[Из деревни приехал]

"Это опять-таки случай так называемого вранья" (с)

Жан Жозеф Мари Амио (да, тот самый), сидя в Пекине, пишет второе письмо в Европу о завоевании Цзиньчуани цинскими войсками. Если в первом письме он опирался на опубликованный для внутреннего пользования во дворце указ Цяньлуна, то тут он использует слухи и, в частности, рассказ Феликса да Роча, иезуита, ездившего в Цзиньчуань для топографических съемок.

Вот что рассказал ему Да Роча, и о чем Амио не преминул написать, как о реальном случае, произошедшем во время войны:

Spoiler (expand)

Проезжая мимо, он (Феликс да Роча) видел очень высокий утес, на котором стоял небольшой форт. Ему рассказали, как он был захвачен по счастливому стечению обстоятельств, после того, как в течение более двух месяцев мы тратили на это все мужество, которым обладали.
Вот этот рассказ:
Некоторые солдаты, стоявшие в карауле, услышали рано утром звук шагов человека, медленно и осторожно приближающегося к ним. Они заметили, что что-то движется, двое или трое самых проворных из них, посредством прикрепленных к своей обуви кошек, поднялись на ту сторону. Это была женщина, набиравшая воду. Ее задержали.
На вопрос, кто так долго оборонял этот форт, она ответила:
«Это я, мне не хватало воды, и я пришла сюда, чтобы набрать немного до рассвета, я не ожидала встретить вас тут».
Она провела их по скрытой тропе в свой форт, где фактически долгое время находилась одна, то делая несколько выстрелов из ружья, то отламывая куски камней, которые бросала в войска, тщетно пытавшиеся подняться наверх.

Как в голове умного человека это превратилось в быль - я не знаю. Но в любом случае - читайте, наслаждайтесь и понимайте механизм рождения мифа "китайцы воевать совсем не умеют"

[peddy]

В Зарубежном архиве Франции нашелся один любопытный документ (ANOM Secrétariat d'Etat à la Marine - Personnel colonial ancien COL E 372) о женщинах в армии XVIII в., не получивших известность Шурочки Азаровой Надежды Дуровой или Терезы Фигёр. Если бы я имел талант Александра Дюма, то на основании этого документа можно было написать роман, в котором фигурировала бы страшная семейная тайна, корни которой уходят в Индию, храбрая женщина и бравый капитан, пираты, готтентоты, раджпуты и много много приключений. Но, увы, пока Дюма не пришел, просто сухое изложение фактов.

Spoiler (expand)

Текст документа:
В последний день декабря одна тысяча семьсот семьдесят первого года я, нижеподписавшийся Тобиас Кристиан Ранненкампф, исполняющий функции государственного нотариуса в этом Губернаторстве, в присутствии свидетелей Беньямина Зейдлера и Даниэля ван Райнефелда, по запросу господина Першерона, агента королевского флота на мысе Доброй Надежды, прибыли в 1ю зону проживания иностранцев, где нас проводили в комнату на первом этаже с видом на улицу, где мы обнаружили персону, одетую в сюртук из зелёного сукна, жакет и кюлоты из красного камлота, которая на вопросы о своих имени, возрасте и положении, ответила, что её имя Софи-Каролин де Солеми, дочь господина Ришара, барона де Солеми и Маргариты Монбель, обычно проживающих в Берте, в двух льё от Ла-Рошели, и объявила так же, что родилась в Париже и была крещена в приходе Сен-Сюльпис и что ей двадцать один с половиной год; что оказавшись в Берген-оп-Зоме в мужской одежде, она поступила солдатом на службу голландской Ост-индской компании под именем Шарля-Огюста Солеми, что, несмотря на неприятности и неожиданности, связанные с этим превращением, она упорствовала в сокрытии своего пола; что, будучи доставленной в Миддельбург, она села на корабль голландской Ост-индской компании «Бодтланд» капитана ван Ворста, который поднял паруса 23 августа, что во время путешествия она продолжала скрывать свой пол, пока за двадцать или двадцать пять дней до прибытия на Мыс, одно происшествие на борту не заставило её открыться капитану, который немедленно предоставил её каюту и место за своим столом. Подлинность сего утверждения заверяем, и, не имея ничего добавить, подписываем.
Подписи Солеми, Першерона, Ранненкампфа, Зейдлера, Райнфелда
Для просмотра ссылки Зарегистрируйтесь
Для просмотра ссылки Зарегистрируйтесь

