Как только его первое посольство потерпело неудачу в 1268 г., Хубилай-хан начал готовиться к войне. Несколько дипломатических миссий были направлены им в Японию между 1268 и 1274 гг., но японцы ко всем
отнеслись с пренебрежением. Судя по его приготовлениям, Хубилай сильно
недооценивал боеспособность японцев, ибо его армия состояла всего из 25
000 монгольских воинов, не считая тех нескольких тысяч корейцев, которых
в принудительном порядке превратили в солдат и матросов. Как и следовало
ожидать, на Корею легла значительная часть забот по формированию армии:
в 1268 г. Хубилай потребовал, чтобы правитель Кореи подготовил войска и
корабли для вторжения. Поскольку Корея находилась в весьма стесненных
обстоятельствах, корейский ван ответил, что он не в состоянии выполнить
этих указаний и не способен также предоставить волов и плуги, чтобы
увеличить поставки риса, необходимого для армии вторжения. В 1273 г.
пятитысячный монгольский авангард прибыл в Корею. Страна была разорена
до такой степени, что провизию для монголов пришлось доставлять из
Китая.
В ноябре 1274 г. монгольский флот направился к острову Цусима. Обороной
острова руководил Сё Сукэкуни, внук Тайра Томомори, того самого, который
последним покончил с собой в битве при Дан-но-ура. Японцы не пытались
напасть на монгольские транспорты, пока те пересекали пролив, ? у них
просто не было такой возможности. Кроме пиратов, японцы были столь мало
знакомы с мореплаванием, что в мирное время все регулярные морские
перевозки осуществлялись на китайских судах. Несмотря на героические
усилия Сукэкуни, остров Цусима пал под натиском численно превосходящего
противника. Та же участь постигла через несколько дней и остров Ики. С
населением обоих островов монголы расправились с такой жестокостью, что
это ужаснуло японских самураев. В Японии воины сражались против воинов,
война не подразумевала уничтожения гражданского населения. Японцы
впервые осознали, что монгольские традиции ведения войны в корне отличны
от их собственных.
Сколь необычны и страшны монголы, стало со всей очевидностью ясно 19
ноября, когда монгольский флот вошел в бухту Хаката и монголы высадились
около Имадзу. На следующий день на рассвете монгольская армия при
поддержке выстроившихся вдоль берега кораблей предприняла атаку на
Хаката, во время которой самураи узнали еще кое-что о своих противниках.
Первый урок касался тактики. Храбрость самурая, в некотором смысле
составлявшая его главную силу, в данном случае обернулась слабостью.
Традиция, предписывавшая вступить в схватку первым, собрать отрубленные
головы и, главное, вызвать на поединок достойного противника, была
совершенно неприменима по отношению к иноземному врагу. Как мы уже
знаем, во время войны Гэмпэй формальные поединки в действительности едва
ли оказывали сколь-либо заметное влияние на исход сражений, однако они
стали незыблемой легендой, в которую верил каждый самурай. Если
вспомнить, что после окончания войны Гэмпэй прошло почти столетие и что
за это время произошла лишь одна война, довольно незначительная (в 1221
г.), станет ясно, что каждый самурай больше всего желал сразиться один
на один с каким-нибудь монголом и отсечь ему голову, подражая деяниям
предков, подвиги которых с каждым годом казались все более славными.
Монголы же, которые с боями прошли через Китай и Корею, были не просто
обучены воевать, но провоевали большую часть своей жизни. Они сражались
в сомкнутом строю, наподобие македонской фаланги. И на эту монгольскую
фалангу всадники-самураи бросились с немыслимой храбростью, ибо
храбрость была их главным преимуществом.
Монгольское вооружение за единственным исключением уступало японскому.
Монголы сражались прямыми копьями и мечами, которые не шли ни в какое
сравнение с великолепными клинками самураев. Однако, согласно
?Тайхэйки?, военной истории XIV в., у них было одно ?секретное оружие?.
Когда началось сражение, были [выпущены?] огромные железные шары,
называемые тэппо. Они катились вниз по склонам как тележные колеса,
гремели как гром, а с виду были подобны молниям. Две или три тысячи их
[метали?] за раз, и многие воины сгорели насмерть.
?Мёко сурай экотоба? (Свиток монгольского вторжения), написанный вскоре
после войны, изображает один из этих ?железных шаров? в момент, когда
тот взрывается перед японским воином, чуть выше него. Маловероятно,
чтобы эти бомбы метали при помощи взрывчатых веществ. Для этого
использовалось, скорее всего, что-то наподобие катапульты, поскольку
монголы тогда уже были знакомы с мощными арбалетами и осадными орудиями.
Наконец, говоря о различиях в вооружении, следует отметить тот печальный
факт, что в Японии искусство стрельбы из лука было уже не тем, что
прежде. Следует признать, что дело защиты страны легло целиком на плечи
самураев Кюсю, чьи луки были легче и слабее, чем у воинов Канто, однако
есть свидетельства, что и в Канто ?в славное время мира? пренебрегали
военным искусством.
Несмотря на всю их храбрость, японцам пришлось отступить под защиту
каких-то старых укреплений, построенных шестью веками ранее. Самураи
укрылись за этой линией рвов и валов. ?Всю ночь мы оплакивали нашу
судьбу, ? писал один из них, ? думая, что обречены и будем уничтожены до
последнего человека и что не останется семени, чтобы наполнить девять
провинций?. Вся их надежда была на подкрепления с Сикоку и Хонсю, за
которыми послали сразу, как только пришли первые известия с острова
Цусима. Бакуфу действовало настолько быстро, насколько это позволяли
безмерно растянутые линии связи, и приказы снаряжать войска были
отправлены во все области, включая Кюсю. Однако прежде чем подкрепления
или приказы достигли Кюсю, на японской земле не осталось ни одного
монгола.
