Марк, тяжело вздохнув, сел обратно за стол. Теперь ветер, мягко овевающий веранду, не радовал, солнечные лучи, в изобилии льющиеся на землю, не грели. Декан просто перестал замечать всё это, погружённый в тяжёлые думы. Ещё одна война… Почему-то ощущение было такое, будто война будет намного кровавее, чем предыдущая, а вот командира, равного Сципиону, как всегда назначат только в крайнем случае. Если попадут в армию с богатым сенатором в командующих, можно сказать, всё пропало. А так, скорее всего, и будет.
А уж воевать с пуннами… На море у Рима всё было далеко не так радужно, как у карфагенян – первые сражения будут, скорее всего, разгромными поражениями. Так что надо любыми силами пытаться попасть туда, где можно сберечь сына. Куда-нибудь подальше от моря…
Без Гая, конечно, будет намного сложнее – в армии больше всего связей и знакомств имеет как раз он. Хотя… У Гая и вовсе один сын был, при обилии дочерей. Что удивительно, но дети, не смотря на его внешность, души в нём не чаяли. Хоть и человек он жёсткий, даже порой жестокий, но с детьми он словно преображался – становился добрым, спокойным, весёлым. Кто бы мог подумать, что в таком суровом человеке заложены такие светлые чувства…
- Отец, гонец прошёл на виллу Гая, - сын неуверенно встал напротив, словно не зная, что делать дальше – садиться, или же лучше пока оставить Марка одного.
- К Гаю? Надеюсь, он живым оттуда выберется, - усмехнулся Марк, - садись, Аппий.
Сын молча сел напротив отца и уставился невидящим взглядом вперёд, думая о чём-то своём.
- Хочешь на войну? – в лоб спросил Марк, прерывая затянувшееся молчание.
- Да, отец! – на лице Аппия появился сильный румянец, глаза словно зажглись от какого-то внутреннего огня, - враги республики должны быть повержены! Да и разве ты не так скопил деньги на виллу и латифундию? А так я бы стал самостоятельным гражданином, смог бы попытаться прорваться в Рим, чтобы…
- Ну-ну, я понял, - засмеялся Марк. Заметив, как посмурнел сын, он продолжил, - всё это хорошо, сын, но ты забыл одну маленькую, но очень важную вещь, которую надо не приобрести на войне, а сохранить.
- Жизнь?
- Именно, - одобрительно кивнул Марк – ему нравилось, что сыну никогда и ничего не надо было разжёвывать. В него уродился.
- Отец, ты же уже был на войне…
- Только вот это далеко не гарантия. При мне и не такие погибали, слишком много зависит от случая, - Марк, снова задумавшись, начал настукивать пальцами мерную дробь по столу.
- Марк, зачем приходил этот гонец? – голос жены сразу всё сказал декану – тревога, страх, надежда… Она уже догадалась, но, пока Марк не сказал, ещё лелеяла надежду на то, что это совпадение. Но нет.
- Корнелия… - собравшись с духом, декан посмотрел в глаза жене и начал разговор, - началась война. Аппия призвали в армию.
- Марк… - замявшись, Корнелия замолчала, нервно наматывая прядь своих длинных волос на палец. Она всегда так делала, когда сильно переживала…
- Аппий, ты выполнил всё, что я тебе поручил?
- Нет, отец…
- Продолжай.
- Отец, я думаю… - однако, переведя взгляд на мать, Аппий решил не препираться и, быстро встав, ушёл с веранды. Вскоре на дворе послышался его голос – раздавал приказы рабам.
- Корнелия… - Марк проводил жену к небольшой, удобной скамье у самой ограды веранды. С неё открывался прекрасный вид на двор виллы и тянущиеся во все стороны пшеничные поля, красивую рощицу вдалеке, едва видимую на горизонте. По колоннам, поддерживающим крышу веранды, вился вьюнок, всего пару дней тому на нём начали распускаться цветы… Не для таких разговоров сейчас время, совсем не для таких.
Сев вместе с женой, Марк тяжко вздохнул – так не хотелось покидать виллу… Здесь он с Корнелией провёл очень много времени – когда разговаривая обо всём и ни о чём, когда просто молча любуясь открывающимся перед глазами видом. Здесь он предложил ей объединить их судьбы вместе… И здесь Марк разорвёт их общую дорогу…
- Корнелия, - Марк аккуратно взял руку жены и, поглаживая нежную кожу, продолжил, - Началась война с пуннами. Аппия призывают как молодого гражданина и римлянина.
- А что сказал ты? – спросила тихим голосом Корнелия, смотря себе под ноги.
