Сообщество Империал: С Вером у Бога, за Краља и Отаџбину. Глава 18 - AARы Medieval 2: Total War - Medieval 2: Total War - Библиотека Статей - Сообщество Империал

     После неудачного покушения на жизнь короля, поняв, что теперь его дело плохо, Векослав не стал дожидаться, когда королевская стража придет за ним, чтобы отвести в подземелье. Будучи предусмотрительным и расчетливым человеком, он заранее подготовил себе пути к отступлению, благодаря чему и смог не только вовремя покинуть город, но и захватить с собой часть своих личных сокровищ. Вместе с посвященными в заговор самыми верными людьми, он спешно бежал из города.
     Через несколько дней после этого по улицам и площадям всех городов королевства ходили глашатаи, во всеуслышание оглашая, что за свое преступление Векослав лишается титула наследника престола и объявляется вне закона. Отныне первый встречный мог не только убить его безнаказанно, но и получил бы за это королевскую награду.

     Очень скоро Векослав почувствовал, что жить вне закона довольно непросто. Отныне жизнь его стала сплошной чередой тревог и волнений. Несколько недель бывший наследник трона еще скрывался вокруг Белграда, безостановочно переезжая с места на место, и никогда не ночуя дважды в одном месте. Королевские отряды преследовали его по пятам, загоняя, как дикого зверя. Все труднее было добывать средства к существованию - крестьяне все чаще отказывались продавать ему пищу, а то и встречали его с вилами и топорами в руках, не позволяя даже оставаться на ночлег. Если же Векослав, угрожая им жестокой расправой, все же вынуждал дать ему перевести дух, то и тогда он не мог заснуть спокойно. Его люди тоже должны были постоянно оставаться начеку, так как опасались, что поблизости неожиданно появятся воины короля. И на тот случай оседланный конь был всегда наготове.
     Именно эта предусмотрительность в очередной раз и спасла Векослава после того, как его отряд все же был застигнут врасплох во время очередного ночлега. Крестьяне только сделали вид, что кротко и смиренно встретили вооруженных беглецов, а сами тайно послали верхового к ближайшему военному лагерю. Пока утомленные долгой дорогой люди Векослава были погружены в глубокий сон, в деревню неожиданно нагрянул большой отряд королевской стражи.
     Векослав стал единственным, кому удалось спастись, пока его дружинники, вступив в безнадежный бой, прикрывали бегство своего хозяина. Стремясь оказаться подальше от того злополучного места, Векослав без остановок мчался по дороге до вечера следующего дня, пока не осознал, что конь вот-вот упадет от страшного изнурения. Он давно уже сбился с пути и теперь не мог определить, как далеко оказался от Белграда и где же сейчас находится – местность казалась совершенно неизвестной. По обе стороны от дороги лежали пустынные поля, с которых земледельцы уже убрали хлеб; никакого жилья видно не было. Над землей низко нависли тяжелые дождевые тучи. Как будто чувствуя скорую добычу, огромные стаи черных птиц с карканьем кружились над дорогой.
     Вскоре пошел сильный дождь, со временем перешедший в ливень, а сильный ветер, завывая, рвал и трепал широкие полы плаща бывшего наследника трона. Измученный конь все сильнее вяз в грязи на раскисшей дороге.

