Атака лёгкой кавалерии (англ. The Charge of the Light Brigade) — героическая, но катастрофическая по последствиям атака британской кавалерии под командованием лорда Кардигана на позиции русской армии во время Балаклавского сражения 25 октября 1854 года в ходе Крымской войны.
Хроника событий, которые приводят британское командование к столкновению с Россией в ходе Крымской войны. Англичане относятся к войне как к своего рода спорту. Заносчивость и самоуверенность заканчивается для британцев кровавыми последствиями. 25 октября 1854 года в битве под Балаклавой бригада легкой кавалерии вылетает навстречу российской артиллерии и героически, но совершенно бессмысленно погибает под залпами огня.
Хроника событий, которые приводят британское командование к столкновению с Россией в ходе Крымской войны. Англичане относятся к войне как к своего рода спорту. Заносчивость и самоуверенность заканчивается для британцев кровавыми последствиями. 25 октября 1854 года в битве под Балаклавой бригада легкой кавалерии вылетает навстречу российской артиллерии и героически, но совершенно бессмысленно погибает под залпами огня.
Атака
Когда Нолэн доставил приказ Лукану, тот просто молча, уставился на приказ Реглана. Когда он попросил разъяснить приказ, Нолэн грубо ответил: «Приказ лорда Реглана состоит в том, что кавалерия должна атаковать немедленно».
Возмущенный бесцеремонностью Нолэна, Лукан крикнул: «Атаковать, сэр? Атаковать что? Какие орудия, сэр?»
Раздраженный Нолэн махнул рукой, и Лукан понял это так, что он указывает в направлении долины. Нолэн сказал: «Туда, милорд, там ваш враг! Там ваши орудия!»
Эти малопонятные и запальчивые слова решили судьбу легкой бригады. Повсей видимости Лукан просто не понял, что преследовать и атаковать нужно русских солдат увозивших артиллерийские орудии отбитые у турков, а не редуты на другом конце долины.
Когда Лукан приказал Кардигану атаковать русские орудия, Кардиган, заметил ему, что долина является смертельной западней. Лукан ответил: «Я знаю, но таков приказ лорда Реглана. Тут нет выбора, кроме как повиноваться».
Впоследствии Раглан утверждал, что капитан Нолэн забыл прибавить устно, что ему было приказано: «если возможно (if possible)». Лукан же выражал готовность под присягой засвидетельствовать, что этих слов («если возможно») Нолэн ему не показал. Сам Нолэн уже не сможет раскрыть данный момент, так как погибнет в этой атаке.
Нужно добавить еще тот факт, что Лукан и Кардиган не то что не любили друг друга, а просто ненавидели, утром накануне атаки между ними возникла ссора и вот сейчас эта взаимная ненависть исключала любое обсуждение полученного приказа, которое могло бы прояснить его и спасти легкую бригаду. Ни один из них даже не подумал о том, чтобы попросить Реглана подтвердить свой приказ, который казался в лучшем случае непродуманным, а в худшем безумным.
Прозвучал сигнал горна, и Кардиган поднял вверх шашку. Легкая бригада в составе 673 человек начала движение в колонну по два в составе 4-го и 13-го легких драгунских полков, 17-го уланского полка, 8-го и 11-го гусарских полков, постепенно втягиваясь в долину. Русские батареи по обе стороны находились в полной готовности. Пушки были заряжены ядрами и картечью. Левую и правую батарею поддерживали несколько рот русской пехоты, а кавалерийские казачьи полки ждали в дальнем конце долины.
Какое-то время стояла тишина. Только поскрипывали кожаные седла, и позвякивала упряжь. Наблюдая с высоты, корреспондент Уильям Говард Рассел из London Illustrated News так описывал происходящее внизу:
«Наши кавалеристы гордо промчались мимо; их амуниция и оружие сверкали под утренним солнцем во всем великолепии. Мы не верили своим глазам! Неужели эта горстка людей собралась атаковать целую армию, выстроенную в боевой порядок? Увы, так оно и было».
