно-процессуального законодательства являлись предметом повышенного научного интереса. Этот факт обусловлен, прежде всего, правовым положением суда как носителя самостоятельной ветви государственной власти, встроенной в систему «сдержек и противовесов» и обеспечивающей сбалансированность всего государственного механизма.
В исторической ретроспективе формирование современной модели правосудия происходило на протяжении многих столетий. Традиционно принято выделять несколько относительно обособленных эпох, характеризующихся специфическими чертами функционирования судебной власти в рамках той или иной формы уголовного судопроизводства: до судебной реформы 1864 года, пост реформенную (c 1864 года по 1917 год), советскую и постсоветскую1. Полагаем, что каждый из названных исторических периодов обусловлен принятием знаковых нормативно-правовых актов, закладывавших основу постепенного построения в России алгоритма реализации судебной власти, в основе которого лежат принципы коллегиальности суда, состязательности процесса, независимости и беспристрастности судьи, свободы оценки доказательств, равенства граждан, мотивированности и обоснованности судебных решений и т.д.
В многочисленных историографических исследованиях, посвященных становлению и развитию суда в России, констатируется невозможность установления точной даты его зарождения2. Согласно некоторым источникам, первое упоминание суда содержится в Уставе Владимира Святославовича «О десятинах, судах и людях церковных», появившемся через 15 лет после принятия на Руси христианства3. Полагаем, что наиболее значимыми нормативными актами, характеризующими полномочия и организацию судебной деятельности в уголовном судопроизводстве до реформы 1864 года, можно считать Русскую Правду, Новгородскую и Псковскую судные грамоты, Судебники 1497 и 1550 гг., Соборное уложение 1649 г., Краткое изображение процессов или судебных тяжб 1715 г.
Читать далее (Раскрыть)
Анализ истории правосудия в Древнерусском государстве заключается в исследовании положений Русской Правды Ярослава, самый древний список которой датирован 1016 г. Именно этот документ устанавливает определенный комплекс уголовно-процессуальных действий по судебному рассмотрению противоправных деяний. При этом названными полномочиями наделяется князь, привлекавший в наиболее сложных случаях вече, принимавшее решение, подлежащее немедленному исполнению. Уголовный процесс, согласно Русской Правде, носил ярко выраженный частно-исковой характер, т. к. возбуждение уголовного преследования ставилось в зависимость от волеизъявления потерпевшего, его семьи или рода; стороны именовались «сутяжниками», имели равные права, при этом, как отмечает М.Ф. Владимирский-Буданов, «каждый иск считался обвинением, так как всякое притязание носило деликтный характер»4. Таким образом, изначально общинный суд рассматривал как уголовные, так и гражданские дела. Постепенно, c укреплением княжеской власти его компетенция ограничивалась гражданскими исками.
Судебный процесс носил открытый и состязательный характер. Анализ текста Русской Правды позволяет структурировать его на несколько относительно самостоятельных этапов: объявление на торгу или «заклич» (ст. 32, 34); свод или тяжба сторон (ст. 35–39); следствие или «гонение следа» (ст. 77), которое применительно к современному процессу рассматривается как подготовка к судебному разбирательству5. Необходимо отметить, что уже в рассматриваемый период можно говорить о судебном доказывании в специфических формах — «ордалии», присяга и жребий (например, в соответствии со ст. 21 Пространной редакции Русской Правды «если ответчик станет искать свидетелей и не найдет, а истец поддерживает обвинение в убийстве, тогда решать их дело посредством испытания железом»6).
Нельзя не отметить, что Русская Правда не была единственным источником права в данный период. Так, имелись многочисленные церковные уставы (например, Устав князя Ярослава, Устав великого князя Всеволода о церковных судах, и о людех, и о мерилах торговых, «Правосудие метрополичие»7 и др.), по содержанию которых можно судить о становлении системы церковных судов, существовавших параллельно со светскими и рассматривавших дела о нарушении религиозных заповедей, преступлениях, совершенных на землях, принадлежавших церкви и т.д.