     Но вот в некотором отдалении от дороги показалась окруженная оградой приземистая постройка с навесом для вьючных животных и другими хозяйственными пристройками. У ворот тусклый фонарь скупо освещал выцветшую вывеску.
     «Наконец-то! Хоть какая-то харчевня!- с радостью подумал Векослав. – Здесь можно будет отдохнуть и поразмыслить, как быть дальше».
Толкнув дверь и оказавшись в душном тепле и вони харчевни, Векослав прежде всего осмотрелся. Он с облегчением убедился в том, что внутри нет ни одного человека, напоминающего королевского стражника. В полутемном помещении, пропахшем чадом, дымом, рыбой, кислым пивом, находились только несколько людей, выглядевших мелкими торговцами или бродячими ремесленниками. Похоже было, что их здесь тоже застала непогода.
     Только после этого он подошел к прилавку, у которого коротал время хозяин заведения — грубого вида человек в грязном, покрытом жирными пятнами переднике.
     - Можно остановиться здесь на постой?
     - Покажи сначала, есть ли у тебя деньги, бродяга, - сквозь зубы процедил кабатчик. - Если нет — проваливай сразу! Нищим не подаю.
Векослав был явно недоволен таким приемом. В другое время такие неуважительные слова дорого бы обошлись наглому простолюдину. Даже сейчас, уставший и измученный, один из лучших мечников королевства мог без труда расправиться с ним двумя ударами, но сейчас он меньше всего хотел привлекать к себе лишнее внимание.
     Не глядя порывшись в поясе, он вытащил первую попавшуюся монету, оказавшуюся новеньким перпером.
     - Этого хватит?
     Золотой блеснул в отблесках очага. При его виде огонь вспыхнул и в доселе безжизненных глазах кабатчика. Выхватив монету из пальцев Векослава, хозяин попробовал ее на зуб. Его неприветливость пропала мгновенно, будто ее и не было:
     - О, конечно, этого более чем достаточно! Уж простите мне мою невежливость — времена сейчас такие, и попрошаек, и лихих людей много ходит... А вы, видно, из высокородных людей. Только они могут позволить себе расплачиваться такими деньгами... Так чего изволит благородный господин?
     - Вина. Лучшего, какое у тебя найдется. И комнату — я хочу пожить тут несколько дней.
     - Понятно, господин!
     Векослав сбросил заляпанный дорожной грязью плащ. Показался оставшийся еще с прошлых времен, уже изрядно поношенный, но все еще отличный кафтан, украшенный вышивками и золотым шитьем. Такой стоил не меньше десяти коров — даже сейчас это была недосягаемая для всех присутствующих по своей стоимости вещь.
     Дорогая одежда гостя не ускользнула от внимания хозяина харчевни, равно как и золоченая рукоять длинного кинжала, заткнутого за его широкий узорчатый пояс.
     Пока Векослав брезгливо садился за липкий стол, над его ухом послышался льстивый голос хозяина:
     - Мое заведение для простого народа. А такому знатному человеку, как вы, не подобает сидеть с чернью… Скорее всего, вам не слишком уютно в таком обществе? Если только скажете, можно накрыть стол и в вашей комнате, наверху. Такого важного господина, как вы, конечно же, сопровождают слуги? Но где же тогда они? Не прикажете ли и им подать чего-нибудь?
     - Нет, больше пока ничего не нужно. Я приехал один.
     - Как скажете, господин.
     Вернувшись за стойку, кабатчик поманил пальцем своего подручного:
     - Сейчас же беги и предупреди Милоша, что есть стоящая добыча. Пусть возьмет с собой Слободана и поторопится,- прошипел он ему. - Толстосум в платье, стоящем целое состояние... Платит золотом... Почему-то приехал без слуг, сам проговорился...
     Оглянувшись, не услышит ли его случайно Векослав, злоумышленник, еще больше понизив голос, продолжил:
     - И по всему видно, у него с собой должны быть еще деньги...
     Утолив первый голод, изменник задумался над тем, как же ему быть дальше:
     «Буду пробираться в Турцию, прямо в Стамбул,- решил он, наконец.- Упаду на колени, буду унижаться, но все равно добьюсь приема у султана или его визиря. Если только они не дураки, выслушают меня. Я ведь много чего знаю и могу рассказать... где какие войска стоят, где какие построены укрепления... Может быть, я даже уговорю султана дать мне войско. И тогда берегись, Лука! Ты заплатишь мне за все!»
     После ужина Векослав поднялся по скрипучей лестнице в отведенную ему для ночлега комнату. Усталость ли и потрясение последнего времени взяли свое, или вино оказалось слишком крепким, а может и двоедушный кабатчик сумел добавить туда чего-то — но Векослав провалился в глубокий сон, как только его голова коснулась куцей подушки. И он не услышал, как далеко за полночь, не скрипнув, приоткрылась дверь и, два одетых в темное человека, осторожно ступая, вошли в комнату. Льющийся из окна лунный свет упал на руку одного из них и осветил узкое лезвие ножа…

     Летом 1259 года германцы снова устремили свои взоры на богатый Неаполь. Вскоре большое войско немцев, беспрепятственно пройдя с разрешения Папы Римского через его владения, двинулось к городу. Еще на дальних подступах к городу заступить ему дорогу успела армия Богдана Воиславича, который ни минуты не собирался отсиживаться за городскими стенами. Его войско и так было сильнее немецкого, а вскоре на помощь ему прибыло и свежее подкрепление из Неаполя во главе со способным воеводой Михайло.
     Выбрав надежную позицию на горе прямо напротив неприятеля, Богдан спокойно ожидал приближения немцев.

