Похожие Темы

[Dezperado]

Кардиец

Цитата

Да уж, правы древние. . . Дар речи дан всем, а ум - лишь некоторым.

Ой, как вы правы, ведь мера ваших умственных высказываний, как вы выразились, имеет границы. Вот вы их все время нам и демонстрируете.

Цитата

Так чем отличается генеральное сражение от стычки? Что парфянам принесла удача в столкновениях с Цезеннием Петом, Максимом и Северианом?

Еще Дибвойз писал, а затем его поддержал и Бенджамин Исаак, что главной целью парфянских набегов на Сирию было не завоевание новой территории, и не восстановление империи Ахеменидов, а ослабление материальной базы противника. Главной целью парфянской стратегии в столкновениях с римлянами было удержание собственной территории. После поражения Пета римляне утратили влияние в Армении. После поражения Максима вывели войска из Месопотамии (мнение Дибвойза), после поражения Севериана и Корнелиана, которые серьезно ослабили Сирийскую группировку римлян, им пришлось перебрасывать 6-7 легионов и императора, чтобы восстановить равновесие.

Цитата

И кто в конечном итоге в очередной раз оккупировал вражескую столицу.

Во-первых, у парфян было несколько столиц. Ктесифон -- это зимняя столица. Летняя столица -- Экбатаны. Древняя столица -- Ниса, кроме того, важную роль в культе предков династии играл Михрдаткерт. Как я уже написал, римляне, примерно через 100 лет сумели приспособиться к тактике парфян и смогли несколько раз занять Месопотамию. Но не смогли уничтожить парфянскую армию и закрепиться в Месопотамии. 280 лет взаимоотношений и всего 1 завоеванная римлянами провинция.
А что касается просчетов Антония, то от этого сам факт поражения разве аннигилируется?

Цитата

Вот только Никоноров не в курсе такого "специалиста" как Десперадо и тоже видит в парфянском войске катафрактов.

Ох, не врите, не врите. Он их видит только в эпизоде с черепахой, а не эпизоде атаки галльской конницы, где их прозрели именно вы, за что и были выведены на чистую воду.

Цитата

Именно отсюда вытекает безоговорочное доверие к тому, что Антоний действительно умолял телохранителя о смерти. Может он и вправду римлянина встретил, который выжил после Карр и показал ему дорогу, а? Поверим этой версии?

То, что Антоний просил своего вольноотпущенника убить его при неудачном исходе сражения, пишет и Плутарх, а эту версию принимает и Дибвойз. Флор, конечно, преувеличил, но для нас главное, что он писал о бегстве Антония.

Цитата

Апеллирование Десперадо к историографии выглядит крайне неумело.

Ну да, ведь Дибвойз пишет о победе Фраата, а Бокщанин о почти что катастрофической неудаче Антония. Что нашего говорителя глупостей явно не устраивает, но вот поделать он ничего не может.

Цитата

И армяне пользуясь поддержкой римлян даже смогли одержать победу в одном из сражений).

Только наше чудо картонное забыло добавить, что как только римлянцы Антония ушли, армяне восстали и вырезали римские гарнизоны в 33 г до н.э.

Цитата

Оппонент ссылается на Бокщанина и даже не в курсе, что Бокщанин этого Антония ругает за его непомерные просчеты – да еще как.

Да вот только о его победах не пишет, очередная пичалька для вас. А кто вообще, кроме вас пишет о победах Антония? Кто из современных историков? Или один вы их прозрели?

Цитата

Ведь это только мой оппонент настолько оригинален, что сначала наехал на камрада «Молдован» (очередного фанатика парфян) с вопросом: «А вы не напомните нам, сколько раз римляне брали Ктесифон?» (т.е. ставя под сомнение парфянское воинство), а потом сразу изменил свою позицию и начал доказывать, какие парфяне крутые. Как это понимать?

Еще раз для альтернативно мыслящих:

Спойлер (раскрыть)