- Я пойду вместе с Аппием эвокатом.
- Марк… А как же?..
- Это единственное, что я могу сделать, чтобы попытаться сохранить ему жизнь, Корнелия. Меня вместо него не возьмут. Да и не уверен я, что война быстро закончится, скорее всего, будут ещё наборы, так что его бы это не спасло…
- Я понимаю, Марк, - Корнелия тяжело вздохнула и подняла взгляд на декана, её глаза сильно блестели, - когда вы выдвигаетесь?
- Завтра днём. Надо будет пораньше подойти в Рим, успеть оружие и броню хорошие купить. Пока они есть. Или если. Не знаю, как пойдёт… - Марк всеми силами пытался заглушить нараставшее чувство одиночества и тоски, в том числе и словесной шелухой.
- Перестань, - Корнелия остановила руку Марка , - уже больно становится, насквозь кожу протрёшь.
- Корнелия… - Марк неловко обнял жену – он не любил показывать свои чувства, но сейчас всё было по-другому. Корнелия прижалась к нему в ответ, положив голову на плечо.
Марк почувствовал, что его жена плачет – хоть и беззвучно, но от того не менее горько. Декан начал осторожно гладить её по голове – что он мог сделать ещё? Не успокаивать же её глупыми обещаниями непременно вернуться живыми…
Так они и просидели бы большую часть дня, грустя и думая каждый о чём-то своём, но не судьба.
Когда на веранду громко ввалился Гай, Марк всё так же сидел на скамье, Корнелия же легла рядом, положив голову ему на колени. Они задумчиво смотрели на горизонт, думая каждый о своём… Солнце упорно карабкалось к зениту – время шло к полудню.
- Марк! Марк, раздери тебя Марс надвое! Только не говори, что ты не сделал того же, что и я! – радостно проорал Гай, едва забежав по лестнице.
Марк услышал тяжёлый вздох жены, да и сам почувствовал немалую досаду на друга – ему и Корнелии сейчас так хотелось побыть наедине…
- И что же ты сделал, Гай? – нехотя спросил Марк, смотря, как огромная фигура заслоняет вид перед скамьёй.
- Сам знаешь! Ты ведь тоже пошёл эвокатом! – скорее утвердил, чем спросил Гай.
- У меня и выбора-то особо не было, сам же понимаешь.
- И не говори, Марк! – всё так же громко продолжал Крысолов, словно не слыша друга, - как в старые-добрые, а?!
- Гай, а ты не мог бы… - вставила своё слово Корнелия, видимо, поняв, что сейчас он даже очень выразительного взгляда не поймёт. По крайней мере, весь этот разговор он её словно не замечал.
- А! Ну да… - чуть смутился Гай, - ладно, Марк, отдыхайте. Я пойду Юлию предупрежу, а то сразу к тебе побежал.
- Хорошо, Гай. Ещё успеем всё обсудить.
- Да, - так же громко топая, Гай направился к лестнице, но, вспомнив, остановился, - Марк, когда выступать хочешь?
- Я думаю завтра к обеду выйти.
- Хорошо. Всё-всё, не буду мешать, - быстро сбежав по лестнице, Крысолов скрылся в тени виллы.
Однако, хоть Гай и ушёл, чувство уединения и спокойствия не возвращалось. При том ни к Марку, ни к Корнелии. Посидев ещё немного, они решили заняться делами – перед отъездом их было немало у обоих. Поцеловав жену, Марк пошёл во двор – искать сына. На вилле было очень суетно – рабы, судя по всему, как и приказчики, уже знали о гонце и причине его приезда. Все быстро сновали по коридорам и комнатам, убирались, что-то делали, торопливо уходили с пути Марка – чтобы не получить нагоняй от хозяина, который одним богам известно в каком настроении.
Привычно скидывая работу по дому на жену – сама разберётся с прислугой, Марк, не задерживаясь, вышел во двор. На голову обрушилось беспощадное солнце, после прохлады веранды и дома ещё более жестокое и жаркое. Да, отвык он уже от хождения под палящим зноем… Взглянув на небо, Марк тут же опустил взгляд – ярко-голубое небо резало глаза не хуже солнца.
К счастью, Аппий нашёлся достаточно быстро – он задумчиво смотрел на пережидающих полуденный зной рабов и надсмотрщиков. Не то, чтобы Марк относился к рабам как к своим людям, но инструмент ломается намного быстрее, если его использовать в непригодных для него условиях. И Марк очень не любил такие преждевременные или незапланированные поломки…
- Аппий! – окликнул сына Марк, кивнув надсмотрщикам, он приглашающе махнул сыну.