     В последующей битве немецкое войско было разбито, а его остатки едва смогли отступить. Около полутора сотен человек попали в плен к победителям, потери которых в этой битве были невелики.

     Немногочисленные уцелевшие в бою германцы в беспорядке отступили в сторону Болоньи. Именно они и принесли туда горькую весть об очередном поражении. Богдан не стал их преследовать, чтобы случайно не пересечь границу Папской области. Ведь если бы такое все же произошло, это могло грозить большими осложнениями на дипломатическом уровне — далее на север лежали владения самого Римского Папы, который наверняка не стерпел бы такого оскорбления со стороны православных сербов. А давать повод верховному правителю католиков для объявления войны Сербии Богдан совсем не желал.
     Теперь вся Южная и часть Центральной Италии была очищена от немецких войск.
     Пребывая в бешенстве от известия о неудачно завершившемся походе и потери очередной армии, император распорядился ответить отказом на предложение Богдана о выкупе пленных. На городских площадях было объявлено, что так как попавшие в плен сражались вяло и малодушно, они не заслуживают выкупа, ибо проявили трусость, недостойную германских воинов. Те же немногие счастливцы, что сумели убежать, были прилюдно опозорены и отправлены служить в обоз.
     Для того чтобы узнать, какие настроения царят теперь в Священной Римской Империи, в область Болоньи был отправлен сербский лазутчик Петар Косович. В свете все ухудшающейся обстановки на южной границе королевства, где все недружелюбнее вели себя турки-сельджуки, король Лука был не против подписать мирный договор. Оставалось только узнать, что об этом император Священной Римской Империи.
     Как вскоре стало понятно, пока кайзер намеревался продолжать военные действия: уже через год его корабли высадили недалеко от Неаполя новое сильное войско во главе с рыцарем Сифридом. Судя по всему, Священная Римская Империя всерьез вознамерилась вернуть себе этот богатый город.

     Однако постояв некоторое время вблизи, немцы так и не рискнули даже попытаться начать осаду. Их разведчики были поражены неприступным видом стен города, многочисленными воинами, расположившихся на них. Когда они сообщили все своему начальнику, тот решил не играть с судьбой еще раз. Зимой 1260 года немецкое войско начало бесславное отступление назад к Болонье.

     Тем временем, в Неаполь из дальнего плавания вернулся сербский торговый флот, доставивший в Северную Африку нескольких купцов с их товарами, заодно решивших разбогатеть на торговле слоновой костью. Вспоминая о совершенном плавании, кормчий одного из кораблей старый Ловре упоминал, что проплывая мимо лежащего к западу от Италии острова Корсика, они чуть не попали в большую беду: ибо весь остров находится во власти мятежников, которые живут тем, что обманными огнями приманивают корабли к своему берегу.
     Узнав о возвращении Ловре, Богдан Воиславич с большой любознательностью отнесся к его рассказу. Постепенно у него начинал зарождаться смелый план – высадиться на острове и, избавив его от пиратского гнездовья, расширить за счет него владения королевства. Он не опасался того, что в его отсутствие Неаполь может быть захвачен германской армией. В случае необходимости город и сам был в состоянии выставить сильное ополчение, а кроме того, можно было рассчитывать и на помощь близких союзников-сицилийцев.
     Король Лука оценил рвение своего полководца и благосклонно отнесся к проявленной им инициативе; так что с первой же благоприятной погодой флот с армией Воиславича на борту отплыл к Корсике.
     Одновременно король приказал флоту другого сербского морехода подойти как можно ближе к гавани Болоньи, которая являлась основным портом Священной Римской Империи в Италии, чтобы воспрепятствовать ей переправлять свои войска морем. Кроме того, так наносился чувствительный удар торговле немцев с другими государствами.
     Находясь по разные стороны Дуная, Сербия и Польша вот уже несколько десятилетий пребывали в состоянии войны. Все предложения сербских послов о перемирии всякий раз отвергались кичливой польской шляхтой и все происходило совсем наоборот - вместо заключения мира война становилась еще более ожесточенной.
     После непродолжительного затишья сражения возобновились: лето 1261 года принесло очередное дерзкое и внезапное нападение польских войск, вновь неожиданно вторгшихся через Дунай. Польский командующий шляхтич Викус, сам испытанный и отважный воин, имел под своим стягом внушительное число людей, но плохо обученное; мало того, большинство из его людей впервые взялись за оружие.
     Из-за внезапности нападения вначале полякам сопутствовал успех. Опустошая местность, по которой они проходили, сжигая деревни и небольшие городки, они смогли продвинуться почти до Эстергома.