Парфянская тактика, а именно, появление у парфян в конце 2 в до н.э. лука гуннского типа, а еще раньше и катафрактов, стала для римлян неприятным сюрпризом. Она отлично подходила для открытой местности, поэтому римляне потерпели поражения при Каррах, а поход Антония закончился поражением. Однако, хороший полководец на пересеченной местности вполне мог ей противостоять, поэтому парфяне были разбиты в Сирии Кассием, а при Гиндаре -- Вентидием Баасом. В конце 1 в до н.э -первой половине 1 в н.э. римская тактика на востоке трансформируется: римляне начинают широко использовать войска своих арабских союзников, конных и пеших лучников, кот могли дать отпор парфянам. Так, при осаде Иерусалиме они уже составляли до 1/4 римской армии. Позднее из арабов формируются ауксилии пеших и конных лучников, например, Cohortа II Syrorum Milliaria Sagittariorum, и т.д. Кроме того, в восточном лимесе римлянами была создана обширная сеть крепостей и промежуточных укрепленных пунктов, связанных хорошими дорогами, с охраняемыми колодцами или цистернами, запасами продовольствия и фуража, что позволяло эффективно охранять границы и бороться против парфянских рейдов.
Траян создал мобильные отряды, в которые входили отдельные группировки легкой конницы и пехоты, к которым в отдельных случаях, например, в той же Месопотамии, прибавлялись отряды легионеров. Эти отряды, численностью от 5 до 20 тыс человек действовали отдельно от главной группировки, например отряд Луция Квиента в 116 г. При Адриане их число увеличилось, а при Марке Антонии они с обычной эффективностью действовали против парфян. Что и позволяло римлянам одерживать победы над парфянами. Но как только римляне допускали промах, действовали неосторожно, парфяне наказывали их поражением.
Таким образом, римская тактика все время менялась, приспосабливаясь к парфянской, а не оставалась неизменной, как утверждают некие дубоголовые ромафилы. В то же время парфянская тактика не менялась, кроме того, парфяне находились в состоянии перманентной гражданской войны, что и обуславливало их поражения. Можно отметить, что судя по рельефам Фирузабада и описанию битвы при Нисибисе, что в парфянской армии начинает возрастать число катафрактов -- так парфяне пытались ответить на новую римскую тактику. Но эта тенденция получила дальнейшее развитие уже при Сасанидах.

То есть я, собственно, о том, что римская тактика на Востоке трансформировалась под влиянием парфянской тактики, вплоть до того, что подразделения парфян появляются на римской службе, например, Ala Parthorum. Я уж не говорю о заимстованиях в 3-4 вв катафрактов и клибанариев.

[Lion]

Dezperado, еще и нужно учитывать то, что, про римско-парфянские войны мы знаем практически исключительно из греко-римских источников, а они имеют все основания приукрасить свои победы и уменьшить размеры поражения, с всеми вытекающими...

[Кардиец]

Аорс, в отличие от моего «оппонента», который цитирует то, что даже не читал, Вы в последнем сообщении верно уловили суть и дали грамотный анализ римской политике на Востоке. Восточные страны хороши для опустошения и ослабления, но никак не для управления ими. Именно этим впоследствии и занимались практически все императоры, воевавшие с Парфией-Персией - отхватив буферный участок, они опустошали, разоряли и ослабляли страну, не намереваясь (помимо Траяна) создавать там провинцию. Сам Цезарь, после пробной высадки в Британию быстро распознал, что усилия по овладению этой страной несопоставимы с выгодой, оттуда получаемой, и не цеплялся за ее приобретение, довольствуясь формальным покорением.

[Аорс]

Кардиец
Но можно добавить, что политика Рима на Востоке носила поэтапный характер. Римляне сначала создавали здесь систему "союзников" - зависимых царств, а затем потихоньку поглощали их. Можно предположить, что если бы им удалось добиться стабильного влияния в Армении и Парфии, такая же участь ждала бы и эти страны. Всё-таки не стоит недооценивать парфянскую волю к сопротивлению, ведь несмотря на все поражения, они так и не склонились перед Римом, хотя иногда посылали туда наследников в качестве заложников.

[Савромат]

Аорс

Всё-таки не стоит недооценивать парфянскую волю к сопротивлению, ведь несмотря на все поражения, они так и не склонились перед Римом, хотя иногда посылали туда наследников в качестве заложников.

Имхо тут важнее было отсутствие в Парфии центра, захват которого смог бы положить конец сопротивлению. Рыхлая парфянская конфедерация теряя столицы восстанавливалась из третьего-пятого- седьмого "рода" - снова и снова. Римские удары проваливались в пустоту.
Настоящая воля - подкрепленная идеологическими мифами - была у Сасанидов. С первого Ардашира, провозгласившего программу "персидской реакции" до Халкидона и Мемфиса - и до последнего Хосрова, таки дошедшего и туда и сюда. Правда, как потом выяснилось, на пользу арабов

[Dezperado]

Кардиец (23 января 2015, 22:15):

Аорс, в отличие от моего «оппонента», который цитирует то, что даже не читал, Вы в последнем сообщении верно уловили суть и дали грамотный анализ римской политике на Востоке. Восточные страны хороши для опустошения и ослабления, но никак не для управления ими. Именно этим впоследствии и занимались практически все императоры, воевавшие с Парфией-Персией - отхватив буферный участок, они опустошали, разоряли и ослабляли страну, не намереваясь (помимо Траяна) создавать там провинцию. Сам Цезарь, после пробной высадки в Британию быстро распознал, что усилия по овладению этой страной несопоставимы с выгодой, оттуда получаемой, и не цеплялся за ее приобретение, довольствуясь формальным покорением.

