Сообщество Империал: Боги любят героев - гибель Филиппа V - AARы Rome: Total War - Rome: Total War - Библиотека Статей - Сообщество Империал

Информация

JulianSol
  • Автор: JulianSol
  • Добавлено: 16 фев 2017, 18:53
  • Просмотров: 1 187

Последние Статьи

CoD: Advanced Warfare - общие впечатления
CoD: Advanced Warfare - общие впечатленияCountBagaturMonte · 07 мар 2024, 11:35
Как заработать в игре Плинко?
Как заработать в игре Плинко?Фонд Игровых · 28 фев 2024, 21:12
Демо версия игры Double
Демо версия игры DoubleФонд Игровых · 28 фев 2024, 21:12
Есть ли читы для игры Rocket X?
Есть ли читы для игры Rocket X?Фонд Игровых · 28 фев 2024, 21:11
Игровой слот Space XY
Игровой слот Space XYФонд Игровых · 28 фев 2024, 21:10
Вход в Пин Ап казино
Вход в Пин Ап казиноФонд Игровых · 28 фев 2024, 21:09
Превью Crystal Guardians
Превью Crystal GuardiansCandramelekh · 28 фев 2024, 20:24
Aurora Casino: основные правила начала игры
Aurora Casino: основные правила начала игрыФонд Игровых · 13 фев 2024, 18:08

Боги любят героев - гибель Филиппа V

Завершающая часть AAR'а "Филипп V Великий"
Автор: JulianSol JulianSol
Дата: 16 фев 2017, 18:53 · Просмотров: 1 187

Музыкальное сопровождение





Imp



     Филипп вошёл в Вавилон в третий день месяца Дистрос 1. С этого момента начинается новая эра, ведущая свой отчёт от этого великого события.


     Империи становятся и рушатся, уходят в небытие великие цари, полководцы, философы и ораторы, но история ещё долго помнит их имена и деяния. Вавилон — древний город, его стены видели множество битв, они видели Александра, его великую жизнь и трагическую кончину. Здесь же Александр получил пророчество о своей смерти от мудрых халдеев2.


Imp
     Теперь настала очередь Филиппа вписать своё имя в сонм великих героев и завоевателей. Народ ликовал, встречая нового царя, хозяина Азии. Тысячи жителей выходили на улицы, что бы увидеть македонцев. Специальные юноши раскидывали цветы на пути Филиппа, тем самым выражая благосклонность населения, в дальнейшем они же преподнесли богатые дары, принеся их во дворец.
     Таковы были события этого месяца: армия получила долгожданный отдых, избавилась от нужды и пополнилась новыми людьми. Солдаты, получившие серебряные щиты, были отправлены на родину с большими почестями и подарками. Царь лично обошёл их строй и произнёс ободряющие слова. Однако уже тогда боги предупреждали нас, посылая зашифрованные знаки. Сам Вавилон - город прекрасный и величественный, немногие могли бы с ним сравниться по размерам и богатству, но для всех последних династий он стал проклятым, ибо тот, кто сюда вошёл, считается, достиг пика, наивысшей точки своей славы. Когда-то халдеи просили Александра возродить храм Бела, который мог бы отвратить беду от него, но судьба сложилась иначе. Спустя больше века, их потомки обратились с такой же просьбой и к Филиппу, но он, хотя был и не против, не нашёл на это средств, ибо всё золото уходило на содержание многочисленной армии и поддержку отдалённых, но важных земель. Как говорили много позже, жрец, что отправился с нами в поход, видел ночью сон, в котором Филипп растворился войдя в Вавилон. Мы видели и коршунов, которые кружили над нашей армией, когда спустя месяц Филипп вновь двинулся в поход, это было явно дурным знамением, но тогда никто не придал этому значения. Филипп верил в предопределённость жизни богами, он утверждал, что смерть ему не страшна, и что дельфийский оракул уже давно всё ему рассказал.