Самостоятельное значение в контексте развития судебной власти имеют Новгородская и Псковская Судные грамоты, поскольку вечевой уклад этих городов не мог не сказаться на судоустройстве. Из содержания Новгородской судной грамоты можно сделать вывод о слиянии церковного и светского судов, поскольку она предусматривает совместное отправление правосудия вече и архиепископом вне зависимости от категории дела. Достаточно детально была регламентирована и сама процедура. Так, в досудебном порядке сторонам предлагалось помириться c выдачей соответствующих грамот, которые обжалованию не подлежали. Если же стороны от примирения отказывались — созывался суд, на котором присутствовали истец, ответчик и нанятые ими рассказчики, доводившие суть правового спора до присутствующих. После приведения сторон к присяге суд в составе десяти представителей различных сословий высказывал свою точку зрения и выносил вердикт, который регистрировался дьяками и оформлялся в виде грамоты, скреплявшейся подписями и печатью суда. Судебные издержки и пошлину, налагаемую в форме штрафа в пользу города и церкви, несла проигравшая сторона, которая наделялась правом обжалования вынесенного решения в церковном суде.
Псковская судная грамота (1467 г.) признается одним из основных нормативных источников периода феодальной раздробленности и оценивается как акт, систематизирующий право Пскова и Новгорода, в котором «присутствует достаточно высокий уровень детализации правового регулирования и прослеживается развитое юридическое мышление»8. В частности в названном документе впервые приводится текст судебной присяги: «И судьям псковским и посадникам погородским и старостам пригородским по тому ж крест целовать на том, што им судити право по крестному целованию…» (ст.77 Псковской судной грамоты)9. Процесс уже делился на состязательный и розыскной, который использовался по уголовным делам об «измене» и не требовал наличия иска потерпевшего как повода к «гонению следа». Достаточно развитой была система доказательств, в числе которых впервые появляются письменные документы и предметы («поличное», изъятое у подозреваемого во время обыска). Появляется и институт представительства, которое осуществлялось через пособников. При этом неявка в суд каралась приводом и проигрышем неявившейся стороны. Выигравшей стороне выдавалась Правая грамота, на основании которой исполнялось судебное решение10.
Таким образом, периоды становления государственности и феодальной раздробленности c точки зрения развития судебной власти и правосудия характеризуются постепенным переходом от частно-искового к розыскному процессу, от региональной специфики судопроизводства к наметившейся тенденции унификации, основывающейся в числе прочего на схожем законодательстве.
Первую судебную реформу в Русском государстве связывают c принятием Судебника 1497 года, который воспринял многие положения Новгородской судной грамоты в части судоустройства. Так, инстанционность выражается в наличии двух видов судов: высшего и низшего. Это было обусловлено территориальным устройством государства. Высший суд состоял из представителей боярства, его решения докладывались князю и обжалованию не подлежали. Низший суд в уездах и волостях, которые были разделены на судебные округа, осуществлялся наместниками (тиунами). Сторонам предоставлялась возможность обжаловать его решения в высший суд. Если говорить о форме судопроизводства, то согласно Судебнику 1497 года, она также делилась на две процедуры — состязательную и розыскную. Последняя, в отличие от Русской Правды, предполагала преследование за преступление уже не как за «обиду», a как за «лихое дело», т. е. покушение на интересы государства. Существенные изменения претерпевает система доказательств, в числе которых особо выделяются «поличное» и «послух» (показания свидетелей). Так, в соответствии со ст. 48–54 Судебника 1497 года для признания лица виновным в совершении государственного преступления было достаточно показаний пяти свидетелей, данных под присягой. Вместе c тем статус свидетеля регламентируется достаточно подробно как в части признания лица таковым (лицо, видевшее и знавшее обстоятельства дела), так и в части ответственности за лжесвидетельство, которое относится к преступлениям. Еще одной новеллой Судебника Ивана III стала обязательная письменная регистрация судебных решений, что в специальной литературе оценивается как преемственность правовой традиции, заложенной Новгородской и Псковской судными грамотами11. По истечении 8 суток со дня вынесения решения суда сторонам выдавалась бессудная грамота, зарегистрированная в установленном порядке
Еще одним этапом эволюционного развития розыскной формы уголовного судопроизводства стало принятие Судебника 1550 года, который отменил суд великого князя, оставив окончательной инстанцией боярский суд. В соответствии со ст. 20 названного документа состязательные начала процесса были существенно усложнены за счет введения письменной формы жалобы, которая облагалась пошлиной. Окончательно исключался из системы доказательств судебный поединок, проведение которого стало караться экономическими санкциями.
