Глава 1. Совет принимает судьбоносное решение
Весна 126 г. до н.э. в Сев.Причерноморье выдалась дождливая, но теплая. И это несмотря на почти постоянно дующий порывистый северо-восточный ветер. Солнце с каждым днем все чаще и дольше светило сквозь пестрые облака и тучи. У морского берега слышны были крики чаек, ругательства неудачливых рыбаков и свист плети портовых надсмотрщиков. С потеплением в Пантикапей - крупнейший город региона и столицу Боспорского государства - стали все чаще приходить корабли с рабами-меотами, которых сюда направляли боспорские номархи по ту сторону пролива. Отгрузив "живой груз" на пристани, рабов сгоняли к рыночной площади, которая являлась важнейшим центром жизни столицы. Отсюда была видна гавань, пританей, являвшийся точкой сбора аристократии, также храм Афине и царские покои. Казармы солдат и царской спиры (гвардии) находились юго-западнее холма, на котором располагался дворец царя - величественное здание с 6 колоннами, 3 входами и 2 портиками, один из которых стоял прямо над Пританеем Пантикапея.
Боспор ожил после поражений от скифов и потери части земель на Востоке. 60-летний царь Перисад вновь стал проводить самостоятельную политику, отказался платить дань скифам и усилил флот. Столица предчувствовала запах разгорающего конфликта, способного перерасти в новую кровопролитную войну. Однако обыденная суета отвлекала граждан государства от паники и сепаратистских мятежей.
Вначале весны царь решил собрать военный совет. В нем участвовали кроме самого царя Перисада IV, Евпатор (царский дипломат и посол), Перисад и Перикл (сыновья царя и правители Фанагории и Танаиса), Асандр (боспорский наварх(флотоводец)), Рескупорид (командующий боспорской армией на Востоке), Клеон (глава царской разведки), Ксебанок, (командующий столичной городской охраной), Афиногор (верховный жрец Боспора), 10 лохагов боспорской фаланги и представители самых влиятельных боспорских родов числом более 10 человек. Пригласили туда и меня, Притана, командира царской спиры.
До прихода царя в Пританее, где собралось таким образом более 25-30 человек, не считая слуг и рабов, царил шум и веселье, подкрепляемое крепким, но сладким родосским вином. Старые знакомые вспоминали вместе прожитые моменты жизни, боевые командиры делились впечатлениями от своих кампаний, хвастали рубцами заживших ранений. Один лишь Перикл, младший сын царя, управлявший племенами танаитов и иксаматов, и правивший Танаисом, был как всегда хмур и даже слегка угрюм. Это был 30-летний стоик и аскет, зарекомендовавший себя великодушным, но жестким правителем, по-спартански беспрекословно выполнявшим приказы, подозрительным и параноидально серьезным человеком, к тому же еще не женатым.
Я сразу же по прибытию затесался в среде, где мне было более уютно, а именно в обществе Клеона, Ксебанока и Асандра. Я знал, о чем будет говорить наш царь и всецело желал поддержать его предложение. Я знал, что нахожусь среди моих единомышленников. А речь должна была пойти о том, чтобы начать открытые военные действия против Скилура, царя скифов и греков-ольвиополитов.
Царь вошел, как всегда, остановившись на пороге и прильнув губами к кубку вина, после чего рассмеялся на весь зал затихшего пританея. Вместе с царем стали смеяться все присутствующие чиновники, кроме того самого Перикла. Он знал, что царь умышленно всех напоил дорогим и крепким вином, а теперь и смеется во всеуслышанье, чтобы церемония принятия важного решения прошла как обычно без единого возражения и замечания его светлейшей персоне. Но в этот раз Перикл решил возразить царю.
-Отец ,-крикнул он.-Не пора ли нам услышать то, зачем мы здесь? Я с трудом смог приплыть на судне по Меотиде, которую заполняют плавучие льды. А по суше добираться еще более опасно, ведь как известно меоты из племени фатеев еще осенью отказались подчиняться нашим властям. И ты знаешь...
Но царь перебил сына, начавшего заседание не с той ноты.
-Сын мой, присядь, незачем так кричать, -сказал престарелый Перисад.
Ни для кого не секрет, что скифы сейчас ведут войну с Херсонесом, который вступил в Греческую Лигу, где мы сейчас являемся защитниками греческих интересов. По этому я предлагаю перевести наши войска с Азии в Европу, и расположить близ Феодосии.