Imp
     В Вавилоне нас застала весть о предательстве Тиграна, который с великой армией вторгся в Софену и осадил Каркафиокерту. В это же время Александр и Молон 3 успешно отразили натиск парфян и вновь вступили в земли Междуречья. Филипп был вынужден выдвигаться в новый поход. По его замыслу мы должны были пройти по старой дороге на Фапсак, но на половине пути свернуть в сторону Дура-Европос, перейти Евфрат и установить контроль над этими землями. После этого он хотел двинуть свои армии в сторону наследников Антиоха, разбить их, вторгнуться в Мидию, а затем и в Армению.
Успешно завершив поход в западные от Евфрата земли, мы двинулись по пустынной равнине под палящими лучами солнца на встречу Тиграну, который уже к этому времени перешёл Тигр и намеревался совершить марш до Вавилона, по пути соединившись со своими союзниками-селевкидами.
     Битва между армией македонян и армией Тиграна произошла в месяц Панем4, когда год был почти завершён, за несколько дней до летнего солнцестояния, недалеко от реки Тигр. Армянский царь избрал тактику наскоков, постоянно тревожа наш арьергард и фланги атаками кавалерии и легковооружённых. В один из дней, армянские катафракты особенно сильно стали теснить воинов на правом крыле, к ним на помощь устремились те, кто был расположен неподалёку, в свою очередь Тигран также направил дополнительные силы. Так завязался крупный бой. Филипп построил воинов в фалангу и велел Клеомену, сыну Халкидея, идти плотным строем на встречу врагу. Сам же царь, взяв илу «товарищей» и пеонийцев, бросился в атаку. Рискуя собой, он вдохновил воинов на подвиги и вселил в них большую уверенность. В это время нападению подверглось и левое крыло, таким образом армия рисковала быть окружённой. Отовсюду летели дротики и стрелы, наши несли большие потери и в некоторых местах стали отступать. Филипп бросался на встречу убегавшим и разворачивал их одним своим видом. Наконец армянские воины выдохлись и стали подаваться назад, а некоторые пришли в панику и бежали. В одной из конных стычек был ранен и сам Тигран. Некоторые из числа врагов ошибочно посчитали, что он был убит, поэтому на некоторое время в их рядах появилось замешательство, которое помогло македонцам перейти в наступление и опрокинуть передние ряды. Как говорят, в этой ожесточённой схватке погибли три сына Тиграна и большая часть его свиты.


Imp
     Филипп, увидев, что противник обратился в бегство, бросился с частью царской илы за ним в погоню. Однако задние ряды неожиданно повернулись фронтом к нашей коннице и вступили в бой. В это время из засады появились вражеские всадники, которые отрезали царя от армии и не позволили пешим «товарищам» оказать помощь ему. Но несмотря на такую опасную ситуацию, враг был обращён в бегство доблестью македонцев, искусно и храбро сражаясь они смогли пробить себе дорогу к своим, убив до 200 тяжеловооружённых. Когда казалось, что опасность уже миновала, вдруг неизвестно откуда кавалерийское копьё пронзило Филиппа, разбив ему панцирь на уровне рёбер и войдя под лёгкие. Его конь от испуга встал на дыбы и скинул раненого царя. От удара о земь рана стала ещё больше и глубже, кровь хлынула сильным потоком, а древко копья обломилось наполовину. Находящиеся неподалёку воины-гипасписты, увидев это, бросились с невероятным напором, охваченные скорбью и местью, на остатки вражеских войск, не давая пощады никому. Словно жестокие звери, македонцы убивали каждого, будь то убегавший или умолявший о пощаде. Перед глазами развернулись многочисленные трагические эпизоды: кто-то бросался в реку, но тонул под тяжестью снаряжения, иные хватались за своих товарищей, тем самым губя не только себя, но и их, третьи, скользя по земле, срывались с обрывов в бурные речные воды. Кони захлёбывались, уносимые течением разбивались о камни вместе со всадниками, и лишь немногим удавалось переправиться на другой берег и тем самым спастись. Повсюду лежали трупы людей, поражённых стрелами и копьями, другие же представляли из себя страшное и отвратное зрелище, изуродованные ударами копий и мечей висели на хрящах головы, были отрублены руки или иные члены. Повсюду была грязь вперемешку с кровью, валялись брошенные панцири, щиты и оружие. Кони, совершенно выбившись из сил, измученные сражением или раненые лежали без сил и ждали своего последнего часа, издавая хрип и задыхаясь от страха, они смотрели обезумевшим взглядом на этот день — последний в их жизни. Казалось будто сам Арес спустился на землю и принял участие в этой страшной битве.