Письмо породило вопросов больше, чем ответов. Причины, побудившие молодую девушку записаться в колониальный голландский полк придется оставить новому Дюма, как и настоящие и воображаемые её приключения; вопросов и без того много. Прежде всего, найти селение или замок Берт в окрестностях Ла-Рошели ни на современной карте, ни на подробнейшей Carte générale de la France. 101, [La Rochelle]. N°101. Flle 97 / [établie sous la direction de César-François Cassini de Thury], изданной как раз в период с 1768-1771 г.г. не удалось.

Не меньше вопросов возникает и с баронами Солеми. Само местечко Солеми существует и сейчас, располагается оно недалеко от Лиона и славится производством вин. Синьорами Солеми XVIII в. была семья Симон де Солеми, известным её представителем является Жан-Батист Симон де Солеми, полковник полка Бри накануне революции, эмигрировавший и с отличием сражавшийся в составе эмигрантского корпуса Конде (забавно, но в 1770е г.г. он был еще капитаном в полку Конти, который размещался как раз в Ла-Рошели). Но Семья Симон - это аноблированные представители буржуазии Прованса, сеньорами Солеми они стали через вступление во владение прадедом Жана-Батиста Никола Симоном наследством своей жены Мари-Анн, в девичестве Дюран, единственной дочери Франсуа Дюрана, сеньора Солеми, после смерти последнего; и баронами не являлись.

При этом "индийский след" у семьи Солеми нашелся. Младший сын Никола Симона и Мари-Анн Дюран Александр, королевский инженер и директор каналов Лангедока, имел внебрачного, но признанного сына Жана-Батиста Симона де Пальма, который сделал карьеру во французской Ост-Индской компании, став в итоге главный инженером в Маэ. Жан-Батист женился в Пондишери на Мари Шосери, в браке родились двое детей: сын Луи-Александр (1758-1830) и дочь Мари-Элеонор (род. 1760 г.).

Но все эти выкладки в итоге остаются бесполезными просто потому, что среди родственников Александра Симона де Пальма или Жана-Батиста Симона де Солеми просто не находится Ришара, барона де Солеми и его дочери Софи-Каролин.

Можно предположить, что девушка окончательно запутала голландскую администрацию Капстада, сообщив в себе неверные сведения, хотя среди подписавших документ упоминается Луи-Адриан Першерон, много лет пробывший на мысе Доброй Надежды в качестве французского агента, Францию он покинул в 23 года в 1754 г., записавшись солдатом в колониальный полк, и тоже мог поддаться обману. Но подробность сведений заставляет усомниться в такой возможности.

Пока же остается очень много вопросов. и имеется просто забавный интересный документ, из которого какой-нибудь романист может почерпнуть основу для сюжета приключенческого романа.

[peddy]

Из деревни приехал (13 июня 2020, 14:43):

Слышал, что в ходе боя в ствол ружья поссать могли, потому что нагар надо было чем-то удалять как можно быстрее, но ни разу не встречал об этом в первоисточнике каком-либо.

самое популярное упоминание из источника о подобных фактах - Les cahiers du capitaine Coignet (1799-1815), в воспоминаниях о сражении при Маренго Куанье писал:

Из опасения воспламенения патронов было уже невозможно заряжать наши ружья. Приходилось мочиться в их стволы, чтобы очистить, а затем сушить их, [засыпая и] сжигая в них порох без предварительной утрамбовки [шомполом].
LES CAHIERS DU CAPITAINE COIGNET (1799-1815), Paris, 1883 р.105

[helion]

Можно представить саркастические шутки офицеров: "Парни, терпим, до пятой перезарядки", а потом батальон всем составом дружно вынимает шомполы и начинают заливать.
Не встречал информации об этом патронтажном недомогании как о факторе влияния на почти катастрофу при Маренго, потому как именно в первой фазе до обеда была длительная перестрелка по берегам речки Фонтаноне.

