В 493 году остроготы под командованием короля Теодериха взяли в свои руки правление Италией с согласия константинопольского императора Во сточной Римской империи. В этих условиях уровень их жизни, очевидно, значительно вырос по сравнению с первой половиной столетия, когда они были затеряны в глубине империи Аттилы, и гунны набрасывались на их запасы продовольствия, «как волки», по словам древних авторов'. В Ита лии готы расселились в обширных имениях долины По и в других местах, 2 и в дополнение к доходу, который каждый готский солдат, прямо или кос венно, получал от этих имений, ему также выплачивалась ежегодная субсидия от короля в размере около пяти solidi . Когда готский солдат находился на военной службе, участвуя в боевых действиях или же служа в гарнизоне, он также получал «довольствие» {аппопаё) натурой или деньгами 3 . Таким образом, учитывая его доход от землевладения, субсидию, военное довольствие и, возможно, зарплату, если он занимал какой-либо официальный административный пост, не говоря уже о трофеях, захваченных во время по ходов, его положение действительно сильно отличалось от положения его отца или деда, голодавших под властью гуннов.
Однако резкое повышение благосостояния само по себе не гасит этнические конфликты и нетерпимость. В своих письмах Теодерих часто под черкивает, что готы не должны угнетать италийцев, не должны грабить их и опустошать их посевы; они должны стараться жить с италийцами в мире и дружбе. Без устали, с самыми благородными намерениями он при зывает их вести себя прилично. Действительно, враждебное отношение рядовых готов к италийцам проявлялось постоянно, и король использо вал любую возможность призвать своих подданных сдерживать себя. Бли же всего его душе было принцип civilitas . Он не упускает случая пропагандировать его и рекомендовать другим. Civilitas означает поддержание мира и порядка, этническую гармонию, запрет агрессии и насилия. Од ним словом, это означает цивилизованную жизнь, цивилизацию 4 .
Необходимость в увещеваниях, однако, не исчезала. В одном из своих писем Теодерих обращается ко «всем готам, живущим в Пицене и Сам- нии», приказывая им явиться к нему 6 июня (дело происходило в один из последних годов его царствования) для получения своих субсидий; он требует, чтобы по дороге они не совершали злодеяний, не опустошали посевов и пастбищ италийских землевладельцев 5 . Горе было тем рим ским хозяйствам, которые оказывались на пути готской армии! Когда гот ское войско проходило через Коттиевы Альпы в 509 году на пути из Ита лии в Галлию, ущерб, который они причинили хозяевам земель, лежавших на их пути, был так велик, что Теодериху пришлось освободить эти земли от налогов: местность выглядела, как после сильного паводка, когда вода смывает все на своем пути. В 508 году он посчитал своим долгом выслать одному епископу 1500 solidi для раздачи тем жителям провинции, которые понесли убытки «во время прохождения нашей армии через их дома» 6 . Желание установить этническую гармонию было доминантой всей его внутренней политики 7 . С первого дня царствования до своей смерти в 526 году он боролся за достижение этой благородной цели. Стремление к гармонии между обеими нациями, которое определяло его действия год за годом, десятилетие за десятилетием, делает его выдающимся, уникаль ным политиком не только VI века, но и многих последующих лет. Но он шел против ветра и против течения, и то, что ему много лет это удавалось, просто удивительно. Фактор взаимной враждебности готов и италийцев, существовавшей даже в мирное время, нельзя недооценивать, если мы хотим понять историю завоевания Италии византийцами. Нельзя забы вать, что готы и италийцы отличались друг от друга языком, религией, традициями, обычаями и даже законами.
Когда в 526 году Теодерих умер, его дочь Амаласунта стала регентшей при своем несовершеннолетнем сыне Аталарихе. Одним из первых ее действий стало издание прокламации, в которой она подчеркивала (в духе своего отца) блага этнической гармонии и обещала, что при ней политика в отношении готов и римлян останется прежней 8 . Однако были две причины, которые привели к ее ссоре с некоторыми из подданных. Во-пер вых, она не могла командовать армией во время войны, а с точки зрения многих готов, готский правитель должен был быть храбрым и славным воином. Разве война не была любимейшим занятием варваров? Разве сам Теодерих не говорил, что «для воинственного народа проверить себя в деле — это удовольствие»? 9 Во-вторых, несмотря на долгие годы мирной политики Теодериха, основная масса готов все еще была настроена весьма враждебно по отношению к италийцам, оставаясь при этом буйной и непослушной, а Амаласунта «не давала им осуществить их страстное желание нанести италийцам вред». Готов раздражало то, что она вела себя как римлянка, а больше всего им не нравилось то, как она воспитывала своего сына Аталариха, короля. Они не хотели, чтобы ими правил гот, похожий на римлянина, и когда Амаласунта начала обучать сына в римских традициях, многие готы открыто запротестовали. Они хотели, чтобы их королем был мужчина, и такой мужчина, который будет «отважен в бою и славен». Они хотели, чтобы ими управляли более «варварским» способом. Они цитировали Теодериха, который говорил, что «тот, кто в детстве боялся плетки учителя, никогда не сможет хладнокровно проти востоять мечу и копью». Или, как говорит Гиббон, принц должен «обучаться, как подобает отважному готу, в обществе равных себе и в велико лепном невежестве своих предков». Однажды, когда Амаласунта, застав мальчика за какой-то шалостью в его комнате, наказала его и он в слезах ушел на мужскую половину дворца, это вызвало всеобщее возмущение. Многие, хотя и не все готы были недовольны королевой, и среди недовольных была большая часть готской знати.
