2. Западный сосед усуней Кангюй
Кангюй во времена Ханей. Пять мелких подвластных Кангюю оседлых владений. Из них Юйни соответствует нынешнему Ташкенту. Сусе лежало в долине Кашка-су, Фумо находилось между Керминэ и Катта-курганом, Юегянъ соответствует Хиве. Сношения Кангюя с Китаем до Р.Х. Местонахождение столицы Кангюя. Подвластное Кангюю владение Яньцай, впоследствии Судэ. Это - аланы. Покорение их хуннами и тождество хуннов с гуннами. Отсутствие прямых сведений о Кангюе с IV века. Владение Чжеше или Шаш.
По «Истории северных дворов» «Чжеше есть древнее владение Кангюй, от Полоны на северо-западе». По «Т'ан-шу» владение Ши, иначе называвшееся Чжечжи и Чжеши, при Ханях «составляло северные пределы Давани»; «на юго-запад через 500 ли Кан»; «владетель прозывается Ши, пребывание имеет в городе Чжеси. Это место принадлежало городу Юйни малого кангюйского владетеля. На юго-западе есть река Иоша, которая уходит (?) в Срединное государство и называется Чжень-чжу-хэ или Чжи-хэ»1. По всему этому Юйни, Чжеши и Ши разных времен соответствуют одинаково Шашу мусульманских писателей, т.е. Ташкенту2, река же Иоша или Чженьчжу есть шашская река (Сыр-дарья), которой начало (Нарын) при династии Т'ан находилось во владениях западных турок, считавшихся вассалами Китая.
Возвращаясь к ханьским временам, находим, что граничившее с Даванью, которая лежала от него на юг, владение Кангюй (Канцзюй по первоначальной транскрипции о.Иакинфа) имело население в 120000 семейств (кибиток) или 600000 душ и могло выставлять 120000 войска. Правитель жил зимою в г. Битянь, в стране Лоюен3, откуда до летнего местопребывания его было семь дней пути, а до китайской столицы 12300 ли. Все это по «Цянь-Хань-шу», в которой значится еще, что «Кангюй на востоке подчинен хуннам»1. По докладу Чжан Цяня Кангюй, смежный с Даванью и лежавший от нее в 2000 почти ли на северо-западе, «по малосилию своему признает над собою на юге власть юечжысцев, на востоке власть хуннов»2. Чжань Цзянь называет Кангюй кочевым владением, сходным по обычаям с юечжи.
По «Цянь-Хань-шу» «Кангюй имеет под собою пять мелких владений», из которых самое восточное было, по-видимому, Юни (очевидно, Юйни, т.е. Ши, Шаш); на 310 ли дальше от резиденции китайского наместника восточного Туркестана находилось владение Сусе (5576-5266 ли) и на 500 ли (5767-5266 ли) Фуму; дальше против Юни на 1030 ли (6296-5266 ли) Ги и еще далее на 1640 ли (6906-5206 ли) Юегянь3. При точнейшем определении этих вассальных кангюйских владений оказывается, что по «Т'ан-шу» древние земли города Сухэ (то же, конечно, что Сусе), составляли в эпоху Т'анов владение Шы (Sse). иначе Гешуанна (Kie-chong-na), от которого считалось на запад 150 ли до Нашебо (Na-se-po, Нахшебо арабского географа), и 400 ли до Тухоло. В этом владении есть гора, называемая «Железные ворота». Сносившийся с Китаем в 605 году владетель построил город Циши (Кеш арабских географов и времен Тимура)4. Все это показывает, что Сусе занимало бассейн р.Кашка-су.