     Несмотря на то, что командующий войсками в этой области наследник Душан был немало поражен сообщением об очередном грабительском набеге врагов, он быстро овладел положением дел. Объединив под своим началом кроме своих еще и воинов Борислава Иванича, он поспешил навстречу полякам. Встретившись с ними на поросшей лесом широкой равнине, он, не раздумывая, с ходу вступил с ними в решительный бой. Упорного сражения на этот раз не получилось – поляки, в числе которых преобладали новобранцы, были с легкостью отброшены ветеранами сербов, превосходящих их и численностью и боевым мастерством. Потери поляков были ужасающими. Все, что они успели до этого награбить в сербских землях, в спешке было брошено ими в лагере.
     Огромные потери, понесенные в этом сражении, повергли в уныние польского короля Рышарда, лишившегося большей части своей армии. Поражение надолго отбило охоту у него опять вторгаться на территорию Сербии.
     Осенью 1261 года Драгослав Неманьич женился на Радомире из Ресавы. Это была самая громкая свадьба того года.

     А несколько недель спустя праздник пришел в дом венского наместника Милована Дамьяновича, в семье которого на свет появился долгожданный первенец, сын, названный Владимиром.

     Зимой 1261 года, Богдан Войславич подошел к стенам Аяччо. Имея в наличии лишь три неполных отряда копейщиков, военачальник уже начал было подумывать об отправке лучников на штурм стен, как пираты, занимавшие город, сделали подарок – ворота отворились, и навстречу сербам высыпалось разнородное войско. Командовал этим сбродом бывший наемник из Франции – капитан Виктор.
     Богдан не замедлил воспользоваться таким шансом и двинул отряды в бой.




     Разбить банду разбойников, пусть и достаточно крупную, для опытных воинов Богдана не составило особого труда. В город сербы ворвались на плечах, улепетывающего со всех ног, противника. На радость захватчиков в городе обнаружилось много добра, награбленного за долгие годы морского разбоя. Больше 10 000 в пересчете на сербские перперы удалось найти воинам Богдана. Разделив часть денег между ратниками, остальные сокровища Богдан отправил в Сербию.
     Весной 1262 года в Турции на трон султана взошел Кай Хусрау III, известный своими реакционными взглядами. Кроме всего прочего он всегда был сторонником радикального исламизма и стремился распространить влияние ислама на близлежащие земли. Это могло стать новой угрозой для православной Сербии. Король Лука приказал выдвигаться к восточным границам воеводе Славише – нельзя было дать даже повода для нападения Сельджукидов на Сербию. Восточные народы всегда уважали только силу, поэтому наличие на границе крупных воинских формирований в какой-то степени гарантировали неприкосновенность сербских земель.



     В июне была сербами снята морская осада Болоньи. Благодаря блокированию порта германская армия не смогла своевременно получить продовольствие и другие припасы, и была вынуждена уйти из Южной Италии. Это позволило Сербии укрепить недавно взятый Неаполь. Теперь выбить сербов из красивейшего приморского города было бы очень сложно.
     В августе 1262 года в семье Драгослава Неманича родилась дочь Богдана.


     Королю Лука так понравилась двоюродная внучка, заливающаяся от смеха, когда венценосный дед щекотал ее своей бородой, что правитель отдал под начало ее отца Драгослава полное войско. Теперь племянник зорко стерег северо-запад королевства недалеко от семьи, живущей в Вене.
     В конце осени вся Сербия погрузилась в траур – почил король Лука I. При нем сербский народ зажил спокойно, не опасаясь за свою жизнь и жизни своих родных.