Судебник Ивана IV распространил инквизиционный порядок производства не только на государственные преступления, но и на тяжкие имущественные (ст. 58). Уголовное преследование по названным преступлениям возбуждалось по инициативе государства путем вручения обвиняемому «погонной грамоты», которая являлась началом расследования и предполагала при отсутствии иных доказательств возможность обвинения путем допроса 20 свидетелей из числа «добрых людей». Доказывание невиновности вменялось в обязанность подсудимому (ст. 52), который был лишен возможности участвовать в допросе свидетелей и исследовании иных доказательств. Необходимо отметить, что Судебник 1550 года впервые вводит в уголовное судопроизводство понятие «мера пресечения», которая рассматривалась как лишение свободы либо бессрочно, либо на определенный срок до получения поручительства (ст. 55). Как отмечает Н. А. Колоколов, процессуально допускались не только заключение под стражу, но и телесные наказания, a также ограничение в передвижении на период расследования12.
В части доказывания Судебник 1550 года оперирует уже двумя понятиями — формальные доказательства, в качестве которых рассматривались свидетельские показания и признание вины подсудимым, a также фактически доказательства, включавшие в себя многочисленные «жалобницы», «докладные», «полетные грамоты», «бессудные грамоты», результаты «повального обыска», пытку. Такое структурирование материалов уголовного дела позволяет утверждать, что инквизиционные начала уголовного судопроизводства свели к минимуму свободу усмотрения сторон, a также возможности реализации обвиняемым своего права на защиту, которое носило номинальный характер13.
Соборное Уложение 1649 года еще более оформило тенденцию формирования сословного суда в условиях централизации государственной власти, что окончательно привело к слиянию судебной системы и органов управления. Из текста названного документа можно сделать вывод, что уже сложилась стабильная судебная система, включавшая в себя три инстанции:
1) Суд Боярской Думы, который рассматривал наиболее важные дела государственной значимости;
2) приказные суды, которые имели собственную профессиональную либо территориальную компетенцию (Судный Московский, Владимирский, Челобитный, Сыскной, Разбойный приказы и др.);
3) суды выборных губных органов (земские суды).
Если в начальном тексте Соборного Уложения 1649 года еще фигурировали две формы производства по уголовным делам, то после внесения в него изменений Указом 1697 года «Об отмене в судных делах очной ставки, о бытии вместо оных расспросу и розыску, о свидетелях, об отводе оных, о присяге, о наказании лжесвидетелей и о пошлинных деньгах»14, инквизиционный суд был окончательно утвержден в качестве единственного порядка судопроизводства. При этом на фоне ликвидации вотчинных и церковных судов в сферу юрисдикции государственного суда включаются не только дела о преступлениях против царя и государства («слово и дело государево»), но и многочисленные преступления против личности и имущества, a также преступления против церкви, которые относились к числу особо тяжких. Досудебное расследование начиналось по доносам или жалобам потерпевших, которые должны были иметь письменную форму (ст.ст. 91, 92, 280). Получила развитие и система розыскных действий, ограничивающих обвиняемого в правах (обыск, очная ставка, допрос под пыткой и т.д.).