[peddy]

Несколько в той или иной степени любопытных эпизодов из кампании в Индии 1781-83 г.г.

1. Французские рейнджеры.

Spoiler (expand)

Помимо того, что французы, Майсур, маратхи, британцы противостояли друг другу в каждом лагере были еще и внутренние противоречия. Относительно британцев, одним из таких противоречий было противостояние гражданской администрации Мадраса в лице губернатора Джорджа Макартни и командующего войсками на территории мадрасского президентства против Майсура и французов генерала Эйра Кута. Последний - профессиональный военный, увенчанный лаврами побед еще в Семилетнюю войну, был твердо убежден, что война - дело профессионалов, и гражданские власти никоим образом не должны вмешиваться в планирование и развитие военных кампаний, только выполняя запросы на фураж, продовольствие и денежные средства на жалование и выплаты военным подрядчикам. Макартни был прямо противоположного мнения, считая, что он, как губернатор, и совет Мадраса должны как минимум принимать участие в разработке планов военных кампаний и иметь приоритетное право одобрения стратегии войны. Макартни считал, что раз все тактические победы Кута над армией Хайдера Али не приводят к победному завершению войны, то нужно изменить стратегию, перенеся войну на территорию Майсура. В дополнение у него были указания от Компании и правительства занять голландские поселения. Кут "прожекты" Мвкартни считал нелепыми и нереальными, и мало обращал на его предложения внимания. В итоге Макартни силами гарнизона Мадраса под командованием отставного генерала Монро, заручившись поддержкой эскадры Хьюза, провел самостоятельную осаду крупной голландской крепости Негапатам. Осада прошла успешно, город был взят; и на все недовольство Кута, напрямую протестовавшего к генерал-губернатору Хейстингсу в Бенгалию, Макартни ссылался на свой успех. Победителей, как известно, не судят. Кута в данном случае волновал не сам факт победы Макартни без его участия, а то, что после занятия Негапатама на юге Карнатика образовалась практически самостоятельная армия, оттягивающая столь необходимые главной армии Кута ресурсы и драгоценных солдат европейских полков. По стойкому мнению всех военных, действующих в Индии того времени, сила армии заключалась не в общей численности армии, а в проценте солдат-европейцев в её составе. Опасения Кута оправдались самым печальным образом: в феврале 1782 г. "южная армия" под кмандованием полковника Джона Брейтуэйда потерпела тяжелое поражение, сам он попал в плен; а для удержания Негапатама и союзного Танжура пришлось срочно выделять из главной армии войска. Поэтому, возможно демонстративно, Кут, готовя "решительное наступление" против французов, окопавшихся в Куддалуре, пошёл на меру, вызвавшую непонимание даже у большинства его офицеров, включая генерал-майора Джеймса Стюарта, всегда очень уважавшего своего начальника - создание крайне специфичного подразделения: Французских рейнджеров.

Вот как о его создании в августе 1782 г. рассказывал капитан Иннес Монро:

«После ухода вышеуказанного отряда на юг [имеются ввиду 600 солдат из 78го полка и Европейского полка Мадраса, отправленных на юг в район Танжура для укрепления британских позиций в регионе, ослабленных после разгрома полковника Джона Брейтуэйда в феврале 1782 г.] были приняты чрезвычайные меры для набора европейцев в главную армию. Были использованы все средства и соблазны, чтобы заманить французских солдат, захваченных сэром Эдвардом Хьюзом, на службу Компании. Сначала их старший сержант, под единственным командованием которого они должны были служить, был произведён в офицеры; затем, в качестве дополнительного поощрения и изгнания любых мыслей о недоверии, сэр Эйр Кут определил их в свою собственную охрану с освобождением от любых других обязанностей; он так же удостоил их названия Рейнджеров. На этих условиях было завербовано свыше ста молодых людей, недовольных своим заключением в Мадрасе, которые полагали, что это предоставит им благоприятную возможность для побега» (Innes Munro «A Narrative of the Military Operations of the Coromandel Coast: Against the Combined Forces of the French, Dutch and Hyder Ally Cawn, from the Year 1780 to the Peace 1784» L. 1789, р. 292).