По «Т'ан-шу» владение Хэ (Но), иначе Кюйшуаннига (Kiu-chang-ni-Kia) и Гуй- шуанни, «есть древний город Фумо, принадлежавший малому кангюйскому владетелю»5. От этого владения, по «Бэй-шу», было на восток 150 ли до владения Цас и 300 ли на запад до владения малого или восточного Ань6. Для выяснения положения владения Хэ необходимо принять в соображение, что Цао находилось на северо-запад от Кана в 100 ли и называлось в т'анские времена западным Ца7. Большое или западное Ань лежало от восточного на запад в 100 ли1. По этим расстояниям и по нахождению всех этих владений на р. Нами2 (Заревшан, древний Согд), выходит, что большое Ань отстояло от Кана не далее 550 ли, т.е. соответствует Бухаре3, как это подкрепляется и известиями «Т'ан-шу», что б. Ань иначе называлось Бухо и Бугэ, а при династии Юань-вэй еще Нэуми4. В таком случае владение Хэ или Фумо находилось между Керминэ и Катта-Курганом, а западное Цао между последним и Самаркандом5.
По той же «Истории дома Т'ань» владение Хосюнь, иначе Холисими и Боли, занимает «древние земли города Юегань, принадлежавшего малому кангюйскому владетелю». Находилось это Холисими (видимо, Харезм) на южной стороне р. Уху (Оке), имея на севере-западе тукьюэское поколение Гэса (гузы?) и на юго-западе Босы (Персия)6.
Таким образом, из пяти перечисленных в «Цянь-Хань-шу» подвластных Кангюю владений одно (Юйни) было расположено на правом берегу Сыр-дарьи, другое на Зеравшане (Фумо), третье на Кашка-су (Сусе) и четвертое на низовьях Аму-дарьи (Юегань), так что Кангюю подчинялись все земли по обоим берегам Яксарта и между Оксом и Сыр-дарьей. О нахождении Давани в зависимости от Кангюя нет ясных указаний, но так как во время осады даваньской столицы китайцами в 101 году до Р.Х. Ли Гуань-ли согласился на выгодные для осажденных условия мира из опасения прибытия на помощь даваньцам войск из Кангюя7, то можно думать, что и Давань была вассальным владением Кангюя. В «Истории младших Ханей» значится, между 46 и 60 гг. после Р.Х., что яркентский владетель Хянь, завоевавши Давань, посадил туда владетелем своего подручника из князей Восточного Туркестана, но этот подручник продержался не более года и вынужден был убраться восвояси, так как «кангюйцы несколько раз нападали на Давань»1.
Выше мы видели уже, что в последнем полувеке пред Р.Х. кангюйцы враждовали с усунями и пригласили к себе на помощь шаньюя Чжичжы. В 36 г. китайцы с двумя армиями из туземцев, главным образом, конечно, усуней, вторглись в Кангюй с одной стороны чрез Давань, с другой - чрез усуньские земли, сожгли город, который строил шаньюй Чжичжы, и произвели большие грабежи в кангюйской земле, проникнув далеко к западу от озера Хотан (Иссык-Куль?). Застигнутые врасплох кангюйцы, собравшись с силами, напали на усуней, удалившихся на восток, и затем занялись преследованием возвращавшейся китайской армии, захватив значительную часть ее обозов. Однако вскоре после того, в царствование Чен-ди (32-28 гг. до Р.