Spoiler (expand)
3. Руги
Кто же были эти руги, занимающие столько места в «Житии Севери на»? 29 Руги жили на противоположном берегу Дуная напротив Фавианиса ( VIII . 2, XXXI . 1) и были одним из небольших германских народов, населявших территории за северной границей Римской империи. Они были родственны готам 30 , но при этом далеко не так сильны, как остроготы, которые в те годы, к которым относится начало «Жизни», и некоторое время после этого жили в Нижней Паннонии. Руги просили у этих остроготов разреше ния пройти через Норик Средиземноморский в Италию, а когда готы такого разрешения не дали, Флаккифей, король ругов, решил, что готы собирают ся их убить 31 . Руги — единственные из варваров, живших за северной гра ницей, которые страдали от римских разбойников: римские грабители на падали на них с южного берега Дуная ( V . 3). Однажды какие-то разбойники, turba latrocinantium , похитили нескольких ругов 32 . Северин советовал королю ругов Флаккифею не пересекать Дунай в погоне за похитителями: «Если ты это сделаешь, — говорил он, — тебя убьют». Похитители поджидали ругов в трех засадах. Совет святого означал: «Не переправляйся на южный берег» (руги жили на северном берегу). Разбойники жили на южном берегу, то есть это были римляне, которые грабили территории варваров и похища ли их с тем, чтобы затем, возможно, перепродать на юг в качестве рабов.
По сравнению с другими варварскими племенами, населявшими эти места, руги были настолько слабы, что их просьбу о переселении в Италию можно рассматривать как попытку бегства: они боялись оставаться на преж нем месте, так как им угрожало подавление со стороны других, более ди ких и более мощных варварских племен 33 . Несомненно, в Италии они наде ялись разжиться богатой добычей и получить землю для оседлой жизни, но главной их целью, возможно, была безопасность. Когда они все же добра лись до Италии много лет спустя, им удалось даже посадить на трон своего соплеменника Эрариха, ставшего королем всех варваров (включая острого тов), живших в то время в Италии. Этот Эрарих служил в готской армии и завоевал там высокое положение, однако не совсем ясно, почему готы при мирились с его правлением. Именно руги в Италии провозгласили его в 541 году королем, и готы терпели Эрариха пять месяцев, после чего избавились от него 34 . В своем рассказе об этом эпизоде Прокопий приводит интерес ную подробность: согласно обычаям их племени, мужчины-руги не могли жениться на женщинах из других племен 35 . Больше мы ничего не знаем об их внутренних делах, кроме того, что их короли с трудом заставляли своих подданных выполнять свою волю 36 .
У ругов была еще одна отличительная черта, кроме того, что на них нападали с юга. В это время они были единственным из германских пле мен, живших к северу от границы Римской империи, которые были христи анами. При обстоятельствах, о которых мы ничего не знаем, они были обращены в христианство арианского толка 37 . Людвиг Шмидт предполагает (и, возможно, он прав), что они приняли христианство сразу после осво бождения из-под власти гуннов 38 . Но кто их обратил в христианство? Са мый простой ответ состоит в том, что это были остроготы, так как именно готские, а не римские священники распространяли Евангелие среди германских племен. Кроме того, римские священники в эти годы вряд ли стали бы распространять арианство. Если обращение ругов произошло благо даря готам, то это было их единственное достижение такого рода за границами Империи. Впрочем, мы очень мало знаем о зарождении христи анства на среднем Дунае 39 . Складывается впечатление, что разбойники-вар вары, praedones barbari , о которых говорится в главах IV . 1—4, были христи анами, так как Северин использует христианские аргументы, убеждая их отказаться от разбоя. Похоже, что он обращается к ним как к христианам. Короли ругов отличались той веротерпимостью, которая вообще была характерна для монархов-ариан, и сохраняли на редкость дружественные отношения с Северином, хотя тот был бескомпромиссным католиком. Король-католик в подобной ситуации совсем по-другому относился бы к святому-еретику 40 . Однако Северин, согласно Эвгиппию, не сделал ни одной попытки обратить их в католичество, несмотря на все свое огромное влия ние. (Ему не пришлось заниматься миссионерской деятельностью среди коренного населения Норика, так как, несмотря на то что в одном месте «Житии» (гл. XI ) упоминаются языческие обряды, местное население, видимо, было уже христианским к тому моменту, когда Северин впервые при был в провинцию.) Один из ругов, посетивших его, был приближенным короля Фелефея. Святой вылечил его сына, но не воспользовался этой воз можностью, чтобы обратить знатного руга в свою веру ( XXXIII ). В разговоре с королем Флаккифеем Северин искренне говорит о различии в религии, которое их разделяет: «... si nos una Catholicafides annecteret . ..»( V . 