Сам Монро называет эту меру непродуманной. Уже в сентябре отряд был расформирован:

«Французские рейнджеры, составлявшие охрану генерала, едва завидев Пондишери, вполне естественно испытали горячее желание снова увидеть своих старых товарищей и соотечественников, что побудило некоторых из них тайно бежать из лагеря. Когда они увидели, что армия не собирается далее приближаться к Куддалуру, и что сэр Эйр Кут намеревается вернуться по морю в форт Сент-Джордж, более дюжины из них дезертировало целым отрядом; после чего генерал Стюарт [в хоте кампании генерал Кут перенес второй инсульт, его жизнь находилась в серьезной оспасности, и Стюарт принял под своё командование армию, вынужденную к этому моменту отступать в Мадрас] приказал разоружить оставшихся и вести обратно в Мадрас с армией в качестве пленных» (Ibid, р. 295).

Дезертировавшим удалось присоединиться к французской армии в Куддалуре. О них вспоминал французский лейтенант полка Остразии Франсуа-Ксавье Бансенель: «18го [сентября] прибыли пятнадцать солдат нашей армии, которые, попав в плен, поступили на службу к англичанам, чтобы иметь больше возможностей бежать и соединиться с нами» (“Avec M. de Suffren”//"La Revue de Paris", 1er septembre-1er octobre 1911, р.635).

Пленные, завербованные в армию победителя в XVIII в., случай, конечно, не единичный. Достаточно вспомнить Фридриха Великого, включившего в свою армию плененных под Пирной саксонцев. Надо сказать, Эйр Кут весьма уважал Старого Фрица; но если вспомнить процент саксонских дезертиров из рядов прусской армии, то можно понять, почему создание чуть ли не элитного подразделения из французских пленных при планировании похода против французов же, вызвало непонимание среди британских офицеров.

Spoiler (expand)

Правда, об одном французском отряде, активно сражавшемся против французов рассказывал солдат полка Остразии Жан-Батист Тирио. Описывая захват адмиралом Сюффреном Тринкомали, он сообщал:

"28 августа 1782 г. господин де Сюффрен вошел в гавань Тринкомали. Этот малозначительный город расположен за горой, отделяющей его от самой красивой гавани в мире. Вход туда очень узок, а окружающие её горы предоставляют кораблям убежище во время самых сильных штормов. Вход в гавань защищен фортом с хорошими пушками, именуемым фортом Остембур. Другой форт, именуемый форт Руж, обороняет город. Эти два форта охранялись канонирами, матросами, покинувшими госпитальное судно, где были больные с эскадры, и ещё одно торговое судно, на которых они находились во время перехода. Господин де Сюффрен подошел к этому месту, и, несмотря на непрерывный огонь из форта Остембур, подверг его бомбардировке, вошёл в гавань и во тьме ночи высадился на берег. Французские дезертиры, справедливо опасаясь заслуженного наказания, потребовали от своего коменданта, который так же был французом, принять ответственность за их жизни, иначе они его прирежут. Комендант немедленно отправил к господину де Сюффрену парламентера, чтобы договориться с ним о капитуляции и помиловании дезертиров. Генерал согласился при условии, что эти дезертиры в качестве наказания получат по пятьдесят палочных ударов. Но господин де Сюффрен ограничился тем, что раздал несколько [ударов] некоторым солдатам и принял их на борт «Эро» и «Ганнибала» в качестве простых матросов. После переговоров с англичанами генерал восстановил повреждения, причиненные фортам бомбами и ядрами, оставил там сильный гарнизон и снова погрузился на корабли с небольшими потерями" (Bulletin de la Société Académique Indo-Chinoise de France. Deuxieme serie, v.1, 1881, р.99).

Но сам Тирио не участвовал в захвате Тринкомали, он в это время еще даже в Индию не прибыл, а вся история похожа на солдатскую байку; хотя наличие в составе гарнизона французских дезертиров вполне возможно, ключевой роли в обороне фортов они не играли.