     Корона была возложена на голову Душана Неманича, прославленного полководца, которого боялись и уважали не только поляки, но и надменные германцы.



     Правда, новый король был известен своей слабостью к противоположному полу, но, как рассуждали подданные – это слабость настоящего мужчины, в отличие от иных слабостей некоторых греческих полководцев.
     Наследником престола стал Богдан Войславич, также прославленный воитель, взявший на щит не один город. Сейчас он занимался обустройством захваченного Аяччо.



     Первым же делом, осознавая нависшую над Сербией угрозу со стороны исламской Турции, король Душан решал подписать мирный договор со Священной Римской Империей, чтобы не воевать на два фронта в случае вторжения Сельджукидов. Но германцы отклонили предложение о перемирии, вынашивая свои планы в отношении Сербии. Что ж, это усложняло выполнение задач, которые ставил перед собой и своим государством Душан, но не более того.
     Летом 1263 года наряду с радостной новостью о прибавлении в семействе Войславичей – у принца Богдана родилась дочь Злата, появились и тревожные известия. От посла Пушкарича при дворе венецианского дожа пришло сообщение, что командующим всеми военными силами республики назначен дон Лоренцо Тьеполо. Именно он в свое время выступал против мира с Сербским королевством, предлагая забрать под власть дожа не только Загреб с Зарой, но и все сербское южное побережье. Не ожидая от этого назначения ничего хорошего, король Душан приказал перебросить дополнительные силы на сербско-венецианскую границу.