К большому сожалению, такой необразованный человек, как Бокщанин, имел иной взгляд на эту проблему, Парфия и Рим, часть 2, с. 296:

А вот до этого мы можем наблюдать перманентную экспансию Рима на Восток, в попытках восстановить империю Александра. О планах Помпея, Красса и Цезаря я уже писал (кстати, в своей статье Егоров также много рассуждает о римском империализме), упомянем о планах Августа.
Дибвойз, с.129:
Между тем римские потери в столкновениях с парфянами не были
забыты. Война на Востоке определенно входила в планы Октавиана54.

54 Propertius III. 1. 16; 4. 1-19; 5. 48; 9.25; 53 f.; 12. 1-15. В качестве даты ante quem
для этих планов можно было бы рассматривать признание Октавиана богом (Propertius
III. 4. 1-19), а датой post quem — возвращение парфянами боевых знамен в 20 г. до н. э.
Поскольку его покровителем был К. Меценат, друг и военный советник Октавиана,
Проперций должен был иметь возможность получать надежную информацию. Имеются
указания на такие планы уже в 30 г. до н. э.: Tibullus III. 7; Horat. Od. I. 21 f.; 51 (о дате
этой оды см.: Elmore J. Horace and Octavian [Car. I. 2] // CPh. Vol. XXVI. 1931. P. 258-263);
11.2; 12. 53 ff.; 19. 11 f.; 21. 15. О том, как Иккий готовит цепи для мидийца, см.: ibid. I.
29.4 f.; о новых воинских наборах см.: I. 35. 30-32. См. также: ibid. II. 9. 18 ff.; 13. 17 f.;
16. 6; III. 2. 3; 3. 44; 5. 4; 29. 27; Vergil. Aeneis VII. 605 f.
Кампания должна была быть направлена
против Парфии, и по
крайней мере часть войск должна
была следовать по маршруту
Антония. Упоминаются даже
мечты о Бактрии и Индии; послы
или агенты, один из которых именовался
«Ликот», судя по всему,
не раз проникали в эти страны55.
55 Propertius IV. 3.
Возлюбленная Ликота, видимо,
знала, где течет Аракс и сколько
миль может пройти парфянский
конь без воды, и могла обратиться
к цветной карте (карте мира
Агриппы?), чтобы найти место,
где живут дахи.

---

Но такие планы были не только у Августа, но и у Домициана. Дибвойз, 184:
Ближе к концу своего правления Домициан, вероятно, планировал
искать военной славы на Востоке. Его секретарю Абасканцию было
поручено узнать, какие новости приходят с извилистого Евфрата9.
Эту реку предполагалось пересечь у Зевгмы, откуда римская армия
должна была повернуть на север, перейти через Аракс и, возможно,
завоевать царственные Бактры или даже Индию. Планировалось
также, что другие войска вторгнутся в Месопотамию, где в их руках
должны были оказаться богатства Вавилона. Заблаговременно
в Сирию, чтобы встать во главе тамошних легионов, был послан
М. Меций Целер, причем ожидалось, что его предыдущий опыт
в войнах на Востоке принесет большую пользу10

---

9 Statius. Silvae V. 1. 89. Абасканций был другом Стация, поэмы которого наполнены
мыслями о предполагаемой экспедиции.
10 Statius. Silvae 1.4. 77-81; И. 6. 18 f.; praef. ad III; III. 2. 101 ff.; 135 f.; IV. 1.40 ff.; 2.
49; 3. 137; 154; 4. 30 f.; V. 1. 60 f.; 2. 140 f.; 3. 185 ff.

---

Траян, как известно не только строил планы, но и пытался их осуществить.
Что же касается того, что восточные страны хороши только для опустошения, но не для управления ими, то опыт Александра и Селевкидов, худо-бедно процарствовавших около 250 лет, свидетельствует об обратном. Правители Греко-Бактрии продержались около 100 лет. Парфяне, которые тоже были пришлецами в Месопотамии, продержались около 370 лет (а всего правили около 500 лет, кстати, найдите еще одну такую долгоживущую монархию). Мало того, Рим не постеснялся захватить нищую Мавританию и Британию, так что здесь не в экономике было дело. Впрочем, в статье Егорова о планах Цезаря как раз и дается обзор литературы по этому вопросу, например, существует течение в историографии, кот. полагает, что главную роль здесь играла идеология.

[rotr]

Интересная тема, считаю, что достойных противников у Рима хватало: Парфия, Карфаген, Понт, Селевкиды, различнные племена Кельтов, Германцы, Македония, Эпир... Список можно продолжать долго. А вот самый опасный враг Рима - это на мой взгляд внутренний враг, сенат.
Мятежные сенаторы представляли угрозу ни меньшую чем внешние враги. И последние римские императоры тоже вели страну к упадку.