Многочисленные новации в государственной и общественной жизни России, сопровождавшие правление Петра I не могли не коснуться и устройства судебной власти. Наметилась тенденция обособления судебной системы как совокупности специализированных органов, отделенных от иных органов государственной власти и управления, имеющих исключительную компетенцию по осуществлению правосудия, но подчиненных государю. Вдохновителем этой идеи считается И. Т. Посошков, который последовательно продвигал «прямое правосудие», подконтрольное «оку государеву» в лице прокуратуры15. Законодательно названная идея была воплощена в «Кратком изображении процессов или судебных тяжеб», принятых в 1715 году16. Из преамбулы названного документа следует исключительность инквизиционного процесса по уголовным делам: «… вместо судов и очных ставок по челобтью всяких чинов людей в обидах и в разореньях чинить розыск в брани и в бесчестье …». Более того, в ст. 1 гл. 2 впервые упоминается понятие «судебный процесс», понимаемое как «…дело судимое, через который случающыяся тяжебные дела основательным представлением и из обстоятельства дел обретенных доказов явны сочиняются, и потом от судей, по изобретению оных притчин, решение чинится». Однако все судебное разбирательство сводилось к слушанию доказательств, собранных приставом в ходе розыска, при этом упоминается всего четыре их вида: «... через своевольное признание; через свидетелей; через письмянные доводы; через присягу» (ст. 6 гл. 1 ч.2 «Краткого изображения процессов или судебных тяжеб»). Следуя традиции розыскной формы судопроизводства, предпочтение отдается собственному признанию обвиняемого, имевшему статус «царицы доказательств»: «Когда кто признает, чем он виновен есть, тогда далняго доказу не требует, понеже собственное признание есть лутчее свидетельство всего света» (ст. 1 гл. 2 ч.2). Господствующей становится формальная теория доказательств: ценность каждого из них считается заранее установленной и неизменной.
Таким образом, анализ положений знаковых нормативных актов периодов становления и развития государственности на Руси, феодальной раздробленности и централизации государственной власти позволяет говорить об эволюции законодательства, регламентирующего статус суда и форму судопроизводства, от частно-исковой к инквизиционной. Как справедливо отмечает А. В. Смирнов, именно в названный период происходит «развитие отдельных элементов розыскного уголовного процесса, позволяющих определить его типологию: от уголовной расправы до инквизиционного и следственного процессов»17.
Судебный процесс носил открытый и состязательный характер. Анализ текста Русской Правды позволяет структурировать его на несколько относительно самостоятельных этапов: объявление на торгу или «заклич» (ст. 32, 34); свод или тяжба сторон (ст. 35–39); следствие или «гонение следа» (ст. 77), которое применительно к современному процессу рассматривается как подготовка к судебному разбирательству5. Необходимо отметить, что уже в рассматриваемый период можно говорить о судебном доказывании в специфических формах — «ордалии», присяга и жребий (например, в соответствии со ст. 21 Пространной редакции Русской Правды «если ответчик станет искать свидетелей и не найдет, а истец поддерживает обвинение в убийстве, тогда решать их дело посредством испытания железом»6).
Нельзя не отметить, что Русская Правда не была единственным источником права в данный период. Так, имелись многочисленные церковные уставы (например, Устав князя Ярослава, Устав великого князя Всеволода о церковных судах, и о людех, и о мерилах торговых, «Правосудие метрополичие»7 и др.), по содержанию которых можно судить о становлении системы церковных судов, существовавших параллельно со светскими и рассматривавших дела о нарушении религиозных заповедей, преступлениях, совершенных на землях, принадлежавших церкви и т.д.