2. Сдается крепость с комфортабельными бастионами. Гарнизон inclusive.

Spoiler (expand)

О еще одном интересном подразделении, на самом деле оборонявшем Тринкомали, поведал французский капитан полка Остразии Франсуа-Тийет де Мотор. Возвращаясь после окончания войны во Францию, он посетил эту великолепную гавань и осмотрел крепость. Среди прочего он писал:

"Я впервые увидел несколько рот, состоящих из малайцев. По мере того, как превратности войны отдавали эту территорию [Тринкомали] новым хозяевам, эти солдаты, привезенные голландцами с островов Суматра и Борнео, последовательно переходили с голландской службы на английскую, а затем - на французскую. Эти войска славятся своей храбростью. Опиум, который они широко используют, делает их неистовыми в бою. Они вооружены, в дополнение к ружью со штыком, крисом - разновидностью кинжала, который они весьма умело используют, если им удается приблизиться к своим врагам". ( Mémoires du chevalier de Mautort : capitaine au régiment d'Austrasie, chevalier de l'ordre royal et militaire de Saint-Louis (1752-1802), Paris, 1895, р. 309)

В общем, малайцы обороняли Тринкомали против всех, кто его осаждал, с одинаковой верностью и храбростью сражаясь то за голландцев, то за англичан, то за французов. И после капитуляции города переходили во владение победителю в качестве дополнительного приза. В итоге, сделав круг, они опять оказались на голландской службе.

3. Месье вражеский генерал, Ваши офицеры балуются!

Spoiler (expand)

И в заключение, забавный отрывок из письма командующего французской армией генерал-лейтенанта де Бюсси-Кастельно своему противнику генерал-майору Джеймсу Стюарту от 26 июня 1783 г., посвященный поведению британских пленных офицеров:

"Капитан Линдсей скончался от несварения желудка, вызванного его собственной невоздержанностью; и я не могу не сообщить Вам, что капитан Коул, лейтенанты Трейл, Маккензи, Охтерлони и даже бенгальские сипаи не соблюдают режим, предписанный им нашими врачами, хотя в их положении он им настоятельно необходим". (цит. по "Sir David Ochterlony"//Journal of the Society for Army Historical Recearch vol. 10 № 39 (january 1931) р.42).

Бюсси, которому, видимо, сильно досаждали непослушные британские пленные, не совсем справедлив к капитану гренадер 43го шотландского полка Джону Стэру Линдсею, который в ходе сражения 13 июня 1783 г. был тяжело ранен и более трех часов пролежал среди убитых, пока его не заметил французский офицер и не приказал перенести во французский госпиталь. Несмотря на все старания французских хирургов, от ранений он и скончался. Но факт обращения к вражескому командующему с жалобой на несоблюдение больничного режима пленными офицерами несколько забавен. И к сожалению в эпоху тотальных войн XX в. случаев джентельменского поведения на войне становилось всё меньше.

[Старый]

peddy
Большая просьба: для своих многострочных текстов шире используй функционал ИМПЕРИАЛа... В частности - чаще пользуйся спойлером (кнопка SP)... А для иллюстративного материала - пользуйся Форумным Загрузчиком...

Кстати, использование для иллюстраций Хостинга Радикал, в своё время, породило серьёзную проблему с сохранностью изо на Имперском Арте... До сих пор так полностью и не решённую: слишком много изобразительного материала оказалось потеряно безвозвратно, т.е. без возможности восстановиления...

[Из деревни приехал]

peddy

Опиум делает человека а) истощенным (как при анорексии, если регулярно и много потребляет) и б) пугливым (ночью люди пугаются шорохов и начинают стрелять беспорядочно).

Т.ч. "от опиума они безумно храбрые" - это как-то диссонирует.

[peddy]

L'opium dont elles font un grand usage les rend furieuses dans les combats.

Фраза дословно. Капитан де Мотор пишет именно про опиум, но сам он активным пользователем очевидно не был, и вполне мог, услышав, что малайцы используют некое средство, упомянуть опиум, как наболее ему известный местный наркотик.