     С первыми снегами в октябре произошло событие, в корне изменившее жизнь в Сербском государстве.
     Когда на землю опустились сумерки, король Душан еще сидел в своих покоях, примыкающих к опочивальне. Необходимо было закончить речь к предстоящему собранию феодалов Сербского королевства. В дверь деликатно постучали.
     - Войдите, - пригласил государь.
     - Ваше величество, прошу прощения, что беспокою в неурочный час. К вам прибыл заграничный гость, просит немедленной аудиенции, - поклонился покладник. – Отослать его на завтра?
     - Погоди, гость что-нибудь просил передать?
     - Да, ваше величество, слова «Никола и Сербия», - ответствовал покладник. – И еще вот это, – он с поклоном передал королю массивный перстень.
     - Я ждал его, зови, - правитель положил перстень на стол.
     Покладник поклонился и вышел. Душан встал и подошел к окну. Месяц назад он получил письмо, запечатанное личной печатью византийского базилевса. В нем, помимо приветствий, было просьба принять человека, который в течение тридцати дней появится при сербском дворе. Этот человек будет облечен величайшим доверием, его устами будет говорить правитель Восточной Римской Империи. Знаком, отличающим его от других, будет перстень базилевса и слова «Никола и Сербия» в память о великом воине, чья судьба была связана с двумя государствами. Нынешняя встреча могла многое изменить в планах короля.
     Послышался легкий стук, после чего отворилась дверь, и на пороге появился высокий подтянутый человек в сером плаще. Он отвесил глубокий поклон.
     - Ваше величество, позвольте поблагодарить вас за то, что согласились принять меня в столь поздний час, - это был голос воина, привыкшего командовать, перекрывая гул битвы.
     - Проходите, прошу вас, - король Душан указал на кресло, стоящее напротив стола.
     - Позвольте представиться, Алексиос Стратегопулос, великий доместик Византии, послан к вам базилевсом Михаилом, - гость протянул королю свиток с печатью.
     Душан для себя отметил то, как Алексиос назвал Византийскую империю. В общем-то он был прав – сложно было называть империей три оставшихся города, два из которых находились на островах. После обмена любезностями король предложил Стрегопулосу переходить к делу.
     - Ваше величество, я прибыл к вам с предложением восстановить дружбу между нашими государствами, - начал великий доместик. – Когда Византия противостояла сельджукам, отбивая попытки захвата Константинополя, Сербия не раз протягивала нам руку помощи. Но прежняя династия совершила большую ошибку, более того катастрофическую, отвергнув помощь. Я в этом солидарен с моим правителем. Теперь мы имеем то, что имеем. Мы продолжаем оставаться союзниками, но из-за прежней династии этот союз был лишь на бумаге. Я уполномочен предложить вам военный союз и просить о помощи в деле освобождения наших исконных земель. Мы примем любой ответ, ваше величество.
     - Сербия никогда не повернется спиной к тому, кто нуждается в нашей помощи, - заметил после недолгого молчания король Душан. – Как мы протягивали руку помощи прежде, так и сейчас готовы поддержать наших соседей, тем более братьев по вере. Но жители Сербского королевства уже забыли, что такое жить в постоянном страхе из-за вторжения врага на нашу землю. Все попытки наших недружелюбных соседей оторвать от Сербии жестко пресекаются еще на границе. Более того, мы расширили свои владения благодаря отваге наших воинов и мудрости полководцев. А столкновение с Сельджукским султанатом сулит много новых смертей и горя. Эти последователи Аллаха весьма искусны в сражениях.
     - Это значит, нет, ваше величество? – с достоинством спросил Стратегопулос.
     - Погодите, друг мой, не спешите, - мягко улыбнулся Душан. – Вы не голодны?
     - Благодарю, ваше величество, я перекусил с пару часов назад, - поклонился великий доместик.
     - Тогда вы не откажетесь выпить со мной лучшего сербского вина?
     - Почту за честь, ваше величество.
     Король позвонил в звонок. Вошедшему покладнику он приказал принести два кубка и лучшего сербского вина из южных виноградников. Когда вино было разлито по кубкам, и покладник удалился, король продолжил.
     - Я не отказываюсь помочь Византийской империи, но хочу предложить свой вариант помощи.
     - Слушаю вас, ваше величество, - глаза Стрегопулоса заблестели.
     - Я предлагаю большее, нежели, чем удар по Константинополю, - король и доместик избегали называть новое имя города, которым ему дали турки. – Я вижу дело так: мы совместно изгоняем сельджуков за Босфор, но не останавливаемся на этом. Гоним их дальше на восток, пока они не перестанут представлять для нас угрозы. Но за это в сербское владение переходят земли на южном побережье Черного моря, или как называют его тюрки Кара Дениз. И второе: в совместных сражениях последнее слово за моими военачальниками. Я не хочу преуменьшать опыт и умение византийских полководцев, но количество славных побед сербских армий говорит само за себя.
     - Ваше величество! Это гораздо больше, чем мы надеялись получить от вас! – голос Стратегопулоса дрожал от волнения. – Если нам удастся все это осуществить, то никто в мире не сможет противостоять двум братским народам – сербам и грекам! Я немедленно отправляюсь к базилевсу, чтобы передать ему ваше предложение, но не сомневаюсь ни на минуту в его согласии. Благодарю вас, ваше величество!
     - Погодите, Алексиос, - Душан протянул кубок. – Время есть. Все равно надо подготовить войска, припасы, тем более, что на носу зима. Я предлагаю вам передохнуть во дворце, а завтра со свежими силами можете отправиться в путь. Я как раз подготовлю письмо для Михаила, которое попрошу вас передать. А сейчас же предлагаю наконец-то выпить за то, чтобы все наши планы осуществились! А то вино уже застоялось.
     Король Сербии и великий доместик Восточной Римской Империи подняли кубки. Предстояло сделать многое, но дело того стоило.



     Полководцу Славише, спешащему на восточную границу королевства, нарочным было доставлено новое распоряжение короля: двигаться в Фессалоники, осадить город и, дождавшись прибытия греков, совместно с войсками Стратегопулоса выбить оттуда турок. Уже в начале декабря Славиша со своей армией приступил к осаде города. Сербия вступила в войну с Турцией на стороне Византии.



     Начавшимися военными действиями поспешили воспользоваться недруги Сербии. Первыми ожидаемо заявили о себе венецианцы. Крупными силами итальянцы вторглись на территорию королевства восточнее Загреба. Недавно назначенный верховным командующим военными силами Венеции дон Лоренцо Тьеполо силами одной армии поспешил разбить войско Трпимира, преграждавшее путь. Вторая итальянская армия, обойдя с севера сербов, устремилась к Загребу.



     В этот раз венецианский дож не поскупился: армия Тьеполо состояла из тяжеловооруженных мечников и пикинеров, а конные рыцари были закованы в лучшую броню.