Самостоятельное значение в контексте развития судебной власти имеют Новгородская и Псковская Судные грамоты, поскольку вечевой уклад этих городов не мог не сказаться на судоустройстве. Из содержания Новгородской судной грамоты можно сделать вывод о слиянии церковного и светского судов, поскольку она предусматривает совместное отправление правосудия вече и архиепископом вне зависимости от категории дела. Достаточно детально была регламентирована и сама процедура. Так, в досудебном порядке сторонам предлагалось помириться c выдачей соответствующих грамот, которые обжалованию не подлежали. Если же стороны от примирения отказывались — созывался суд, на котором присутствовали истец, ответчик и нанятые ими рассказчики, доводившие суть правового спора до присутствующих. После приведения сторон к присяге суд в составе десяти представителей различных сословий высказывал свою точку зрения и выносил вердикт, который регистрировался дьяками и оформлялся в виде грамоты, скреплявшейся подписями и печатью суда. Судебные издержки и пошлину, налагаемую в форме штрафа в пользу города и церкви, несла проигравшая сторона, которая наделялась правом обжалования вынесенного решения в церковном суде.
Псковская судная грамота (1467 г.) признается одним из основных нормативных источников периода феодальной раздробленности и оценивается как акт, систематизирующий право Пскова и Новгорода, в котором «присутствует достаточно высокий уровень детализации правового регулирования и прослеживается развитое юридическое мышление»8. В частности в названном документе впервые приводится текст судебной присяги: «И судьям псковским и посадникам погородским и старостам пригородским по тому ж крест целовать на том, што им судити право по крестному целованию…» (ст.77 Псковской судной грамоты)9. Процесс уже делился на состязательный и розыскной, который использовался по уголовным делам об «измене» и не требовал наличия иска потерпевшего как повода к «гонению следа». Достаточно развитой была система доказательств, в числе которых впервые появляются письменные документы и предметы («поличное», изъятое у подозреваемого во время обыска). Появляется и институт представительства, которое осуществлялось через пособников. При этом неявка в суд каралась приводом и проигрышем неявившейся стороны. Выигравшей стороне выдавалась Правая грамота, на основании которой исполнялось судебное решение10.
Таким образом, периоды становления государственности и феодальной раздробленности c точки зрения развития судебной власти и правосудия характеризуются постепенным переходом от частно-искового к розыскному процессу, от региональной специфики судопроизводства к наметившейся тенденции унификации, основывающейся в числе прочего на схожем законодательстве.
Первую судебную реформу в Русском государстве связывают c принятием Судебника 1497 года, который воспринял многие положения Новгородской судной грамоты в части судоустройства. Так, инстанционность выражается в наличии двух видов судов: высшего и низшего. Это было обусловлено территориальным устройством государства. Высший суд состоял из представителей боярства, его решения докладывались князю и обжалованию не подлежали. Низший суд в уездах и волостях, которые были разделены на судебные округа, осуществлялся наместниками (тиунами). Сторонам предоставлялась возможность обжаловать его решения в высший суд. Если говорить о форме судопроизводства, то согласно Судебнику 1497 года, она также делилась на две процедуры — состязательную и розыскную. Последняя, в отличие от Русской Правды, предполагала преследование за преступление уже не как за «обиду», a как за «лихое дело», т. е. покушение на интересы государства. Существенные изменения претерпевает система доказательств, в числе которых особо выделяются «поличное» и «послух» (показания свидетелей). Так, в соответствии со ст. 48–54 Судебника 1497 года для признания лица виновным в совершении государственного преступления было достаточно показаний пяти свидетелей, данных под присягой. Вместе c тем статус свидетеля регламентируется достаточно подробно как в части признания лица таковым (лицо, видевшее и знавшее обстоятельства дела), так и в части ответственности за лжесвидетельство, которое относится к преступлениям. Еще одной новеллой Судебника Ивана III стала обязательная письменная регистрация судебных решений, что в специальной литературе оценивается как преемственность правовой традиции, заложенной Новгородской и Псковской судными грамотами11. По истечении 8 суток со дня вынесения решения суда сторонам выдавалась бессудная грамота, зарегистрированная в установленном порядке
Еще одним этапом эволюционного развития розыскной формы уголовного судопроизводства стало принятие Судебника 1550 года, который отменил суд великого князя, оставив окончательной инстанцией боярский суд. В соответствии со ст. 20 названного документа состязательные начала процесса были существенно усложнены за счет введения письменной формы жалобы, которая облагалась пошлиной. Окончательно исключался из системы доказательств судебный поединок, проведение которого стало караться экономическими санкциями.