- Да, отец?
- Завтра выступаем в обед с Гаем и Луцием, так что на всё про всё у тебя только сегодняшний день.
- Луция тоже призвали? – удивился сын.
- Да. Похоже, война намечается знатная. Будем надеяться, что сможем вас записать в эвокаты со мной и Гаем.
- Отец, а не лучше ли будет пойти отдельно… - неуверенно спросил Аппий.
- Поверь мне на слово, сынок, среди гастатов у вас шансы выжить очень призрачные. Из моей центурии после первого боя с торакитами осталось не больше десяти человек. С пуннами мясорубки будут не лучше – наёмников они набирают самых лучших. Ополчение в бой пойдёт в крайнем случае, до которого надо будет ещё дожить.
- Я понял, отец.
- Хорошо. Так… Сегодня передай свои дела управляющему, обдумай всё хорошенько, сделай то, что захочешь и успеешь. Вернёмся мы нескоро, Аппий.
- Да, отец, - чуть склонив голову, Аппий пошёл на виллу.
Ещё раз вскользь окинув взглядом рабов, Марк пошёл на виллу Гая – обсудить все планы с ним. Благо, хоть искать его не пришлось – Крысолов едва не стоптал Марка аккурат у входа. Но, слава богам, успел остановиться.
- Марк! А я к тебе бежал! – Гай, приобнял Марка за плечо и повёл его внутрь, - пойдём, у меня стол накрыт, как раз обсудим всё за кружкой хорошего вина.
- Местное хорошим быть не может, центурион… - с убеждением сказал Марк.
- Не бойся, декан, - хохотнул Гай, - вино прямиком из Эллады, мы с Юлией взяли в Риме в последний раз. Сильно повезло – последний десяток кувшинов взяли.
- Пробовали уже?
- Да. Отличное. Как в Таренте из дворца тирана, - подмигнул Крысолов, Марк в ответ только усмехнулся.
Дальше до самого кабинета Гая шли молча, каждый думая о своём. На вилле, в противоположность жилью Марка, прислуги и рабов вообще практически не было видно. Словно все попрятались… Хотя, может, так и есть – Гай был хозяином весьма эксцентричным… В кабинете, действительно, на столе стоял кувшин вина в соседстве с парой стеклянных бокалов. Хотя еды или хотя бы закусок видно не было.
- Ого, откуда такая роскошь? – удивился Марк.
- Бокалы-то? Это Юлия, - сплюнул Гай, - один раз её оставил наедине с деньгами, накупила барахла, что сорока!
- Это когда это? – ещё больше удивился Марк – не помнил он торговцев таких в округе в ближайшие несколько лет.
- В последний раз в Рим мы ездили.
- А-а-а, - протянул, садясь за стол, Марк. Напротив расположился Гай.
- Ну что, декан, вспомним прошлое? – усмехнулся Гай.
- Вспомним, центурион, - хмыкнул Марк. Выпив немного вина, он начал более дельный разговор, - ты тоже будешь закупать обмундирование со снаряжением в Риме?
- Да. В старом-то уже особо не повоюешь. Разоримся на этом деле.
- Ну, ничего, главное, чтобы было. А то в гастатском я не особо горю желанием…
- Да и я, Марк, и я. Думаю продать старое – кому-то пригодится, и мне деньги неплохие.
- Хм, - задумался Марк, - знаешь, да, я тоже продам. Броня-то великолепная, хорошо смогу сэкономить.
-И я о том же, - немного помолчав, Гай спросил, - что думаешь, Марк?
- На счёт чего?
- Переживём?
- Не знаю, Гай. Смотря кто ещё командиром будет. Со Сципионом я был бы спокоен, но его уже нет. Надеюсь, что назначат хорошего командира, а не говорливого сенатора.
- Сейчас-то вряд ли… Сначала надо разгромно проиграть пару сражений… - невесело усмехнулся Гай.
- Главное нам в этих сражениях выжить…
- Может немного покрепче? – спросил, доставая откуда-то из-под стола бурдюк, Гай.
- Это что?
- Да брага. Из нашей деревеньки. Как то бишь её… - задумался Гай.
- Тарквинии?
- Да, точно! Ну как, будешь?
- По одной можно… За счастливый исход предприятия… - с сомнением протянул Марк.
- То-то же, узнаю нашего декана, - довольно сказал, наливая в бокалы, Гай. В нос ударил сильный запах перебродившей браги.
