На протяжении XII-XVIII веков судопроизводство в Англии велось на французском языке, смешанном с латынью. Историками это объясняется последствиями нормандского завоевания Англии, когда новая англо-нормандская знать заменила прежнюю и стала использовать нормандский французский.
По мнению историков права, для английского средневекового общества была свойственна необычная и постоянная смена используемых языков: из анализа судебных актов, приказов, другого официального документооборота видно, как легко чередуются друг с другом французский законный язык (Law French), латынь и английский и обратно.
Известно, что Джон Гауэр, современник и друг Джефри Чосера, в конце XIV века писал на трех языках: латыни, английском и французском.
Уже к 1310 году большинство актов английского Парламента издавались на французском (!), несмотря на то, что крестьяне, а позднее и джентри (английское нетитулованное мелкопоместное дворянство, занимающее промежуточное положение между пэрами и йоменами, которые в отличие от йоменов не занимались земледелием - примечание Для просмотра ссылки Зарегистрируйтесь), говорили на английском.
Видимо, понимая парадоксальность такой ситуации, в 1361 году Парламент выпустил статут, прямо запрещавший использование французского языка, «неизвестного в нашем государстве» и предусматривавший, что решения судов, приказы, иски, судоговорение должны быть только на English Tongue.
Несмотря на это, практика использования французского законного языка продолжилась.
Видимо, тогдашних английских юристов к этому подтолкнул, опять же, сам Парламент, выпустивший Акт 1361 года о запрете французского языка на французском языке (!).
Не будем забывать, что борьба английского Парламента с французским языком в то время имела вполне понятный исторический контекст длительного противостояния между Англией и Францией, которое намного позже историки назовут Столетней войной.
Отметим, что практика издания статутов на Law French продолжалась вплоть до конца XV века (1480-е годы). В начале XV века правовые документы на французском языке встречаются уже достаточно редко. Например, последним таким документом в Библиотеке Университета Ноттингема является рукопись, датированная 1417 годом.
Таким образом, несмотря на то, что с конца XIV века французский язык вытесняется английским, в судах, благодаря корпорации юристов, этого решили не замечать.
Объяснение этому находят в том, что юристы были заинтересованы в сохранении французского законного языка, мертвого в разговорной речи, но еще живого в процессе, оберегая закрытый характер своей профессии и ее монополию.
Если к этому добавить еще и латынь, то можно представить, Quel cauchemar представляло собой английское судопроизводство со стороны как простых обывателей, не только не владевших азами юридического ремесла, но и вообще не понимающими, что происходило в процессе, так и с позиции образованной аристократии, далеко не всегда владевшей юридическими знаниями.
Результатом такого длительного господства явились многочисленные заимствования английским языком из Law French: это исконно французские «appeal», «attorney», «bailiff», «bar», «claim», «complaint», «counsel» и даже «сourt».
Помню, как изучая юридический английский, было непривычно говорить «attorney general» вместо «general attorney».
Объясняется такой порядок слов историей языка, правда, языка французского, в котором, почти всегда, прилагательное идет после существительного. Отсюда и «letters testamentary», «malice aforethought» и «solicitor general».
Все-таки, юридический язык – это пропуск в достаточно закрытую корпорацию в любой стране, а есть там адвокатская монополия или нет – уже не так важно.
Для заметки использовал следующие статьи:
1. Postema, Gerald J., Classical Common Law Jurisprudence (Part 1). Oxford University Commonwealth Law Journal, Vol. 2, No. 2, pp. 155-180, Spring 2003.
2. Tiersma, Peter, Some Myths About Legal Language. Journal of Law, Culture and Humanities, Forthcoming; Loyola-LA Legal Studies P3. Tiersma, Peter, The Origins of Legal Language (October 20, 2010). OXFORD HANDBOOK ON LANGUAGE AND LAW, L. Solan, P. Tiersma, eds., 2010; Loyola-LA Legal Studies Paper No. 2009-45.