Орки, населяющие горы вокруг Империи, известны патологической драчливостью и мерзким нравом, и горе ученому, который решит, что они обладают разумом для развития культуры или овладения технологиями.
Тем не менее, они демонстрируют способность создавать орудия из дерева или стали, хотя их инструменты и устройства неизменно уродливы, грубы и созданы только для ведения войны.
Инновации, похоже, им не по силам, им не хватает тонкости мышления, чтобы управлять огнестрельным оружием (к счастью), а оружие, броня и тактика, используемые их войсками, кажутся почти такими же в современную эпоху, какими они были во времена Зигмара.
Профессор Пфафф однажды в беседе со мной и профессором Гронигхофом предположил, что орки обладают неким инстинктивным пониманием основ плотницкого и кузнечного дела.
При этом им не хватает способности учиться чему-то большему, чем навыки, необходимые для создания таких предметов, как тесаки, копья, луки и щиты. Ограниченность воображения или терпения помешала им разработать методы, необходимые для обдумывания новых идей.
Это ни в коем случае не спорное мнение, но
Пфафф пошел дальше, настаивая на том, что зеленокожие обладали универсальной способностью создавать снаряжение по некоему стандарту, но не смогли придумать ничего другого.
По его словам, весь биологический вид знал, не будучи обученным, как ковать оружие и доспехи, но мог понять только то, что они знали инстинктивно, и ничего больше.
Профессор Гронигоф, который путешествовал больше, чем Пфафф или я, был настроен более скептически.
Он утверждал, что во время путешествия по Порубежью он узнал о банде орков-наемников, которые овладели искусством стрельбы из арбалетов.
Гронигоф упомянул проверенный список укрощенных ими существ, таких как гигантские кабаны и виверны (считающиеся слишком дикими для одомашнивания) и пересказал старую историю об орке-инженере, который создал мангонель.
Пфафф отверг доводы Гронигхофа. Он утверждал, что орки не будут использовать арбалеты, если их не проинструктируют (и обвинил тилейских солдат удачи в обучении орков обращению с таким оружием).
Он сказал , что способность обучать кабанов и виверн была универсальной, и что единственная причина, по которой племя орков не включало бы таких существ в свое войско, заключалась бы в нехватке животных поблизости.
Наконец, он категорически отрицал возможность того, что инженер-орк мог бы существовать.
Гронигоф возразил, что он видел крепость орков собственными глазами, но Пфафф настаивал на том, что такие здания были не сложнее, чем грубые деревянные жилища зеленокожих, и просто увеличивались до впечатляющих размеров.
Казалось, что утверждение Пфаффа о том, что орки обладают универсальным пониманием ограниченной технологии, не больше и не меньше , чем это было со времен их ранней истории, было неопровержимо.
Гронигоф, казалось, впал в раздражения из-за неспособности подорвать доверие своего соперника.
Мне действительно было жаль Гронигхофа, потому что сбить коллегу-академика с его высокого положения - высшее удовольствие для любого
серьезного ученого.
Но как только возникшая в результате аура самодовольства Пфаффа стала достаточно едкой, чтобы вызвать мигрень, Гронигоф собрался с духом.
Он указал на существование тех племен орков, которые проявляли отвращение к обработке металла, предпочитая вместо этого использовать оружие и амуницию, изготовленные исключительно из дерева, кости и кремня.
Я сам слышал о таких оркаэ. Однажды я провел вечер, расспрашивая моряка из Мариенбурга, который столкнулся с таким племенем после кораблекрушения, в результате которого он и несколько его товарищей оказались выброшенными на остров у восточного побережья Люстрии.
Он сказал, что это был идиллический пляж, погода в тени была приятной, журчащий ручей впадал в лагуну, где плавала рыба, и, несомненно, в джунглях было достаточно пищи.
Выброшенные на берег моряки соорудили жилище из обломков, выброшенных на берег, и решили, что их пребывание на острове не обязательно должно быть особенно неприятным.
За исключением того, что они не должны были знать, что это было за день до муссона, шторма, который не утихал неделями.
К третьему дню они съели все припасы.Группа их стрелков отправилась на охоту, но почти все птицы улетели, и когда они наконец сделали хороший выстрел, черный порох взорвался.
Они приступили к постройке плота из обломков корабля, которые подобрали на берегу, но не
успели его построить, как буря унесла его прочь.
И когда ситуация уже не могла стать намного хуже, на них напали. Племя орков жило на другом конце острова, и экспедиции моряков привлекли их внимание.