Остальная часть дня прошла в какой-то глупой, бесполезной беготне – Марк проверял хозяйство, осматривал буквально каждого коня, быка, разве что куриц не проверил. И то только потому, что не успел. Управляющие особо не мешали, молча следуя за хозяином и слушая его наставления. Затем был чрезмерно официальный ужин, на котором на Марка постоянно поглядывала жена и, наконец, подошло время ложиться спать…
- Ну и что ты всё ходишь где-то? – сердито спросила Корнелия, уже лежа на постели.
- Я… - не смог оправдать свою беготню Марк, - волнуюсь просто, милая…
- Ложись, Марк, когда ещё мы теперь увидимся… - сказала жена, в полутьме, едва разгоняемой слабо горящей лампадой, Марк заметил, как у неё заблестели глаза.
- Иду, Корнелия…
* * *
- Ох ты ж… - только и смог вымолвить Марк.
- Что, страшен? – спросил Гай, проведя рукой по гладко выбритой голове.
- Аж вспомнил, как ты меня гонял…
Крысолов в ответ весело захохотал. Во дворе переступали с ноги на ногу застоявшиеся за ночь кони – в Рим отправлялись всего с одним вьючным, на которого загрузили старые броню и оружие да немного продовольствия. В город должны были прибыть ближе к ночи. А вот дети совсем посмурнели – и те, что оставались, и те, что ехали. Всех угнетало не испытанное доселе чувство скорой и очень долгой разлуки…
- Корнелия… - тихо произнёс, подойдя вплотную к жене, Марк. Сказать хотелось многое, но он никак не мог найти нужных слов. Наконец, он крепко обнял жену, вдыхая запас её волос – возможно, в последний раз в этой жизни… Ещё раз внимательно посмотрев в её лицо, тщательно запоминая дорогие черты, декан пошёл прощаться с детьми.
- Ну что ж, Децим, ты остаёшься за старшего, - начал разговор с младшим сыном Марк, - думаю, ты знаешь, чего я от тебя ожидаю?
- Сохранения хозяйства и увеличения его благосостояния, отец, - сказал ломающимся голосом Децим – ему было одиннадцать. В глазах у мальчика стояли слёзы, но он упорно их утирал, пытаясь скрыть не прошеные сантименты. Ему казалось, что сейчас для слёз совсем не время, а вот ночью, когда никто не увидит…
- Да, - улыбнулся Марк – дети у него были на редкость умными и самостоятельными, - помнишь, что я говорил про маму?
- Не стесняться просить у неё совета, отец, помню…
- Молодец. Иди сюда, - Марк обнял сына и почувствовал, как у него затряслись плечи – мальчик не выдержал и начал плакать. Отстранившись, с улыбкой спросил, - глаза от солнца слезятся?
- Да… - снова утирая слёзы и пытаясь успокоиться, ответил Децим.
Получалось, впрочем, неважно.
- Ну что, будешь ждать папу? – ласково спросил Марк младшую – Туллию.
- Буду, - буркнула она, смотря себе под ноги.
- Хорошо, - улыбнулся декан и, подхватив девочку, подкинул её над собой. Над двором раздался радостный крик. Поймав дочку, он осторожно поставил её на землю.
Ну, вот и всё… Ещё раз осмотрев двор и виллу, свою семью, Марк тяжело вздохнул.
- Выдвигаемся? – спросил его Гай.
- Да. Всё, до встречи, - махнул рукой Марк и запрыгнул на коня, Аппий последовал его примеру.
Конный отряд из пяти человек двинулся к выходу со двора. Марка постоянно подмывало оглянуться, но вроде и попрощались уже… Не выдержав, он посмотрел таки назад.
Его семья и семья Гая всё так же стояли во дворе, смотря вслед удаляющимся всадникам. Поддавшись минутной слабости, он помахал рукой и увидел, как ему ответили. Марк никогда не был очень чувствительным, но сейчас пару мгновений глаза ему всё же щипало. Наконец, когда затекла шея, он повернулся вперёд.
- Ну что, как настрой боевой? – спросил хмурый Гай.
- Как и у тебя, Гай, как и у тебя… - ответил, тяжело вздохнув, Марк.
Дальше ехали в тишине – никому говорить не хотелось. Даже Аппий с Луцием присмирели и погрустнели, хоть и выглядели, когда прощались, орлами. Теперь каждый думал свою тяжёлую думу перед неведомым смертному будущим.