2); но он ничего сделал для того, чтобы изменить положение вещей. Король много раз обращался за помощью к Северину. В первые годы своего царствова ния Флаккифей советовался с Северином, прося его разрешить конфликт с остроготами в Паннонии ( V . 1), а также помочь в переговорах с римскими разбойниками, похитившими его людей ( V . 3: особенно обратите внимание на гл. XLIII . 2). Сын и преемник Флаккифея Фелефей (также известный как Фева) с самого начала пошел по стопам отца ( VIII . 1). Даже королева Гизо, твердая сторонница арианства, просила Северина о помощи в спасении сына, когда он был взят в заложники ( VIII . 4). Иногда призывы о помощи исходили и с римской стороны. Святой посылал своих представителей к королеве Гизо, прося ее освободить римлян, которых она захватила в раб ство, но королева отказалась выполнить просьбу ( VIII . 2). Жители Бойотро просили Северина договориться с Февой о том, чтобы римлянам разреши ли торговать на варварском рынке к северу от Дуная. В этом случае святой отказал им на том основании, что Бойотро скоро будет разрушен ( XXII . 2). Когда Фева собирался силой выселить жителей нескольких приграничных городков из их домов и перевезти в другие жилища, святой встретился с королем и достиг с ним некоего компромисса ( XXXI . 2). Находясь на смертном одре, Северин призвал ( commonuit ) Феву и Гизо к себе и твердо их наставлял ( XL . 2): он просил их не угнетать невинных. Позже он о том же просил и Фердеруха ( XLII . 1). Ни в том, ни в другом случае ничего не было сказано об их обращении в католичество 41 .
Интересно, что при описании подобных встреч автор никогда не упо минает о присутствии переводчика. Значит ли это, что короли ругов гово рили на латыни? Если да, то где и когда они могли ее изучить и кто мог быть их учителями?
Влияние Северина на короля аламаннов ( rex ) Гибульда еще более удиви тельно, чем его связи с вождями ругов. Ведь Гибульд не был ни арианином, ни католиком, ни христианином вообще: он был язычником 42 . Однако он, согласно Эвгиппию, поехал в направлении Батависа для встречи с Северином, так как страстно желал его видеть. Уже после встречи он говорил, что никогда, ни на войне, ни когда-либо еще не испытывал такой дрожи, как в присутствии святого ( XIX . 2). Он обещал тому освободить пленников-римлян, хотя и сделал это весьма неохотно. Правда, позже частые и опустошительные набеги аламаннов продолжались ( XXV . 3; XXVII . 1-1; cf . XXXI . 4), а о Гибульде мы больше ни разу не услышим. Возможно, святой потерял свое влияние или король умер и набеги совершали другие pagi аламаннов, не под чинявшиеся Гибульду. Ответа на этот вопрос у нас нет 43 .
Но и с королевской семьей ругов отношения не всегда были безоблач ными. Королева Гизо сделала попытку заново крестить некоторых католиков, то есть принять их в арианскую церковь ( VIII . 1). Важно понять, что именно собиралась сделать королева. Автор не говорит о том, что она пыталась насильно обратить их в свою веру 44 . Вероятно, они сами готовы были стать арианами, и королева просто хотела принять их в свою церковь обычным для арианского обряда путем, то есть через повторное креще ние. Ариане не признавали крещение по католическому обряду, так что, с их точки зрения, повторное крещение было необходимо. Если бы она пыталась силой обратить их в свою веру, Эвгиппий не упустил бы случая рассказать нам о таком вопиющем случае. Кто были эти католики, согла сившиеся на такое моральное падение? Один из исследователей называет их просто «некоторые из ее подданных-католиков». Другой идет дальше и заявляет, что она пожелала повторно крестить всех своих подданных-ка толиков 45 . Но Эвгиппий не называет их подданными королевы. Единствен ное правдоподобное объяснение, как мне кажется, состоит в том, что не которые римляне считали полезным для себя принять религию своих соседей варваров, то есть ругов; возможно, они собирались поступить к ним на службу. Больше нигде в «Житие» ни о чем подобном не говорится, тем более что для католического писателя это была болезненная тема, и вряд ли он хотел долго на ней останавливаться. Конечно, королева не собиралась обращать в арианство всех римлян, которые к ней попадали. Например, однажды она приказала увезти нескольких римлян из деревни ( vicus ) вблизи Фавианиса, чтобы использовать их в качестве рабов. Они должны были стать рабами самого низшего типа, хотя непонятно, о каком типе рабства здесь идет речь ( VIII . 2). Но автор не говорит, что королева собиралась крестить рабов, да и вряд ли она могла к этому стремиться — ариане никогда не были сильны в миссионерстве. Интересно было бы знать, много ли было среди ругов перебежчиков (если они и вообще были) из римлян и каковы были мотивы этих перебежчиков. Во всяком случае, этот феномен нигде вдоль северной границы не наблюдался по вполне понятной причине: в это время к северу от границы не было другого пле мени варваров-христиан.
