Моралисты, причитая по поводу "дискотечно-растленного" времени, в которое нам не посчастливилось родиться, и ужасаясь по поводу тех кошмариков, которыми современные СМИ атакуют детскую психику, предлагают вернуться в тихую и неэкстремистскую старину. А что старина? Они сами не знаю, куда зовут. Попади какой-нибудь моралист в "старую, добрую ХХХ (подставить название нужной страны)" он бы через полчаса прибежал к машине времени и стал бы дубасить в двери, умоляя забрать его обратно. А любой борец за идею, попав в эпоху, где его идея, казалось бы торжествовала, был бы избит до полусмерти первым же "единомышленником". Впрочем, я отвлекся...
Василий Андреевич Жуковский (1783-1852) прославился среди прочих своих поэтических сочинений переводами немецких и английских баллад. Одна из самых известных - "Суд божий над епископом".
Баллада Роберта Саути "Суд божий над епископом" основана на саксонских балладах и хрониках.
Для просмотра ссылки Зарегистрируйтесь
К этому можно добавить, что исторический архиепископ города Майнца Хатто (ок. 850 - 15.05.913) был советником короля Арнульфа Баварского, затем соправителем королевства вместе с Адельберо Аугсбургским. Бы наставником и опекуном Людвига - сына Арнульфа. Его называют "просвещенным и мудрым правителем". Возникновение порочащих Хатто произведений объясняется тем, что "он принимал строгие меры против беспутных и распущенных монахов". ("Христианские легенды Западной Европы", с. 8-9)
Для просмотра ссылки Зарегистрируйтесь
Видите, как оно... Девятнадцатое столетье.
Вообразите себе наглядно (детское сознание очень наглядно):
И автор этого ужастика был одним из первых поэтов России, а его стихотворения (в т.ч. и это) занимали в школьных учебниках место современного Пушкина. Между прочим, у меня в детстве была хорошая книжка его баллад с отличными иллюстрациями. В т.ч. с этой:
Здесь явный состав преступления. Во-первых, перевод баллады содержит публичную богохульственную клевету на представителя духовенства в сане архиерея. Во-вторых, атака на детскую психику очевидна. А в-третьих, Жуковский вообще был педофилом.
Куда смотрят правоохранительные органы...
Василий Андреевич Жуковский (1783-1852) прославился среди прочих своих поэтических сочинений переводами немецких и английских баллад. Одна из самых известных - "Суд божий над епископом".
Баллада Роберта Саути "Суд божий над епископом" основана на саксонских балладах и хрониках.
Цитата
Были и лето и осень дождливы;
Были потоплены пажити, нивы;
Хлеб на полях не созрел и пропал;
Сделался голод; народ умирал.
Но у епископа милостью неба
Полны амбары огромные хлеба;
Жито сберег прошлогоднее он:
Был осторожен епископ Гаттон.
Рвутся толпой и голодный и нищий
В двери епископа, требуя пищи;
Скуп и жесток был епископ Гаттон:
Общей бедою не тронулся он.
Слушать их вопли ему надоело;
Вот он решился на страшное дело:
Бедных из ближних и дальних сторон,
Слышно, скликает епископ Гаттон.
«Дожили мы до нежданного чуда:
Вынул епископ добро из-под спуда;
Бедных к себе на пирушку зовет», —
Так говорил изумленный народ.
К сроку собралися званые гости,
Бледные, чахлые, кожа да кости;
Старый, огромный сарай отворён:
В нем угостит их епископ Гаттон.
Вот уж столпились под кровлей сарая
Все пришлецы из окружного края...
Как же их принял епископ Гаттон?
Был им сарай и с гостями сожжен.
Глядя епископ на пепел пожарный
Думает: «Будут мне все благодарны;
Разом избавил я шуткой моей
Край наш голодный от жадных мышей».
В замок епископ к себе возвратился,
Ужинать сел, пировал, веселился,
Спал, как невинный, и снов не видал...
Правда! но боле с тех пор он не спал.
Утром он входит в покой, где висели
Предков портреты, и видит, что съели
Мыши его живописный портрет,
Так, что холстины и признака нет.
Он обомлел; он от страха чуть дышит...
Вдруг он чудесную ведомость слышит:
«Наша округа мышами полна,
В житницах съеден весь хлеб до зерна».
Вот и другое в ушах загремело:
«Бог на тебя за вчерашнее дело!
Крепкий твой замок, епископ Гаттон,
Мыши со всех осаждают сторон».
Ход был до Рейна от замка подземный;
В страхе епископ дорогою темной
К берегу выйти из замка спешит:
«В Реинской башне спасусь» (говорит).
Башня из реинских вод подымалась;
Издали острым утесом казалась,
Грозно из пены торчащим, она;
Стены кругом ограждала волна.
В легкую лодку епископ садится;
К башне причалил, дверь запер и мчится
Вверх по гранитным крутым ступеням;
В страхе один затворился он там.
Стены из стали казалися слиты,
Были решетками окна забиты,
Ставни чугунные, каменный свод,
Дверью железною запертый вход.
Узник не знает, куда приютиться;
На пол, зажмурив глаза, он ложится...
Вдруг он испуган стенаньем глухим:
Вспыхнули ярко два глаза над ним.
Смотрит он... кошка сидит и мяучит;
Голос тот грешника давит и мучит;
Мечется кошка; невесело ей:
Чует она приближенье мышей.
Пал на колени епископ и криком
Бога зовет в исступлении диком.
Воет преступник... а мыши плывут...
Ближе и ближе... доплыли... ползут.