Солнце нещадно палило с зенита, к счастью, капюшон трабеи надёжно защищал голову от обжигающих лучей. К несчастью, от зноя и духоты трабея спасти не могла… Кони лениво перебирали ногами пыльную, пустую дорогу посреди уходящих за горизонт пшеничных полей. Изредка вдалеке можно было заметить работающих рабов. Тишина была настолько гнетущей, что слышался стрекот кузнечиков и мягкие, едва слышимые шаги коней – дорожная пыль в некоторых местах могла спокойно скрыть ступню человека. Марка медленно, но верно начали поглощать невесёлые думы.
Рим воевал всегда – со своего основания, ныне, будет воевать и впредь. Сначала римляне судорожно отбивались от обрушивавшихся со всех сторон ударов варваров. Затем, с удивлением заметив свою невероятно возросшую силу, римляне подмяли под себя Лаций с живущими в нём латинами. Конечно, сначала завоевание шло мирно - на основании равноправного союза городов-государств, но… Мощь Рима росла намного быстрее, чем у других городов Лация, вскоре Латинский Союз превратился в протекторат Рима. Казалось бы, празднуй победу и живи счастливо, но…
Появились новые, ещё более сильные враги, появились новые, намного более жестокие орды варваров. Первые зарились на римские земли, вторые на римские богатства… Начались новые войны, и, хоть в них судьба Рима не висела на волоске, римляне по привычке воевали так, будто за спиной у них был сам Вечный город… Медленно, десятилетиями и веками римляне планомерно давили окрестные племена – самниты и брутии, сабины и этруски, амброны и мессалы… Сколько их было… Сколько из них полностью исчезло, став достоянием времени. Римляне не только выстояли, но и смогли расширить своё влияние на все центральные Апеннины, разорвав связь между врагами. К тому времени, как они опомнились, Рим опоясал свои земли мощными крепостями, построил множество колоний на вновь приобретённых землях.
Началась новая война, одна из первых за последние века, в которой Риму пришлось напрячь все силы для победы – целые поколения римских граждан гибли на полях сражений. Это была война за гегемонию Рима над всем Апеннинским полуостровом. Хотя сначала этого не понимали ни римляне, ни их враги – греки Великой Греции… Напрягая все свои силы, слыша, как трещит по швам всё государство, римляне смогли победить – Марк был одним из тех солдат, что чудом выжили в той мясорубке, да не только выжили, но и смогли завоевать победу, не отдав при этом своей жизни. Последних были и вовсе единицы.
И вот началась очередная война. Война с таким противником, какого Рим ещё не встречал. И у Марка было пренеприятное ощущение того, что эта война будет не менее затяжной и кровавой… Как римлянин он был готов исполнить свой гражданский долг, но как отец… Он не хотел видеть смерти своих сыновей. Дети должны хоронить своих отцов, не наоборот. И именно поэтому он шёл на войну – не как гражданин, но как отец.
- Марк, как думаешь, куда нас кинут? – спросил уставший от тишины Гай. Дети (для Марка с Гаем они так и оставались детьми, что уж поделаешь) приободрились и приготовились слушать, подогнав коней поближе к Марку с Гаем.
- Тьфу, чтоб вас, - беззлобно ругнулся Гай – ускорившиеся кони подняли копытами дорожную пыль.
- Думаю, на Сицилии, - ответил Марк и замолчал, снова задумавшись.
- Почему? – не отставал Гай.
- Потому что… Где нам ещё воевать, Гай? До Африки мы не доплывём – нет такого флота, насколько я знаю, Сардиния-Корсика особого интереса для нас не имеют, остаётся только Сицилия.
- Хм, - задумался Гай, - ну да, верно.
- А пунны не могут вторгнуться на Апеннины? – подал голос Аппий.
- Вряд ли, им нужны союзники, а в Италии их не найти.
- Почему? – спросил Луций.
- Все наиболее воинственные и враждебные нам племена были частью вырезаны, частью рассеяны по нашим землям. Чтобы они смогли объединиться должно пройти не одно десятилетие. А воспоминания о недавней резне, устроенной нашими солдатами и союзными греческими полисами не способствует мятежным настроениям. Вот если мы потерпим кучу поражений на Сицилии, то пунны могут попытаться закрепиться в Италии.
Внезапно начал дуть слабый, но постоянный ветерок. Стало намного легче, выступившая было на лице испарина высохла. Колосья созревающей пшеницы мягко шелестели, пригибаясь и сталкиваясь друг с другом под новыми порывами ветерка. Вдалеке показались деревья – они приближались к небольшой рощице. С каждым годом таких островков относительно дикой природы становилось всё меньше – росло население республики, росли продовольственные запросы.