     Тем временем вокруг Филиппа выстроились несколько рядов пеших «товарищей», ближайшие соратники бросились к царю, который был ещё жив. Они подняли его на большом щите и понесли в шатёр. Немедленно были вызваны лучшие врачеватели армии. Тело царя положили на ложе, его глаза на мгновение наполнились ужасом и страхом, однако приложив усилие воли, он вернул себе ясность сознания и даже нашёл в себе силы улыбнуться, когда ему доложили о победе. Из его горла доносился жуткий хрип, из раны продолжала вытекать кровь, Филипп будто хватал воздух, сотрясаясь от боли, - его лёгкие были повреждены лезвием копья от чего дыхание становилось тяжёлым и превращалось в жуткую пытку. Но несмотря на муки, терпимые им, он интересовался состоянием своих солдат, подобно знаменитому Эпаминонду, хотя и в других обстоятельствах. Но силы Филиппа не соответствовали его устремлениям, он оставался неподвижным и оставил всякую надежду на жизнь. Вокруг него стояли друзья, глубоко опечаленные и подавленные горем, он простился с ними такой речью, хотя каждое слово давалось ему с большим трудом:
     «Друзья мои, пришло для меня время уйти из жизни, которую я, как честный должник, рад отдать требующей ее назад природе. Не горюю я и не скорблю, как можно думать, потому что я проникнут общим убеждением философов, что дух много выше тела, и представляю себе, что всякое отделение лучшего элемента от худшего должно внушать радость, а не скорбь. Я верю и в то, что боги небесные даровали смерть некоторым благочестивым людям, как высшую награду. И мне дан этот дар, — я в этом уверен, — чтобы я не изнемог под бременем страшных затруднений, не унизился и не пал. Я знаю на опыте, что всякое горе сокрушает малодушных, оказываясь бессильным перед человеком твердого духа. Мои поступки не дают мне повода раскаиваться в чем-нибудь, не томит меня воспоминание о каком-либо тяжком преступлении. Власть, имеющую родство с небожителями, я сохранил, думается мне, незапятнанной; с полным беспристрастием направлял я гражданские дела, и, лишь тщательно взвесив основания, объявлял войну или отражал ее, хотя удача дела и целесообразность человеческих решений не всегда находятся в соответствии между собой, так как исход предприятий направляют высшие силы. Я хожу в радостном сознании того, что где бы ни встретил разного рода опасности, я стоял недвижимо, привыкнув одолевать бури случайностей. И не стыдно мне будет сознаться, что я давно уже знал, что мне предстоит умереть от железа: таково было открытое мне вещее предсказание в Дельфах, когда история моей жизни только начиналась. С благодарностью склоняюсь я перед богами за то, что ухожу из мира не из-за тайных козней, не от жестокой и продолжительной болезни и не смертью осужденного на казнь, но умираю в расцвете моей славы. По справедливому суждению, в равной мере малодушен и труслив тот, кто желает смерти, когда это не подобает, и кто бежит от нее, когда пришел его час. Силы меня покидают, и хватит мне говорить. Из предосторожности я умалчиваю о наследнике, чтобы по неведению не обойти достойного, или, назвав того, кого я считаю достойным, не подвергнуть его крайней опасности, если кто-то другой, быть может, будет ему предпочтен. Но как честный сын отечества, я желаю, чтобы после меня нашелся хороший правитель и завершил начатое ещё Александром, объединив мир в единое целое.».


Imp
     Все присутствовавшие плакали, и Филипп властным тоном порицал их даже в такой час, говоря им, что не достойно оплакивать государя, приобщенного уже к небу и звездам. Но никто не мог умолкнуть, ибо настолько было велико горе для каждого. Сам он глубокомысленно рассуждал с философами о высоких свойствах духа человеческого. Но вдруг шире раскрылась рана на его пробитом боку, от усилившегося кровотечения он впал в забытье, а в самую полночь потребовал холодной воды и, утолив жажду, легко расстался с жизнью.
     Тут уж никто не мог выдержать и вокруг раздались рыдания. По завещанию Филиппа, он просил дать возможность каждому проститься с ним, а после этого развеять его прах в горах Олимпа. На царском щите его тело было вынесено из шатра, солдаты всё это время стояли в полном молчании, но как только они увидели, что Филипп умер, то раздались великие крики и стенания, многие бросали щиты и оружие, падая на колени, они возносили молитвы к небу. Те же, кто нёс царя на щите, шли медленным маршем сквозь ряды, не в силах остановить слёзы. Всё это время шествие сопровождал орёл, который парил над телом Филиппа и издавал крик, словно скорбя вместе со всеми о гибели великого человека. Все были сокрушены, картина, которая предстала перед нашими глазами была, по моему мнению, самой трагичной в жизни каждого из участников этих событий, ведь вместе с Филиппом умерли и наши мечты. Для всех он был воплощением отца. Кто-то выкрикивал его имя, кто-то пытался коснуться тела, как если бы оно было священным, другие молча смотрели, провожая скорбным взглядом царя в последний путь, вытирая мокрые от рыданий лица. Создав огромный погребальный костёр, тело Филиппа было уложено на него в боевом облачении. Под всеобщие крики и стенания огонь распалился и поглотил его. Так оборвалась жизнь величайшего после Александра царя Македонии, который привёл нашу страну к величию и навсегда вписал своё имя в историю.