Вот уж ему в расстоянии близком
Слышно, как лезут с роптаньем и писком;
Слышно, как стену их лапки скребут;
Слышно, как камень их зубы грызут.
Вдруг ворвались неизбежные звери;
Сыплются градом сквозь окна, сквозь двери,
Спереди, сзади, с боков, с высоты...
Что тут, епископ, почувствовал ты?
Зубы об камни они навострили,
Грешнику в кости их жадно впустили,
Весь по суставам раздернут был он...
Так был наказан епископ Гаттон.
Были потоплены пажити, нивы;
Хлеб на полях не созрел и пропал;
Сделался голод; народ умирал.
Но у епископа милостью неба
Полны амбары огромные хлеба;
Жито сберег прошлогоднее он:
Был осторожен епископ Гаттон.
Рвутся толпой и голодный и нищий
В двери епископа, требуя пищи;
Скуп и жесток был епископ Гаттон:
Общей бедою не тронулся он.
Слушать их вопли ему надоело;
Вот он решился на страшное дело:
Бедных из ближних и дальних сторон,
Слышно, скликает епископ Гаттон.
«Дожили мы до нежданного чуда:
Вынул епископ добро из-под спуда;
Бедных к себе на пирушку зовет», —
Так говорил изумленный народ.
К сроку собралися званые гости,
Бледные, чахлые, кожа да кости;
Старый, огромный сарай отворён:
В нем угостит их епископ Гаттон.
Вот уж столпились под кровлей сарая
Все пришлецы из окружного края...
Как же их принял епископ Гаттон?
Был им сарай и с гостями сожжен.
Глядя епископ на пепел пожарный
Думает: «Будут мне все благодарны;
Разом избавил я шуткой моей
Край наш голодный от жадных мышей».
В замок епископ к себе возвратился,
Ужинать сел, пировал, веселился,
Спал, как невинный, и снов не видал...
Правда! но боле с тех пор он не спал.
Утром он входит в покой, где висели
Предков портреты, и видит, что съели
Мыши его живописный портрет,
Так, что холстины и признака нет.
Он обомлел; он от страха чуть дышит...
Вдруг он чудесную ведомость слышит:
«Наша округа мышами полна,
В житницах съеден весь хлеб до зерна».
Вот и другое в ушах загремело:
«Бог на тебя за вчерашнее дело!
Крепкий твой замок, епископ Гаттон,
Мыши со всех осаждают сторон».
Ход был до Рейна от замка подземный;
В страхе епископ дорогою темной
К берегу выйти из замка спешит:
«В Реинской башне спасусь» (говорит).
Башня из реинских вод подымалась;
Издали острым утесом казалась,
Грозно из пены торчащим, она;
Стены кругом ограждала волна.
В легкую лодку епископ садится;
К башне причалил, дверь запер и мчится
Вверх по гранитным крутым ступеням;
В страхе один затворился он там.
Стены из стали казалися слиты,
Были решетками окна забиты,
Ставни чугунные, каменный свод,
Дверью железною запертый вход.
Узник не знает, куда приютиться;
На пол, зажмурив глаза, он ложится...
Вдруг он испуган стенаньем глухим:
Вспыхнули ярко два глаза над ним.
Смотрит он... кошка сидит и мяучит;
Голос тот грешника давит и мучит;
Мечется кошка; невесело ей:
Чует она приближенье мышей.
Пал на колени епископ и криком
Бога зовет в исступлении диком.
Воет преступник... а мыши плывут...
Ближе и ближе... доплыли... ползут.
Вот уж ему в расстоянии близком
Слышно, как лезут с роптаньем и писком;
Слышно, как стену их лапки скребут;
Слышно, как камень их зубы грызут.
Вдруг ворвались неизбежные звери;
Сыплются градом сквозь окна, сквозь двери,
Спереди, сзади, с боков, с высоты...
Что тут, епископ, почувствовал ты?
Зубы об камни они навострили,
Грешнику в кости их жадно впустили,
Весь по суставам раздернут был он...
Так был наказан епископ Гаттон.
Для просмотра ссылки Зарегистрируйтесь
К этому можно добавить, что исторический архиепископ города Майнца Хатто (ок. 850 - 15.05.913) был советником короля Арнульфа Баварского, затем соправителем королевства вместе с Адельберо Аугсбургским. Бы наставником и опекуном Людвига - сына Арнульфа. Его называют "просвещенным и мудрым правителем". Возникновение порочащих Хатто произведений объясняется тем, что "он принимал строгие меры против беспутных и распущенных монахов". ("Христианские легенды Западной Европы", с. 8-9)
Для просмотра ссылки Зарегистрируйтесь
Видите, как оно... Девятнадцатое столетье.
Вообразите себе наглядно (детское сознание очень наглядно):
Цитата
Зубы об камни они навострили,
Грешнику в кости их жадно впустили,
Весь по суставам раздернут был он...
Так был наказан епископ Гаттон.
Грешнику в кости их жадно впустили,
Весь по суставам раздернут был он...
Так был наказан епископ Гаттон.
И автор этого ужастика был одним из первых поэтов России, а его стихотворения (в т.ч. и это) занимали в школьных учебниках место современного Пушкина. Между прочим, у меня в детстве была хорошая книжка его баллад с отличными иллюстрациями. В т.ч. с этой:
Здесь явный состав преступления. Во-первых, перевод баллады содержит публичную богохульственную клевету на представителя духовенства в сане архиерея. Во-вторых, атака на детскую психику очевидна. А в-третьих, Жуковский вообще был педофилом.
Куда смотрят правоохранительные органы...