Судебник Ивана IV распространил инквизиционный порядок производства не только на государственные преступления, но и на тяжкие имущественные (ст. 58). Уголовное преследование по названным преступлениям возбуждалось по инициативе государства путем вручения обвиняемому «погонной грамоты», которая являлась началом расследования и предполагала при отсутствии иных доказательств возможность обвинения путем допроса 20 свидетелей из числа «добрых людей». Доказывание невиновности вменялось в обязанность подсудимому (ст. 52), который был лишен возможности участвовать в допросе свидетелей и исследовании иных доказательств. Необходимо отметить, что Судебник 1550 года впервые вводит в уголовное судопроизводство понятие «мера пресечения», которая рассматривалась как лишение свободы либо бессрочно, либо на определенный срок до получения поручительства (ст. 55). Как отмечает Н. А. Колоколов, процессуально допускались не только заключение под стражу, но и телесные наказания, a также ограничение в передвижении на период расследования12.
В части доказывания Судебник 1550 года оперирует уже двумя понятиями — формальные доказательства, в качестве которых рассматривались свидетельские показания и признание вины подсудимым, a также фактически доказательства, включавшие в себя многочисленные «жалобницы», «докладные», «полетные грамоты», «бессудные грамоты», результаты «повального обыска», пытку. Такое структурирование материалов уголовного дела позволяет утверждать, что инквизиционные начала уголовного судопроизводства свели к минимуму свободу усмотрения сторон, a также возможности реализации обвиняемым своего права на защиту, которое носило номинальный характер13.
Соборное Уложение 1649 года еще более оформило тенденцию формирования сословного суда в условиях централизации государственной власти, что окончательно привело к слиянию судебной системы и органов управления. Из текста названного документа можно сделать вывод, что уже сложилась стабильная судебная система, включавшая в себя три инстанции:
1) Суд Боярской Думы, который рассматривал наиболее важные дела государственной значимости;
2) приказные суды, которые имели собственную профессиональную либо территориальную компетенцию (Судный Московский, Владимирский, Челобитный, Сыскной, Разбойный приказы и др.);
3) суды выборных губных органов (земские суды).
Если в начальном тексте Соборного Уложения 1649 года еще фигурировали две формы производства по уголовным делам, то после внесения в него изменений Указом 1697 года «Об отмене в судных делах очной ставки, о бытии вместо оных расспросу и розыску, о свидетелях, об отводе оных, о присяге, о наказании лжесвидетелей и о пошлинных деньгах»14, инквизиционный суд был окончательно утвержден в качестве единственного порядка судопроизводства. При этом на фоне ликвидации вотчинных и церковных судов в сферу юрисдикции государственного суда включаются не только дела о преступлениях против царя и государства («слово и дело государево»), но и многочисленные преступления против личности и имущества, a также преступления против церкви, которые относились к числу особо тяжких. Досудебное расследование начиналось по доносам или жалобам потерпевших, которые должны были иметь письменную форму (ст.ст. 91, 92, 280). Получила развитие и система розыскных действий, ограничивающих обвиняемого в правах (обыск, очная ставка, допрос под пыткой и т.д.).