1. Готские правители ведут переговоры
В конце концов, положение королевы стало настолько неустойчивым, что она начала тайные переговоры с Юстинианом в надежде найти убе жище в Восточной империи на тот случай, если ей придется бежать из Италии. При этом она предложила привезти с собой фантастическую сумму в 2 880 000 solidi \ u Еще до того, как 2 октября 534 года Аталарих умер, его мать совершила удивительный поступок: она предложила Юстиниану отдать ему Италию. Свое предложение она сформулировала ясно и под робно 12 . Ее личная безопасность была для нее более важна, чем независи мость ее народа. Конечно, с конституционной точки зрения ее предложение было вполне оправданным: она предложила Юстиниану то, что ему и так принадлежало по закону. Тем не менее, по словам Бари, ее предложе ние было «актом величайшего предательства по отношению к собствен ному народу» 13 . Когда сын умер, она попыталась упрочить свое положе ние тем, что передала трон своему двоюродному брату Теодату, сыну сестры Теодериха. Худший выбор сделать было невозможно. Теодат владел обширными имениями в Тоскане и расширял свои владения жестоки ми и непопулярными средствами. Военные устремления готов ему были безразличны, и в то время, когда он не был занят захватом новых земель, он изучал латинскую литературу и философию Платона. Не случайно ему, единственному из остроготских королей Италии, посвятил свои стихи латинский поэт 14 . Словом, он был почти полностью романизированным готом, именно таким человеком, какого готы не хотели видеть своим ко ролем. Даже сильнее, чем Амаласунта, он стремился договориться с Юстинианом. Еще до смерти Амаласунты он также начал тайные переговоры с императором, предлагая передать Тоскану правительству Восточ ной империи при условии, что он проведет остаток своих дней в Визан тии в качестве сенатора с солидным личным доходом 15 .
Нет нужды пересказывать историю о том, как Теодат организовал убий ство Амаласунты и как Юстиниан использовал это убийство в качестве предлога для нападения на Италию. В июне 535 года началась великая война, через восемнадцать лет закончившаяся гибелью Италии и пораже нием остроготов. В первый год войны Теодат сделал Юстиниану еще одно предложение: если император предоставит ему имения с доходом в 86400 solidi , то он передаст ему все итальянское королевство 16 . Зять Тео- дата пошел тем же путем: стоило Велизарию высадиться в Регии, как этот человек, имя которого было Эбримут, или Эвермут, или же Эбримус, вме сте со своими подчиненными, которых Теодат послал защищать Мессин- ский пролив, перешел на сторону византийцев. Предателя тут же напра вили в Константинополь, где он получил щедрые дары и статус патриция. Одним этим шагом он заполучил то, о чем мечтал Теодат, сидя на своем шатающемся троне 17 .
В конце 536 года, после потери Далмации, Сицилии и даже Неаполя, Теодат был смещен и убит своими приближенными. На его место они посадили Виттига. Когда Кассиодор восхищается Виттигом, он упоминает только его полководческие качества, но ни слова не говорит о каких- либо его культурных достижениях 18 . Вероятно, Виттиг не был романизированным готом, любителем поэзии и Платона. Его правление окончилось весной 549 года, после целой серии сокрушительных побед, одержанных над ним Велизарием. Готы не были довольны правлением Виттига, и причиной тому было преследовавшее его чудовищное невезение. Моральное состояние готов было плачевным, и это хорошо видно на примере того, как вели себя гарнизоны двух тосканских городов — Тудеры и Клузия. В середине 538 года, узнав о том, что Велизарий выехал из Рима и дви жется в их сторону, они не стали дожидаться его. Они сразу сдали оба города, поставив единственное условие — что им сохранят жизнь 19 . Ни чего подобного этой капитуляции никогда не было и не будет вплоть до самых последних месяцев войны, когда стало ясно, что все уже кончено 20 . В 540 году готы страдали от жестокого голода. Вследствие этого они сде лали Велизарию неожиданное предложение: они согласны свергнуть Вит тига и объявить самого Велизария ни много ни мало как императором Западной империи и королем готов. (Заметим, что они намеревались ос таваться частью Империи; у них не было стремления создать независи мое королевство, см. с. 69.) Это странное предложение было высказано готскими вождями, пользовавшимися поддержкой самого Виттига 21 . Они страшились того, что, если поражения будут следовать одно за другим, их в конце концов заставят покинуть Италию и поселиться где-нибудь вбли зи границ Византии — то есть именно того, к чему так стремились Теодат, Амаласунта и подобные им 22 .
Велизарий дал им понять, что готов принять это предложение, вошел в Равенну (которая иначе оставалась бы практически неприступной) и затем уехал в Константинополь в сопровождении Виттига и группы знат ных готов. Виттиг получил звание патриция и имение вблизи Персии, где он успел прожить два года 23 . В годы своего злосчастного правления он не испытывал искушения отдать Италию врагу и в этом было его фундаментальное отличие от Амаласунты и Теодата. Однако в конце концов имен но это он и сделал. При этом он получил то вознаграждение, за которое предыдущие правители готовы были заплатить любую цену. Кроме того, тот факт, что Юстиниан даровал ему звание патриция, скорее всего, озна чает, что Виттигу даже пришлось сменить арианскую веру на учение Ни- кеи. Виттиг капитулировал один раз, но эта капитуляция была полной 24 . На этом, однако, война не закончилась. После того как Виттиг сложил оружие, около тысячи его воинов продолжали борьбу. Они удерживали Павию и Верону, а вскоре заняли Лигурию и Венецианскую область. По причинам, которые нам неизвестны, они посчитали себя обязанными при нять в качестве своего вождя германца из племени ругов (с. 112) по имени Эрарих. Он правил не больше пяти месяцев, но за этот короткий срок успел вступить на уже знакомый нам путь. Эрарих начал тайные переговоры с Юстинианом, обещая отказаться от власти над остроготами и их союзниками и отдать ту часть Италии, которая находилась под его контролем, в обмен на значительную сумму денег и звание патриция 25 .
