ААР Пергамская кампания в Roma Surrectum II Часть 3
Автор: 
Artorius Castus
Дата: 28 окт 2014, 18:15 · Просмотров: 1 287
Artorius CastusДата: 28 окт 2014, 18:15 · Просмотров: 1 287
От Sardeis до Tavion
Подходил к концу второй год осады Sardeis… А кто бы мог годом ранее подумать, что Philetairos получит от отца право самостоятельно проводить военные походы на любого врага пергамлян?! Ведь тогда не могло быть и речи о подобном развитии событий, царь не желал расширения сферы влияния своего государства, ибо это толкало Пергам на путь прямого столкновения с Птолемеями, а в перспективе и с Селевкидами. Philetairos же грезил о славе пергамского Александра, мечтал встретить свою зрелость в Александрии или Селевкии в качестве тамошнего повелителя, и все силы прикладывал к укреплению могущества и расширению Пергамского царства. Это делало его настолько же популярным человеком в народе, насколько ненавистным при дворе царя и окружении старшего брата Eumenes, завистливо следившего за успехами Philetairos.
Итак, в одно прекрасное грозовое летнее утро, утомлённый долгой осадой Achaeus совершает вылазку в надежде отбросить пергамлян от стен Sardeis. Воспользовавшись громом и ливнем, осаждённые незаметно вышли из города и быстрым рывком накинулись на передовые посты пергамского войска, однако во время атаки рассредоточили свои силы: более лёгкие отряды уже бились с пергамлянами, в то время как тяжеловооруженные ещё только начинали атаку, ровняя ряды.
Philetairos это сразу заметил и приказал торакитам охватить с флангов зарвавшихся вперёд наёмников-фракийцев и гоплитов.
В то же время лучники лучники, прячась за спины торакитов вели обстрел связанного боем неприятеля. Всё складывалось самым лучшим образом, пока фалангиты Achaeus не подоспели к месту сражения, обрушившись на пергамлян своими сариссами. С огромным трудом воины Philetairos оттеснили фракийцев и гоплитов в город, приняв на себя атаку пантодапоев, в то же время находясь под угрозой удара со стороны фригийской и кельтской конницы.
Положение становилось критическим, и Philetairos решил предпринять маленькую хитрость.
- Apollodoros! Старый болван! – царевич окрикивал /посреди шума и ужасов битвы/ командира своих тарентинцев.
- Я здесь, господин!
- Бери своих бравых молодцев и скачи в город, сея хаос и ужас, ибо он остался без своих воинов. Тем самым, ты отвлечёшь часть сил врага. Это даст нам возможность покончить с теми, кто останется в поле. Но не увлекайся! Как только дело предпримет серьёзный оборот, немедля возвращайся к пехоте. Да пребудет с тобой Арес!
Тарентинцы с гиком понеслись по улицам Sardeis, топча убегающих неприятельских стрелков, ищущих укрытия в городе. В тылу Acheus воцарилась паника. Чтобы пресечь её он отряжает против тарентинцев почти всю свою конницу. Apollodoros не внял советам своего полководца и увлекся боем, чем и обрёк себя и своих людей подземным богам.
Вообще Philetairos после битвы чрезвычайно хвалил конницу врага, которая во всё время сражения представляла из себя опасную силу, то и дело налетая на слабые места пергамлян, опрокидывала оставшихся без прикрытия стрелков, тревожила махайрофоров своими наскоками.
Даже сам Achaeus, как и Philetairos , неоднократно водил своих паладинов в атаки, доказав свою доблесть. Видя его подвиги, царевич промолвил:
"Крепость ему в рамена и в колена богиня послала,
Сердце ж наполнила смелостью мухи, которая, мужем
Сколько бы крат ни была, дерзновенная, согнана с тела,
Мечется вновь уязвить, человеческой жадная крови,-
Смелость такая Атриду наполнила мрачное сердце".
Но, мойры уже отмерили положенный его жизни срок, и копья торакитов прервали земной путь знаменитого мятежника.