Когда Гизо собиралась повторно крестить людей, то, согласно догматам своей веры, она не делала ничего плохого. Единственное святотатство, о котором упоминается в «Житие», совершил Фердерух, который забрал себе одежду, предназначавшуюся для бедных, а также выкрал серебряную чашу из церкви монастыря св. Северина в Фавианисе. Более того, он не ушел, пока не вынес из церкви все ее убранство 46 . В разных странах ариане, быва ло, конфисковывали католические церкви, чтобы проводить в них свои служ бы, но они редко разоряли их только ради грабежа 47 .
Только однажды в книге говорится о существовании в провинции языч ников. В Кукуллисе, castellum ' e , населенном гражданскими людьми ( cives ), Северин однажды столкнулся с группой людей, все еще приносящих жерт вы языческим богам. Чудесным образом святой сумел выявить виновных. После этого они открыто признали свою вину, и Эвгиппий дает нам понять, что заблудшие души вернулись на праведный путь. По словам Эв- гиппия, святой не стал разбивать принадлежавшие им предмета культа 48 . Можно сказать, что ко времени прибытия Северина в Норик около 454 года язычество было уже мертво и провинция была уже практически пол ностью христианской.
4. Военные действия варваров
То, что мы знаем о военных действиях варваров, касается в основном нападений на города Норика. Как мы видели, Коммагенис защищали жив шие там варвары-федераты, которые так старались, что даже перерезали друг друга. У нас нет сведений о том, что город пал под натиском врагов. Фавианис также не подвергался штурму, хотя варвары совершали набеги, заканчивавшиеся у самых стен города ( IV , If ., X ). Тибурния, столица Нори ка Средиземноморского, была атакована остроготами, но город не сдался ( XVII . 4). Лауриакум в Норике Прибрежном также не подвергался штурму, хотя жители в конце концов оставили его ( XXXI . 6). Эвгиппий рассказывает об excidium ' e из городов нижнего Дуная, но он имеет в виду эмиграцию жителей, а не разрушение городов военными средствами ( XXVIII . 1). Но некоторые города действительно были разрушены. Астурис был захвачен бандой неизвестных варваров ( I . 2 insidias ), которые напали неожиданно и полностью разрушили город, уничтожив всех жителей, кроме одного. Эвгиппий, очевидно, не смог выяснить, какие именно варвары захватили Астурис. Это самое раннее событие в его повествовании, которое случилось более чем за пятьдесят лет до времени написания книги. Возможно, един ственный оставшийся в живых свидетель так никогда и не узнал, кто имен но разрушил город. Батавис был также захвачен врасплох неожиданной атакой варваров. До этого аламанны постоянно нападали на него, но не смогли захватить. Во время событий, описанных в главе XX , там еще нахо дились войска. Но аламанны, хотя и не взяли город, захватили некоторых жителей в рабство. В конце концов, город подвергся неожиданной атаке некоего Гунумунда, под началом которого было всего несколько варваров ( XXII . 4). В это время большая часть населения была на сборе урожая, и всего сорок человек остались охранять город 49 . Вероятно, в это время войск в городе еще не было. Однако город не прекратил существования. Жизнь в нем продолжалась, и позднее туда переселились жители Квинта- ниса ( XXVII . 4). Этот город подвергался постоянным набегам аламаннов, и когда большая часть населения переселилась в Батавис, оставшиеся жители стали жертвами неожиданного нападения тюрингов, которые многих убили, а других взяли в плен ( XXVII . 3 Thoringis irruentibus ). Однако варва ры не в состоянии были захватить город, поскольку в нем еще оставались все его жители. Наконец, город Иовиако был захвачен герулами, которые опустошили его, взяв в плен многих жителей и убив священника ( XXIV . 3).
В одном месте книги рассказывается о том, что многочисленный от ряд аламаннов «все опустошил, но форты были в безопасности» благода ря тому, что их жители вели себя как истинные христиане ( XXV . 3). Оче видно, что штурм городов в Норике происходил редко и только в тех случаях, когда защитники города или частично переселялись в другие места, или были заняты сбором урожая. Единственным превосходством варваров была внезапность, и все захваты городов, о которых мы знаем, произошли именно благодаря внезапному нападению. Обычно варвары нападали ночью ( XXX . 2 f .), в это время они могли использовать приставные лестницы ( XXX . 4). Если городу угрожало нападение, то жители, по совету Северина, обычно переносили все съестные припасы из сельской местности в город ( XXX . I ) 50 . Зная о возможном нападении, жители Лау- риакума выставляли дозорных, которые должны были предупреждать о появлении захватчиков ( XXX . If .). Так как с исчезновением границы ис чезло и организованное, постоянное наблюдение за ней, каждому городу пришлось самостоятельно заботиться о своей безопасности, поэтому даже странно, что в книге так редко упоминаются часовые и дозорные, хотя когда-то на стенах Лаурикума стояли дозорные, наблюдавшие за потенци альным врагом ex more ( XXX . 2). Возможно, это было делом само собой разумеющимся, и поэтому Эвгиппий не считал нужным о нем упоминать, а с другой стороны, возможно, что города не могли позволить себе ежед невно отрывать людей от работы и посылать их в дозор. В таком случае именно эта неосмотрительность привела некоторые города к трагедии.