Х.), кангюйский владетель завязал с Китаем дружественные сношения, послав ко двору сына и дары. Тогдашний наместник западного края Го Шунь представил двору, что хотя кангюйский государь отправил сына «в службу при китайском дворе, но это только хитрый предлог, под которым он желает производить торговлю». Кангюй, по словам Го Шуня, «горд, дерзок и никак не соглашается делать поклонение пред нашими посланниками». Чиновников, посылаемых к нему от наместника, сажает ниже усуньских послов. Князьям и старейшинам его подают кушанье прежде, а потом уже посланным от наместника. Сим образом, он ничего не упускает, чтобы выказаться пред соседними владетелями». Доказывая бесполезность сношений с Кангюем, Го Шунь писал, что «минувшее могущество хуннов не от того зависело, что они имели под собою Усунь и Кангюй; равным образом и не от того они признали себя вассалами Китая, что лишились упомянутых двух государств. Китайский двор, хотя принимает сыновей их в заложники, со всем тем сии три владения продолжают взаимную приязнь и по-прежнему имеют связь между собою; равно не оставляют и «подсматривать друг за другом, и при выгодных случаях взаимно нападают друг на друга. При соединении они не могут искренно доверять друг другу; при разделении не могут покорить друг друга. Нынешняя родственная связь нашего двора с Усунем еще никакой выгоды не доставила; напротив только озабочивает Срединное государство. Но как Усунь прежде вступил в связь с нами, и вместе с хуннами признал себя вассалом, то справедливость требует не отвергать их»2. Китайский двор, однако, не внял этому представлению и не прервал сношений с Канпоем, хорошо, конечно, зная, что и большинство отдаленных западных владений поддерживает сношения только для торговли. В данном случае едва ли Го Шунь не ошибался: как кочевое государство, Кангюй не имел непосредственного интереса в торговле; если же нуждались в ней подвластные ему владения с оседлым населением, то достаточно было самими торговцами снаряжаемых от имени правительства, под видом посольств, торговых караванов. Отправка ко двору сына кангюйского владетеля объясняется единственно опасением возобновления неприязненных действий со стороны Китая после недавнего похода для «истребления» Чжичжы. Во всяком случае затем ни о каких политических сношениях с Кангюем до Р.Х. и за время младших Ханей не упоминается: ослабление и потом прекращение владычества Китая на западе делали эти сношения для Кангюя бесполезными.
Показанное в «Цань-Хань-шу» расстояние кангюйской столицы Битянь в 1510 ли на север от Давани дает (при переводе ханьских ли на версту по расчету 196 с лишним сажен на ли, как выяснилось на измеренном в 1876 году расстоянии между Ка- рашаром и Куча) от даваньской столицы до Битяни почти 594 версты. От Ходжента (Гюйчжанти, Гуйшань) до Ташкента ныне по «Почтовому дорожнику» 139½ верст. За вычетом этих 139½ в. из 594 в. остается 354½ верст. Это приводит к пункту между Туркестаном (268 верст от Ташкента) и Джулеком (200½ в. от Туркестана). Семь дней верхового конного пути до летнего местопребывания кангюйского владетеля могли приводить на летовки в Улутау. В «Истории старших Ханей» означено еще расстояние в 5000 ли от усуньского города Чигу до кангюйского места Фаннэй1. По разнице между расстоянием Битяни от китайской столицы и таким же расстоянием от той же столицы до города Чигу, расстояние Битяни от Чигу было не более 3400 ли (12300 - 8900), т.е. около 1317 верст. Это несколько больше расстояния от д.Сливкиной на Иссык-Куле по почтовому тракту до Джулека, равняющегося 1185 верстам. По расстоянию в 5000 ли (1966 в.) от Чигу местность Фаннэй, находившаяся, вероятно, около границы с Яньцаем, приходится около Иргыза, который отстоит от Сливкиной на 1990 верст по почтовому тракту2.
