ААР Пергамская кампания в Roma Surrectum II Часть 2
Автор: 
Artorius Castus
Дата: 25 окт 2014, 00:34 · Просмотров: 1 208
Artorius CastusДата: 25 окт 2014, 00:34 · Просмотров: 1 208
Юность Philetairos. Часть II
Золотые лучи солнца сквозь зелень сада заливали террасу царского дворца, переливаясь в водах бассейна, подобно алмазам из сокровищницы персидского Царя Царей. Внизу раскинулся Пергам с его узкими переулками, вьющимися у подножия холмов с их храмами, домами знати и публичными сооружениями, многоязычной агорой, прямыми улицами центральных кварталов, театром. Сегодня ставят Менандра. Как жизненны, едки и точны его комедии и их герои! Как отточены строки его творений! Но сегодня Philetairos не насладиться прелестями аттической драматургии. Вместо этого он битый час выслушает гневную отповедь своего отца, царя Attalos I.
- …и без моего приказа! Где это видано и слыхано!
Philetairos стоял, повесив голову на грудь. Светлые кудри его встрепенулись: царевичу показалось, будто в речи отца появились новые слова, которые он не вправе пропустить, но нет, ошибся, все упрёки пошли по третьему кругу.
- Зато у тебя появились новые подданные, способные при случае оторваться от плуга и гончарного круга и взять в руки копьё! Они же будут приносить звонкую драхму сборщику податей.
- Они же при случае предадут! – оборвал его Attalos I. – Пойми, что не всегда грубая сила идёт во благо. Иногда вместо львиной шкуры стоит одевать лисью. Ты ещё слишком юн, чтобы понимать это. Твоя кровь кипит, как и моя когда-то. Я тебя даже понимаю в чём-то, но и ты меня пойми. Мы сейчас не можем рисковать шатким миром с Птолемеями. Они вот-вот вцепятся нам в глотку, защищая услужливых гречишек, живущих у берегов Пропонтиды и Боспора Фракийского. А теперь у нас с ними общие границы, благодаря победам сколь юного, столь и опрометчивого пергамского царевича!
- Осторожность к лицу старым правителям или дипломатам. А я - воин!
- В первую очередь ты эфеб!
Внезапно оба спорщика умолкли и бросились друг другу в объятия со слезами на глазах и с извинениями в собственном упрямстве. Наконец, царь объявил сыну:
- Тем не менее, мои упрёки и наставления прими ты к сведению. И победу твою, как и своеволие, я не могу оставить без внимания, сколь пагубными бы не оказались её последствия. Раз ты простой эфеб, то и дорасти должен до звания стратега, чтобы командовать армиями. Докажи, что способен не только на лихие рейды по беззащитным городам, но и на более осмысленные предприятия. А пока что назначаю тебя лохагом царской гвардии…
…Philetairos с друзьями со смехом мчались к театру.
- Скорее, други! Я слышу уж песню хора!
Пока царевич отводил душу, наблюдая за пьесами, царь готовил приказ об отправке его, Philetairos, на восточную границу.
Уже второй гонец от гиппарха Attalos, назначенного также архонтом города Gordium, падая со взмыленного коня, умолял прислать войска. Спокойствие на востоке нарушили толистобоги, кельты, переселившиеся в центральные области Малой Азии за два поколения до этих дней, и державшие в страхе соседние племена и народы своей безумной яростью в битвах, жестокостью к пленным и жадностью до всякого чужого добра. Теперь настал черёд пергамлян испытать на себе буйство варваров. Непостижимым образом узнав об ослаблении военного присутствия войск царя в Gordium (благодаря геройству Philetairos) , варвары довольно быстро собрали дружины и отправились навещать своего западного соседа, не заботясь предупредить его о своём визите. Возвестили же о нём дым пожарищ и рассказы бежавших и выживших после нападения кельтов поселян.
…Ветер ласково трепал волосы, принося с собой с деревьев капли недавно прошедшего дождя, которые попадая под доспех и тунику, приятно щекотали тело. На холме отчетливо виднелись две фигуры всадников: Philetairos вглядывался туда, куда указывала рука старого гетайра, приставленного царём давать советы и просвещать юношу.
- А воон там, чуть правее от колесниц трокмов стоят виродусиос телистобогов, - продолжал свой рассказ седой ветеран. - На их языке это означает что-то вроде «люди-демоны», это одержимые, фанатики войны.
- Их храбрость, как и нагота, не спасёт от наших мечей.