Итак, в течение нескольких лет один готский монарх за другим пред лагали Юстиниану Италию в обмен на высокое и надежное положение в восточном римском обществе и солидный доход. Один из правителей, Виттиг, на деле осуществил эту сделку, хотя, как это ни парадоксально, он пошел на это с гораздо меньшей охотой, чем остальные, у которых это не получилось. Своим готским подданным они, конечно, всегда могли объ яснить (хотя нам не известно о каких-либо объяснениях с их стороны), что ничего противозаконного не происходит. Италия всегда принадлежа ла римским императорам, это признавали и Одоакр, и Теодерих. Так что их преемники просто предлагали Юстиниану то, на что он имел всеми признанное право. Теперь он, приняв их предложения, будет править Ита лией напрямую, а не через королей-варваров. Мы мало знаем о взглядах Эрариха, но и Амаласунта, и Теодат (и, несомненно, Матасунта, о которой я ради краткости не говорил) чувствовали отвращение к воинствен ным и грубым нравам своих подданных и желали стать частью цивилизо ванного римского общества. Вероятно, для большинства их подданных этот аргумент не был убедительным, но для некоторых или даже для всех членов готской верхушки, в том числе и для Эрариха, римская цивилиза ция была крайне привлекательной. Латинская литература и философия Платона были им ближе, чем меч и копье. Все дело было в том, что в процессе вхождения в Римскую империю и расселения на римских имениях остроготская знать, чей образ жизни уже мало отличался от образа жизни римских землевладельцев, в большой степени романизировалась. До завоевания Италии византийцами и в первые годы войны основная масса остроготов представляла собой диких, воинственных и агрессив ных варваров, всегда готовых к нападениям и грабежам и враждебных к италийцам, среди которых они жили. У них почти не было своей культу ры, но они яростно отстаивали свою независимость. Римская цивилиза ция, прелести римского общества и его достижения не казались им при влекательными. С другой стороны, многие из вождей ценили удовольствия и комфорт, которые давала римская цивилизация, и мечтали любой ценой навсегда покинуть Италию и получить место в византийском обществе вблизи Константинополя. В то же время именно боязнь того, что им придется уйти из Италии и поселиться вблизи Византии, не позволила основ ной массе остроготов сдаться Велизарию в 540 году 26 . Таким образом, остроготы вступили в войну уже глубоко разделенным обществом. Знать стремилась к компромиссу и даже была готова продать свой народ в об мен на возможность стать частью высшего восточноримского общества, конечно, с соответствующим доходом.
2. Готы — солдаты и поселенцы
Неудивительно, что в подробном и обстоятельном описании готской вой ны Прокопия мы почти не встречаем случаев перехода рядовых готских воинов на сторону Юстиниана. В 540 году в Коттиевых Альпах готы сдались, узнав о том, что их женщины и дети захвачены византийцами, хотя, как ни странно, Велизарий еще до этого получил сообщение о том, что они хотят присоединиться к нему 27 . Но это было исключением из правила. В це лом готы сражались упорно и решительно почти до самого конца войны, несмотря на то, что у них много лет не было достойного военачальника, и на то, что они уступали неприятелю в вооружении и тактике (хотя не в численности, по крайней мере до последнего периода войны) 28 . Например, оборона Ауксима (Осимо) представляет собой поразительный пример их храбрости и стойкости 29 . Они показали свою верность тем варварским иде алам, которые так раздражали Амаласунту. Мы знаем о двух случаях капи туляции готских поселенцев в отдаленных частях королевства — в Далмации и в Либурнии в 536 году (хотя войска, находившиеся там, отошли в Равенну), а также в Самнии в том же году, когда Питца и готы, поселивши еся там, сдали прибрежную часть Самния Велизарию. Это неудивительно, если учесть, что Питца владел обширными землями в этом районе 30 . Пер вый серьезный акт предательства со стороны гота — Прокопий не сообщает нам его имени и статуса — произошел уже в последние недели суще ствования остроготского королевства, когда командующий готским флотом у западного побережья Италии передал свои корабли византийцам 31 .
Готы убили Эрариха после пяти месяцев правления, а в сентябре или октябре 541 года назначили на его место Тотилу. (На его монетах его имя передается как Бадуила.) Возможно, они бы передумали, если бы узнали, что именно тогда, когда его избирали, он вел переговоры о сдаче Тарви-зия (Тревизо к северу от Венеции) вместе со всем готским гарнизоном, которым он командовал, византийскому военачальнику, находившемуся в Равенне. Он уже успел договориться о дате капитуляции 32 . Это был его первый и последний акт измены народу. С того дня, когда он стал коро лем, и до самой смерти он сражался с византийцами с невиданной решимо стью и умением. Наконец готы нашли такого вождя, который не собирался их предавать.
