Баязид II и Исмаил завели по борову. Соответственно свинья в Турции получила имя Исмаил (по имени персидского шаха), а свинья в Иране получила имя Баязид (по имени турецкого султана). Также интересны отношения Баязида I и Тамерлана. Тамерлан приказал Баязиду покориться. В ответ он получил такое письмо
«Твои армии бесчисленны, пусть так; но что такое стрелы твоих стремительных татар против ятаганов и боевых топоров моих непоколебимых и непобедимых янычар? Я буду охранять князей, которые искали моего покровительства. Ищи их в моих шатрах. Если побегу от твоего оружия, пусть мои жёны будут трижды отрешены от моего ложа; но если у тебя не хватает мужества встретиться со мной на поле битвы, может быть, ты снова примешь своих жён после того, как они трижды окажутся в объятиях чужестранца». Цитата по книге Кинросс, Лорд. Расцвет и упадок Османской империи - Ottoman Centuries: The Rise and Fall of the Turkish Empire. — М.: Крон-Пресс, 1999.
Тимур троллил Байазида уже после битвы при Анкаре возя его в клетке и использовал как подставку под ноги.
Образец троллинга от Ивана Грозного (послание королю Юхану): "А что ты писал к нам лай и дальше хочешь лаем отвечать на наше письмо, так нам, великим государям, к тебе, кроме лая, и писать ничего не стоит, да и писать лай не подобает великим государям; мы же писали к тебе не лай, а правду, а иногда потому так пространно писали, что если тебе не разъяснить, то от тебя и ответа не получишь".
Далее, переход ad personam от того же царя Ивана: "А если ты, взяв собачий рот, захочешь лаять для забавы – так то твой холопский обычай: тебе это честь, а нам, великим государям, и сноситься с тобой – безчестие, а лай тебе писать – и того хуже, а перелаиваться с тобой – горше того не бывает на этом свете"
Далее - посыл в игнор: "если хочешь перелаиваться, так ты найди себе такого же холопа, какой ты сам холоп, да с ним и перелаивайся. Отныне, сколько ты не напишешь лая, мы тебе никакого ответа давать не будем".
Переписка Ивана Горозного с Девлет-Гиреем в 1571 году
Когда Иван Грозный возвращался в Москву, то в селе Братовщине, на Троицкой дороге, к нему привели гонцов Девлет-Гирея, которые передали письмо от хана. В нем говорилось: "Жгу и пустошу все из-за Казани и Астрахани, а всего света богатство применяю к праху, надеюсь на величество Божие. Я пришел на тебя, город твой сжег, хотел венца твоего и головы; но ты не пришел и против нас не стал, а еще хвалишься, что де я Московский государь! Были бы в тебе стыд и дородство, так ты б пришел против нас и стоял. Захочешь с нами душевною мыслью в дружбе быть, так отдай наши юрты - Астрахань и Казань; а захочешь казною и деньгами всесветное богатство нам давать - не надобно; желание наше Казань и Астрахань, а государства твоего дороги я видел и опознал".
Некоторое время крымского посла продержали в его комнатах, правда, немного обходительнее обращались с ним. Затем царь, призвав посла, обратился к нему якобы с такими словами: "Скажи своему господину, негодяю и неверному, что не он покарал меня, а Бог и Христос за мои грехи и грехи моих людей дал ему, дьявольскому отродью, случай и силу быть исполнителем его воли и упреком мне, но с Божьей помощью и волей я надеюсь отомстить и сделать его своим вассалом и подчиненным". Посол ответил, что не окажет царю услуги передать такой ответ. Так рассказывает Горсей.