Всего в двух случаях автор называет конкретные цифры, и они невели ки. Мы знаем, что когда жители Батависа ушли на уборку урожая, они оставили в городе всего сорок мужчин для охраны ( XXII . 4). Кроме того, набеги аламаннов привели к тому, что часть жителей была захвачена в рабство. Посланец Северина смог договориться о том, что семьдесят че ловек отпустят на свободу, позднее другой посланец смог вызволить из рабства «целую толпу» пленников ( XIX . 5 magnam ... copiam ). Общее ко личество плененных жителей, вероятно, не превышало двух сотен. Из этого следует, что и отряды нападавших были также немногочисленны. Когда в 376 году везеготы перешли Дунай и углубились в Римскую империю, а вандалы, аланы и свевы в 406 году перешли Рейн, их количество в обоих случаях, по-видимому, насчитывало десятки тысяч. Однако в приграничных набегах на Норик участвовали отряды, состоявшие, вероятно, из нескольких сотен воинов. Ведь целью этих отрядов был обычный гра беж, а не поиск новых земель для постоянного проживания, как в случае с вандалами, везеготами и другими племенами 51 . Так что жители городов Норика вполне в состоянии были защитить свои города от разрозненных банд. Когда остроготы осадили Тибурнию в Норике Средиземноморском, жители сопротивлялись им с переменным успехом и в конце концов под писали с ними договор и передали для них безвозмездные пожертвования, которые они собрали и вручили Северину ( XVII . 4). Вряд ли эти пожертвования были непосильным бременем для горожан. (Правда, почему острого™ захотели получить в дар поношенную одежду, не совсем понятно.) Чего не хватало горожанам — это наступательного духа. Они сражались с варварами тогда, когда те их к этому вынуждали, но они не брали инициативу в свои руки. Они не нападали на врагов первыми, не пытались захватить их врасплох или отбросить обратно за Дунай, когда те переправлялись через реку для того, чтобы грабить села и города.
В книге редко упоминаются какие-либо решительные сражения, и ни в одном из них горожане не потерпели поражения. Наоборот, не однажды им удавалось победить варваров. Это случилось в Батависе, когда жители сразились с аламаннами и разбили их ( XXVII . 2). Однако большинство из горожан тогда покинули свой город и перешли жить в Лауриакум. Но даже после победы в Батависе горожане, насколько мы знаем, не стали по соб ственной инициативе вооружаться и охотиться за бандами грабителей. Тем более они не решились пересечь Дунай и перенести войну на терри торию врага. Мы не знаем ни одного случая, когда бы жители нескольких городов объединились и выступили против варваров единым фронтом. Каждый город действовал сам по себе, если вообще действовал. Органи зовывать недисциплинированных жителей Норика, давать им советы, ук реплять их боевой дух, планировать стратегию сопротивления — все это приходилось делать босоногому «солдату Христа», как называет своего героя Эвгиппий. Конечно, Эвгиппий преувеличивал роль своего героя, но вряд ли он ее выдумал.
Главная причина гибели придунайских городов состояла в том, что набеги варваров никогда не прекращались. Горожане не могли сеять и убирать урожай и потому вынуждены были переселяться в другие мес та 52 . Странно, что Эвгиппий редко упоминает о массовом голоде среди горожан. Самая тяжелая ситуация, описанная Эвгиппием, связана с не урожаем, а вовсе не с набегами варваров.
Уже в поздние годы деятельности Северина Фелефей, король ругов, привел свою армию для того, чтобы забрать с собой всех жителей, нашедших убежище в Лауриакуме, и поселить их в тех городах, которые плати ли ему дань и были, с его точки зрения, легко доступны. Одним из них был Фавианис, в котором в первые годы Северина еще стояли римские войска. Свое решение король объяснил тем, что он хочет защитить горожан от опустошительных нападений аламаннов и тюрингов, которые мо гут их ограбить, убить или превратить в рабов ( XXXI . 4), поэтому, по его словам, жителей необходимо переселить в соседние, подконтрольные ко ролю города. Было ли это действительно бескорыстной акцией? Думал ли король только о благе жителей Лауриакума? Если да, то почему он привел с собой армию? Она была нужна только в том случае, если он намеревал ся переселить жителей силой, если это потребуется, а он, видимо, в этом не сомневался. Кроме того, он собирался увеличить население городов, которые платили ему дань, а значит, его мотивы не были так возвышенны,
как он заявлял. Возможно, он просто хотел увеличить свои доходы. Складывается впечатление, что он занимался обычным вымогательством. Сами горожане не верили, что Фелефей действует из великодушных побуждений. Они умоляли Северина встретиться с королем и убедить его отка заться от своего плана. Северин, как явствует из книги, считал, что горо жане скорее будут сражаться, чем согласятся на этот план, и в этом случае их ожидает сокрушительное поражение 53 .