3. Перебежчики-византийцы
Обратимся теперь к захватчикам. Византийские войска не проявляли той верности, какая была характерна для рядовых готских воинов. Мы знаем о многочисленных случаях перехода византийцев на сторону готов. Вообще, насколько мне известно, в древней истории больше нет приме ров такого массового дезертирства. Это происходило даже во время пер вого срока командования Велизария в Италии (535-540), когда он одержал свои самые впечатляющие победы. Еще до первой осады Рима в 536 году двадцать два кавалериста-варвара, служившие в византийской ар мии, перешли на сторону Виттига и активно помогали ему 33 . Показатель но, что во время первой осады Рима в 536-537 годах Велизарий так опасался измены со стороны часовых городских ворот, что дважды в месяц менял все ключи от ворот. Он расставлял часовых на значительном расстоянии друг от друга и каждую ночь приставлял к ним новых офицеров. Он боялся, что готские эмиссары могут подобраться к стене и склонить часовых к измене, поэтому каждую ночь высылал за городские стены от ряды мавров с собаками для перехвата таких людей в том случае, если они появятся 34 . Так может действовать только тот военачальник, который не доверяет своим солдатам. Действительно, в первые дни осады его пла ны сразиться с варварами в решительной битве становились известны готам через перебежчиков 35 . Не случайно, когда к готскому лагерю как-то подошел пьяный гунн, собиравшийся атаковать и выиграть войну в одиночку, готы, увидев приближающуюся к ним одинокую фигуру, приняли его за перебежчика. Им бы не пришло это в голову, если бы подобная картина не стала привычной 36 . Когда готы в 537 году отчаялись взять Рим осадой, они отправили к Велизарию нескольких парламентеров. Один из них был римлянин, занимавший высокое положение среди варваров. К со жалению, Прокопий не сообщает ни его имени, ни того, почему он связал свою судьбу с неприятелем 37 . Еще более удивительно то, что из той тыся чи воинов, которые в 540 году удерживали Павию и Верону (с. 99), решив продолжать борьбу после капитуляции Виттига, не все были готами. Сре ди них было «столько римских солдат, сколько желали революции» 38 . Мы не знаем, каково было пропорциональное соотношение численности римлян по отношению к готам в этом исторически значимом войске, но Прокопий явно имеет в виду весьма большое количество. Можно сделать вы вод, что Велизарий, несмотря на свои выдающиеся способности, не мог остановить постоянный поток перебежчиков.
Позднее, после отъезда Велизария из Италии в 540 году и появления там Александра Логофета ( discusser , т. е. казначей), ужесточившего фи нансовую политику, ситуация еще более ухудшилась. Александр не платил солдатам, и именно это стало причиной военной катастрофы, постиг шей византийцев. Снова и снова мы читаем о том, что солдатам не заплатили, поэтому они отказались сражаться и добывали себе пропита ние тем, что грабили ту самую местность, которую были призваны защи щать 39 . В 540 году, когда Велизарий отплыл в Константинополь, победа византийцев была уже совсем близка, но деятельность Александра и некомпетентность преемников Велизария, постоянно ссорившихся друг с другом по мелочным поводам и отступавших перед готами, — все это привело к тому, что византийцы утрачивали позиции.
В 542 году, после того как Тотила великодушно обошелся с пленника ми, он «сумел привлечь их на свою сторону, и с тех пор большинство из них воевали против римлян на его стороне» 40 . В 545 году, когда Велиза рий вернулся в Италию, он, по словам Прокопия, писал императору, что «большинство» его солдат перешло на сторону врага 41 . Он жаловался на то, что возвращается в Италию «без людей, без лошадей, без оружия и без денег» 42 . В дальнейшем мы также постоянно узнаем о перебежчиках из византийской армии. Когда Велизарий вернулся в Равенну в 544 году, он обратился к готам и римлянам, служившим у Тотилы, с пламенной речью, призывая их перейти на его сторону, но ни один человек не последовал этому призыву 43 . В том же году все солдаты-иллирийцы, находившиеся в Болонье, без всякого предупреждения собрали вещи и двинулись домой — причина была в том, что им давно не платили 44 . В тот же год в Ауксиме двое византийских командующих запланировали ночной отход войск, пос ле чего один из их солдат тут же перебежал к врагу и сообщил Тотиле о новом плане. Этот перебежчик стал причиной гибели 200 из тысячи солдат, задействованных в операции 45 . В 545 году о спланированной визан тийцами неожиданной атаке вблизи Порты стало известно Тотиле через перебежчика, и это привело к разгрому византийцев 46 . В 546 году гарни зон Сполето состоял из готов и перебежчиков из римской армии 47 . В том же году один из византийских командующих обратил в бегство войско, состоявшее из мавров, перебежчиков и готов под командованием гота Ре- кимунда; удивительно, что при этом мавры и византийцы сражались до конца, а готы в конце концов сдались 48 . В 547 году в результате победы византийцев в Кампании «не менее семидесяти византийских солдат из числа тех, что ранее перебежали к готам», решили вернуться на службу к Юстиниану 49 . В 548 году византийские солдаты в Риме объявили, что если Юстиниан не выплатит им задержанное жалованье в течение определен ного срока, они немедленно перейдут к Тотиле. Юстиниан все выпла тил 50 . В 548 году варвар, служивший в личной охране Велизария, без всякого повода и без предупреждения перебежал к Тотиле. Тот сразу же сделал его командиром 51 . В 552 году в битве при Буста Галлоруме (см. с. 80) на стороне Тотилы сражалось большое количество перебежчиков. Нам изве стно, что первым погибшим в этой битве солдатом был перебежчик по имени Кокк, воевавший на стороне готов 52 . В годы правления преемника Тотилы, Тейи, готским гарнизоном в Перузии командовали двое перебеж чиков-византийцев 53 . И вот самый удивительный факт: именно предатель ство солдат-исаврийцев помогло Тотиле получить главный приз — город Рим. Причем это случилось дважды — не только в 546 году, когда свирепствовал голод, но и позже, в 549 году. Исаврийцы, сдавшие Рим во втором случае, не получали жалованья годами и при этом знали, что те, кто предал город несколькими годами раньше, были за это щедро вознагражде ны 54 . Нарзес, приехавший в Италию к концу войны, уже вез с собой спе циальный денежный фонд для того, чтобы стимулировать перебежчиков вернуться на имперскую службу 55 . Итак, не вызывает сомнений, что ог ромное число византийских солдат, видя, как добытые ими победы сводятся на нет бездарными преемниками Велизария, и не получая годами жалованья, верили, что при готах их ожидает лучшее будущее, чем в возрожденной Империи Юстиниана. Правда, надо оговориться, что это каса лось почти исключительно рядовых солдат.
4. На чьей стороне было население Италии?
