Институт коммерческой тайны продолжил свое формирование в связи с принятием 22 марта 1903 года Уголовного уложения (частично), в котором появилась отдельная глава, касающаяся различных видов тайн, и устанавливающая ответственность за их разглашение. По некоторым политическим и юридическим причинам она, наряду с другими отдельными главами «Уголовного уложения», так и не была ратифицирована Императором Николаем II. Раздел XXIX «Об оглашении тайн» содержал 6 статей. Документ давал определение некоторым понятиям, встречавшимся еще в «Уложении о наказаниях уголовных и исправительных». Так, фабричной тайной считались «особые, употребляемые на заводе, фабрике или в заведении, или предположенные к употреблению приёмы производства»; под кредитной тайной подразумевались «сведения, заведомо составлявшие тайну сих (кредитных) учреждений, не подлежащие огласке».
Здесь же мы впервые встречаемся с понятием коммерческой тайны. Закон не истолковывает это понятие, однако, исследователь темы проф. Г.Ф. Шершеневич утверждал, что законотворцы имели ввиду сохранение тайны сведений, содержащихся в купеческих книгах. Купеческие книги считаются аналогом бухгалтерских отчетов, куда вносилась информация о финансовых операциях. Попав в руки конкурентов, такие сведения могли нанести серьезный урон предприятию, поэтому, вполне справедливо считать их коммерческой тайной. Как мы видим, защита конфиденциальных сведений в те времена осуществлялась, преимущественно, при помощи норм уголовного права.
В СССР институт коммерческой тайны был упразднен за ненадобностью. Экономическая система, установленная советской властью, не предусматривала какие-либо коммерческие операции. Вероятность того, что предприятие может содержать нечто в тайне, отвергалась и связывалась исключительно с возможными экономическими преступлениями со стороны руководства предприятий. Тем не менее, необходимость в сохранении некоторых сведений в секрете существовала, особенно на фоне усиливавшегося противостояния с капиталистическими странами. Прежде всего, такая необходимость существовала в отношении передовых разработок в области военной техники, а также определенных сведений, которые по каким-то причинам не должны были быть преданы огласке. В широком смысле это реализовывалось в виде цензуры. Однако, некоторые действия в рамках такой политики имели прикладное значение. Так, в 1925 году Главлит под грифом «Совершенно секретно» опубликовал «Перечень сведений, составляющих тайну и не подлежащих распространению в целях охранения политико-экономических интересов СССР». Год спустя ВЦИК утвердил список секретов, которые делали невозможным разглашение информации, обладающей экономической ценностью, в первую очередь, это производственная и коммерческая тайны.
Понятие защиты коммерческой тайны обрело полноценный смысл только после принятия в 1990 году Закона СССР «О предприятиях», который содержал в себе расшифровку этого определения, что само по себе возвещало о новом витке развития института коммерческой тайны. Согласно статьи 33 документа, коммерческая тайна - это сведения «не являющиеся государственными секретами <…>, связанные с производством, технологической информацией, управлением, финансами, и другой деятельностью предприятий, разглашение (передача, утечка) которых может нанести ущерб его интересам».
Чуть позже, в том же году был принят Закон РСФСР «О собственности в РСФСР», в котором содержалась статья, которая приравнивала секреты производства к охраняемым объектам интеллектуальной собственности. Примерно в это же время был принят Закон РСФСР «О предприятиях и предпринимательской деятельности в РСФСР», который устанавливал в виде правовой нормы право компаний на коммерческую тайну. В соответствии с Законом РФ «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках», «получение, использование, разглашение научно-технической, производственной, или торговой информации, в том числе коммерческой тайны, без согласия её владельца» было отнесено к видам недобросовестной конкуренции. И, наконец, документом Основы гражданского законодательства Союза ССР и Республик, который вступил в силу на территории уже Российской Федерации 4 августа 1992 года, а был принят еще ранее Верховным Советом СССР 31 мая 1991 года, статьей 151 провозглашалось следующее:
"Обладатель технической, организационной или коммерческой информации, составляющей секрет производства (ноу-хау), имеет право на защиту от незаконного использования этой информации третьими лицами при условии, что:
1) эта информация имеет действительную или потенциальную коммерческую ценность в силу неизвестности ее третьим лицам;
2) к этой информации нет свободного доступа на законном основании;
3) обладатель информации принимает надлежащие меры к охране ее конфиденциальности.