[Dezperado]

В дополнение к уже прозвучавшему, мнение Э. Уилера по поводу вспомогательных войск на Востоке и тактической эволюции римской армии (Everett L. Wheeler, The Army and the Limes in the East//A Companion to the Roman Army, Edited by Paul Erdkamp, 2007).

Спойлер (раскрыть)

Besides individual legionaries, native peoples contributed auxilia or perhaps formed
the core of legions bearing ethnic names. Amyntas’ army, when Galatia was annexed
(25 bc), certainly produced XXII Deiotariana and possibly also part of III Cyrenaica.
By the later fourth century the magister militum of the East’s pseudocomitatenses included
I–II Armeniaca and the Transtigritani. The Sanni/Tzanni southeast of Trapezus supplied
a legion for Julian’s Persian expedition (363) besides a cohort in the Egyptian
Thebaid. Annexations of client-kingdoms often incorporated established units as
auxilia, to which non-native commanders were assigned. Pontus (64) yielded a fleet
and Arabia (106) produced at minimum six cohortes equitatae. Commagene contributed
about six cohorts and an ala. Syria’s numerous units read like a list of cities: Antioch,
Apamea, Tyre, Damascus, Emesa, Palmyra, and Sura. Palestine offered multiple units
from Ituraea and a few from Caesarea. Anatolia was a rich source for legionaries and
auxilia (Galatia, Paphlagonia, Phrygia, Cilicia) and Thrace, considered part of the
East, became a major recruiting ground for both cavalry and infantry. Even units
from the Bosporan Kingdom appear, although populous Egypt with only a few units
of Thebans seems (as often) exceptional. Under the Severi (193–235) Osrhoene
supplied auxilia and the so-called Transtigris area, acquired in 299, contributed units
of Cordueni, Assyrians, and Zabdeni. Parthian units in the Notitia may actually be
Armenians (Arsacids), although at least five alae and one cohort of Parthians are
known for the early empire. Caucasian cavalry is also represented: two units of Iberians
and one of the Abasgi from northern Colchis. The Notitia simply calls some units
indigenae (natives).
indigenae (natives).
Eastern auxilia, like those raised in the West, served throughout the empire.
Local recruitment diluted a unit’s original ethnic content over time, but many units
remained in the East. Syrian units, for example, served in Britain or Mauretania
Tingitana but also in Palestine, Egypt, Cappadocia, or even in Syria. Vespasian (69–79)
and Trajan (98–117) increased auxiliary cohorts of Roman citizens (units of volunteers
often commanded by a tribune rather than a prefect) in the East, where a higher
proportion of such to native (non-citizen) units and a greater number of citizens in
non-citizen units are attested – perhaps a sign of higher professionalism in these units.3
The East, however, did have peculiarities. The relative scarcity of water, especially
in desert areas, encouraged use of camels. Corbulo’s dash from Syria (62) to relieve
Caesennius Paetus, trapped by the Parthians at Armenian Rhandea, featured the first
attested Roman use of camels as pack-animals. Within another century the Ps.-Hyginus
(Mun. Castr. 29) could foresee camels on the Danubian frontier (possibly during
Marcus Aurelius’ Marcomannic wars); camel bones appear in second- and thirdcentury
contexts in Pannonia Inferior. A turma or two of camel-riders (dromedarii)
occur in some cohortes equitatae in Syria, Arabia, and Egypt. Trajan established the
first regular camel unit, Ala I Ulpia dromedariorum Palmyrenorum; the Notitia attests
three such alae of Diocletianic origin in Egypt. Their limited battlefield utility explains
the slight number of dromedary units, although dromedaries operated throughout
the southern theater as escorts, couriers, patrols, and in various police functions. The
governor of Arabia supplemented his equites singulares with a guard of dromedaries.
Dromedaries directly reflect the southern theater’s needs, but other Eastern tactical
peculiarities (e.g. archers, cavalry, cataphracts, phalangical infantry formation) only
seem a response to Iranian opponents (Parthia, Sasanid Persia) and a legacy of Carrhae.
Strategically, the Parthians, like the Sasanids in the late third and fourth centuries,
generally shunned sustained defense of Mesopotamia when Romans invaded. Ctesiphon
would be sacrificed to siege (if the Romans got that far), but the Iranian heartland
preserved, as Roman expeditions exhausted their offensive impetus by the time they
reached lower Mesopotamia, and their extended line of communications through
territory not sufficiently pacified exposed them to revolts and counterattacks. Trajan’s
failure to retain Mesopotamia (115–117) provides the paradigm, as does Julian’s
march to Ctesiphon (363). Stout resistance to Roman offensives, as in the case of
Vologaeses IV, when L. Verus’ armies had to fight their way through Osrhoene and
down the Euphrates to Ctesiphon and into Media (164–166), or possibly Ardashir
I in Rome’s first confrontation with the Sasanids in Severus Alexander’s obscure Persian
War (232), are exceptions (unless Ardashir benefited from Roman incompetence). Yet
Septimius Severus’ extension of Roman Mesopotamia to the middle Tigris (199) and
Caracalla’s campaign into Media (216) aroused Parthian reaction. Evidence is emerging
of a Parthian limes in northeastern Mesopotamia. The Sasanids, administratively more
centralized than the Parthians, formally organized defense of their territory, although
they lacked a standing army until Chosroes I Anushirwan (531–579). But such matters
belong to late Roman events. Despite some operations in Media, Roman campaigns
beyond Mesopotamia into the Iranian heartland were never attempted.
In any case, the tactical problem for the Romans, as with any army of predominantly
heavy infantry opposing a cavalry/missiles-oriented force, is to fix the enemy
and to negate his mobility, so that the infantry can do its job. Carrhae demonstrated
the effectiveness of Parthian horse archers, but Surena also outgeneraled Crassus.