Владение Яньцай известно было уже Чжан Цзяню, который помещает его «почти в 2000 ли от Кангюя на северо-запад» и описывает как кочевое, с 100 т. войска (на 10 т. более чем в Кангюе), государство, лежащее «при большом озере, которое не имеет высоких берегов»1, т.е. должно быть при Каспийском море, как полагает Нейман (Die Volker des sudlichen Russlands, 1847, s. 35). По «Истории младших Ханей» владение Яньцай «переименовалось Аланья» и «состоит в зависимости от Кангюя». По-видимому, оно далеко простиралось на северо-запад, потому что в нем «много сосны, ракитника и ковыля». По той же истории состояло также в зависимости от Кангюя владение Янь, лежавшее на север от Яньцая и платившее ему дань «кожами зверков мышиной породы». Показано, наконец, подвластным Кангюю владение Суи2, местоположение которого не определено. Из Суи вывозились «славные лошади, крупный и мелкий рогатый скот, виноград и разные плоды»; «делаемое здесь виноградное вино в славе»3, а потому надо думать, что владение это находилось южнее Сыр-дарьи (конечно, это под немного испорченным именем Сухэ или Сусе «История старших Ханей», впоследствии Кен (Самарканд), также славившийся лошадьми и виноградным вином). В «Бэй-шу» есть особое описание владения Судэ, находившегося «от Луковых гор на запад; в древности называлось Яньцай и Выньнаша; лежит при большом озере, от Кангюя на северо-запад ...Некогда хунны, убив владетеля судэского, овладели землями его. Владетель Хуни (у А.Ремюза Hou-cul) составлял уже четвертое колено после того события. Прежде судэские купцы во множестве приходили в китайскую область Лян-чжеу для торга. Когда дом Юань-вэй покорил Гу-цзан4, при сем случае все они взяты были в плен. Судэский владетель прислал посланника для выкупа пленных. Указано было согласиться на выкуп. После сего долго не было посольств с дарами. Уже при северной династии Чжеу, в четвертое лето правления Бао-дин, 564, владетель прислал посланника с местными произведениями5. Убиение хуннами предка Хуни за три поколения до половины V века должно относиться к началу или по крайней мере к половине IV столетия. И по западным историкам аланы именно в IV веке покорены были гуннами, которые затем обрушились на готов и Римскую империю. Поэтому и по имени (аланья), и по историческим данным можно считать справедливым мнение Абеля Ремюза и Клапрота6 о том, что Яньцай, Аланья, Судэ китайских историков суть аланы европейских писателей. Но вместе с тем, вопреки Клапроту и согласно с Дегинем, следует китайских хунну или хуннов признавать за гуннов европейских писателей. Приводимое в «Бэй-шы» известие о нападении хуннов на аланов в IV веке дает основание полагать, что удалившиеся в конце I века после Р.Х. из Монголии и от пределов Китая через Юебань, увлекши отсюда с собою часть местных тюркских родов, северные хунны или гунны провели полтора или два столетия в северной части нынешней киргизской степи1 и в это время они подчинили себе соседние финно-угорские племена, между прочим, конечно, звероловческое племя Янь «Истории младших Ханей», а затем напали на аланов и двинулись в Европу.
О самом Кангюе за время младших Ханей мы не имеем других сведений кроме упоминаний о подчинении ему владений Яньцай и Суи. За время династии Цзинь (265-420 гг.) сохранилось такое известие, что в царствование Ву-ди, в средине правления Т'ай-ши (265-274 гг.), владетель, по имени Na-ju, представил в дань отличных лошадей2. Затем в «Бэй-шу» (386-581 гг.) имеется следующее описание владения Чжеше: «Чжеше есть древнее владение Кангюй, от Полоны на северо-западе, от Дай в 15450 ли. С третьего года правления Тхай-янь, 438, присылка посланников с дарами не прерывалась»3. Надо полагать, что упоминаемая здесь присылка дани владетелем Чжеше была последствием снаряженного Т'ай-ву, для возобновления сношений с западными владениями, посольства Тунь Юаня, который, как приведено уже было выше, добрался до Усуни и по указанию тамошнего владетеля отправился далее в соседние владения Полона и Чжеше4. По заверению «Т'ан-шу» Чжеши (видимо, то же, что Чжеше) есть одно из имен владения Ши. Хотя в «Бэй-шу» есть особое описание владения Ши, но это не мешает признать Чжеше и Ши за одно и то же владение, описанное в разное время: Чжеше на основании сведений, доставленных посольством 438 года, а Ши по известиям посольства оттуда 609 года1. Последнее прибыло от дэлэ Тяньчжи, одного из князей западных тукюэсцев, которые перед тем подчинили себе Ши, бывшее дотоле независимым. Из этого описания владения Ши видно, что владетель, которого резиденция, в 10 ли в окружности, расположена была при реке Иоша, прозывается Ши, «имя ему Не». Им ежегодно приносились жертвы2 перед золотою урною с пеплом сожженных костей покойных родителей3.