-Наши суда могут оказать поддержку Херсонесу в случае морской блокады, -вдруг выкрикнул юноша крепкого телосложения, стоявший за мной, сын бывшего командира царской спиры Асклепиодора. Это бы Асандр, главнокомандующий флотом Боспора.
-У сифов нет флота -, выразительно и поглядывая на Асандра, сказал Клеон. -Тавры вроде им помогают, эти сыновья блудливых шлюх и зверей. У тавров в бухте Симболон имеется флотилия, но мы не можем его сжечь, там ведь находится...
-храм Матери-Кибелы! -воскликнули одновременно Евпатор и Рескупорид.
-Да, -подтвердил Клеон, разглядывая рукоять меча, лежащего в ножнах Асандра.
-Мы положим конец этому пиратству, будь оно трижды проклято, -выругался царь и отстранил рукой Перикла, желавшего что-то добавить. - Но позже. Сейчас мне интересны ваши мнения относительно того, что мы можем выиграть от скифо-херсонесской войны.
-Мой царь, я бы мог обсудить со Скилуром его выплаты нам за наш нейтралитет в этой войне -предложил Евпатор.
-Никаких переговоров, мы должны немедленно выступить против скифов за наших братьев-эллинов -выкрикнул Афиногор, известный своей чисто эллинской родословной и своими патриотическими взглядами. Его поддержало большинство присутствующих, продолжавших попойку в условиях этой напряженности. Каждый понимал, что война в первую очередь - возможность обогатиться. Один Перикл хотел возразить, но толпа перекрикивала его, он что-то буркнул себе под нос и вышел из пританея.
На этом совещании царь добился положительного ответа от Совета, они вместе разработали план войны против скифов, после чего все разошлись. Последним из зала вышел человек в темном плаще, прятавшийся за царской скамьей, среди военных трофеев. Накинув капюшон на голову и отвернув голову в сторону от сильных порывов ветра и моросящего дождя, человек зашагал в западном направлении, старательно избегая встречи с городской стражей. Спустя 2 часа он выехал за западные городские ворота на коне и направился в темнеющую в вечерней мгле степь. Это был скифский лазутчик Лиап, вот уже 20 лет следивший за событиями в Пантикапее.
Весна 126 г. до н.э. в Сев.Причерноморье выдалась дождливая, но теплая. И это несмотря на почти постоянно дующий порывистый северо-восточный ветер. Солнце с каждым днем все чаще и дольше светило сквозь пестрые облака и тучи. У морского берега слышны были крики чаек, ругательства неудачливых рыбаков и свист плети портовых надсмотрщиков. С потеплением в Пантикапей - крупнейший город региона и столицу Боспорского государства - стали все чаще приходить корабли с рабами-меотами, которых сюда направляли боспорские номархи по ту сторону пролива. Отгрузив "живой груз" на пристани, рабов сгоняли к рыночной площади, которая являлась важнейшим центром жизни столицы. Отсюда была видна гавань, пританей, являвшийся точкой сбора аристократии, также храм Афине и царские покои. Казармы солдат и царской спиры (гвардии) находились юго-западнее холма, на котором располагался дворец царя - величественное здание с 6 колоннами, 3 входами и 2 портиками, один из которых стоял прямо над Пританеем Пантикапея.
Боспор ожил после поражений от скифов и потери части земель на Востоке. 60-летний царь Перисад вновь стал проводить самостоятельную политику, отказался платить дань скифам и усилил флот. Столица предчувствовала запах разгорающего конфликта, способного перерасти в новую кровопролитную войну. Однако обыденная суета отвлекала граждан государства от паники и сепаратистских мятежей.
Вначале весны царь решил собрать военный совет. В нем участвовали кроме самого царя Перисада IV, Евпатор (царский дипломат и посол), Перисад и Перикл (сыновья царя и правители Фанагории и Танаиса), Асандр (боспорский наварх(флотоводец)), Рескупорид (командующий боспорской армией на Востоке), Клеон (глава царской разведки), Ксебанок, (командующий столичной городской охраной), Афиногор (верховный жрец Боспора), 10 лохагов боспорской фаланги и представители самых влиятельных боспорских родов числом более 10 человек. Пригласили туда и меня, Притана, командира царской спиры.