In fairness, Crassus suspended his initial offensive in 54 bc and forsook strategic
surprise to await additional (and much needed) cavalry. Roman Gallic cavalry, however,
proved ineffective (at least at Carrhae) against the Parthian combination of horse
archers and cataphracts. Romans had seen cataphracts before – at Magnesia (190 bc)
and Tigranocerta (69 bc) – and had successfully dealt with them. Indeed the Parthian
military model extended to Armenia besides Iberia and Albania, where Pompey would
have also encountered it. Cataphracts at Carrhae were hardly a tactical surprise.
Roman failures to fix the Parthians and essentially to be fixed themselves may lie
behind the defeat of Sedatius Severianus, the Cappadocian governor killed with perhaps
the loss of a legion in the plain of Elegeia, when he reacted to the Parthian
invasion of Armenia (161). Likewise, if we may read between the lines of Julius
Africanus’ military advice in the Cesti (c. 231) to Severus Alexander before his Persian
War, Macrinus’ defeat at Nisibis (217) in the last major battle of Romans and Parthians
involved a Roman army (as at Carrhae) pinned down by superior missile fire and
with infantry ineffective against cataphracts.
Structurally, Crassus’ defeat produced no major reforms. Eastern recruitment of
horse archers largely belongs to the Flavians (69–96), Trajan, and later. Augustus
and the Julio-Claudians relied on client-kings to supply them. Hadrian (117–138),
however, first decreed training in the specific techniques of Armenian and Parthian
horse archers. But not all archers were mounted: numerous auxiliary cohorts of foot
archers served and the Notitia (Or. 7.56) records a whole legion of archers, I Isaura
sagittaria, although new legions of the late empire, often at only c. 1,000 men, approximated
the size of a milliary cohort of the early empire.
Mounted pikemen (contarii) first appear in Vespasian’s army in the Jewish War
(66–70) and perhaps originated in Corbulo’s Armenian–Parthian campaigns (55–63).
But the first such unit, Ala I Ulpia contariorum, was Trajanic and the first unit of
cataphracts (fully armored contarii), Ala I Gallorum et Pannoniorum cataphracta,
became Hadrian’s creation. The impetus for such units came from fighting
Sarmatian cataphracts (e.g. Rhoxolani) on the lower Danube and had nothing to do
with Parthians. A proliferation of cataphract units began in the third and fourth
centuries, when they did respond to Sasanid practices. Tactically and strategically,
Corbulo’s campaigns exceed Carrhae’s significance. Indeed milliary alae and cohorts,
doubling the conventional size of c. 500 men, originated in the East with Corbulo.
The Flavians multiplied milliary auxiliary units throughout the empire.
Eastern topography and ethnic traditions favored an emphasis on cavalry and archery,
to which the Romans had to adapt. If the Notitia and epigraphical records point to
a particular concentration of cavalry and archer units in the East, such cannot be
directly connected with Carrhae or Iranian warfare, but must be assessed against empirewide
tactical trends, with which the tactical style of Parthians and Persians coincided.
Syrian recruits accounted for about half of all archers in the Roman army, but not
all of them served in the East. The Parthian units of the Augustan age – for obvious
security reasons – were sent elsewhere (e.g. the Rhine). Indeed the ratio of infantry
to cavalry units overall in the Roman army remained at 3:1 in the fourth century,
before the age of the mounted archer seen in Procopius began, but the ratio had
been as high as 10:1 in earlier centuries. A proliferation of mounted units from the
mid-third century on is clear.
A fragment of Arrian’s Alanica (Acies contra Alanos), detailing his proposed disposition
of the Cappadocian army against Alan cataphracts in 135, offers the most
detailed description of Roman tactical deployment for a field battle between Caesar’s
works and Ammianus Marcellinus. Arrian deploys the XV Apollinaris and a vexillatio
of the XII Fulminata in a phalangical formation eight ranks deep, of which the
front four ranks have conti (more probably hastae than pila) and the rear four ranks
use lanceae (javelins). The auxilia on flanking hilltops mirror the legionary disposition:
infantry in front with javelin men or archers behind. Foot archers stand in the
legions’ rear, and behind this are placed artillery, backed up by horse archers. Arrian
aimed to thwart the Alans’ charge with firepower, using the legions as a defensive
bulwark (probole), which subsequently would provide a base for retreat of the cavalry
and auxilia in a cautious pursuit, if the Alans counterattacked.
In fact, Arrian’s deployment and tactics indicate future trends. Third-century inscriptions
of the II Parthica (based at Albinum north of Rome and not an “eastern” legion),
which wintered at Syrian Apamea on several occasions (215–218, 231–233, 242–244),
attest its legionaries as phalangarii and lanciarii – the dual functions within Arrian’s
legions in the Acies. The duality of phalangarii/lancarii may foreshadow the development
by the fourth century of front-rankers more heavily armored (armati) than
the javelin men behind them (scutati). At the Battle of Issus (194) the Severan legions
attacking Pescennius Niger’s Syrian army advanced in a rolling probole to protect their
missile-shooters, while the Severan cavalry secretly circled Niger’s flank to attack his
rear. A similar offensive use of the phalangical legion occurred in Aurelian’s clash
with the Palmyrenes at Daphne (272), and Julius Africanus’ commentary on Macrinus’
defeat at Nisibis further suggests the Romans in a phalangical formation against the
Parthians. Clearly by the fourth century (Ammianus, Vegetius), Roman heavy infantry
in formal pitched battles assumed a phalangical formation, which by the sixth and
seventh centuries was called syskouton or fulcum.