- Все-таки стоит быть поосторожнее с ними, господин. Их нагота есть знак безудержной храбрости и презрения к смерти. Перед битвой они пьянствуют, даже избивают друг друга, и приходят в исступление. В битве они невероятно жестоки и никого не оставляют в живых.
- Я вижу в их руках только мечи да щиты! На что они надеются?!
- Даже в таком виде они чрезвычайно опасны и невероятно искусны в делах войны. Сегодня у тебя будет возможность убедиться в этом.
- Посмотрим.
- Далее стоят конные туреофоры, примкнувшие к кельтам в жажде поживиться фракийцы, и конные пафлагонцы, спустившиеся со своих гор.
- Победа будет за нами, старик. Войско наше велико числом. Беда лишь в том, что это вчерашние пахари, да ремесленники, а перед нами выстроились псы войны, чья жизнь это походы да битвы. Помолясь богам, положимся на искусство манёвра и собственную доблесть!
Варвары с диким воем бросились на гоплитов. Колесницы покосили первые шеренги их, и увязли в глубоком строе. Пергамляне, превозмогая свой первобытный страх, держали строй. Откатившись назад, трокмы надеялись повторить штурм боевых порядков, как вдруг были атакованы с фланга торакитами и аргираспидами, закалёнными бойцами, чья стойкость не вызывала сомнений. Сам Philetairos указывал направление удара.
Трокмы заметались, но везде их встречали копья, пронзавшие коней, разившие возничих. Пал и вождь их Lugotorix. Не видя более его косматой гривы и изукрашенного шлема, конница варваров разбежалась...
...и лишь виродусиос, окруженные со всех сторон, бились до конца, пока все не погибли.
Налётчиков пала почти тысяча, греков около сотни...
...Philetairos кутался в теплый плащ:
- Боги! Я почти год не слезаю с коня. А варварам этим несть числа. И не сидится же им в своей Галатии!
Окружавшие царевича соматофилаки засмеялись.
- Господин! А вот и наши старые знакомые! – заговорил один из них, кивая в сторону восходившего солнца.
- Да, Antigonos, трокмы вновь захотели испытать наше гостеприимство.
На вершинах холмов, к которым поднимались в развернутых боевых порядках пергамляне, показались толпы варваров, исступлённо бивших мечами и копьями в свои щиты, горланившие песни на неведомых языках. На этот раз их воинство было более пестрым. Помимо трокмиев-копейщиков, гордых воинов с огромными щитами, в кольчугах и бронзовых шлемах, были и конная знать толистобогов, и пафлагонцы, и тектосаги, превосходные мечники, и разномастные кельты-наёмники, сражавшиеся верхом.
За прошедшее время Philetairos изучил повадки своего врага и сообразно своему противнику вооружил эллинов махайрами, кольчугами и овальными щитами. Приметив, что большинство варваров сражается легковооружёнными, царевич набрал по всей Ионии и Фригии искусных лучников. Не была забыта и конница, усиленная тарентинцами.
Словно две волны схлестнулись у холмов два воинства, и началась жестокая сеча.
Махайрофоры отбивались от наседавших кельтов, явно уступая тем в искусстве владения мечом. Кельтские огромные мечи яростно обрушивались на головы эллинов, а виродусиос так виртуозно ими владели, что прокладывали целые улицы в рядах своих противников. Толистобоги, видя гибель своих собратьев, кинулись в самый центр сражения. Греческий строй начал трещать.
- Торакитам и фригийцам следить за конницей дикарей слева, - приказывал Philetairos. – Ксистофоры и тарентинцы за мной!
Греческая конница огибала далеко справа варварские ряды и обрушилась на ничего не подозревавших варваров, сминаемых внезапной атакой. Полетела с плеч и голова удалого царька Belenus.
Эта атака и решила исход битвы - не выдержав напора, кельты показали спину.
Ещё не раз Philetairos отбивал наскоки галатов, исправно неся пограничную службу. Постоянные битвы, засады и налёты, принесли ему славу "катадромеоса", эксперта по подобным предприятиям, способного ко всяким хитростям и неожиданным приёмам в ведении войны. Хотя на самом деле в свои 19 лет Philetairos видел битву как атаку противника с фронта. Именно её он предпочитал разработке подробной стратегии перед битвой. «Главное - найти врага, а уж тогда действовать по обстоятельствам» - говорил царевич, в боях вдохновлявший своих людей собственным примером, личным мужеством.
Текли медленно день за днём, подобно тихой реке, и неотличимые друг от друга как две капли воды, и пограничная служба вконец прескучила царскому сыну. Сарды по-прежнему манили юного полководца…