До прихода царя в Пританее, где собралось таким образом более 25-30 человек, не считая слуг и рабов, царил шум и веселье, подкрепляемое крепким, но сладким родосским вином. Старые знакомые вспоминали вместе прожитые моменты жизни, боевые командиры делились впечатлениями от своих кампаний, хвастали рубцами заживших ранений. Один лишь Перикл, младший сын царя, управлявший племенами танаитов и иксаматов, и правивший Танаисом, был как всегда хмур и даже слегка угрюм. Это был 30-летний стоик и аскет, зарекомендовавший себя великодушным, но жестким правителем, по-спартански беспрекословно выполнявшим приказы, подозрительным и параноидально серьезным человеком, к тому же еще не женатым.
Я сразу же по прибытию затесался в среде, где мне было более уютно, а именно в обществе Клеона, Ксебанока и Асандра. Я знал, о чем будет говорить наш царь и всецело желал поддержать его предложение. Я знал, что нахожусь среди моих единомышленников. А речь должна была пойти о том, чтобы начать открытые военные действия против Скилура, царя скифов и греков-ольвиополитов.
Царь вошел, как всегда, остановившись на пороге и прильнув губами к кубку вина, после чего рассмеялся на весь зал затихшего пританея. Вместе с царем стали смеяться все присутствующие чиновники, кроме того самого Перикла. Он знал, что царь умышленно всех напоил дорогим и крепким вином, а теперь и смеется во всеуслышанье, чтобы церемония принятия важного решения прошла как обычно без единого возражения и замечания его светлейшей персоне. Но в этот раз Перикл решил возразить царю.
-Отец ,-крикнул он.-Не пора ли нам услышать то, зачем мы здесь? Я с трудом смог приплыть на судне по Меотиде, которую заполняют плавучие льды. А по суше добираться еще более опасно, ведь как известно меоты из племени фатеев еще осенью отказались подчиняться нашим властям. И ты знаешь...
Но царь перебил сына, начавшего заседание не с той ноты.
-Сын мой, присядь, незачем так кричать, -сказал престарелый Перисад.
Ни для кого не секрет, что скифы сейчас ведут войну с Херсонесом, который вступил в Греческую Лигу, где мы сейчас являемся защитниками греческих интересов. По этому я предлагаю перевести наши войска с Азии в Европу, и расположить близ Феодосии.
-Наши суда могут оказать поддержку Херсонесу в случае морской блокады, -вдруг выкрикнул юноша крепкого телосложения, стоявший за мной, сын бывшего командира царской спиры Асклепиодора. Это бы Асандр, главнокомандующий флотом Боспора.
-У сифов нет флота -, выразительно и поглядывая на Асандра, сказал Клеон. -Тавры вроде им помогают, эти сыновья блудливых шлюх и зверей. У тавров в бухте Симболон имеется флотилия, но мы не можем его сжечь, там ведь находится...
-храм Матери-Кибелы! -воскликнули одновременно Евпатор и Рескупорид.
-Да, -подтвердил Клеон, разглядывая рукоять меча, лежащего в ножнах Асандра.
-Мы положим конец этому пиратству, будь оно трижды проклято, -выругался царь и отстранил рукой Перикла, желавшего что-то добавить. - Но позже. Сейчас мне интересны ваши мнения относительно того, что мы можем выиграть от скифо-херсонесской войны.
-Мой царь, я бы мог обсудить со Скилуром его выплаты нам за наш нейтралитет в этой войне -предложил Евпатор.
-Никаких переговоров, мы должны немедленно выступить против скифов за наших братьев-эллинов -выкрикнул Афиногор, известный своей чисто эллинской родословной и своими патриотическими взглядами. Его поддержало большинство присутствующих, продолжавших попойку в условиях этой напряженности. Каждый понимал, что война в первую очередь - возможность обогатиться. Один Перикл хотел возразить, но толпа перекрикивала его, он что-то буркнул себе под нос и вышел из пританея.
На этом совещании царь добился положительного ответа от Совета, они вместе разработали план войны против скифов, после чего все разошлись. Последним из зала вышел человек в темном плаще, прятавшийся за царской скамьей, среди военных трофеев. Накинув капюшон на голову и отвернув голову в сторону от сильных порывов ветра и моросящего дождя, человек зашагал в западном направлении, старательно избегая встречи с городской стражей. Спустя 2 часа он выехал за западные городские ворота на коне и направился в темнеющую в вечерней мгле степь. Это был скифский лазутчик Лиап, вот уже 20 лет следивший за событиями в Пантикапее.