Между тем, Лукан занял свое место в голове тяжелой бригады, готовясь последовать за Кардиганом в долину. Легкая бригада не успела далеко уйти, когда Нолэн, которого попросили присоединиться к атаке, видимо понял, что Лукан выдвигается не в том направлении. Вместо того, чтобы начать преследование отступающих русских солдат, он повел своих кавалеристов на смерть. Нолэн в отчаянии пришпорил своего коня, перешел в галоп и поскакал наперерез наступающей колонне, указывая шашкой в том направлении, куда Реглан намеревался направить атаку бригады. Кардиган, не понимая намерений капитана, с отвращением смотрел на столь неподобающую выходку. В этот момент над головами кавалеристов просвистел русский снаряд, разорвавший Нолэну грудь. Его лошадь инстинктивно отпрянула и понесла смертельно раненого капитана сквозь шеренги ошеломленных всадников. А он сидел в седле прямо, подняв шашку и издавая предсмертный крик, который очевидцы называли жутким.
Наконец, тело Нолэна свалилось наземь.
И тут с обеих сторон открыла стрельбу русская артиллерия. Во врага летели гранаты и ядра, а по мере приближения всадников в ход пошла и картечь. Несмотря на это всадники Кардигана продолжали наступать, переходя под градом снарядов на галоп, ломая свой строй. «Вся линия вражеской артиллерии с расстояния 1 200 ярдов изрыгала дым и пламя из 30 стволов, а по воздуху со свистом летели смертоносные ядра. Окончание полета они отмечали зияющими дырами в наших рядах, трупами людей и лошадей. По всей долине метались раненые кони без всадников».....
Английской лёгкой кавалерийской бригаде удалось пройти под перекрёстным огнём русской артиллерии и пехоты с Федюхиных и Балаклавских (Кадыкёйских) высот, опрокинуть 1-й Уральский казачий полк, прорваться к русским пушкам и изрубить орудийную прислугу. Стоявшие за артиллерией Киевский и Ингерманландский гусарские полки не смогли организовать контратаку английской лёгкой кавалерийской бригаде из-за скученности в своих боевых порядках, усиленной отступающими уральцами. Из-за этого у гусар не осталось ни времени, ни места для манёвра чтобы перейти к контратакующим действиям. Но, в результате фланговой атаки трёх эскадронов Сводного уланского полка подполковника Еропкина, лёгкая кавалерийская бригада англичан была рассеяна и отступила с большими потерями. Отступать пришлось опять под перекрёстным огнём русской артиллерии и пехоты, что ещё больше увеличило количество убитых и раненных.
Когда Нолэн доставил приказ Лукану, тот просто молча, уставился на приказ Реглана. Когда он попросил разъяснить приказ, Нолэн грубо ответил: «Приказ лорда Реглана состоит в том, что кавалерия должна атаковать немедленно».
Возмущенный бесцеремонностью Нолэна, Лукан крикнул: «Атаковать, сэр? Атаковать что? Какие орудия, сэр?»
Раздраженный Нолэн махнул рукой, и Лукан понял это так, что он указывает в направлении долины. Нолэн сказал: «Туда, милорд, там ваш враг! Там ваши орудия!»
Эти малопонятные и запальчивые слова решили судьбу легкой бригады. Повсей видимости Лукан просто не понял, что преследовать и атаковать нужно русских солдат увозивших артиллерийские орудии отбитые у турков, а не редуты на другом конце долины.
Когда Лукан приказал Кардигану атаковать русские орудия, Кардиган, заметил ему, что долина является смертельной западней. Лукан ответил: «Я знаю, но таков приказ лорда Реглана. Тут нет выбора, кроме как повиноваться».
Впоследствии Раглан утверждал, что капитан Нолэн забыл прибавить устно, что ему было приказано: «если возможно (if possible)». Лукан же выражал готовность под присягой засвидетельствовать, что этих слов («если возможно») Нолэн ему не показал. Сам Нолэн уже не сможет раскрыть данный момент, так как погибнет в этой атаке.
Нужно добавить еще тот факт, что Лукан и Кардиган не то что не любили друг друга, а просто ненавидели, утром накануне атаки между ними возникла ссора и вот сейчас эта взаимная ненависть исключала любое обсуждение полученного приказа, которое могло бы прояснить его и спасти легкую бригаду. Ни один из них даже не подумал о том, чтобы попросить Реглана подтвердить свой приказ, который казался в лучшем случае непродуманным, а в худшем безумным.