Вполне может быть, что война началась именно из-за этого – ресурсы Италии не бесконечны, и очень скоро сельское хозяйство упрётся в потолок – когда Марк начинал строить свою виллу, вокруг были в основном дикие земли. Сейчас же весь Лаций был превращён в гигантскую житницу Рима – найти рощу было счастьем, а не обыкновением, как когда-то… Иногда Марк скучал по той старой, дикой красоте, которую когда-то можно было наблюдать с веранды виллы.
Вскоре кони, почуявшие скорый привал, завели своих седоков в рощицу – маленький островок тени и влаги на многие мили вокруг. Войдя в тень деревьев, всадники сразу услышали шум жизни – перекликались птицы, где-то недалеко шумел своими водами чудом не пересохший ручеёк, шелестели кроны… Цокот копыт стал совсем глухим – коней пустили к ручью по земле. Перед глазами Марка пролетела бабочка, привлекая его внимание – её крылья были необычного, ярко-синего цвета. Декан ещё никогда не видел таких… Остальные на живность, похоже, не обращали никакого внимания. По крайней мере, не показывали этого внешне.
Не зная почему, Марк принял эту бабочку за хороший знак, посчитав, что всё будет хорошо. И откуда она здесь, интересно, взялась?..
Спрыгнув на землю, всадники оставили коней вольноотпущеннику – чтобы тот их немного остудил перед тем, как отвести к ручью. Коней не гнали, но на такой жаре те всё равно быстро разогревались.
Солнце перевалило зенит – самое жаркое время дня, которое Марк предпочитал пережидать в тени. Как и все вменяемые люди, собственно… Рассевшись под раскидистым деревом у самого ключа, принялись за обед – без всяких изысков, хлеб, сыр, да вяленое мясо. Запивали разбавленным вином. Делали всё молча – говорить Марку особо не хотелось, так что все попытки Гая он мягко сводил на нет.
Сквозь кроны деревьев пробивались отдельные солнечные лучи, но, ослабленные листвой, они не жгли, а ласкали кожу. Откинувшись на спину, Марк сонно смотрел вверх. Вместе с лёгким ветерком и прохладой ручья полдень не казался таким знойным. Однако стоило выйти на опушку из-под защиты деревьев и моментально вспоминалось, почему же вся живность в полдень искала защиты в тени…
Постепенно Марк задремал. Декан понимал, что спит, чувствовал ветерок, чувствовал тепло солнца и видел сон… Хотя сном это назвать было трудно – это был скорее набор разрозненных событий. Вот он стоит с Корнелией на веранде, приобняв её сзади, чувствует запах её волос, ему хорошо и спокойно… Вот он оказывается в Таренте, прижавшийся к стене одного из домов – со всех сторон его окружают стражники, рядом стоят Аппий с Децимом, повзрослевшие, так не похожие на тех, какие они сейчас. Стражники приближаются, выставив копья вперёд, готовясь убить их. Марк сосредоточенно осматривается по сторонам – стражников несколько десятков, что же делать… Вот он лежит в постели с Корнелией, её голова покоится на его груди, рукой она гладит его живот – чуть округлившийся в последние годы. Корнелия тихо шепчет: «Марк, сохрани наших детей… Они всё, что у нас есть, они наше продолжение, наше будущее» … Марк хочет ответить, но снова переносится. Он стоит с сыновьями на стене, и она ему совершенно незнакома – это уже точно не Тарент. Снаружи идут в атаку пунны – почему на стене только Марк с сыновьями? Что же делать…
Внезапно слышится ужасный грохот и гул. Стена вибрирует, такого ужаса декан не испытывал ни разу в жизни – камень проседает под ногами, рассыпается на глазах, они втроем бегут к башне… Она пока стоит на месте, но они явно не успевают… Аппий, запнувшись, падает и исчезает в пучине крошащегося и падающего камня. Децим, на мгновение остановившийся, чтобы попытаться помочь брату, проваливается вместе с камнем , но успевает схватиться за край – всё, стена прекращает рушиться… Марк, пытается помочь сыну, подбегает к краю и хочет схватить его за руку, но не успевает, в последний момент тот срывается и падает вниз, на кучи камня…
- Господин, пора ехать… - осторожно разбудил Марка вольноотпущенник.
И, судя по нему, лицо и взгляд у декана были очень злые. Глянув вверх, Марк увидел, что проспал весь полдень, остальные тоже дремали.
- Хорошо… Буди остальных, - хрипло сказал Марк, садясь и растирая лицо.