Как ко всему этому относились жители Италии? Сначала поговорим о городах. Больше всего информации мы имеем о Неаполе. В самом начале войны, обращаясь к неаполитанцам, Велизарий, по словам исто рика, разъяснил, что он пришел «освободить» Италию 56 . Тогдашнее по ложение Италии при остроготах он назвал «рабством» 57 , сравнив Ита лию с Африкой и Сицилией до повторного завоевания их византийцами. Выбор между имперским правлением и правлением готов он предста вил как выбор между «свободой» и «рабством» 58 . Однако Прокопий ни где не говорит о том, что неаполитанцы разделяли это мнение. Историк упоминает о четырех гражданах Неаполя, называя их имена. Первым из неаполитанцев, кто вел переговоры с Велизарием, был некий Стефан. Его речь, в передаче историка, совсем не была провизантийской, его единственной заботой было предотвратить нападение на город 59 . Вели зарий не исключал возможности, что неаполитанцы смешаются с гот ским гарнизоном и вместе будут защищать город 60 . Но затем Велизарий деньгами склонил Стефана к тому, чтобы тот помог ему привлечь на свою сторону горожан, после чего Стефан действительно советовал не аполитанцам не сопротивляться 61 . Заметим, что Стефан согласился на это только потому, что ему заплатили. Единственным убежденным сторонником византийцев был не неаполитанец, а сирийский купец по име ни Антиох, торговавший со всем Средиземноморьем. Распространение власти Византии на город, в котором он жил, конечно, было выгодно для его коммерции 62 . С другой стороны, два неаполитанца — Пастор и Ас-клепиодот — горячо поддерживали готов и не желали никаких перемен в положении города. Единственный аргумент, который они приводили, обращаясь к населению, — это разумная выгода. Поддерживать готов было более разумно, потому что если готы победят — а горожане, очевидно, ожидали, что они победят, — то они жестоко накажут неаполи танцев 63 . И наконец, евреи-неаполитанцы были также на стороне готов. Во время атаки они защищали доверенный им кусок городской стены с упорством и яростью. Дело в том, что остроготские короли, как и большинство других королей-ариан, хорошо обращались с евреями 64 .
Даже такой опытный летописец, как Прокопий не смог скрыть тот факт, что из всех жителей города только один купец-иностранец поначалу стоял на стороне византийцев. Из рассказа Прокопия у нас не возникает впечат ления, что горожане были счастливы при мысли о возврате в Римскую империю. И историк, и сам Велизарий понимали, что они пытаются возродить старую Римскую империю Августа и Константина. Неизвестно, понимали ли это неаполитанцы, и если да, возможно, подобная перспектива их вовсе не радовала. Больше всего их тревожило то, каким наказа ниям подвергнут их готы, если горожане поддержат Велизария и тот про играет войну 65 . Поэтому сразу после начала осады неаполитанцы послали гонца к королю Теодату в Рим, прося о немедленной помощи 66 . Прокопий объективности ради пишет, что в тот день, когда Велизарий атаковал Не аполь, горожане «стали пленниками и вновь обрели свободу» 67 Однако сами неаполитанцы вряд были с этим согласны, ибо, как только город оказался в руках византийцев, там началась кровавая резня. Больше всех свирепствовали гунны из армии Велизария. Они не пощадили даже церквей, убивая многих из тех, кто в них укрывался. Прокопий изо всех сил старается скрыть масштабы бедствия, постигшего Неаполь, но другие име ющиеся у нас источники ему противоречат 68 .
Стоит нам обратиться к более мелким источникам информации о паде нии Неаполя, и становится ясно, насколько изобретателен Прокопий в сво ем повествовании. Подробно описывая споры и дискуссии о том, стоит ли впускать в город византийскую армию, он тем самым как бы размывает четкую картину самого события (хотя и не прибегает к откровенной лжи). Между тем наши второстепенные источники со всей определенностью ут верждают, что неаполитанцы отказались впустить Велизария в город 69 . В конце концов, и готский гарнизон, и горожане были с одинаковой жесто костью истреблены. Нападавшие особенно любили убивать мужей на глазах у жен. Они не щадили никого, ни священников, ни монахов, ни мона хинь. Жалости не было ни к кому 70 . И эта жестокость себя оправдала. Позже римляне сами впустили Велизария в свой город, «опасаясь, что с ними мо жет случиться то же, что случилось с жителями Неаполя» 71 .
До того как в 536 году началась первая осада Рима, Виттиг считал вполне вероятным, что жители великого города скорее поддержат готов, чем нападавших 72 . Но горожане или некоторые из них, более всего обес покоенные тем, как избежать участи Неаполя, пропустили Велизария в город без сопротивления. За этим решением стояли папа Сильверий (который, как ни странно, был позднее смещен с престола Велизарием) и Фиделий, бывший квестором Аталариха. Трудно сказать, поддерживало ли их население города в целом, во всяком случае, горожане дали возмож ность готскому гарнизону без помех покинуть город. Правда, Прокопий намекает на то, что при желании они могли нанести готам некоторый ущерб 73 . Историк упоминает о настроениях населения только тогда, когда переходит к описанию подготовки к осаде: когда горожане увидели, как Велизарий готовит город к осаде, они были обескуражены 74 . Когда нача лась осада, действия Велизария не одобряли даже сенаторы, хотя вскоре после этого он утверждает, что римляне были расположены к византий цам 75 . После того как Виттиг в Равенне учинил кровавую расправу над сенаторами-заложниками, большинство римлян были настроены против готов 76 . Купцы и ремесленники, не имевшие ни оружия, ни военного опы та, добровольно вставали под византийские знамена (хотя мы уже знаем, что их «заставляли» охранять стены) 77 . К ним присоединились моряки и даже рабы, все шли на помощь Велизарию, хотя, учитывая их полную неопытность, они, возможно, приносили командующему больше вреда, чем пользы. Дело здесь было не столько в идеологической поддержке, столько в том, что в воюющем городе не было никакой другой работы, и если бы Велизарий не платил каждому из них ежедневное жалованье, их поддержка наверняка не была бы столь горячей 78 .
