Если ваять сразу два ААР – не гуд, пусть оно будет вне конкурса. Я не против.
Итак.
Кто эта девушка? Что за странный доспех на ней? Почему носит на плечах она зловещий плащ некроманта? Почему её хотели казнить в Хелгене даже прежде, чем самого Ульфрика?
На все эти вопросы обещаю честно ответить в своём новом проекте:
ПЕСНЬ О ЛАРИНААР.
Но сперва…
НАЧАЛО.
…Отец часто говорил, что её имя – как грохот водопадов, низвергающегося с высоких уступов скайримских гор. Как рёв саблезуба на скале. Как застольная песнь норда. Рокочущее и поющее одновременно.
Ещё он шутил порой, что если сам – норд на три четверти, то она уж – на семь восьмых, а то и на все восемь.
Хорошо было тогда, в детстве. Ларинаар помнила их маленький дом в лесу
(Потом уже она узнала от наставницы, что жили они в землях Брумы.)
Уединённый и тихий, как и её отец, словно скрывавшийся в зелёной глуши от всего мира. Правда, мир доставал его и там – часто отец исчезал на несколько дней, а то и недель. Он называл это «заданиями» и говорил норовящей расплакаться дочери, что это – его долг. Перед Империей. Зато когда он вернётся, обязательно возьмёт её на ярмарку, в посёлок, и они купят много-много красивых игрушек.
Ещё отец очень не любил, когда кто-то из слуг называл вдруг другого, сгоряча или от обиды, «бастардом». Тихо, но очень сурово выговаривал тогда он посмевшему произнести это. Дескать, настоящая любовь чиста и свята, и потому плод её никак не может зваться грязным словом ублюдок. Вот и всё почти, что Ларинаар могла вспомнить об отце. О матери она вообще ничего не помнила. Может, попозже отец и рассказал бы ей что, но…
…Но ей было лишь пять, когда он отправился на это проклятое «задание».
«Служба Империи, маленькая моя – отец шутя подбросил маленькую Ларинаар на руках, не давая ей заплакать – слёзы твои не успеют высохнуть, как папка уже и вернётся из Вэйреста!»
Успели. И снова народиться, и снова высохнуть. И снова, и снова, и снова...
Потом уже, от той же наставницы, Ларинаар узнала, что в тот год в этом неведомом (и ненавидимом навсегда!) Вэйресте случилась «неслабая заварушка с пиратами».
Отец исчез в этой самой «заварушке», а маленькую Ларинаар отдали в поместье дяди.
Красивое и богатое, на тёплом юге, на берегу Руморского озера. Но для маленькой Ларинаар – холодное внутри, как серые камни его стен. Ибо девочка была для богатого дяди-советника лишь не вовремя свалившейся обузой.
Комнату дядя ей выделил в полутёмном подвале, в няньки же приставил самую страшную из своих слуг – воительницу-орчиху Хадаш.
Слуги шептались меж собой, что Хадаш была изгнана из родной крепости за то, что перебила там чуть ли не всех мужчин. Но шептались очень тихо – нрав у орчихи был суров, а рука тяжела, как камень.
Можно представить, что чувствовала маленькая Ларинаар, увидев эту страшная зеленокожую тётку с татуировками!
Однако же, к удивлению всей челяди (и лёгкому, брезгливому недоумению дяди) маленькая девочка и страхолюдная орчиха быстро поладили. Хадаш неожиданно привязалась к ребёнку. Суровая воительница относилась к маленькой Ларинаар с грубоватой, какой-то даже неуклюжей заботой. Каждое утро она забирала девочку с собой, на берег озера или в лесную чащу
Почти весь день они пропадали в лесах, что, впрочем, вполне устраивало дядю – бойкая «обуза» почти не попадалась ему на глаза.
Каждое занятие Хадаш начинала с медитаций. Сама она при этом пила какой-то странный отвар из грибов, но Ларинаар строго-настрого запретила даже пробовать «эту гадость».
Воительница научила маленькую нордку драться, хорошо держаться в седле, владеть оружием, из всех видов которого Хадаш предпочитала увесистую булаву. Привыкла к поначалу громоздкому и неудобному орудию и Ларинаар. Да что там, она даже читать училась по книге «Этикет булавы», подаренной ей суровой нянькой!