     Родился он в Пелле. В детстве, в возрасте девяти лет, он стал сиротой, так как его отец Деметрий II Этолийский погиб вместе со многими другими в войне с иллирийским племенем дарданов. Регент Антигон Досон взял в жёны его мать Хрисеиду и объявил своим наследником, но спустя восемь лет его постигла та же участь, что и Деметрия, - Антигон погиб от ранения во время одной из битв с иллирийцами. В возрасте 17 лет Филипп был вынужден вступить на престол. Его отчим [Антигон II Досон] позаботился о будущем Македонии перед своей смертью, зная, что наследник ещё слишком юн и неопытен в военных и государственных делах, он назначил верных людей на должности советников: Апелла был назначен одним из руководителей Филиппа, Араты старший и младший являлись его советниками, Леонтий начальником корпуса царских пельтастов, Мегалей правителем канцелярии, Таврион заведующим делами Пелопоннеса, а Александр был начальником дворцовой части. И хотя между этими людьми в дальнейшем вспыхнули разногласия, всё же они сыграли важную роль в становлении Филиппа. Последний был вынужден вмешаться в их склоки и всё уладить, так Апелла возводил обвинения против Арата, обвиняя его в предательстве, ибо он не выполнил поручения и не смог установить союза с элийцами, однако при подробном разбирательстве, выяснилось, что обвинения ложные, что сильно поколебало доверие царя к этому человеку и увеличило привязанность к Арату. Спустя несколько лет царь был вынужден окончательно решить вопрос интриг внутри своего двора, отстранив Апеллу, Леонтия и Мегалея от власти и сослав их в Халкиду. Последние двое были сообщниками Апеллы, который в свою очередь добивался власти через юного Филиппа, ошибочно считая его слабохарактерным и мягким.
     По своей натуре Филипп был человеком религиозным, по прибытию в города он первым делом приносил жертвы богам в главном храме, не был чужд философии, собирая при дворе многих учёных мужей, в принятии решений был нетороплив и подолгу взвешивал все аргументы, прежде чем делать окончательный вывод. Ещё в юности он прославился как справедливый и мудрый судья. После убийства Айдеманта был созван совет, на котором Филипп заслушал несколько предложений. Дело было вот чём: после свержения царской власти в Лакедемонии, власть перешла к эфорам и начались распри. Трое из них вступили в отношения с этолянами, в той уверенности, что Филипп еще слишком юн чтобы совладать с делами Пелопоннеса. Но когда этоляне быстро покинули Пелопоннес, а Филипп еще быстрее прибыл из Македонии, страх овладел тремя эфорами. Среди оставшихся двух эфоров был Айдемант, который считал македонян спасителями и благодетелями. Против Айдеманта был составлен заговор. Он был заколот на площади во время волнения назначенными молодыми людьми и был объявлен виновником этих волнений.
     Одни, уверенные, что Айдемант погиб за дружественное расположение к македонянам и что лакедемоняне действуют сообща с этолянами советовали Филиппу поступить с ними также как Александр Македонский с фиванцами. Другие, из числа старейших, доказывали, что такая мстительность превосходила бы меру преступления. Царь принял решение чтобы оставить случившееся без возмездия, ибо это были дела внутригосударственные, и не касались всего союза. К тому же жестокое обращение сразу бы создало Филиппу образ тирана и палача.
     В дальнейшем, сокрушив враждебные полисы, подчинив эпиротов, ардеев, этолийцев, фиванцев и афинян, набрав достаточно сил и восстановив казну, Филипп совершил свой великий поход в Азию, показав всему миру доблесть и храбрость македонских воинов. Он полностью истребил род Атталидов, отомстил за предательство Антиоху, разрушив его империю и дойдя до Персидского моря. Величайшие города Азии открывали перед ним ворота и встречали как своего господина, именуя «Царём царей».