Машинный перевод, не правил:

Спойлер (раскрыть)

Помимо индивидуальных легионеров, коренные народы способствовало AUXILIA или, возможно, формируется
Ядро легионов, имеющих этнические имена. Армия Аминты, когда Галатии была присоединена
(25 до н.э.), определенно произвела XXII Deiotariana и, возможно, также является частью III Киренаики.
К поздней четвертом веке магистр militum из Псевдокомитат востоке включали
I-II Armeniaca и Transtigritani.Санни / Tzanni юго-востоку от Трапезус поставляется
легион для персидской экспедиции Юлиана (363) Кроме когорты в египетском
Фиваидой. Аннексии клиент-царств часто включаются установленные единицы, как
Auxilia, к которому неместных командиры были назначены. Понтус (64) дает флот
и Аравия (106), изготовленные на минимальные шесть cohortes equitatae. Commagene вклад
около шести когорт и Алабама. Многочисленные блоки Сирии читается как перечень городов: Антиохию,
Apamea, Тир, Дамаск, Эмеса, Пальмира, и Сура. Палестина предложила несколько единиц
от Итурее и несколько из Кесарии. Анатолия была богатым источником для легионеров и
Auxilia (Галатии, Пафлагонии, Фригии, Киликия) и Фракия, считается частью
Восток, стал основным вербовки как для кавалерии и пехоты. Даже единиц
от Боспорского царства появляются, хотя по численности населения Египта только несколько единиц
из фиванцы кажется (как часто) исключительным. Под Севери (193-235) Osrhoene
в комплект поставки Auxilia и так называемый Transtigris площадь, приобретенный в 299, способствовал единиц
из Cordueni, ассирийцы, и Zabdeni. Парфянские единиц в Notitia может быть на самом деле
Армяне (Аршакидов), хотя по крайней мере пять крылья и один когорта парфян которые
известен ранней империи. Кавказский кавалерийский также представлена: две единицы иберов
и один из Abasgi из северной Колхиды.Notitia просто вызывает некоторые подразделения
indigenae (уроженцы).
indigenae (уроженцы).
Восточная Auxilia, как тех, кто вырос на Западе, служил во всей империи.
Местное набор разбавляют оригинальный этнический содержание аппарата со временем, но много единиц
остались на Востоке. Сирийские подразделения, например, служил в Британии или Мавритании
Tingitana, но и в Палестине, Египте, Каппадокии, или даже в Сирии. Веспасиан (69-79)
и Траян (98-117) увеличился вспомогательные когорты римских граждан (единиц добровольцев
часто под командованием трибуна, а не префект) на Востоке, где выше
доля таких в родные (не являющихся гражданами) единиц и большее число граждан в
не являющихся гражданами единицы свидетельствует - возможно, знак высшего профессионализма в этих units.3
Восток, однако, имел особенности.Относительная нехватка воды, особенно
в пустынных районах, рекомендуется использовать верблюдов. Тире Корбулона из Сирии (62), чтобы облегчить
Caesennius Paetus, захваченных парфянами при армянского Rhandea, показал первый
свидетельствует римский использование верблюдов, как вьючных животных. В другом веке Пс-Гигин
(Мун. Castr. 29) мог предвидеть верблюдов на Дунайской границе (возможно, во время
Маркоманская война Марк Аврелий '); верблюжьи кости появляются в второй и thirdcentury
контексты в Паннонии неполноценными.Турма или два верблюдов всадников (Дромедарии)
возникать в некоторых cohortes equitatae в Сирии, Аравии и Египте. Траян установлено
Первый регулярный блок верблюд, Ала я Ulpia dromedariorum Palmyrenorum;Notitia свидетельствует
Три таких крылья из Diocletianic происхождения в Египте. Их ограниченное применение битвы объясняет
Небольшое количество верблюд единиц, хотя верблюды работать в течение
Южная театр для сопровождения, курьеров, патрулей, и в различных полицейских функций.
Губернатор Аравии дополнил свои всадники singulares с охраной мулов.
Дромадеры непосредственно отражать потребности южного театра, но других стран Восточной тактический
особенности (например, лучники, кавалерия, катафрактов, формирование phalangical пехоты) только
кажется, ответ на иранских противников (Парфия, Сасанидов Персии) и наследие Карр.