Это событие окончательно качнуло маятник удачи в сторону Philetairos: битва кипела повсюду, но сражались мятежники уже порознь, лишённые единого командования. Окружённые со всех сторон, ионийцы хладнокровно расстреливались, подобно дичи, пергамскими лучниками. Вскоре все они поголовно обратились в бегство, устилая путь в Sardeis своими телами.
- Пленных не брать! – такой приказ разносился по рядам наступающих пергамлян, три дня грабивших и насиловавших оказавшийся в их власти город.
***
- Итак, Iphiclus, ты говоришь, что воинов за стенами засело не более тысячи? – задавался вопросом Philetairos.
- Да, благодетель! – ответствовал Iphiclus. – Но они многоопытны, и владеют мечом и копьём лучше любого эллина.
- Я видел их в деле в своё время. Нас будет гораздо больше. К тому же на нашей стороне внезапность. Что со стражей?
- Зелье готово, господин, а слуги подкуплены.
- На них можно положиться?
- О да! Они из эллинов, находятся у варваров в услужении, и будут рады избавиться от ненавистного ига. Как только стемнеет, слуги отнесут ужин, сдобренный ядом, караульным у ворот. У них есть и кинжалы, так что уверен – ворота откроются по наступлению темноты. Я и сам буду участвовать в этом предприятии. Как только стража будет устранена, я открою ворота и подам сигнал пущенной в небо огненной стрелой. После этого можешь выходить со своими людьми из укрытия и карать своих врагов.
- Молись Гекате, чтобы всё прошло как надо, иначе не сносить тебе головы! А галаты теперь познают всю нашу ярость!
В назначенное время воины Philetairos увидели в ночи пущенную огненную стрелу и без лишнего шума подошли к открытым воротам города Tavion, столице галатов, беспокоивших своими набегами все окрестные земли. Настал час расплаты за прошлые нанесённые обиды! Но пергамлян уже ждали. Видимо, кто-то донёс-таки местному вождю Athenodorus, и тот поспешно предпринял меры по отражению внезапного нападения.
В воротах стояли обнажённые гезаты, грозные копейщики, распевавшие свои похабные песенки и дразнившие греческих воинов.
- Чего встали?! – обрушился на своих оробевших воинов Philetairos. – В их впервые увидели? Они неоднократно биты нами в сражениях. Их собраться доживают свой век в рабских цепях! Лучники, оправьте этих собак в Аид!
Стрелы обрушились на гезатов, скашивая тех, подобно тому, как острый серп пожинает зрелую пшеницу. Осмелев, торакиты врываются в город и добивают выживших защитников ворот. Затем поток атакующих расплывается по трём главным улица города, продвигаясь к центральной площади, на которой и засели основные силы галатов.
атака махайрофоров
тьма сгущалась над галатами
габель галатского вождя
Philetairos
В упорной рукопашной все галаты были перебиты, забрав с собой на тот свет немало пергамлян.
За свои победы царь удостоил сына-воителя титулом тетрарха и архонта. Вообще Attalos I всё более устранялся от участия в делах управления страны, отдав войну в ведение Philetairos, а гражданские дела Eumenes. Правитель, почитавшийся своим народом божественным, погрузился в учёность, конструируя различные хитроумные приспособления, и разврат. Ходили упорные слухи о его любовной связи с одним из своих приближённых. Видимо, страсть так захлынула старика, что он легко отказался от прежнего упорства и более не одолевал младшего сына своими придирками, позволив тому вволю наслаждаться походами и битвами.
Царь-лапочка
Надвигалась война с Птолемеями: их отряды уже неоднократно пересекали пергамскую границу, дразня и вызывая, вероятно, превентивное нападение со стороны Пергама. Но даже Philetairos держал себя в руках и не думал о том, чтобы омыть свои руки теперь и в птолемеевой крови, хотя и не скрывал своего намерения проучить египетских владык.