Прозвучал сигнал горна, и Кардиган поднял вверх шашку. Легкая бригада в составе 673 человек начала движение в колонну по два в составе 4-го и 13-го легких драгунских полков, 17-го уланского полка, 8-го и 11-го гусарских полков, постепенно втягиваясь в долину. Русские батареи по обе стороны находились в полной готовности. Пушки были заряжены ядрами и картечью. Левую и правую батарею поддерживали несколько рот русской пехоты, а кавалерийские казачьи полки ждали в дальнем конце долины.
Какое-то время стояла тишина. Только поскрипывали кожаные седла, и позвякивала упряжь. Наблюдая с высоты, корреспондент Уильям Говард Рассел из London Illustrated News так описывал происходящее внизу:
«Наши кавалеристы гордо промчались мимо; их амуниция и оружие сверкали под утренним солнцем во всем великолепии. Мы не верили своим глазам! Неужели эта горстка людей собралась атаковать целую армию, выстроенную в боевой порядок? Увы, так оно и было».
Между тем, Лукан занял свое место в голове тяжелой бригады, готовясь последовать за Кардиганом в долину. Легкая бригада не успела далеко уйти, когда Нолэн, которого попросили присоединиться к атаке, видимо понял, что Лукан выдвигается не в том направлении. Вместо того, чтобы начать преследование отступающих русских солдат, он повел своих кавалеристов на смерть. Нолэн в отчаянии пришпорил своего коня, перешел в галоп и поскакал наперерез наступающей колонне, указывая шашкой в том направлении, куда Реглан намеревался направить атаку бригады. Кардиган, не понимая намерений капитана, с отвращением смотрел на столь неподобающую выходку. В этот момент над головами кавалеристов просвистел русский снаряд, разорвавший Нолэну грудь. Его лошадь инстинктивно отпрянула и понесла смертельно раненого капитана сквозь шеренги ошеломленных всадников. А он сидел в седле прямо, подняв шашку и издавая предсмертный крик, который очевидцы называли жутким.
Наконец, тело Нолэна свалилось наземь.
И тут с обеих сторон открыла стрельбу русская артиллерия. Во врага летели гранаты и ядра, а по мере приближения всадников в ход пошла и картечь. Несмотря на это всадники Кардигана продолжали наступать, переходя под градом снарядов на галоп, ломая свой строй. «Вся линия вражеской артиллерии с расстояния 1 200 ярдов изрыгала дым и пламя из 30 стволов, а по воздуху со свистом летели смертоносные ядра. Окончание полета они отмечали зияющими дырами в наших рядах, трупами людей и лошадей. По всей долине метались раненые кони без всадников».....
Английской лёгкой кавалерийской бригаде удалось пройти под перекрёстным огнём русской артиллерии и пехоты с Федюхиных и Балаклавских (Кадыкёйских) высот, опрокинуть 1-й Уральский казачий полк, прорваться к русским пушкам и изрубить орудийную прислугу. Стоявшие за артиллерией Киевский и Ингерманландский гусарские полки не смогли организовать контратаку английской лёгкой кавалерийской бригаде из-за скученности в своих боевых порядках, усиленной отступающими уральцами. Из-за этого у гусар не осталось ни времени, ни места для манёвра чтобы перейти к контратакующим действиям. Но, в результате фланговой атаки трёх эскадронов Сводного уланского полка подполковника Еропкина, лёгкая кавалерийская бригада англичан была рассеяна и отступила с большими потерями. Отступать пришлось опять под перекрёстным огнём русской артиллерии и пехоты, что ещё больше увеличило количество убитых и раненных.
Последствия
Сам лорд Кардиган остался жив в этой атаке, очевидцы писали, что якобы на нем не было даже царапины, что многих привело к мысли, что он вообще не участвовал в сражении на батарее, хотя сам лорд упорно отрицал свое отсутствие в рядах атакующих.