     Вступать в бой с такими войсками на равнинной местности было бы безумием. Поэтому Трпимир приказал пехоте занять крутой холм, выставив впереди стрелков: пока передовые отряды венецианцев смогут добраться до самого верха, ничто не помешает сербским лучникам значительно убавить число нападающих.
     Конные лучники же остались у подножия холма. На них возлагалась задача по уничтожению лучников и пехоты врага. Поскольку тяжелые итальянские рыцари не могли угнаться за легкими сербскими всадниками, конные стрелки могли в относительной безопасности значительно уменьшить не только количество, но и боевой дух противника.


     Глядя, как сербские лучники безнаказанно, и даже с некоторой ленцой отстреливают его воинов, Тьеполо только стиснул зубы и приказал ускорить шаг, чтобы как можно быстрее добраться до вершины холма, где их ждали суровые сербские ратники. Стрелы сербов били почти без промахов. Да и сложно было не попасть в шедших плотным строем венецианцев. Когда вся армия Тьеполо карабкалась по склону, конные сербы выстроились в тылу итальянской армии, продолжая обстрел.



     К тому моменту, как первые венецианские шеренги наконец добрались до рядов сербской пехоты, армия Тьеполо сократилась почти на четверть. Стремясь как можно дальше оказаться от сербских конных лучников, итальянцы сбили строй и поднимались наверх уже разрозненными отрядами. Это оказалось на руку сербам. Едва запыхавшиеся итальянские пехотинцы оказались в паре десятков шагов от передних линий сербского войска, как сербы кинулись в атаку.
     Измученные долгим подъемом, венецианцы не смогли вовремя выстроиться, и это стоило им жизни. Отряды, добравшиеся до вершины первыми, были сметены в течение нескольких минут. После чего сербы накинулись на остальных мечников. В отчаянии бросил своих рыцарей Тьеполо на сербскую пехоту, рассчитывая прорубиться сквозь ряды воинов и обрушиться на сербскую пехоту уже с тыла. Но довольно узкий проход не давал возможности для маневра, поэтому элита Венеции завязла в одиночных схватках. Удар двух свежих сотен копейщиков и конных дружин Трпимира и Векослава решил дело: Лоренцо Тьеполо остался жив лишь потому, что в пылу схватки упал с коня и на короткое время потерял сознание. Очнувшись, он увидел, как улепетывали остатки его несокрушимого войска, вдогонку за которым мчались сербские конные лучники.




     Враг был разгромлен по всем статьям. Лишь шестерым всадникам удалось уйти. Собственно, благодаря им, итальянская армия, движущаяся к Загребу, внезапно отказалась от своего намерения и поспешила уйти обратно на территорию Венецианской республики.
     Более четырехсот пленных, а главное плененный Лоренцо Тьеполо заплатили выкуп в 5 500 перперов.



     С севера одновременно с Венецией в Сербию вторглись и поляки. На войско Борислава Иванича обрушилось польское войско под командованием воеводы Безприма.


     Используя излюбленный прием с конными лучниками, Борислав заставил поляков подойти как раз на расстояние выстрела катапульты. Потери противника стали исчисляться десятками.


А когда, разогнавшись с небольшого возвышения, в ряды поляков врубились сербские мечники, враги дрогнули. В этот раз Борислав дал уйти нескольким десяткам поляков, надеясь, что те вразумят своих неразумных военачальников больше не лезть на сербскую землю. Взятые в плен польские воины были казнены.



     Весной 1264 года с северо-востока пришло известие о военном столкновении Великого Новгорода и Венгрии. Король Душан, не задумываясь, принял сторону венгерских союзников. После заключения союзного договора между двумя государствами венгры ни разу не нарушали своих слов, устремив свои взгляды на север.



     В апреле у Трпимира Неманича родился первенец, которому при рождении дали имя Стаменко. После блестящей победы над венецианцами, Трпимир был очень рад такому подарки от любимой жены.
     Тем не менее, более напряженной стала ситуация на юго-восточных границах страны. Турки, недовольные вмешательством Сербии в их победоносную войну с Византией, готовились к вторжению. Но годами выстраиваемая оборона восточных рубежей королевства, как раз в расчете на такую ситуацию, давала королю Душану уверенность в том, что не составит труда отстоять рубежи родной страны.
     Пора была остановить турецкую экспансию. А так как лучше всего вести войну с врагом на его территории, Душан совместно с сербскими военачальниками начал прорабатывать новую стратегию возвышения Сербского королевства.