«Что есть в тебе, что-то просыпается такое, мой маленький огрим – сказала как-то орчиха подросшей Ларинаар, стряхивая с онемевшей руки обломки очередного щита – наверное, это кровь…" но тут Хадаш осеклась и резко перешла в контратаку, обрывая разговор.
Стареющая воительница так и не вернулась более к этой теме, решительно пресекая все попытки Ларинаар хоть немного разговорить её.
Хадаш старела, а девочка росла, превращаясь в прекрасную девушку. Стал замечать это и дядя. Ларинаар, после разговоров с ним, спиной буквально чувствовала его липкий взгляд, так и ползающий по ней.
Впрочем, дядя, по слухам, предпочитал спины мускулистых юношей – среди знати Имперского города именно такой вид любви почиталась наивысшей формой её. Однако ж, видимо не у всех. Ибо дядя, вдруг осознавший, что ему с исчезновением брата досталась не только обуза, но и ценный капитал, решил этот самый капитал выгодно вложить. Проще говоря – удачно пристроить восемнадцатилетнюю Ларинаар замуж.
То, что «жениху» шёл седьмой десяток и он был страшен, как сто орков – всё это, понятное дело, её дядюшку волновало в последнюю очередь. Потенциальный родственник был, что называется, из самых высших сфер, и потому породнение с ним было для дядюшки желаннее взвода юных легионеров на его широком ложе.
Обо всём этом юной Ларинаар поведала добрая Хадаш, буквально вытрясшая (даром, что не вместе с душой) эту информацию из неосторожно сболтнувшего пару слов дядюшкиного виночерпия.
Надо ли объяснять, что юная дикарка сразу и бесповоротно решила – бежать!
Куда? Ей-то, норду «на все восемь из восьми»?! На север, и только туда. На родину её предков, её матери. В дикий и загадочный Скайрим. Там, по слухам, сейчас начинается настоящая война, а значит никто не найдёт Ларинаар в этой кровавой суматохе, даже если очень и захочет того.
Надо ли объяснять и то, что верная Хадаш отправилась вместе со своей ученицей? Нехитрый скарб, аккуратно сведённая с конюшен лошадь, старая повозка – и в путь. К северным горам, за которыми – он.
Скайрим.
Итак.
Кто эта девушка? Что за странный доспех на ней? Почему носит на плечах она зловещий плащ некроманта? Почему её хотели казнить в Хелгене даже прежде, чем самого Ульфрика?
На все эти вопросы обещаю честно ответить в своём новом проекте:
ПЕСНЬ О ЛАРИНААР.
Но сперва…
Спойлер (раскрыть)
НАЧАЛО.
…Отец часто говорил, что её имя – как грохот водопадов, низвергающегося с высоких уступов скайримских гор. Как рёв саблезуба на скале. Как застольная песнь норда. Рокочущее и поющее одновременно.
Ещё он шутил порой, что если сам – норд на три четверти, то она уж – на семь восьмых, а то и на все восемь.
Хорошо было тогда, в детстве. Ларинаар помнила их маленький дом в лесу
Спойлер (раскрыть)
(Потом уже она узнала от наставницы, что жили они в землях Брумы.)
Уединённый и тихий, как и её отец, словно скрывавшийся в зелёной глуши от всего мира. Правда, мир доставал его и там – часто отец исчезал на несколько дней, а то и недель. Он называл это «заданиями» и говорил норовящей расплакаться дочери, что это – его долг. Перед Империей. Зато когда он вернётся, обязательно возьмёт её на ярмарку, в посёлок, и они купят много-много красивых игрушек.
Спойлер (раскрыть)
Ещё отец очень не любил, когда кто-то из слуг называл вдруг другого, сгоряча или от обиды, «бастардом». Тихо, но очень сурово выговаривал тогда он посмевшему произнести это. Дескать, настоящая любовь чиста и свята, и потому плод её никак не может зваться грязным словом ублюдок. Вот и всё почти, что Ларинаар могла вспомнить об отце. О матери она вообще ничего не помнила. Может, попозже отец и рассказал бы ей что, но…
…Но ей было лишь пять, когда он отправился на это проклятое «задание».
«Служба Империи, маленькая моя – отец шутя подбросил маленькую Ларинаар на руках, не давая ей заплакать – слёзы твои не успеют высохнуть, как папка уже и вернётся из Вэйреста!»
Успели. И снова народиться, и снова высохнуть. И снова, и снова, и снова...