Стратегически, парфяне, как Сасанидов в конце третьего и четвертого веков,
как правило, избегают устойчивого защиту Месопотамии, когда римляне вторглись в страну. Ктесифон
будут принесены в жертву на осаду (если римляне получили, что далеко), но иранский сердцем
сохраняется, как римские экспедиции исчерпали свой наступательный импульс к тому времени они
достиг Нижней Месопотамии, и их расширенная линия связи через
территория не достаточно успокоил подвергает их к бунтам и контратак. Траяна
Неспособность сохранить Месопотамию (115-117) обеспечивает парадигмы, как это делает Джулиан
марш в Ктесифон (363). Полное сопротивление римских наступления, как и в случае
Vologaeses IV, когда войска Л. Вера "пришлось бороться свой путь через Osrhoene и
вниз Евфрата до Ктесифоне в медиа (164-166), или, возможно, Ардашира
Я в первом столкновении Рима с Сасанидов в Северуса Александра неясной персидском
Война (232), исключения (если Арташир не воспользовались Римской некомпетентности). еще
Расширение Септимия Севера »Романа Месопотамии в середине Тигра (199) и
Кампания Каракаллы в СМИ (216) вызвали Парфянскую реакцию. Появляются новые
А парфянских лаймы в северо-восточной Месопотамии.Сасаниды, административно более
централизации, чем парфян, официально организованной обороной своей территории, хотя
они не хватает постоянную армию до Хосрова I Ануширвана (531-579). Но такие вопросы
относятся к поздней Римской событий. Несмотря на некоторые операции в СМИ, римские кампаний
за Месопотамии в иранской глубинки не были проведены.
В любом случае, тактической задачи для римлян, как и любой армии преимущественно
Тяжелая пехота против кавалерии / ракеты-ориентированные силы, чтобы исправить врага
и отрицать его мобильность, так что пехота может делать свою работу. Карр показал,
Эффективность парфянских конных лучников, но Сурена также outgeneraled Красс.
Справедливости ради, Красс приостановлено свою первоначальную наступление в 54 году до нашей эры и оставили стратегический
сюрприз ждать дополнительный (и очень нужны) кавалерию. Роман галльской конницы, однако,
оказались неэффективными (по крайней мере Карр) против парфянского комбинации лошади
лучников и катафракты. Римляне видели катафрактов раньше - в магнезии (190 до н.э.)
и Тигранокерт (69 г. до н.э.) - и успешно занимался с ними. Действительно Парфянская
военная модель расширена в Армению, кроме Иберии и Албании, где Помпей бы
Также столкнулся с этим. Катафрактов на Карр были едва тактической внезапности.
Римские неудачи исправить парфян и, по сути быть исправлены сами могут лежать
за поражения Sedatius Севериан, Каппадокии губернатор убит, возможно,
потеря легиона на равнине Elegeia, когда он отреагировал на парфянского
Вторжение Армении (161). Кроме того, если мы можем читать между строк Юлия
Военный совет Африканского 'в Сести (ок. 231), чтобы Александра Севера до его персидском
Война, поражение Macrinus "на Нисибиса (217) в последнем крупном сражении римлян и парфян
участие в римскую армию (по состоянию на Карр) придавленный высшего ракетному обстрелу и
с пехотой неэффективны против катафрактов.
Конструктивно поражение Красса не производится никаких серьезных реформ. Восточная набор
конные лучники в основном относится к Flavians (69-96), Траян, и позже. Август
и Хулио-Клавдиев полагались на клиентских королей, чтобы снабдить их. Адриан (117-138),
Однако, во-первых постановил обучение в конкретных методик Армении и парфянского
конные лучники. Но не все лучники были установлены: многочисленные вспомогательные когорты пешком
лучники служили и Notitia (Или. 7.56) записывает целый легион лучников, я Isaura
Sagittaria, хотя новых легионов поздней империи, часто только с. 1000 мужчин, аппроксимированные
размер milliary когорте ранней империи.
Навесные копейщики (contarii) впервые появляются в армии Веспасиана в Иудейской войны
(66-70) и, возможно, возникла в армяно-парфянской кампании Корбулона (55-63).
Но первый такой блок, Ala я Ulpia contariorum, был Trajanic и первый блок