Среди городов, перешедших к Велизарию «добровольно» или «без помех», были Нарний, Сполето, Перузия и другие. Мы не знаем, почему они это сделали, — поддерживали ли они византийскую политику или опасались участи Неаполя, или же просто не хотели, чтобы их города стали полем битвы. Во всяком случае, у Прокопия мы нигде не видим картины всеобщей поддержки Византии 79 . В 538 году жители Римини сами пригласили византийцев в свой город. Вообще, в этом регионе итальян ское население было настолько враждебно к готам, что те были вынужде ны покинуть Римини при первом приближении византийцев 80 . В 538 году архиепископ Милана и другие знатные люди города просили Велизария прислать им солдат, при поддержке которых они намеревались отдать Ве лизарию Милан, а вместе с ним всю Лигурию 81 . Случай 542 года с Веро ной с трудом поддается пониманию. Готам в те дни крайне не везло, тем не менее ясно, что горожане не хотели присоединяться к византийцам, возможно, потому, что среди них располагался готский гарнизон. Но од ному из богатых горожан с помощью взятки удалось отдать город местному византийскому военачальнику 82 .
Таковы были настроения горожан. А что происходило в деревнях? Сто ило Велизарию вступить в Регий, как «мужчины этой местности начали приходить к нему». Приходили они потому, что «их хозяйства не были укреплены, и потому что они были врагами готов, особенно тогдашнего правительства», то есть правительства Теодата 83 . Прокопий сообщает, что жители Калабрии и Апулии переходили потому, что «в тех местах не было готов» 84 . Здесь важны два момента. Часть жителей Южной Италии были настроены против готов, и особенно против правительства Теодата, который был столь же непопулярен среди своего народа. Но Амаласунта была гораздо более популярна среди обоих народов. Возникает вопрос: стали бы жители Южной Италии на сторону Велизария с такой готовностью, если бы она все еще была их правительницей? 85 Нельзя также забывать, что в сельской местности Южной Италии не было ни укреплений, ни готских гарнизонов. Как бы повели себя жители, если бы у них было и то и другое? Возможно, не случайно, что в 542 году Бруттий и Лукания, Апулия и Калабрия — все перешли на сторону Тотилы без сопротивления и колебания 86 . Но, несмотря на плохое обращение с ними византийцев, жители Бруттия и Лукании в 546 году объявили, «что не по своей воле они перешли на сторону варваров и ариан», они были вынуждены это сделать под давлением превосходящих сил готов и из-за несправедливого обра щения, которому их подвергли имперские войска. Как только им были даны гарантии справедливого обращения, они вновь перешли на сторону византийцев 87 . Трудно отделаться от впечатления, что все те причины, которыми италийцы объясняли свои действия, были ими умело перерабо таны для слушателей, то есть они говорили византийцам именно то, что те хотели услышать.
Вызывает сомнения то, что сельские крестьяне были преданы делу Византии. Прокопий наблюдал приход византийских войск в Пицену 88 . Как только появились византийцы, местные жители впали в панику. Те из женщин, которые могли бежать, так и сделали, тех, кто не мог бежать, унесли на руках бывшие рядом мужчины, то есть, очевидно, они были просто похищены случайно оказавшимися рядом италийцами. Гораздо позже жителям сообщили, что византийская армия пришла для борьбы с готами и не причинит никакого вреда римскому населению, и только тог да они вернулись в свои дома. Ясно, что они находились в полнейшем неведении относительно императорской армии и ее задач. Позже, в 546 году, когда некий влиятельный римлянин из Лукании поднял местных кре стьян для того, чтобы изгнать врагов из своего района, Тотила собрал для борьбы с ним точно такое же войско из крестьян, и две группы италийских крестьян упорно сражались друг с другом. Дело закончилось победой крестьян, стоявших на стороне римлян, а когда землевладельцы при казали им вернуться к своей работе, они беспрекословно подчинились 89 . Похоже, что беднейшие крестьяне просто делали то, что им приказывали хозяева. Вероятно, им было все равно, кто выжимал из них арендную плату и непомерные налоги — готы, италийцы или византийцы. Тотила требовал от них того же самого — обрабатывать поля и выплачивать аренду и налоги ему. Если они выполняли эти условия, то он им никакого вреда не причинял, и так было по всей Италии 90 . В то же время, когда готы грабили италийцев для того, чтобы обеспечить продовольствием свою армию, как они это сделали в 549 году в Ауксиме, они вряд ли могли завоевать симпатии местного населения 91 .
Что касается рабов, то многие из них перешли к Тотиле, и в 546 году король поклялся, что он никогда не будет обсуждать с неприятелем вопрос об их возврате хозяевам. Он таким способом просто защищал доброволь цев, сражавшихся на его стороне; у него не было никакого великого плана освобождения рабов, и у нас нет сведений о том, что он дал им свободу 92 .
Таким образом, можно сказать, что обе воюющие стороны были разде лены: пропасть была как между готской знатью и готским народом, так и между византийским солдатом и византийским мирным гражданином.
5. Как готы обращались с италийцами
Остроготы называли поведение италийской аристократии и горожан «предательством». Они не могли его себе объяснить, и Прокопий уделяет много места в своем повествовании изложению их точки зрения. Готы постоянно критиковали действия этих двух групп италийского общества.