Эта история для Северина закончилась полной неудачей, самой серь езной из тех, что описаны Эвгиппием. В итоге горожанам все же при шлось покинуть Лауриакум и поселиться в городах, обложенных данью. Конечно, это не означает, что там они жили бок о бок с ругами. Руги, судя по всему, вообще не жили в городах, во всяком случае, ни о чем подобном наш автор не упоминает. Более того, он не приводит ни одного примера, когда бы кто-то из варваров (кроме федератов в Коммагенисе) постоянно жил в городах к югу от Дуная на территории прежней провинции Норик Прибрежный. Единственный варвар (кроме федератов), которого Эвгип пий описывает как постоянного жителя Норика, был католический мо нах, варвар, принявший при крещении имя Бонос (гл. XXXV ). (Автор не утверждает, что этого варвара обратил Северин.) Каковы бы ни были цели ругов, вряд ли они в это время строили планы поселиться к югу от реки. Правда, как мы помним, они мечтали перебраться в Италию, но теперь, после ухода остроготов из Паннонии около 472 года, эти планы, очевид но, были на время забыты. Эвгиппий тактично умалчивает о том, что го рожане теперь вынуждены были платить дань Фелефею ( XXXI . 6). Не смотря на весь свой писательский талант, он не может скрыть тот факт, что в этой истории Северин проиграл. Его единственной заслугой в данном случае было то, что, не сумев защитить горожан от переселения, он спас их от поражения в битве.
Впервые в истории мы встречаемся с ситуацией, когда римский город был обязан платить дань германскому правителю. Согласно Прокопию, в его время варвары, жившие на Дунае, не имели привычки требовать дань; когда он описывает то, как герулы требовали дань от ломбардов и других племен, он отмечает необычность этой акции. Видимо, Прокопий не знал о том, что предшественниками герулов в этом деле были руги. По случай ному совпадению герулы тогда жили там же, где во времена св. Северина жили руги. Последние к этому времени переселились в Италию к своим старым врагам, остроготам 54 . Отметим еще один момент, новый для исто рии германских народов. До этого не было известно ни одного случая, когда бы король-германец — в данном случае это был Фелефей ¦— Фева — мог подарить кому-то римский город. Однако мы читаем, что Фердерух «получил» Фавианис от своего брата-короля ( XLII . 1). А король, видимо, имел абсолютное и ничем не ограниченное право поступать с городом, как ему заблагорассудится (хотя, читая Эннодия, мы вряд ли придем к такому выводу). В прежние времена, как мы знаем, германские короли одаривали своих приближенных деньгами и лошадьми. Они могли даже подарить им земли. Но Фева был первым германским королем, подарив шим город. Предположительно, дань собирали уцелевшие куриалы, но мы знаем, как они это делали, сколько они собирали и с кого. Возможно, женщина по имени Прокула, которую Эвгиппий описывает как nobilissimis orta natalibus ( III . 2), была женой или вдовой декуриона, так как, описы вая члена высшей аристократии, Эвгиппий употребляет как правило тер мин illustris ( XLVI . 2). Поступок короля вовсе не означает, что Фердерух был назначен главой городской администрации ( XLII . 1), эта задача была ему не по силам. Также непонятно ( XLIV . 1), почему позже он предстает перед нами в облике нищего ( pauper ). Однако он обеднел настолько, что украл вещи, предназначенные для благотворительности, церковную чашу и другие предметы, принадлежавшие церкви.
Каковы были успехи варваров на военном поприще? Они не смогли захватить Коммагенис, Фавианис и Тибурнию (в Норике Средиземномор ском). Они не захватили Лауриакум и Квинтанис, хотя жители и ушли из обоих этих городов. Захваченные ими Астурис, Иовиако и, возможно, Квинтанис были крохотными городками, не имевшими большого значе ния. Единственным серьезным успехом было взятие Батависа. Однако если учесть, что повествование Эвгиппия охватывает период с 454 до 482 года, это вряд ли может считаться крупной победой.
Врагами Норика были руги, аламанны, остроготы, тюринги и герулы. Интересно, что единственный варварский народ, о котором Эвгиппий не говорит ничего (кроме хронологического указания в первой фразе кни ги), — это гунны. Видимо, в битве на реке Недао их империя была полностью уничтожена. Хотя в 60-х годах V века несколько гуннов мелькают на нижнем Дунае в облике жалких, нищих разбойников. В целом этот народ окончательно исчез из истории Норика и его окрестностей.