     То был человек, бесспорно достойный быть причисленным к героям, выделявшийся славой своих дел и прирожденной величественностью. По определению философов, есть четыре главные добродетели: умеренность, мудрость, справедливость и мужество, к которым присоединяются другие, внешние, а именно: знание военного дела, властность, счастье и благородство. Все их вместе и каждую в отдельности Филипп воспитывал в себе самым ревностным образом.
     Доказательства его мудрости нельзя даже перечесть, и будет достаточно привести лишь несколько. Он был глубоким знатоком в науке военного и гражданского дела. Будучи весьма склонен к простоте в отношениях, он требовал к себе внимания лишь настолько, насколько считал нужным устранить неуважительное отношение и нахальство. Он был старше доблестью, чем годами. Весьма тщательно вникал он во все процессы и иногда становился непреклонным судьею. Благожелательный, презиравший богатство, равнодушный ко всему преходящему, он любил такую поговорку: постыдно для мудрого искать славы от своих телесных качеств, когда у него есть душа.
     Его справедливость блистательно засвидетельствована весьма многими доказательствами. Прежде всего, он был, применительно к обстоятельствам и людям, весьма строг, но не жесток далее, карая немногих, он воздействовал сдерживающим образом на пороки и скорее грозил мечом правосудия, чем пользовался им. Оставляя в стороне многое другое, укажу на то, что всем известно. К некоторым явным своим врагам и злоумышлявшим против него людям он относился столь снисходительно, что уменьшал по прирожденной своей мягкости строгость законной кары.
Imp
     О его мужестве свидетельствует множество битв, его военный опыт и выносливость в отношении страшных холодов, а также и зноя. От солдата требуется напряжение тела, от полководца — работа духа. Сам он, смело встречаясь лицом к лицу со свирепым врагом, разил его беспощадным ударом; иной раз он один удерживал отступавших солдат, встав грудью против них. Разоряя царства Малой Азии и воюя на знойных песках Персии, он поднимал воодушевление своих, сражаясь в первых рядах. Его знание военного дела засвидетельствовано множеством всем известных фактов; он предпринимал осаду городов и укреплений в самых опасных положениях, он умел разнообразными способами построить боевую линию, выбирал для разбивки лагеря здоровые и безопасные места, с правильным расчетом располагал форпосты. Его авторитет был столь силен, что его самым искренним образом любили, хотя вместе с тем и боялись. Являясь лично участником в трудах и опасностях, он в жарком бою приказывал казнить трусов. Он мог, даже не платя жалованья, держать в руках своих солдат в войне с дикими народами, как я уже о том рассказывал. Его счастье было чрезвычайным: как бы на плечах самой Фортуны, которая некоторое время была доброй направительницей его судьбы, он преодолел в победном шествии невероятные трудности.
Рассказав о его хороших качествах, насколько они мне стали известны, перейду теперь к выяснению его недостатков, чтобы хотя бы вкратце сказать о них. По натуре он был человек легкомысленный, но зато имел хорошую привычку, которая смягчала этот недостаток, а именно: позволял поправлять себя, когда вступал на ложный путь. Говорил он очень много и слишком редко молчал; в своей склонности разыскивать предзнаменования он заходил слишком далеко. Скорее суеверный, чем точный в исполнении священных обрядов, он безо всякой меры приносил в жертву животных, и можно было опасаться, что не хватит быков, если бы он вернулся из Азии. Рукоплескания толпы доставляли ему большую радость; не в меру одолевало его желание похвал за самые незначительные поступки; страсть к популярности побуждала его иной раз вступать в беседу с недостойными того людьми. Равным образом было несправедливо то, что он допускал включение в состав городских советов вопреки справедливости людей, которые были или чужими в тех городах, или же совершенно свободны от этой повинности благодаря привилегиям или своему происхождению.
Внешность его была такова: среднего роста, волосы на голове очень кудрявые и мягкие, густая, подстриженная клином борода, глаза очень приятные, полные огня и выдававшие тонкий ум, красиво искривленные брови, нос с горбинкой, рот несколько крупноватый, с отвисавшей нижней губой, толстый и крутой затылок, сильные и широкие плечи, от головы и до пяток сложение вполне пропорциональное, почему и был он силен и быстр в беге.*


     Что касается оставленной Филиппом империи, то она рухнула спустя несколько лет, снедаемая внутренними раздорами и внешней агрессией, впрочем это уже не касается темы повествования.



Да примет его в своё царство Зевс-Отец! На этом завершается труд Кассандра, сына Леонтиада, являвшегося непосредственным участником всех вышеописанных событий.

Иллюстрации


Imp
Imp
Imp
Imp
Imp
    Воспользуйтесь одной из соц-сетей для входа
    РегистрацияВход на форум 
    Сообщество ИмпериалБиблиотека Статей Rome: Total War AARы Rome: Total War Боги любят героев - гибель Филиппа V Обратная Связь
    Стиль:Language: 
    «Империал» · Условия · Ответственность · Визитка · 19 мар 2024, 11:43 · Зеркала: Org, Site, Online · Эльдорадо казино · Gold казино · Счётчики