В первые дни войны, перед началом осады Рима, король Виттиг говорил, если верить Прокопию: «Нам следует спросить здешних римлян, почему они нами недовольны, ведь до сегодняшнего дня они пользовались нашей добротой, а теперь они испытали вашу (то есть византийскую) "помощь"» 43 . К тому времени он уже послал своего человека к Соляным воротам Рима для того, чтобы тот осыпал защитников города, стоявших на стене, оскорб лениями в ответ на их «предательство». Он упрекал их за то, что они, по его словам, предали свою страну и самих себя, ибо «они променяли власть готов на жалких греков, которые не могут их защитить и которых они раньше никогда в своей стране не видели, кроме разве что актеров и мимов, да воров-матросов» 94 . Разве Теодерих не предоставил им в свое время жизнь роскошную и к тому же свободную? 95 Прокопий рассказывает о готском после, который во время осады Рима говорил, что еще до этого римляне продолжали назначать западных консулов. Готы обеспечили своим поддан ным полную свободу религии, они не заставили ни одного италийца при нять арианское вероисповедание, а если кто-либо из готов переходил в ка толичество, король никогда не обращал на это внимания. Право католических храмов служить убежищем строго соблюдалось 96 .
Все это замечательные слова, но нельзя забывать о том, что отношение рядовых готов к италийцам было поистине варварским, от чего так стра дал Теодерих и что принесло неисчислимые бедствия италийскому населению. Всего через несколько месяцев произойдет чудовищная резня го родского населения огромного Милана. Но ведь то же самое говорил Тотила перед битвой в Фавенции в 541 году (он промолчал о недавних событиях в Милане). Он, однако, добавил, что отвратительное поведение преемников Велизария в Италии сделало дальнейшее наказание италий цев за их «предательство» лишним: они уже достаточно пострадали от тех, кого с такой радостью приветствовали 97 .
Видимо, до самого конца «неблагодарность» италийцев казалась ост- роготам необъяснимой. Сами они захватили Италию и свергли Одоакра по поручению императора Зинона; никто не мог сказать, что они отобра ли ее у императора силой. Они сохраняли законы и конституцию так же тщательно, как это делали сами императоры. Они не создали своего зако нодательства, писаного или неписаного, хорошо зная о том, что законода тельная деятельность была прерогативой императора 98 .
Тотила сделал все, чтобы изменить отношение италийцев к готам. Он строго наказывал все бесчинства, допускавшиеся его людьми по отноше нию к мирному населению. Захватив в Кумах в плен жен нескольких се наторов, он обращался с ними почтительно и освободил их, что произве ло большое впечатление на римлян. Когда в 546 в Риме он захватил в плен Рустициану, вдову Боэция, его люди желали ее казнить, так как она в от местку за убийство своего мужа и отца разрушила статуи Теодериха. Но Тотила проследил за тем, чтобы ни ей, ни другим римлянкам не было причинено никакого вреда, и этот его поступок также глубоко поразил его врагов 99 . Иногда, если неприятельские войска сдавались на его милость, он предлагал им выбор: или они оставляют лошадей и оружие, приносят клятву в том, что никогда больше не будут воевать с остроготами, и воз вращаются в Византию целыми и невредимыми, или же они сохраняют все свое имущество, вступают в готскую армию и пользуются теми же правами, что и готы 100 . Когда в 546 году перед ним капитулировали голо дающие жители Неаполя, он беспокоился о том, чтобы, получив наконец еду, они не торопились запихать в себя побольше «и не подавились». По этому сначала он выдал им понемногу, а затем увеличивал рацион с тем, чтобы они восстановили свои силы, и только после этого он разрешил им покинуть город и уйти, куда они хотят. Мы знаем по крайней мере об одном византийце, который считал, что такой поступок «был неожидан ным со стороны врага и варвара» 101 . Тотила был добр и милосерден к своим многочисленным пленникам, и тем не менее, хотя неприятель по достоинству оценил его поведение, оно не смогло переломить преданно сти италийцев Византии. Даже в 549 году папа Вигилий и жители Рима, среди которых было много известных людей, продолжали настойчиво тре бовать от Юстиниана, чтобы он отвоевал Италию у готов. Несмотря на все усилия Тотилы, верность италийцев Византии была непоколебима 102 . В 547-548 годах Тотила признавал, что до этого готы меньше, чем дру гие народы, уделяли внимания правосудию, действуя неблагочестиво по отношению друг к другу и к римлянам. Мы уже знаем, что так же думал и Теодерих Великий. Тотила тоже считал своим долгом стараться облагородить нравы своих подданных 103 . В свое время Виттиг совершил акт чудо вищной жестокости во время великой осады Рима весной 537 года. Он отправил несколько римских сенаторов в Равенну в качестве заложников, а когда его самая мощная атака на столицу была отбита, он из мести при казал их умертвить (с. 99) 104 . Нет нужды еще раз останавливаться на кровавой резне в Милане, устроенной готским командующим Урайей (с. 82) 105 . Когда Рим пал под натиском Тотилы 17 декабря 546 года, его воины убили двадцать шесть солдат противника и шестьдесят мирных жителей, но это произошло без ведома короля, и когда он узнал об этом, немедленно при казал прекратить кровопролитие. Именно тогда он заслужил «великую славу» как защитник женского населения Рима, и особенно вдовы Боэ ция 106 . Однако нельзя отрицать, что и сам он время от времени позволял себе отвратительные зверства. Кроме бессмысленной резни в Тибуре (Ти- воли) в 544 году (с. 82) можно вспомнить еще один случай, произошедший в следующем году. В 545 году папа Вигилий выслал несколько кораб лей, груженных продовольствием, для голодающих жителей Рима, но в Порте эти корабли были перехвачены готами, а римляне, плывшие на этих кораблях, были взяты в плен. Тотила приказал перебить всех пленников, кроме одного. Это был епископ Валентин, чья епархия находилась в Сильве Кандида 107 . Тотила подверг Валентина допросу, обвинил его в даче лож ных показаний и отрубил ему обе руки 108 . Этот и другие подобные случаи кажутся проявлениями бессмысленной жестокости, но мы не знаем, како вы были мотивы Тотилы. В чем можно быть уверенным, так это в том, что эти события произвели ужасающее впечатление на общественное мнение Италии.