Северин — единственный представитель духовенства северных при граничных провинций, о котором известно, что он общался с вождями варваров, давал им советы, влиял на них, а иногда возглавлял оппозицию против них. Некоторые сравнивают его с Германом из Оксерра, но на самом деле между ними нет ничего общего, кроме того, что Герман один раз поднял жителей Британии на битву с захватчиками.
Сам Северин ничего не написал, и хотя сочинение Эвгиппия — пре восходный исторический документ, мы немного узнаем из него о лично сти святого. Он был одним из тех незаурядных, пусть и малоприятных аскетов, о которых любили читать люди Средневековья. Почему мало приятных? У него был один-единственный плащ, и он его никогда не снимал, ни днем ни ночью ( XXXIX . 2). Почему аскет? У него не было обуви,
и он ходил босиком даже зимой, по австрийскому снегу. Хотя он редко нарушал пост до восхода солнца, а во время Великого поста ел лишь раз в день, лицо его сияло бодростью, которая, возможно, не всем казалась при влекательной. Люди бывают неблагодарны даже по отношению к святым, и не всегда они ценили то, что делал этот подвижник. Когда он призывал других умерщвлять плоть так же, как это делал он сам, ему иногда отвеча ли отказом. «Иди прочь, святой человек, прошу тебя, — сказал один священник из Пассау, — уходи, и побыстрее. Когда ты уйдешь, мы сможем хоть немного отдохнуть от постов и бдений». Подвижник разразился сле зами, услышав слова мелочного себялюбия, но вскоре утешился: разве грубое оскорбление не есть свидетельство скрытых грехов? ( XXII . 3) Еще хуже было то, что, когда он однажды воскресил мертвого, неблагодарный труп в ответ попросил святого вернуть его в вечный покой, который не следовало нарушать ( XVI . 5). Были и просто недоразумения. Когда он велел одной ругской женщине подать милостыню нищим, она тут же на чала срывать с себя одежду и раздавать ее беднякам, жившим по сосед ству. Святому пришлось объяснить ей (весьма поспешно, я думаю), что это не совсем то, что он имел в виду ( VI . 2).
Однако римскую провинцию Норик Прибрежный святой был не в силах возродить. Она уже окончательно погибла к тому времени, когда он начал свое служение в маленьком городке Астурис в 454 году.
3. Руги
Кто же были эти руги, занимающие столько места в «Житии Севери на»? 29 Руги жили на противоположном берегу Дуная напротив Фавианиса ( VIII . 2, XXXI . 1) и были одним из небольших германских народов, населявших территории за северной границей Римской империи. Они были родственны готам 30 , но при этом далеко не так сильны, как остроготы, которые в те годы, к которым относится начало «Жизни», и некоторое время после этого жили в Нижней Паннонии. Руги просили у этих остроготов разреше ния пройти через Норик Средиземноморский в Италию, а когда готы такого разрешения не дали, Флаккифей, король ругов, решил, что готы собирают ся их убить 31 . Руги — единственные из варваров, живших за северной гра ницей, которые страдали от римских разбойников: римские грабители на падали на них с южного берега Дуная ( V . 3). Однажды какие-то разбойники, turba latrocinantium , похитили нескольких ругов 32 . Северин советовал королю ругов Флаккифею не пересекать Дунай в погоне за похитителями: «Если ты это сделаешь, — говорил он, — тебя убьют». Похитители поджидали ругов в трех засадах. Совет святого означал: «Не переправляйся на южный берег» (руги жили на северном берегу). Разбойники жили на южном берегу, то есть это были римляне, которые грабили территории варваров и похища ли их с тем, чтобы затем, возможно, перепродать на юг в качестве рабов.
По сравнению с другими варварскими племенами, населявшими эти места, руги были настолько слабы, что их просьбу о переселении в Италию можно рассматривать как попытку бегства: они боялись оставаться на преж нем месте, так как им угрожало подавление со стороны других, более ди ких и более мощных варварских племен 33 . Несомненно, в Италии они наде ялись разжиться богатой добычей и получить землю для оседлой жизни, но главной их целью, возможно, была безопасность. Когда они все же добра лись до Италии много лет спустя, им удалось даже посадить на трон своего соплеменника Эрариха, ставшего королем всех варваров (включая острого тов), живших в то время в Италии. Этот Эрарих служил в готской армии и завоевал там высокое положение, однако не совсем ясно, почему готы при мирились с его правлением. Именно руги в Италии провозгласили его в 541 году королем, и готы терпели Эрариха пять месяцев, после чего избавились от него 34 . В своем рассказе об этом эпизоде Прокопий приводит интерес ную подробность: согласно обычаям их племени, мужчины-руги не могли жениться на женщинах из других племен 35 . Больше мы ничего не знаем об их внутренних делах, кроме того, что их короли с трудом заставляли своих подданных выполнять свою волю 36 .