Кое-как продрав глаза, Марк умылся в ручье – холодная вода освежила и окончательно разбудила. На душе после сна было на редкость паршиво, хоть это и был всего лишь сон… Впрочем, хоть остальные были в приподнятом настроении – спать в такой рощице было одно удовольствие.
Быстро одев на коней попоны, они продолжили путь.
Благо, перевалив зенит, солнце пекло намного меньше – теперь можно было ехать, даже не опасаясь солнечного удара без капюшона. Остальные были, не в пример Марку, веселы и разговорчивы. Ну, да и ладно, хоть оставили его наедине со своими мыслями.
Марк помнил это отвратительное, тянущее чувство тревоги в груди. Это чувство отравляло жизнь, выматывая и утомляя больше, чем настоящий бой. Однако оно же было важным показателем подступающей беды – теперь оставалось только понять, что же не так с этим сном… Не сказать, чтобы Марк был особенно суеверным, но сейчас все его чувства просто кричали об опасности.
До Рима добрались с последними лучами солнца. Прохладный вечерний ветер приятно овевал разгорячённое от скачки тело – последние мили нещадно гнали коней до мыла на боках. Непонятно было, введены ли в городе меры предосторожности – вполне могло быть, что ворота уже запирали на ночь. А спать за стенами в трущобах… То ещё удовольствие. Хотя и можно было найти пару неплохих постоялых дворов. По крайней мере, Марк на это искренне надеялся.
Город встретил ужасным смрадом – акведуки, виадуки, канализация… Всё это было сделано для центра – когда-то давно вмещавшего всех жителей Вечного города, но ныне всё было совсем иначе. Теперь стеной была огорожена, можно сказать, элитная часть города – форум, храмы, патрицианские виллы и совсем малое количество многоэтажных домов для среднего класса – исчезающего под давлением всё более видимого расслоения населения Рима.
Сам Вечный город… Оставлял противоречивые чувства – здесь ужасная нищета и убогость смешивались с невероятным богатством и красотой. В центре по вымощенным мрамором мостовым гуляли прекрасные патрицианские жёны и дочери в шелках, на окраинах же на грязных, разбитых подводами дорогах в лучшем случае можно было увидеть злого, оборванного плебея. Вечная проблема Вечного города – для службы в армии такие люди не годились, не проходя имущественный ценз, работы для них не было, выезжать колонией на земли Италии горели желанием далеко не все. Но они были римскими гражданами.
И в последнее время начала появляться новая, нездоровая и тревожащая всех разумных граждан тенденция – раздачи бесплатного хлеба и вина за голоса плебеев. Патриции боролись за власть, рвались на руководящие должности, в сенат, а многие назначения на пост сильно зависели от мнения граждан Рима… Марку это сильно не нравилось – ему казалось, что подобные действия чрезмерно развратят и так слишком уж обнаглевших нищих. Ведь, являясь гражданами, они не являлись опорой республики, но становились опорой отдельно взятых патрициев…
Рим медленно, но неотвратимо загнивал. Пока это было незаметно – даже самые нищие, при необходимости, вставали на защиту Родины, но постепенно личная выгода начинала вытеснять патриотизм. В низах это выделялось намного более заметно, чем на верхах – бедные не умели и не хотели скрывать истинные мотивы своих действий.
- Смотри, а, - сплюнул Гай.
В настежь раскрытые ворота спокойно въезжали всадники, подводы… Вигилы, стоявшие у ворот, начинали шевелиться только тогда, когда к воротам пытался подойти какой-нибудь чрезмерно бедный горожанин – таких внутрь старались не пускать. Исключение – народные собрания на форуме. В остальных случаях плебей за стену мог попасть только случайно.
К счастью, к отряду Марка вопросов не возникло – кони являлись прекрасным подтверждением статуса. В свое время Марк даже подумывал стать всадником, но… Потерять на войне несколько коней ему было сильно жалко, да и прямо скажем – римская кавалерия не славилась своими военными победами, в отличие от пехоты. Хотя, чего Марк не мог не признать, сражались всадники наравне с пехотой – яростно, жёстко, не отступая. И пару раз даже на его памяти спасали жизнь нескольким центуриям как минимум.
За стенами город словно преобразился – грязь и разбитые дороги уступили место аккуратным каменным мостовым с протоками и сливными желобами – система канализации Рима была одним, без преувеличения, из чудес света. Многоэтажные дома-халупы из дерева и кирпича-сырца уступили место аккуратным, роскошным и просто красивым каменным и мраморным домам. Не смотря на достаточно поздний час жизнь в центре кипела – сновали толпы богато одетых людей, двигались по дорогам подводы и всадники, город жил так, словно никакой войны и не было.