Но Ши, ранее Чжеше и еще ранее Юйни, было только ближайшим к собственно Кангюю вассальным владением, так что о судьбах самого Кангюя после Р.Х. не имеется почти никаких исторических сведений. Чтобы получить об истории Кангюя некоторое понятие хотя по соображению с историей соседних стран, приходится обратиться к несколько более обильным известиям китайских историков о прилегавшем к Кангюю с юга владения Юечжы. Обзор исторических сведений об юечжийцах во всяком случае необходим в исследовании об усунях для выяснения предшествовавшей водворению в Тянь-шане их истории, так как первые исторические известия об усунях гласят, что они кочевали смежно с юечжи на северо-западных границах Китая.
[ Үйгө | Мурунку | Бөлүмдөрдүн тизмесине | Кийинки ]
1: «Собрание сведений», III, 171, 243. В цитатах из «Т'ан-шу» в Recucil de documents etc. говорится, что владение Che расположено на правом берегу p. Sou ye. На юго-западе есть река Yao cha, которая под именем Tchean Tchou ho (т.е. «река истинных жемчужин» замечает переводчик) выходит в Срединную империю (pp. 146, 147).
2: Таковы же заключения составителей «Си-юй-т'у-чжи», которые полагают, что восточная граница владения Ши должна была доходить до Таласа, а на юго-востоке простираться за Ташкент (pp. 176 и 150). Переводчик замечает (Recucil de documents etc. p. 147), что ши (che) по-китайски значит камень и китайские названия владения Tche tche, Tche tchu, Tcho Che соответствуют Шашу (Chuch или Tchadj) и значению слова Ташкент: каменный город.
3: У Абеля Ремюза столицею Кангюя при Ханях был город Pi thian в стране Lo-yovei-ni (N.Milanges, t.I. р.225) В этом своем извлечении из Мадуаньмина Абель Ремюза говорит, что кангюйский владетель «обитает также в городе Sou-hiai» (Суям у Иакинфа), но совершенно умалчивает о пяти подвластных Кангюю владениях. Ни один из синологов ( в том числе Дегинь и Клапрот,.<...> именно Мадуаньмином), ничего не говорит о том, чтобы Сунмо служило резиденцией Кангюя и потому здесь со стороны А.Ремюза очевидна ошибка или недоразумение.. В Recucil de documents etc. в одном месте Таи pi Tchenn на территории Lo yue t'o (p. 135), в другом (на странице 172) Pi tchenn и в третьем (на стр. 140) Lo yult'o.
1: «Собрание сведений», III, 56. У А.Ремюза (р.225) le prince de partie orientale obeissait aux Hioung-tou.
2: «Собрание сведений», 111,6 В переводе Броссэ (Journal asiat., 1828, t.II, p.425) вместо этой фразы стоит: De petits <...>.
У Kingsmill's (Journal of the R.Asiatic Siciety, 1878, vol. X new series, p.297): on the south it (Yang-gu) has relations with the Viddals; on the east with the Hiung-nu.
3: «Собрание сведений», III, 56-59 У Дегиня (B.I,s.75) пять владений названы: Ona-ni, Su-himi, Hou-mo, Ki, Yue-Kuen. По Клапроту (Magasin asiatique, I, p. 105): You-ni, Sou-Kini,Tou-mo, Ki,Au- Kien. В Recuicil de documents etc. (p.145): Yie t'o, Tou mo, Pinn, Lo tcienn
Можно думать, что Юни или Юйни китайцев есть тюркское слово яны - новый: Яны-шар'ов, Яны-кентов, Яны-курганов перебывало и существует множество. Ниже мы увидим, что в XIII-XVI столетиях город или вся местность на р. Таласе именовалась Яны и выходцы оттуда янылыками («Тарихи-Рашиди»). Весьма возможно, что Шаш и его местность в I веке до Р.Х. назывались новыми, быть может вследствие возобновления города, перед тем разрушенного, неизвестно теперь кем и когда.