Две дюжины зеленокожих существ выбежали из джунглей, выкрикивая боевые кличи и размахивая копьями. У них не было никаких доспехов, о
которых можно было бы говорить.
На них не было одежды, кроме набедренных повязок из сыромятной кожи и странных меховых плащей. Они были украшены множеством цветных перьев и раскрасили свою кожу в яркие цвета.
Они не использовали тяжелых тесаков и других огромных металлических клинков, которые так любят орки, но вооружились большими костяными дубинками и тяжёлыми кремневыми копьями.
Орки двинулись вперед, издавая странные гортанные завывания.
Казалось неизбежным, что мариенбуржцы будут убиты, но, словно по неслышимому приказу, ряды расступились, и огромный орк шагнул вперед. Я уже знал , что среди орков принято, чтобы их лидер был самым крупным членом группы.
Заслуживают ли такие существа высокого ранга потому, что они крупнее, или становятся крупнее потому, что обладают высоким рангом, - это интересная, горячо обсуждаемая тема.
Мариенбуржец утверждал, что этот огромный вождь окинул их оценивающим взглядом, словно гадая, кто из них выйдет вперед, чтобы бросить ему вызов.
Матрос бросился в бой, вырвал из ножен абордажную саблю, издав яростный клич, но неожиданно споткнулся и уткнулся лицом в песок.
Вождь какое-то время стоял, подняв лапу с огромной дубиной, а затем разразился громким, раскатистым смехом. И через несколько неловких мгновений его племя присоединилось к нему в истерике.
Мариенбуржцы, должно быть, выглядели такими жалкими, деморализованными и потрепанными, что я могу только заключить , что их спасла их некомпетентность.
Не видя никакой угрозы с их стороны и проявляя явную признательность за фарс, орки оставили их в живых. Они угрожающе обнюхивали все вокруг и рылись в спасенном из пучины имуществе.
Один из орков нашел подзорную трубу и ударил ей другого по голове, чтобы посмотреть, можно ли использовать его в качестве оружия.
Разочарованное существо швырнуло подзорную трубу на песок. Но вождь поднял предмет и начал его осматривать.
После нескольких мгновений замешательства моряк шагнул вперед, чтобы продемонстрировать, и показал вождю орков, как поднести прибор к глазу.
Существо было в восторге от предмета, издавая возбужденные крики. Затем он заинтересовался
сундуком моряка. Он порылся вокруг и обнаружил солнечный камень, артефакт, используемый для того, чтобы видеть солнце в пасмурные дни.
Пыхтящий орк был заворожен искорками света внутри. К концу дня вождь орков забрал почти все полезное, что мариенбуржцам удалось спасти после крушения, и орки ушли со своей добычей.
Несколько дней спустя моряки заметили идущую мимо карраку , направлявшуюся в Скегги. Они подожгли оставшееся у них снаряжение и им удалось привлечь внимание капитана.
Пятеро моряков исчезли во время вынужденного пребывания мариенбуржцев на острове, возможно , заблудившись или погибнув из-за какого-то несчастного случая во время поиска пищи.
Мариенбуржец не упоминал орков, но я подумал, что они вполне могли рассматривать людей на пляже как удобный источник пищи в голодные времена, и что выживших спасло желание свежего мяса, а не великодушие со стороны орков.
Пфафф отверг мой рассказ как неопровержимое доказательство против его позиции, заявив, что нехватка ресурсов на острове объясняет эксцентричность, проявляемую орками.
Однако с того дня я изучал рассказы о племенах орков, которые ведут такой образ жизни. Хотя большая часть находится в Люстрии и Южноземье, некоторые из них обитают в землях с умеренным климатом, где железо вполне доступно.
Говорят, что даже горные хребты, окружающие Империю, являются домом таких племен, и поэтому всеобщее понимание технологий не было общим для всех орков.
Пфафф усмехнулся и заявил, что его позиция заключалась в том, что орки не могли внедрять инновации выше некоего уровня и существование племен, которые не достигли даже таких высот, демонстрируемых большинством орков, вряд ли доказывало его неправоту.
Однако это была всего лишь попытка сохранить лицо, ибо Гронигхоф и я хорошо помнили , что его позиция состояла в утверждении, что все орки обладают пониманием технологических практик, а пример диких племен доказал его неопровержимую ошибку.
Пфафф был так расстроен, что рано лег спать, а мы с Гронигхофом пошли на Улицу Ста Таверн праздновать победу, хотя Гронигхоф немного переусердствовал со шнапсом.
Источники
1:Warhammer Fantasy Roleplay 4th Edition:The Tribes and Tribulations
1a: Old Wierde's Incunabulum, pp.54-55