Благо, в центре было несколько относительно недорогих постоялых дворов – ещё одну ночь они могли провести в достаточно комфортных условиях, а завтра, после закупки снаряжения, брони и оружия, надо было явиться в campo Martis. Где условия жизни станут значительно хуже – римлян в лагере готовили к суровой и неприхотливой жизни римского солдата.
Воспоминания о лагере у Марка были самые, что ни на есть паршивые – Гай гонял свой контуберний так, что первые несколько недель тренировок Марк помнил как сплошной бредовый сон из отдельных лоскутов-событий. И только более-менее привыкнув и втянувшись, он вновь начал различать дни и ночи, вкус еды, температуру воды… Очень странно, как сильно могут притупиться чувства человека в тяжёлой и непривычной для него ситуации.
К несчастью, самый вменяемый по цене-качеству постоялый двор был забит по самое не хочу – со всех окрестностей и предместий Рима стекались рекруты, немало среди них было и тех, кто был достаточно богат для ночёвки-другой в подобном месте.
Слава всем богам, причастным и не очень, хозяин двора был давним знакомым Гая, что позволило им остановиться в покоях самого хозяина. Ну, вернее, в одной из относительно просторных и обставленных комнат. К тому моменту, как они устроили коней и вещи, время уверенно перевалило за полночь. Пора было ложиться спать.
Наскоро перекусив в столовой – ужасно, надо сказать, шумной, они вернулись в комнату. Быстро обсудив планы, легли спать – вставать завтра надо было пораньше…
К счастью, ночью сны Марку больше не снились.
Поднялись ещё затемно – не выспавшиеся, злые, пошли на форум. С утра улицы были, по большей части, пустыми – на протяжении всего пути им встретились пара подвод да несколько всадников.
На форуме поджидали две новости, как водится, и хорошая, и плохая… Хорошая была в том, что выбор оружия, брони и снаряжения был как никогда богат – помогали и уверенный рост Рима, как торговой метрополии Италии и, постепенно, западного средиземноморья, так и быстро начавшие расходиться слухи о начале войны с пуннами. Вещи были навезены со всех уголков Средиземного моря – от галльских до птолемеевских и парфянских… Луки и мечи, пики и копья, ножи и топоры… Чего здесь только не было. Марку в своё время не очень повезло – качественный товар к тому моменту, как его призвали, кончился, и найти хорошее снаряжение можно было с большим трудом и за безбожно большое количество денег.
Однако для римского солдата существовали определённые ограничения – щит и меч определённого образца, пилумы, уверенно входившие в состав вооружения всех римских войск, холщовые хитоны и шерстяные плащи - трабеи. Броня варьировалась в зависимости от достатка отдельно взятого солдата. Реформы Сципиона, к сожалению, канули в лету вместе с его загадочной смертью…
Долго подбирая снаряжение, решили остановиться на греческих кольчугах – торакиты в них в своё время сильно потрепали римлян, македонских – всё ещё лучших, шлемах, торакитских же бронзовых поножах, относительно лёгких римских щитах. Что обошлось в немалую цену, так как качественный товар и в мирное время стоил немало. И паре комплектов пилумов на каждого – дальше стрелковым снаряжением легионеров снаряжал, слава богам, сенат. Мечи подобрали иберийские –загнутые вовнутрь и только изнутри заточенные, утяжелённые к концу. Заколоть таким, конечно, было тяжело, но вот рубить… В дополнение купили по кинжалу – для тесных свалок, скорее всего придётся брать штурмом не один город и крепость.
Как закончили с закупками, время как раз начало подходить к обеду. Осмотрев недобро гудевший форум, решили вернуться на постоялый двор и, пообедав, идти в campo Martis.
Всё проходило как-то быстро и сумбурно, словно какими-то нелепыми кусками. Вот они идут в постоялый двор, вот уже обедают, вот собираются…
И вот они стоят перед воротами campo Martis. Вернее, перед воротами одного из его фортов. На Марсовом поле стояло пять фортов, в которых стояли вновь обучаемые легионы. Здесь из желторотых юнцов римская военная машина готовила последний довод римской политики – непобедимые, скованные железной дисциплиной легионы.
- Ну что, готовы? – спросил Марк, смотря, как открываются ворота. Вольноотпущенника, отдав ему коней, отпустили заведомо, выйдя из города.
- А то, - хмыкнул Гай.
Вдалеке слышался рокот барабанов – строевая подготовка…
Вздохнув, Марк двинулся к декану стражи ворот – докладывать о прибытии. Вот оно – начало.