4: «Собрание сведений», III, 246 и 247. Город Карши на нижнем течении реки Кашка-су отстоит ныне от Самарканда в 130 в., а г. Шаар (Шехри-себз) в 64 в.; от Карши до Шаара 116 в. («Туркестанский календарь», 1880 г., стр. 30 и 31, и г. Маева «Очерки Бухарского ханства» в «Материалах для статистики Турк. края», вып. V, стр.78). Современное описание «Железных ворот», находящихся на пути из бассейна Кашка-су в Гиссар, близ селения Дербент, можно, между прочим, читать в «Очерках Гиссарского края», того же автора, в тех же «Материалах», стр.146.
5: «Собрание сведений»,III, 246.
6: Там же, 188 и 187.
7: Id., 242.
1: Там же, 240.
2: Имя реки Согда Nami, Namith или Nami Томашек (Sogdiana, s. 19) производит от бактр. naman, древнеперс. пата, новоперс. пат, значащих nоman, fama, gloria, и от бактр. namista, т.е. nobilissimus, новоперс. nami, означающего illustris, celebratus.
3: По «Турк. календарю», 1880 г., стр. 27, от Самарканда до Бухары 225 верст. Раньше, по измерению одометром, считалось 245 в.( письмо Н.В.Ханыкова в Journal asiatique, 1866, t. VII, p.285).
4: «Собрание сведений», III, 240.
5: Vivien de Saint-Martin полагает, что Хэ есть Kuschanich или Kuschanio - большой город в Согдиане, на полдороге между Самаркандом и Бухарой, к северу от Зеравшана (Memoires sur les contries occidentales, par Hiomen-thsang, Paris, 1883 t. II, 281). Действительно, по Абульфеде (Geographie, II, 2, p. 220, Paris, 1883) «Kaschangah... занимает центральное положение между городами Согда». И теперь еще существует «огромный торговый кишлак» Касан, находящийся в 3 ташах от Карши по дороге в Бухару; от Касана начинается уже степь и по близости кончается вода Кашка-су (см. статью г. Маева, в «Материалах для статистики Турк. края», вып V, 1879 г., стр. 112). В имени Fu-me Томашек (Sogdiana, 1, 97) узнает бактр. bumi, новоперс. bum, т.е. пахотная земля, почва. Kasanah или Kasan означает «зимнее жилище». Западное Цао, по положению и столице se-ti-hen (у о.Иакинфа, III, 242, Сидихын), он признает за Astikhan или Isti-Khan, между Катты-Курганом и Чилеком, по Идриси в 7 фарсахах от Самарканда (ss. 88 и 89). Bukhar он производит от санскрит, vi- hara - буддийский храм, lucus secretus (s. 103). По Мадуаньлиню, в переводе Абеля Ремюза (Nou- vaux melanges asiatiques, t.l, p.231). Ань (Бухара) есть древнее владение Tu (l'anien pays du rui de Ki). В переводе о.Иакинфа (III, стр.240) эта фраза отсутствует.
6: «Собрание сведений», Ш, 246. Томашек (Sogdiana, I, s. 113) считает древнею столицею Харезма Кат или Хварезм. Последнее слово по Спигелю и Юсти означает тощую, бесплодную землю, а по Лepxy - низменную землю.
7: В это время кангюйские объездные отряды «обозревали китайскую армию» («Собрание сведений», III, 28).
1: «Собрание сведений», III, 125.
2: «Собрание сведений», III, 57. Абель Ремюза (Nouvaux Melonges Asiatique, t.I, p.226) упоминает о представлениях Го Шуня (Kouo-chun) слишком сокращенно.