катафракты (полностью бронированный contarii), Ала я Gallorum и др Pannoniorum cataphracta,
стало создание Адриана.Толчком для таких подразделений пришли от боевых действий
Сарматские катафракты (например, роксоланов) на нижнем Дунае и не имеет ничего общего
с парфянами.Распространение катафракт единиц началось в третий и четвертый
веков, когда они реагируют на сасанидских практики. Тактически и стратегически,
Кампании Корбулона превышать значение Карр-х годов. Действительно milliary крылья и когорты,
удвоение обычных размеров с. 500 человек, возникла на Востоке с Корбулона.
В Flavians умножается milliary вспомогательных агрегатов по всей империи.
Восточная топография и этнические традиции выступает акцент на кавалерии и стрельбы из лука,
к которым римляне должны были приспособиться. Если Notitia и эпиграфические записи указывают на
Конкретная концентрация кавалерии и лучников единиц на Востоке, такого не может быть
напрямую связано с Карр или иранской войны, но должны оцениваться по empirewide
тактические тенденции, с которыми тактический стиль парфян и персов совпали.
Сирийские новобранцев приходится около половины всех лучников в римской армии, но не
Все они служили на Востоке. Парфяно единиц Августа возраста - по понятным
из соображений безопасности - были отправлены в другом месте (например, на Рейне). В самом деле отношение пехоты
для кавалерийских частей в целом в римской армии остался на 3: 1 в четвертом веке,
до возраста, установленного лучника видели в Прокопия начал, но отношение было
была выше, чем 10: 1 в прошлые века.Распространение установленных единицах от
в середине третьего века на это понятно.
Фрагмент Арриан в Alanica (Acies противопоказания Alanos), детализируя его предложенный расположение
из Каппадокии армии против Алана катафрактов в 135, предлагает наиболее
Подробное описание римского тактического развертывания для поля битвы между Цезарь
Работы и Аммиан Марцеллин. Арриан развертывает XV Аполлинария и Вексилляция
в XII Молниеносный в phalangical формирования восемь ряды глубоким, из которых
передние четыре ряды Конти (что более вероятно hastae чем Пила) и задние четыре ряды
использовать lanceae (дротики).Auxilia на фланговые холмов зеркало легионера распоряжения:
пехота впереди с копья мужчин или лучников позади. Лучники подставкой в
Задняя легионы ", и за это размещаются артиллерию, подкрепленные конные лучники. Арриан
направлены, чтобы помешать заряд алан "с огневой мощью, используя легионы, как оборонительный
оплот (probole), который впоследствии будет служить основой для отступления конницы
и Auxilia в осторожной преследования, если аланы перешли в контрнаступление.
На самом деле, развертывание и тактика Арриана указывают будущие тенденции. Надписи третьих века
в II Parthica (на базе Albinum к северу от Рима, а не "восточной" Легион),
которые зимовали в Сирии Apamea несколько раз (в 215-218, 231-233, 242-244),
подтверждают его легионеров, как phalangarii и lanciarii - двойные функции в Арриан-х
легионы в Acies.Двойственность phalangarii / lancarii может предвещать развитие
в четвертом веке передовиков в большей степени бронированные (Armati), чем
Копье мужчины за них (scutati). В битве при Иссе (194) в Severan легионов
сирийская армия атакующего Песценний Нигера продвинулись в прокатном probole, чтобы защитить их
ракетно-стрелков, в то время как кавалерия Severan тайно кружил фланг Нигера напасть на его
задний.Похоже наступление использование phalangical легиона произошли в столкновении Аврелиана,
с Palmyrenes в Дафни (272) и "комментарии к Макрина" Юлий Африкан
Поражение при Нисибиса также предлагает римлян в phalangical образования против
Парфяне. Очевидно, в четвертом веке (Аммиан, Vegetius), Роман тяжелая пехота
в официальных сражениях приняло phalangical образование, которое по шестой и
седьмом веках называли syskouton или fulcum.

[rotr]

Dezperado, Ух ты, обязательно ознакомлюсь. Спасибо

[Dezperado]

Кстати, карта легионов на Восточной границе к 125 г н.э. с указанием лагерей легионов.

Спойлер (раскрыть)