О мужчинах-чукчах бытует мнение, что они бедные, первобытные охотники, которые, как и тысячи лет назад, живут в чумах, пасут оленей и женятся исключительно на своих чукчанках. Но на самом деле чукчи —не только отличные воины, но и довольно богатый народ, с которым считали за честь породниться другие племена.
Чукчи – любители разных женщин
Сами чукчи охотно брали в жены женщин других национальностей и даже считали себя знатоками по части женского пола. Об этом в книге «Чукчи» упоминает этнограф Владимир Германович Тан-Богораз, проживший с чукчами несколько лет в конце XIX века. Он писал, что его знакомый чукча Этыгын был довольно циничен, заявив, что это право чукч – «пробовать» женщин разных народов.
Богораз отмечал, что в местности, где чукчи граничили с коряками, было много смешанных браков. Смешению способствовал одинаковый менталитет, быт и схожесть языка. Дело доходило до того, что с первого взгляда было невозможно различить, к какому именно народу относится семья.
Чукчи охотно брали замуж женщин из оленных чуванцев и почти полностью ассимилировали их. Сейчас в России по переписи 2010 года проживает всего 1002 чуванца.
Еще более охотно оленные чукчи женились на женщинах из племен береговых чукч, а также на эксимосках.
Жены-тунгуски и жены-ламутки
Этнограф оказался свидетелем, когда чукчи женились на тунгусках и ламутках (эвенах). Тунгусы и эвены шли на это из-за голода: за дочь богатый чукча платил живыми оленями. При этом молодая женщина начинала говорить по-чукотски и принимала образ жизни мужа, сильно отличающийся от жизни тунгусов или эвенов.
Борогаз отмечал, что встречал своенравных женщин, которые пытались сохранить обычаи своего народа. Такая семья зимой жила в чукотском чуме-шатре, пользовалась чукотскими нартами, а летом жили в тунгусском чуме и ездили верхом на оленях.
Бывало и так, что вместе с тунгуской чукча брал на себя ответственность за её семью, которая буквально умирала от голода. И поэтому часто происходило так, что после женитьбы богатый чукча беднел.
Еще один народ, желавший по бедности своей породниться с чукчами – это юкагиры.
А вот якуты никогда не отдавали женщин в жены чукчам. Они были более богатыми, имели много скота и не зарились на соседских оленей. Более того, подобный брак считался унизительным для якутянки.
Русские жены
Тан-Богораз в конце XIX века встретил не менее двадцати смешанных семей, в которых чукчи были женаты на русских женщинах или на обрусевших чукчанках – потомках от смешанных браков, которые имели русскую внешность и привыкли к русской культуре.
Ученый посетил эти семьи и заметил, что русские женщины были из бедных русских семей. Брак с чукчей позволял им на какое-то время спасти семью от голода. За невесту похуже чукчи платили одного-двух убитых оленей, за красавицу давали до 20–30.
Ученый замечал, что для чукчи не составляло труда добиться любви русской девушки – и это несмотря на разницу быта. На Колыме русские рыбаки жили в лесотундре в теплых избах, а чукчи – в безлесой тундре, в открытых шатрах. Судьба русской женщины на Колыме была легче судьбы чукчанки, вынужденной переносить холода и все время работать.
Тем не менее чукчи брали русских добротой, открытостью, простодушием и, конечно, подарками.
Однако русские невесты считались негодными хозяйками и плохими работницами. И в самом деле, русская девушка, надевшая непривычную меховую одежду, становилась неповоротливой и даже беспомощной. Особенно тяжело им приходилось в первые месяцы замужества. Ни одна из них не умела как следует выбить на морозе внутренний полог чума, на который намерзал иней – не было ни терпения, ни сноровки.
Отношения с родней или вчерашними русскими подругами становилось натянутыми: брак с чукчей считался унижением, и злые люди часто издевались над русской, «отданной дикарям». Молодая жена начинала тосковать по своим и часто плакала.
Но этнограф отмечал, что русские довольно быстро перенимали тяжелый чукотский быт, впрягались в хозяйство и изо всех сил терпели холод. Богораз встретил женщину, которая даже хвасталась, что «русские на Колыме голодают, а наша еда вокруг нас сама ходит». Правда, при этом она была вынуждена работать на холоде в середине зимы.
Тосковать не будет
Если русская жена начала тосковать по дому, чукча приводил старую колдунью, которая произносила над молодой женой заклинания, якобы уносящие прочь тоску и печаль. Удивительно, но русские православные женщины после такого обряда говорили, что ведьма забрала у них «русскую душу», и вкладывала душу чукчанки. После обряда женщины навсегда привыкали жить в ледяной тундре.
Не было зафиксировано ни одного случая возвращения русской женщины в деревни. Одна из таких жен, после кончины мужа попыталась вернуться назад с сыном, но вскоре отказалась от затеи – она не смогла жить в духоте избы и есть одну сушеную юколу. Трехлетний мальчик был постоянно голоден и все время просил мяса. Кое-как перебившись на Колыме три месяца, вдова встретила другого чукотского мужчину и уехала с ним обратно в тундру, где и вышла за него замуж.
Этнограф отмечал, что большая часть браков чукч с русскими была бесплодна. Дети у таких супругов рождались редко. Ученый отнес это к «истощению жизненной силы», но, вероятнее, это было связано с отсутствием у русских полноценного питания и недостатком витаминов.
Бывало и так, что обрусевшие женщины вступали в групповой брак с чукчами, однако в этом случае русские воспринимали это как проституцию.
Но в общем и целом, чукчи относились благосклонно к женитьбе на русской женщине, потому что это поднимало их статус, а русские роднились с чукчами в надежде на достаток, на подарки в виде пушнины и «дармового» оленьего мяса.
Очевидно, что в голодные времена у русских семей просто не было другого выхода, как отдавать своих женщин в жены инородцам.
Богораз указывал, что неоднократно встречал в русских селениях семьи, в которых дети были «прижиты» от чукч, а жена дьячка в городке Нижне-Колымске, родившая от чукч двух детей, хвасталась, что спасла этим от голодной смерти всех своих соседей.