1: По «Собранию сведений» III, 64) 5 т. ли показано «на запад до кангюйской границы», но в «Описании Чжунгарии» (1829 г., стр. 42) значилось не до кангюйской границы, а «до кангюйского места Фаннэй». Wylie перевел также «до местности Fan-nuy», заметив, что Fan-nuy буквально значит inside the border , но он считает эти знаки собственным именем местности (р.84). На стр. 31 перевода о.Иакинфа 1829 года, в статье «Кангюй», значилось: «До Лоюени (откуда?) семь дней конной езды; до Фаннэй, где он (владетель) имеет местопребывание летом, 9104 ли». В переводе 1851 г. (III, 56) взамен читаем: «От Лоюени семь дней пути до летнего владетелева местопребывания. Окружность земель его содержит 9104 ли». Кстати, необходимо заметить, что именно расстояние в 5 т. ли до кангюйской границы или до местности Фаннэй послужило для Дегиня основанием помещать Кангюй в Башкирию (Historie generale des Huns etc., t.I, parie II, p.LXIV). Рихтхофен (China, B.I, 451) вероятным расположением Кангюя считает районы Ташкента, Чимкента и Туркестана, помещая Яньцай в низовьях Сыр-дарьи.
2: От д.Сливкиной до г.Пржевальска 33 версты, далее до Пишпека 369 в., до Мерке 115 1/4 в., до Аулиеата 148 в., до Чимкента 164,5 в., до Туркестана 154 1/4 в., до Джулека 200,5 в., до Перовска 108 в., до Кармакчи 178 в., до Казалинска 174 3/4 в., наконец, до Иргиза 344 3/4 в., итого 1990 верст.
1: «Собрание сведений», III, 6.
2: У Абеля Ремюза, в статье о некоторых народах Тибета и Бухарин, по Мадуаньлиню (Nouvaux Melonges asiatiques, t.I, p. 225), сказано, при описании Кангюя во время старших Ханей, что Кангюй «смежен с dou-yi-yi. В переводе о.Иакинфа этого нет.
3: «Собрание сведений», III, 121.
4: Это Лян-чжеу (топографический указатель, стр.15, при «Собрании сведений», III). Завоеван он при Тайву, около 436 г. По Мадуаньлиню посольство от Hou-cul отнесено к 452-465 гг. (Nouvaux Melonges asiatiques, t.l, p. 239).
5: «Собрание сведений, III, 166.
6: Абель Ремюза в Rechorches sur les langues tartares, Paris, 1820, t.l,pp.217 et 218 (имена здесь: Yu-tsu, A-lan, Siu-the, Wen-no-cha) и в Nouvaux Melanges asiatiques, Paris, 1829, t.l, p.239 (тут встречаются в другой транскрипции имена An-tsui, The-sou). По Клапроту (Tabelaux historiques de l'Asie, Paris, 1826, pp. 174-180) древнейшее имя Yan tsui заменяется у китайских историков в I и II веках после Р.Х. именем A lan nа и, вероятно по ошибке, именем A lan liau, в первой половине III века просто A lan, в 435-480 гг., Sou the или Sout, а также Sou the Kai Moung. По его же словам (р. 176) в стране Судэ было «много винограда, из которого делали прекрасное вино»; «страна эта была разделена на многие мелкие княжества и в ней насчитывалось до 400 укрепленных (mures) мест. В древности, говорит история дома Вэй, хунны убили царя аланов и владели страной до эпохи Wang Lou ni»... - В имени Судэ можно видеть крымский Судак, у византийцев - Сугдайя, у генуэзцев - Согдаия или Сольдайя (Томашек - Sogdiana, 7, s.l 1). И в самом деле, китайцы, слыша от приходивших в Лянь-чжеу «во множестве» торговцев из Содайи имя этого города, могли принять это имя за название всей страны аланов, владевших в это время Таврическим полуостровом. Конечно, земли аланов Судэ V столетия находились уже не при том «большом озере, от Кангюя на северо-западе, где следуя «Цянь-Хань-шу» помещает их, как древний Яньцай, «Бэй-шы», а между Волгой и Днепром, не при Каспийском море, а при Черном.