Потом уже, от той же наставницы, Ларинаар узнала, что в тот год в этом неведомом (и ненавидимом навсегда!) Вэйресте случилась «неслабая заварушка с пиратами».
Отец исчез в этой самой «заварушке», а маленькую Ларинаар отдали в поместье дяди.
Спойлер (раскрыть)
Красивое и богатое, на тёплом юге, на берегу Руморского озера. Но для маленькой Ларинаар – холодное внутри, как серые камни его стен. Ибо девочка была для богатого дяди-советника лишь не вовремя свалившейся обузой.
Комнату дядя ей выделил в полутёмном подвале, в няньки же приставил самую страшную из своих слуг – воительницу-орчиху Хадаш.
Спойлер (раскрыть)
Слуги шептались меж собой, что Хадаш была изгнана из родной крепости за то, что перебила там чуть ли не всех мужчин. Но шептались очень тихо – нрав у орчихи был суров, а рука тяжела, как камень.
Можно представить, что чувствовала маленькая Ларинаар, увидев эту страшная зеленокожую тётку с татуировками!
* * *
Однако же, к удивлению всей челяди (и лёгкому, брезгливому недоумению дяди) маленькая девочка и страхолюдная орчиха быстро поладили. Хадаш неожиданно привязалась к ребёнку. Суровая воительница относилась к маленькой Ларинаар с грубоватой, какой-то даже неуклюжей заботой. Каждое утро она забирала девочку с собой, на берег озера или в лесную чащу
Спойлер (раскрыть)
Почти весь день они пропадали в лесах, что, впрочем, вполне устраивало дядю – бойкая «обуза» почти не попадалась ему на глаза.
Каждое занятие Хадаш начинала с медитаций. Сама она при этом пила какой-то странный отвар из грибов, но Ларинаар строго-настрого запретила даже пробовать «эту гадость».
Воительница научила маленькую нордку драться, хорошо держаться в седле, владеть оружием, из всех видов которого Хадаш предпочитала увесистую булаву. Привыкла к поначалу громоздкому и неудобному орудию и Ларинаар. Да что там, она даже читать училась по книге «Этикет булавы», подаренной ей суровой нянькой!
«Что есть в тебе, что-то просыпается такое, мой маленький огрим – сказала как-то орчиха подросшей Ларинаар, стряхивая с онемевшей руки обломки очередного щита – наверное, это кровь…" но тут Хадаш осеклась и резко перешла в контратаку, обрывая разговор.
Стареющая воительница так и не вернулась более к этой теме, решительно пресекая все попытки Ларинаар хоть немного разговорить её.
Хадаш старела, а девочка росла, превращаясь в прекрасную девушку. Стал замечать это и дядя. Ларинаар, после разговоров с ним, спиной буквально чувствовала его липкий взгляд, так и ползающий по ней.
Впрочем, дядя, по слухам, предпочитал спины мускулистых юношей – среди знати Имперского города именно такой вид любви почиталась наивысшей формой её. Однако ж, видимо не у всех. Ибо дядя, вдруг осознавший, что ему с исчезновением брата досталась не только обуза, но и ценный капитал, решил этот самый капитал выгодно вложить. Проще говоря – удачно пристроить восемнадцатилетнюю Ларинаар замуж.
То, что «жениху» шёл седьмой десяток и он был страшен, как сто орков – всё это, понятное дело, её дядюшку волновало в последнюю очередь. Потенциальный родственник был, что называется, из самых высших сфер, и потому породнение с ним было для дядюшки желаннее взвода юных легионеров на его широком ложе.
Обо всём этом юной Ларинаар поведала добрая Хадаш, буквально вытрясшая (даром, что не вместе с душой) эту информацию из неосторожно сболтнувшего пару слов дядюшкиного виночерпия.
Надо ли объяснять, что юная дикарка сразу и бесповоротно решила – бежать!
Куда? Ей-то, норду «на все восемь из восьми»?! На север, и только туда. На родину её предков, её матери. В дикий и загадочный Скайрим. Там, по слухам, сейчас начинается настоящая война, а значит никто не найдёт Ларинаар в этой кровавой суматохе, даже если очень и захочет того.
Спойлер (раскрыть)
Надо ли объяснять и то, что верная Хадаш отправилась вместе со своей ученицей? Нехитрый скарб, аккуратно сведённая с конюшен лошадь, старая повозка – и в путь. К северным горам, за которыми – он.
Скайрим.