Срок охраны ноу-хау ограничивается временем действия названных условий.
Лицо, неправомерно использующее ноу-хау, принадлежащее другому лицу, обязано возместить ему убытки. Лицо, самостоятельно и добросовестно получившее такую информацию вправе использовать ее без каких бы то ни было ограничений». Документ действовал в течение почти десяти лет и утратил силу в 2001 году.
Коммерческая тайна как институт гражданского права была окончательно закреплена в законодательстве в 1994 году, когда был принят Гражданский кодекс РФ.
Тем не менее, говорить о том, что институт коммерческой тайны сформирован окончательно и полностью отвечает потребностям практической юриспруденции, рано. Современное законодательство нуждается в значительной проработке в данной области, в силу того, что оно, по большей части, выполняет декларативную и отслоенную функции. Этого недостаточно для того, чтобы полноценно осуществлять защиту коммерческой информации, а также применять законы в той части, где речь идет о наказании за разглашение и определение урона за такое нарушения и меры компенсации субъекту-правообладателю.
Например, Гражданский кодекс РФ вменяет в обязанность коммерческому представителю после исполнения поручения, хранить в тайне полученную им информацию о торговых сделках (ст.184, п.3). О сроке хранения и об ответственности при нарушении этого обязательства в Законе речи не идет, что, конечно же, является серьезным упущением. Это лишь один из множества примеров.
В соответствии со статьей 128 ГК РФ, объектом гражданских прав является информация. Это, в сущности, одно из важных достижений российского законотворчества, так как оно само по себе дает основание считать информацию, составляющую коммерческую тайну, объектом защиты и регулирования государства. Статья 139 подает признаки коммерческой тайны как особого объекта гражданских прав, указывает на основания и формы ее защиты. При этом, статья содержит одно важное упущение: законотворцы не подали определения, или хотя бы критерии различия между двумя понятиями - «коммерческая тайна» и «служебная тайна». И это порождает определенные теоретические и практические проблемы, в частности, в вопросах защиты этих различных видов информации.
Существует также серьезный законодательный пробел в той части, где институт конфиденциальной информации пересекается с патентным правом. В соответствии со статьей 139 ГК РФ, существует два типа информации: служебная и коммерческая. Коммерчески ценная или потенциально коммерчески ценная информация создает конкурентное преимущество на рынке. Они также потенциально пантентноспособны, но в Российской Федерации, из-за несовершенства действующего законодательства, большинство разработчиков и изобретателей не патентуют свои технические изобретения, дабы не раскрывать детали и особенности конкурирующим компаниям. Таким образом, косвенно формируется недобросовестная конкуренция. Очевидно, что такие новинки должны охраняться законодательством, посредством защиты коммерческой тайны. Однако в России существуют некоторые сложности для реализации такого сценария: например, не описана законодательно схема ограничения доступа к информации. Закон описывает механизм взаимодействия между органами государственной власти и компаниями в той части, где речь идет о предоставлении коммерчески тайных сведений по запросу, предположим, для проверки. Но при этом, не устанавливает ущерб и процедуру его возмещения должностным лицом, разгласившим сведения, полученные им вследствие такого взаимодействия, по отношению к предприятию. Законодательные нормы регулируют ответственность лишь сотрудником Государственного антимонопольного комитета Российской Федерации за разглашение конфиденциальной информации, хотя, очевидно, что не только это учреждение получает доступ к сведениям на разных этапах взаимодействия государственных органов с коммерческими предприятиями. Такие же нормы должны быть установлены, как минимум, и в отношении Федеральной налоговой службы, а также ряда других государственных органов, проводящих проверки, сопряженные с доступом к коммерческой информации.
Несовершенство современного законодательства в отношении института коммерческой тайны, несмотря на богатую его историю, очевидно, а поэтому требует серьезной проработки.
Автор:
Для просмотра ссылки Зарегистрируйтесь