Многочисленные новации в государственной и общественной жизни России, сопровождавшие правление Петра I не могли не коснуться и устройства судебной власти. Наметилась тенденция обособления судебной системы как совокупности специализированных органов, отделенных от иных органов государственной власти и управления, имеющих исключительную компетенцию по осуществлению правосудия, но подчиненных государю. Вдохновителем этой идеи считается И. Т. Посошков, который последовательно продвигал «прямое правосудие», подконтрольное «оку государеву» в лице прокуратуры15. Законодательно названная идея была воплощена в «Кратком изображении процессов или судебных тяжеб», принятых в 1715 году16. Из преамбулы названного документа следует исключительность инквизиционного процесса по уголовным делам: «… вместо судов и очных ставок по челобтью всяких чинов людей в обидах и в разореньях чинить розыск в брани и в бесчестье …». Более того, в ст. 1 гл. 2 впервые упоминается понятие «судебный процесс», понимаемое как «…дело судимое, через который случающыяся тяжебные дела основательным представлением и из обстоятельства дел обретенных доказов явны сочиняются, и потом от судей, по изобретению оных притчин, решение чинится». Однако все судебное разбирательство сводилось к слушанию доказательств, собранных приставом в ходе розыска, при этом упоминается всего четыре их вида: «... через своевольное признание; через свидетелей; через письмянные доводы; через присягу» (ст. 6 гл. 1 ч.2 «Краткого изображения процессов или судебных тяжеб»). Следуя традиции розыскной формы судопроизводства, предпочтение отдается собственному признанию обвиняемого, имевшему статус «царицы доказательств»: «Когда кто признает, чем он виновен есть, тогда далняго доказу не требует, понеже собственное признание есть лутчее свидетельство всего света» (ст. 1 гл. 2 ч.2). Господствующей становится формальная теория доказательств: ценность каждого из них считается заранее установленной и неизменной.
Таким образом, анализ положений знаковых нормативных актов периодов становления и развития государственности на Руси, феодальной раздробленности и централизации государственной власти позволяет говорить об эволюции законодательства, регламентирующего статус суда и форму судопроизводства, от частно-исковой к инквизиционной. Как справедливо отмечает А. В. Смирнов, именно в названный период происходит «развитие отдельных элементов розыскного уголовного процесса, позволяющих определить его типологию: от уголовной расправы до инквизиционного и следственного процессов»17.
Литература (Раскрыть)
1 Гравина А. А., Кашепов В. П., Макарова О. В. и др. Организация и деятельность судов общей юрисдикции: новеллы и перспективы: Монография / отв. ред. В. П. Кашепов. М.: КОНТРАКТ, 2016. С. 18; Правосудие в современном мире: Монография / под ред. В. М. Лебедева, Т. Я. Хабриевой. М.: Норма, 2014. С. 181.
2 Организация судебной деятельности: Учебник / под ред. В. В. Ершова. М.: РГУП, 2016. С. 34.
3 Судебная власть в России. История. Документы / Под ред. О. Е. Кутафина, В. М. Лебедева, Г. Ю. Семигина. М.: Мысль, 2003. Т. 1. С. 5.
4 Владимирский-Буданов М. Ф. Очерки истории русского права. Ростов н\Д.: Феникс, 1996. С. 174.
5 Правосудие в современном мире: Монография / под ред. В. М. Лебедева, Т. Я. Хабриевой. М.: Норма, 2014. С. 186.
6 Текст Пространной редакции Русской Правды приводится по работе: Загорский Г. И., Зюбанов Ю. А. У истоков российского уголовного судопроизводства. М.: Проспект, 2016. С. 71–78.
7 Российское законодательство X-XX веков: в 9 т. / под общ. ред. О. И. Чистякова. Т. Законодательство Древней Руси. М.: Юридическая литература, 1984. С. 148–193.
8 Лекции и исследования по древней истории русского права / Сергеевич В. И.; Под ред., с предисл.: Томсинов В. А. М.: Зерцало, 2004. С.126–138.