После неудавшейся атаки подъехавший к Кардигану лорд Реглан обрушился на него с обвинениями, - как мог он повести бригаду в атаку в лоб на пушки под перекрестным огнем, вопреки всем правилам войны. Кардиган ответил: «Милорд, я надеюсь, вы не осудите меня - я получил приказ атаковать от старшего по званию перед строем своих войск». Реглан тут же обернулся к генералу Лукану: «Это вы потеряли бригаду!» Генерал пытался протестовать, ссылаясь на его собственный Реглана письменный приказ. На что лорд главнокомандующий заявил - он вполне определенно указал, передавая приказ, капитану Нолану: «Если это ВОЗМОЖНО». Выяснить, правда ли это или нет, так и не удалось, ведь как уже говорилось Нолан погиб в самом начале этой самоубийственной атаки. По итогам случившегося была создана специальная комиссия. Главнокомандующий Фицрой Раглан старался всю вину свалить на Лукана и Кардигана. Авторы правительственного доклада, опубликованного в 1856 году, всю вину возложили на Лукана и Кардигана, заявив, что они «неумело и некомпетентно» командовали легкой кавалерией. Так называемая «обеляющая комиссия» в составе нескольких генералов впоследствии реабилитировала Лукана и Кардигана, однако это никак не помогло их репутации в обществе.
По данным британского командования потери легкой бригады составили более сотни убитых (включая девять офицеров), полторы сотни раненых (из них одиннадцать офицеров) и около шестидесяти человек пленных (в том числе два офицера). Многие из покалеченных людей впоследствии скончались. Также было потеряно более трехсот пятидесяти лошадей. Общий урон, нанесенный в этот день союзникам, составил около девятисот человек. По позднейшим подсчетам потери достигли тысячи военнослужащих, а некоторые историки и вовсе утверждают, что погибло полторы тысячи солдат. Потери русских войск в этом сражении составили шестьсот двадцать семь человек, из которых двести пятьдесят семь были среди гусар, наиболее сильно пострадавших от английской кавалерии в начале сражения.
Выжившие кавалеристы легкой бригады
Сам лорд Кардиган остался жив в этой атаке, очевидцы писали, что якобы на нем не было даже царапины, что многих привело к мысли, что он вообще не участвовал в сражении на батарее, хотя сам лорд упорно отрицал свое отсутствие в рядах атакующих.
После неудавшейся атаки подъехавший к Кардигану лорд Реглан обрушился на него с обвинениями, - как мог он повести бригаду в атаку в лоб на пушки под перекрестным огнем, вопреки всем правилам войны. Кардиган ответил: «Милорд, я надеюсь, вы не осудите меня - я получил приказ атаковать от старшего по званию перед строем своих войск». Реглан тут же обернулся к генералу Лукану: «Это вы потеряли бригаду!» Генерал пытался протестовать, ссылаясь на его собственный Реглана письменный приказ. На что лорд главнокомандующий заявил - он вполне определенно указал, передавая приказ, капитану Нолану: «Если это ВОЗМОЖНО». Выяснить, правда ли это или нет, так и не удалось, ведь как уже говорилось Нолан погиб в самом начале этой самоубийственной атаки. По итогам случившегося была создана специальная комиссия. Главнокомандующий Фицрой Раглан старался всю вину свалить на Лукана и Кардигана. Авторы правительственного доклада, опубликованного в 1856 году, всю вину возложили на Лукана и Кардигана, заявив, что они «неумело и некомпетентно» командовали легкой кавалерией. Так называемая «обеляющая комиссия» в составе нескольких генералов впоследствии реабилитировала Лукана и Кардигана, однако это никак не помогло их репутации в обществе.
По данным британского командования потери легкой бригады составили более сотни убитых (включая девять офицеров), полторы сотни раненых (из них одиннадцать офицеров) и около шестидесяти человек пленных (в том числе два офицера). Многие из покалеченных людей впоследствии скончались. Также было потеряно более трехсот пятидесяти лошадей. Общий урон, нанесенный в этот день союзникам, составил около девятисот человек. По позднейшим подсчетам потери достигли тысячи военнослужащих, а некоторые историки и вовсе утверждают, что погибло полторы тысячи солдат. Потери русских войск в этом сражении составили шестьсот двадцать семь человек, из которых двести пятьдесят семь были среди гусар, наиболее сильно пострадавших от английской кавалерии в начале сражения.
