Фрагмент из новой книги Стивена Тернбулла «Пропавшие самураи: японские наемники в Юго-Восточной Азии 1593-1688 гг.»:
«Малаккский пролив имеет протяженность 800 км и является самым длинным в мире (*точнее одним из самых длинных). Одноименный город держал его под своим контролем на протяжении веков, и в 1510 г. португалец Томе Пиреш отмечал, что «Малакка – город, приспособленный для торговли в большей степени, чем любой другой на свете». По этой причине на него долгое время посягали со всех сторон враждебные соседи и стремились подчинить португальцы. В 1511 г. португальцы захватили Малакку, чтобы обезопасить свою торговлю пряностями, и с тех пор они вынуждены были вести почти непрерывные войны против окружающих малайских княжеств. Наиболее серьезным нападением на колонию стало нападение 1606 г. Султанат Джохор, у которого португальцы первоначально отобрали Малакку, объединился с голландскими авантюристами в попытке вернуть ее, хотя голландцы были полны решимости сделать Малакку своей.
Во главе сильно укрепленной колонии тогда находился Андре Фуртадо де Мендоса, уже прославившийся в ходе португальских экспедиций в Азию. Он являлся губернатором Малакки с 1603 г. и возглавил ее оборону от голландцев в середине мая 1606 г., располагая скудным гарнизоном из 80 португальских солдат и роты японских наемников, которые, возможно, были теми самыми «черными алебардистами», упомянутыми в свите капитана крепости, состоящей из 40 португальских солдат и 24 «черных алебардистов» с барабанщиком, волынщиком и носителем зонта.
Голландцы под командованием Корнелиса Мателифа де Йонге направили против Малакки флот и высадили десант, чтобы начать осаду. Они обосновались в ближайшем пригороде Кампоклине (*Кампунг Келинге) и почти отрезали Малакку от внешнего мира. Некоторым подкреплениям удалось проскользнуть через блокаду и усилить гарнизон, но это создавало в перспективе нежелательный преизбыток голодных ртов, которые было невозможно прокормить в осажденном городе. Поэтому 18 июля Андре Фуртадо де Мендоса приказал совершить вылазку, чтобы пополнить припасы. Его японские наемники приняли участие в этой акции и очень отличились. Чарльз Боксер цитирует безымянного автора, который писал, что японцы «пролили свою кровь, и по тому, как они подвергали себя опасности, казалось, что они стремились скорее расстаться со своими жизнями». В остальном рейд за припасами был неудачным: совершившая набег группа вернулась из своей экспедиции всего лишь с четвертованным телом пьяного голландского часового, которое затем выставили на пиках вдоль стены. Голландцы при виде этого зрелища в ответ повесили португальского пленного на глазах гарнизона Малакки.
4 августа отряд из 120 японских и португальских солдат предпринял контратаку против голландской базы в Кампоклине. При этом 7 человек были убиты, в том числе японский капитан, а 14 ранены. К тому моменту из-за бомбардировок, голода и болезней только 6 000 из 12 000 жителей Малакки оставались в живых. В конце концов, 14 августа на помощь подоспел португальский флот, который успешно провел бой с голландцами у мыса Рашадо. Когда голландцы снимали осаду и возвращались на корабли, они были напоследок атакованы в ходе жестокой вылазки, в которой погибло 6 португальцев и 25 японцев, включая их капитана – уже во второй раз наемники потеряли в битве своего предводителя. (...)
Японские наемники, возможно, также использовались португальцами во время ответного налета на удерживаемую голландцами базу Пулау Пинанг в 1608 г. Оборона Малакки стала одним из самых славных моментов в истории японских «диких гусей» и была высоко оценена португальскими колонистами. Но, к будущей невыгоде для обеих сторон, эти добрые отношения сохранялись недолго после смерти в 1609 г. главного покровителя японцев – Андре Фуртадо де Мендосы.
Его преемником в колонии стал дон Жуан да Сильвейра, который и поставил отношения Малакки с японскими наемниками под угрозу. Это случилось не потому, что он их презирал. Наоборот, он так ценил их, что они фактически превратились в частную армию Сильвейры и использовались им в личных целях. По какой-то причине Сильвейра имел давнюю ссору с епископом Малакки, и в 1614 г. он продолжил спор с использованием силы. Это подразумевало проникновение в собор и арест епископа при помощи японских наемников. Точная природа инцидента 1614–1615 гг. неизвестна, но о его серьезности можно догадаться по тексту письма, отправленного вице-королю Индии 1 февраля 1618 г. не кем-нибудь, а самим иберийским монархом (…) Показав досадное отсутствие знаний о той жизненно важной услуге, которую оказали португальцам в 1606 г. эти якобы нелояльные японцы, Его Величество заключил: «Я почитаю за благо и настоящим приказываю, чтобы ни один капитан Малакки никогда не имел гвардии из японцев, яванцев, малайцев или любого другого народа этих регионов, но только из португальцев».
Вице-король ответил на письмо 9 февраля 1619 г., заверив государя, что японцы уже уволены со службы и что правило, запрещающее использование иноземцев, строго соблюдается».
Тернбулл добавляет, что правило, видимо, действительно соблюдалось, потому что при следующей осаде Малакки в 1641 г., завершившейся взятием города голландцами, японцы уже не упоминаются.