9 Текст Псковской Судной грамоты приводится по работе: Загорский Г. И., Зюбанов Ю. А. У истоков российского уголовного судопроизводства. М.: Проспект, 2016. С. 79–82.
10 История, теория, перспективы развития правосудия и альтернативных юридических процедур в России / под ред. В. К. Цечоева. М.: Проспект, 2015. С. 52.
11 История, теория, перспективы развития правосудия и альтернативных юридических процедур в России / под ред. В. К. Цечоева. М.: Проспект, 2015. С. 59.
12 История российского правосудия / Под ред. Н. А. Колоколова. М.: Закон и право, 2010. С. 148.
13 Лекции и исследования по древней истории русского права / Сергеевич В. И.; Под ред., с предисл.: Томсинов В. А. М.: Зерцало, 2004. С.140.
14 Российское законодательство Х-ХХ веков / Под ред. О. И. Чистякова. Т. 4. М., 1986. С.408–425.
15 Судебная реформа Петра I: Историко-правовое исследование. Монография / Серов Д. О. М.: ИКД «Зерцало-М», 2009. С. 246.
16 Российское законодательство Х-ХХ веков / Под ред. О. И. Чистякова. Т. 4. М., 1986. С.408–425.
17 Смирнов А. В. Модели уголовного процесса. СПб.: Наука, 2000. С. 3–25.
2 Организация судебной деятельности: Учебник / под ред. В. В. Ершова. М.: РГУП, 2016. С. 34.
3 Судебная власть в России. История. Документы / Под ред. О. Е. Кутафина, В. М. Лебедева, Г. Ю. Семигина. М.: Мысль, 2003. Т. 1. С. 5.
4 Владимирский-Буданов М. Ф. Очерки истории русского права. Ростов н\Д.: Феникс, 1996. С. 174.
5 Правосудие в современном мире: Монография / под ред. В. М. Лебедева, Т. Я. Хабриевой. М.: Норма, 2014. С. 186.
6 Текст Пространной редакции Русской Правды приводится по работе: Загорский Г. И., Зюбанов Ю. А. У истоков российского уголовного судопроизводства. М.: Проспект, 2016. С. 71–78.
7 Российское законодательство X-XX веков: в 9 т. / под общ. ред. О. И. Чистякова. Т. Законодательство Древней Руси. М.: Юридическая литература, 1984. С. 148–193.
8 Лекции и исследования по древней истории русского права / Сергеевич В. И.; Под ред., с предисл.: Томсинов В. А. М.: Зерцало, 2004. С.126–138.
9 Текст Псковской Судной грамоты приводится по работе: Загорский Г. И., Зюбанов Ю. А. У истоков российского уголовного судопроизводства. М.: Проспект, 2016. С. 79–82.
10 История, теория, перспективы развития правосудия и альтернативных юридических процедур в России / под ред. В. К. Цечоева. М.: Проспект, 2015. С. 52.
11 История, теория, перспективы развития правосудия и альтернативных юридических процедур в России / под ред. В. К. Цечоева. М.: Проспект, 2015. С. 59.
12 История российского правосудия / Под ред. Н. А. Колоколова. М.: Закон и право, 2010. С. 148.
13 Лекции и исследования по древней истории русского права / Сергеевич В. И.; Под ред., с предисл.: Томсинов В. А. М.: Зерцало, 2004. С.140.
14 Российское законодательство Х-ХХ веков / Под ред. О. И. Чистякова. Т. 4. М., 1986. С.408–425.
15 Судебная реформа Петра I: Историко-правовое исследование. Монография / Серов Д. О. М.: ИКД «Зерцало-М», 2009. С. 246.
16 Российское законодательство Х-ХХ веков / Под ред. О. И. Чистякова. Т. 4. М., 1986. С.408–425.
17 Смирнов А. В. Модели уголовного процесса. СПб.: Наука, 2000. С. 3–25.