У ругов была еще одна отличительная черта, кроме того, что на них нападали с юга. В это время они были единственным из германских пле мен, живших к северу от границы Римской империи, которые были христи анами. При обстоятельствах, о которых мы ничего не знаем, они были обращены в христианство арианского толка 37 . Людвиг Шмидт предполагает (и, возможно, он прав), что они приняли христианство сразу после осво бождения из-под власти гуннов 38 . Но кто их обратил в христианство? Са мый простой ответ состоит в том, что это были остроготы, так как именно готские, а не римские священники распространяли Евангелие среди германских племен. Кроме того, римские священники в эти годы вряд ли стали бы распространять арианство. Если обращение ругов произошло благо даря готам, то это было их единственное достижение такого рода за границами Империи. Впрочем, мы очень мало знаем о зарождении христи анства на среднем Дунае 39 . Складывается впечатление, что разбойники-вар вары, praedones barbari , о которых говорится в главах IV . 1—4, были христи анами, так как Северин использует христианские аргументы, убеждая их отказаться от разбоя. Похоже, что он обращается к ним как к христианам. Короли ругов отличались той веротерпимостью, которая вообще была характерна для монархов-ариан, и сохраняли на редкость дружественные отношения с Северином, хотя тот был бескомпромиссным католиком. Король-католик в подобной ситуации совсем по-другому относился бы к святому-еретику 40 . Однако Северин, согласно Эвгиппию, не сделал ни одной попытки обратить их в католичество, несмотря на все свое огромное влия ние. (Ему не пришлось заниматься миссионерской деятельностью среди коренного населения Норика, так как, несмотря на то что в одном месте «Житии» (гл. XI ) упоминаются языческие обряды, местное население, видимо, было уже христианским к тому моменту, когда Северин впервые при был в провинцию.) Один из ругов, посетивших его, был приближенным короля Фелефея. Святой вылечил его сына, но не воспользовался этой воз можностью, чтобы обратить знатного руга в свою веру ( XXXIII ). В разговоре с королем Флаккифеем Северин искренне говорит о различии в религии, которое их разделяет: «... si nos una Catholicafides annecteret . ..»( V . 2); но он ничего сделал для того, чтобы изменить положение вещей. Король много раз обращался за помощью к Северину. В первые годы своего царствова ния Флаккифей советовался с Северином, прося его разрешить конфликт с остроготами в Паннонии ( V . 1), а также помочь в переговорах с римскими разбойниками, похитившими его людей ( V . 3: особенно обратите внимание на гл. XLIII . 2). Сын и преемник Флаккифея Фелефей (также известный как Фева) с самого начала пошел по стопам отца ( VIII . 1). Даже королева Гизо, твердая сторонница арианства, просила Северина о помощи в спасении сына, когда он был взят в заложники ( VIII . 4). Иногда призывы о помощи исходили и с римской стороны. Святой посылал своих представителей к королеве Гизо, прося ее освободить римлян, которых она захватила в раб ство, но королева отказалась выполнить просьбу ( VIII . 2). Жители Бойотро просили Северина договориться с Февой о том, чтобы римлянам разреши ли торговать на варварском рынке к северу от Дуная. В этом случае святой отказал им на том основании, что Бойотро скоро будет разрушен ( XXII . 2). Когда Фева собирался силой выселить жителей нескольких приграничных городков из их домов и перевезти в другие жилища, святой встретился с королем и достиг с ним некоего компромисса ( XXXI . 2). Находясь на смертном одре, Северин призвал ( commonuit ) Феву и Гизо к себе и твердо их наставлял ( XL . 2): он просил их не угнетать невинных. Позже он о том же просил и Фердеруха ( XLII . 1). Ни в том, ни в другом случае ничего не было сказано об их обращении в католичество 41 .
Интересно, что при описании подобных встреч автор никогда не упо минает о присутствии переводчика. Значит ли это, что короли ругов гово рили на латыни? Если да, то где и когда они могли ее изучить и кто мог быть их учителями?
Влияние Северина на короля аламаннов ( rex ) Гибульда еще более удиви тельно, чем его связи с вождями ругов. Ведь Гибульд не был ни арианином, ни католиком, ни христианином вообще: он был язычником 42 . Однако он, согласно Эвгиппию, поехал в направлении Батависа для встречи с Северином, так как страстно желал его видеть. Уже после встречи он говорил, что никогда, ни на войне, ни когда-либо еще не испытывал такой дрожи, как в присутствии святого ( XIX . 2). Он обещал тому освободить пленников-римлян, хотя и сделал это весьма неохотно. Правда, позже частые и опустошительные набеги аламаннов продолжались ( XXV . 3; XXVII . 1-1; cf . XXXI . 4), а о Гибульде мы больше ни разу не услышим. Возможно, святой потерял свое влияние или король умер и набеги совершали другие pagi аламаннов, не под чинявшиеся Гибульду. Ответа на этот вопрос у нас нет 43 .