1: По «Истории младших Ханей» шаньюй северных хуннов в 91 г. бежал неизвестно куда («Собрание сведений», I, 132). В 104 и 105 гг. были, однако, из Китая посольства от этого шаньюя с просьбами «о мире и родстве» (там же, 138). В 117 г. люди одного возмутившегося против китайцев вождя южных хуннов ушли, после поражения его сяньбийцами, к северным хуннам (там же, 139). В 126-153 гг. часть северных хуннов нападала на туземные владения восточного Тяньшаня, подвластные Китаю, и на китайское военное поселение Ивулу (Хами), причем некоторые туземные князья принимали сторону хуннов и находили убежище на их землях («Собрание сведений», III, 133-135).
2: Это известие, отсутствующее у о.Иакинфа, приведено Аб.Ремюза по Мадуаньлиню, которым взято, вероятно, из «Цзинь-шу» (Nouvaux Melanges asiatiques, Paris, 1829, t.l, p. 227).
3: «Собрание сведений», III, 171.
4: «Собрание сведений», III, 138, 139 и 162
1: В таком роде есть в «Бэй-шы» два описания Тохарестана под именем Тухуло («Собрание сведений» III, стр. 176) и Тухоло (стр. 186), и два же описания Ферганы (Лона и Бохань). Вообще составители «Бэй-ши», описывая большее, чем истории предшествовавших династии число владений, о большей части не имели основательных, собранных очевидцами посланниками или полководцами сведений, так как китайские посольства этого времени не проникали далее Усуни и Ферганы. Сведения «Бэй-шы» составлены главным образом по сохранившимся отрывочным опросам торговцев, являвшихся в Китай под видом посольств от западных владений. Сами составители «Бэй-шы» говорят, что «со времени Юань-вэй никто не составлял записок (о западных странах); записывали одни названия приезжавших к северному двору, а описывать народные обычаи не могли... История упоминает о двадцати только владениях, от которых посольства приезжали в продолжении династии Юань-вэй» (там же, 141 и 142).
Между тем в «Бэй-шы» помещены описания семидесяти пяти владений, так что многие описания составлены на основании слухов. Из Кангюя, страны кочевников, собственных торговцев не имевшей, торговых караванов в Китай совсем не ходило: поэтому в «Бэй-шы» нет о нем никаких сведений.
2: В 1886 году, в окрестностях Ташкента, найдены у начала арыка Кур-кульдука две глиняных погребальных урны, а потом близ селения Никольского множество таких же погребальных урн с человеческими костями; на крышках двух первых урн изображены человеческие головы, а на крышках остальных - птицы с распростертыми крыльями («Туркестанские ведомости», 1886 года, №№ 17 и 24).
В 1887 году Н.П.Остроумов, по поручению И. археологической комиссии, произвел раскопки около 20 курганов, в 4 верстах от Ташкента, по дороге в кишлак Дурмень, на земле г.Никифорова, где в 1886 году случайно найдены погребальные урны в виде овальных ящиков. В одном из раскопанных курганов попались обломки глиняных ящиков или урн, но кости погребенных оказывались в (вырытых в грунте, сбоку имевшейся в каждом кургане ямы?) «катакомбах», с куполообразным потолком, к которым вело несколько ступеней, высеченных в земле на дне ямы. Кроме костей найдены были в этих могилах глиняные грубой работы кувшины и горшки, железные ножи, кинжал, сабля, один кремневый нож, стеклянные бусы и пр. («Отчет И.археологической комиссии за 1882 - 1888 гг.», 1891 года, стр.СХСХХХ и след.).
3: «Собрание сведений», III, 184.