Выжившие кавалеристы легкой бригады
Фильм снимали
Режиссер: Тони Ричардсон
Сценарий: Чарльз Вуд, Дион Осборн
Оператор: Дэвид Уаткин
Композитор: Джон Эддисон
Режиссер: Тони Ричардсон
Сценарий: Чарльз Вуд, Дион Осборн
Оператор: Дэвид Уаткин
Композитор: Джон Эддисон
В ролях:
Тревор Ховард, Ванесса Редгрейв, Джон Гилгуд, Гарри Эндрюс, Джилл Беннетт, Дэвид Хеммингс, Бен Эрис, Мики Бэйкер, Питер Боулз, Лео Бритт, Марк Бёрнс, Джон Дж. Карни, Хелен Перри, Говард Мэрион-Кроуфорд, Кристофер Каннингэм
Тревор Ховард, Ванесса Редгрейв, Джон Гилгуд, Гарри Эндрюс, Джилл Беннетт, Дэвид Хеммингс, Бен Эрис, Мики Бэйкер, Питер Боулз, Лео Бритт, Марк Бёрнс, Джон Дж. Карни, Хелен Перри, Говард Мэрион-Кроуфорд, Кристофер Каннингэм
Этому событию посвящены:
Атака лёгкой бригады (стихотворение)
Долина в две мили — редут недалече...
Услышав: «По коням, вперед!»,
Долиною смерти, под шквалом картечи,
Отважные скачут шестьсот.
Преддверием ада гремит канонада,
Под жерла орудий подставлены груди —
Но мчатся и мчатся шестьсот.
Лишь сабельный лязг приказавшему вторил.
Приказа и бровью никто не оспорил.
Где честь, там отвага и долг.
Кто с доблестью дружен, тем довод не нужен.
По первому знаку на пушки в атаку
Уходит неистовый полк.
Метет от редута свинцовой метелью,
Редеет бригада под русской шрапнелью,
Но первый рассеян оплот:
Казаки, солдаты, покинув куртины,
Бегут, обратив к неприятелю спины, —
Они, а не эти шестьсот!
Теперь уж и фланги огнём полыхают.
Чугунные чудища не отдыхают —
Из каждого хлещет жерла.
Никто не замешкался, не обернулся,
Никто из атаки живым не вернулся:
Смерть челюсти сыто свела.
Но вышли из левиафановой пасти
Шестьсот кавалеров возвышенной страсти —
Затем, чтоб остаться в веках.
Утихло сраженье, долина дымится,
Но слава героев вовек не затмится,
Вовек не рассеется в прах.
Долина в две мили — редут недалече...
Услышав: «По коням, вперед!»,
Долиною смерти, под шквалом картечи,
Отважные скачут шестьсот.
Преддверием ада гремит канонада,
Под жерла орудий подставлены груди —
Но мчатся и мчатся шестьсот.
Лишь сабельный лязг приказавшему вторил.
Приказа и бровью никто не оспорил.
Где честь, там отвага и долг.
Кто с доблестью дружен, тем довод не нужен.
По первому знаку на пушки в атаку
Уходит неистовый полк.
Метет от редута свинцовой метелью,
Редеет бригада под русской шрапнелью,
Но первый рассеян оплот:
Казаки, солдаты, покинув куртины,
Бегут, обратив к неприятелю спины, —
Они, а не эти шестьсот!
Теперь уж и фланги огнём полыхают.
Чугунные чудища не отдыхают —
Из каждого хлещет жерла.
Никто не замешкался, не обернулся,
Никто из атаки живым не вернулся:
Смерть челюсти сыто свела.
Но вышли из левиафановой пасти
Шестьсот кавалеров возвышенной страсти —
Затем, чтоб остаться в веках.
Утихло сраженье, долина дымится,
Но слава героев вовек не затмится,
Вовек не рассеется в прах.
Песня «The Trooper» группы Iron Maiden