В чем заключались основные причины поражения остроготов и уста новления власти Византии над Италией? Прокопий приводит объяснения Велизария. «Готы проиграли, -— говорил этот великий человек, — не потому, что им не хватало храбрости или солдат; они проиграли, — сказал он без ложной скромности, — потому что у них не было таких командую щих!» В другой раз его послы объясняли, что ему удалось разбить врага благодаря неистощимым людским ресурсам, предоставленным импера тором 109 . Блестящие военные таланты Велизария действительно резко кон трастируют с посредственной, бледной манерой руководства, продемон стрированной Виттигом. В мирное время, по словам Бари, этот король был бы вполне на месте, а во время войны он бы неплохо проявил себя, если бы выполнял приказы другого 110 . Действительно, хотя в последние годы своего правления он вел активную дипломатию и даже начал переговоры с царем Персии о том, чтобы единым фронтом выступить против Восточной Римской империи, нервы у него, видимо, окончательно сдали, и в конце концов он был уже неспособен к каким-либо действиям. Но с Тотилой дело обстояло совсем по-другому. Он был на голову выше без дарных и перессорившихся между собой преемников Велизария и без труда отвоевал у них практически всю Италию и Сицилию, кроме Равенны и нескольких крепостей. Настоящее испытание ему пришлось выдержать тогда, когда Велизарий летом 544 года был вновь назначен на высший командный пост в Италии. И Тотила выдержал это испытание с честью. Велизарий, правда, одержал несколько мелких побед и даже на некоторое время занял Рим благодаря ошибке Тотилы, которую он сумел использовать со своей прежней энергией и блеском. Но в целом за все время вой ны, с 544 по 549 год, Тотила имел превосходство, и великий Велизарий вернулся в Византию проигравшим, как честно признает Прокопий. Та ким образом, нельзя объяснить поражение остроготов тем, что у них были бездарные военачальники.
Существовали другие важные факторы, например такие, как контроль Византии над морем. Это позволяло византийцам обеспечивать продо вольствием осажденные прибрежные города, перевозить войска с одного театра военных действий на другой и блокировать те порты, которые на ходились в руках противника" 1 . Нельзя забывать и о важнейшем факторе превосходства конного лучника над конным копьеносцем (с. 74). И конеч но, финансовые и людские ресурсы Византии были настолько огромны, что ни Виттиг, ни Тотила не могли даже мечтать ни о чем подобном. Я считаю, что еще одна причина была в том, что массы местного населения, жившего под властью остроготов, после первоначального колебания выступили против или по крайней мере активно не поддержали остроготов. Правда, сразу после возвращения Велизария в Италию в 544 году, когда византийские войска, не получавшие жалованья и забывшие о дисциплине, грабили италийские села, италийцы стали мечтать о возвраще нии варваров 112 . Но так было не всегда. В целом италийцы были настроены провизантийски. Как только у стен города появлялись византийские войска, жители открывали перед ними городские ворота (иногда несмотря на то, что в городе находился остроготский гарнизон). Горожане были готовы терпеть лишения (хотя и не без громких жалоб), когда их город осаж дали готы. Например, жители Рима, несмотря на чрезвычайно трудное положение, продолжали удерживать город и не сдались Виттигу. Готы никогда не получали от местного населения той поддержки и тех услуг, которые оно обычно оказывает своей армии. Хотя византийские солдаты переходили к врагу в огромных количествах, но италийцы никогда не про водили диверсий с целью отвлечь внимание византийцев и никогда не доносили готам о местонахождении их врагов, об их численности или планах (хотя солдаты-перебежчики часто это делали). Можно было подумать, что не византийцы, а готы вторглись на чужую территорию и ведут борьбу с враждебным населением чужой страны.
Почему италийцы так себя вели? Прокопий описывает сцену, которая произошла почти в самом конце войны и которая, на мой взгляд, может многое объяснить. Тотила пытался отложить начало битвы в Буста Галло- руме с тем, чтобы дать возможность присоединиться к нему еще двум тысячам солдат. И вот что там произошло. Король выехал вперед на ней тральную территорию между двумя стоящими друг против друга армиями. На нем были позолоченные доспехи, украшенные орнаментом из золота и пурпура. Конь под ним был огромных размеров. На глазах двух армий он начал великолепный готский военный танец. Он мастерски уп равлял конем, заставляя его то кружиться на месте, то бросаться из сторо ны в сторону. Оставаясь в седле, Тотила бросал высоко вверх копье и ловил его, когда оно, вращаясь, падало вниз. Он с удивительной ловко стью перебрасывал его из одной руки в другую. Он то ложился на спину, то резко наклонялся в одну или в другую сторону. По мнению Прокопия, Тотила исполнял свой замечательный танец так, как будто его учили это му с самого детства 113 .
Какой контраст между императором Юстинианом, дипломатом, юристом и богословом, жившим в своем дворце, и этим танцующим дервишем в Буста Галлоруме! Становится понятно, почему образованные италийцы отвергали остроготов, несмотря на все великодушие Теодериха и его пре емников. Война шла между варварами с одной стороны и цивилизован ными людьми — с другой. Италийцы выбрали цивилизацию, и никто не последовал за ними с большим рвением, чем некоторая часть острогот ской знати. Преемник Тотилы, Тейя, в битве у горы Лактарий проявил не больше тактического умения, чем в свое время Агамемнон, Ахилл или Гектор, укротитель лошадей 114 . А Алигерн, последний из остроготских правителей, показав большую рассудительность, решил отдать Кумы и все готские сокровища в обмен на римское гражданство и распрощаться с варварским образом жизни. Если уж готы не смогли удержать Италию, рассуждал он, пусть она достанется ее коренным жителям и тем, кто управлял ею с древних времен. Он был мудрым человеком, хотя некоторые из франков и называли его предателем своего народа 115 .