Но и с королевской семьей ругов отношения не всегда были безоблач ными. Королева Гизо сделала попытку заново крестить некоторых католиков, то есть принять их в арианскую церковь ( VIII . 1). Важно понять, что именно собиралась сделать королева. Автор не говорит о том, что она пыталась насильно обратить их в свою веру 44 . Вероятно, они сами готовы были стать арианами, и королева просто хотела принять их в свою церковь обычным для арианского обряда путем, то есть через повторное креще ние. Ариане не признавали крещение по католическому обряду, так что, с их точки зрения, повторное крещение было необходимо. Если бы она пыталась силой обратить их в свою веру, Эвгиппий не упустил бы случая рассказать нам о таком вопиющем случае. Кто были эти католики, согла сившиеся на такое моральное падение? Один из исследователей называет их просто «некоторые из ее подданных-католиков». Другой идет дальше и заявляет, что она пожелала повторно крестить всех своих подданных-ка толиков 45 . Но Эвгиппий не называет их подданными королевы. Единствен ное правдоподобное объяснение, как мне кажется, состоит в том, что не которые римляне считали полезным для себя принять религию своих соседей варваров, то есть ругов; возможно, они собирались поступить к ним на службу. Больше нигде в «Житие» ни о чем подобном не говорится, тем более что для католического писателя это была болезненная тема, и вряд ли он хотел долго на ней останавливаться. Конечно, королева не собиралась обращать в арианство всех римлян, которые к ней попадали. Например, однажды она приказала увезти нескольких римлян из деревни ( vicus ) вблизи Фавианиса, чтобы использовать их в качестве рабов. Они должны были стать рабами самого низшего типа, хотя непонятно, о каком типе рабства здесь идет речь ( VIII . 2). Но автор не говорит, что королева собиралась крестить рабов, да и вряд ли она могла к этому стремиться — ариане никогда не были сильны в миссионерстве. Интересно было бы знать, много ли было среди ругов перебежчиков (если они и вообще были) из римлян и каковы были мотивы этих перебежчиков. Во всяком случае, этот феномен нигде вдоль северной границы не наблюдался по вполне понятной причине: в это время к северу от границы не было другого пле мени варваров-христиан.
Когда Гизо собиралась повторно крестить людей, то, согласно догматам своей веры, она не делала ничего плохого. Единственное святотатство, о котором упоминается в «Житие», совершил Фердерух, который забрал себе одежду, предназначавшуюся для бедных, а также выкрал серебряную чашу из церкви монастыря св. Северина в Фавианисе. Более того, он не ушел, пока не вынес из церкви все ее убранство 46 . В разных странах ариане, быва ло, конфисковывали католические церкви, чтобы проводить в них свои служ бы, но они редко разоряли их только ради грабежа 47 .
Только однажды в книге говорится о существовании в провинции языч ников. В Кукуллисе, castellum ' e , населенном гражданскими людьми ( cives ), Северин однажды столкнулся с группой людей, все еще приносящих жерт вы языческим богам. Чудесным образом святой сумел выявить виновных. После этого они открыто признали свою вину, и Эвгиппий дает нам понять, что заблудшие души вернулись на праведный путь. По словам Эв- гиппия, святой не стал разбивать принадлежавшие им предмета культа 48 . Можно сказать, что ко времени прибытия Северина в Норик около 454 года язычество было уже мертво и провинция была уже практически пол ностью христианской.
4. Военные действия варваров
То, что мы знаем о военных действиях варваров, касается в основном нападений на города Норика. Как мы видели, Коммагенис защищали жив шие там варвары-федераты, которые так старались, что даже перерезали друг друга. У нас нет сведений о том, что город пал под натиском врагов. Фавианис также не подвергался штурму, хотя варвары совершали набеги, заканчивавшиеся у самых стен города ( IV , If ., X ). Тибурния, столица Нори ка Средиземноморского, была атакована остроготами, но город не сдался ( XVII . 4). Лауриакум в Норике Прибрежном также не подвергался штурму, хотя жители в конце концов оставили его ( XXXI . 6). Эвгиппий рассказывает об excidium ' e из городов нижнего Дуная, но он имеет в виду эмиграцию жителей, а не разрушение городов военными средствами ( XXVIII . 1). Но некоторые города действительно были разрушены. Астурис был захвачен бандой неизвестных варваров ( I . 2 insidias ), которые напали неожиданно и полностью разрушили город, уничтожив всех жителей, кроме одного. Эвгиппий, очевидно, не смог выяснить, какие именно варвары захватили Астурис. Это самое раннее событие в его повествовании, которое случилось более чем за пятьдесят лет до времени написания книги. Возможно, един ственный оставшийся в живых свидетель так никогда и не узнал, кто имен но разрушил город. Батавис был также захвачен врасплох неожиданной атакой варваров. До этого аламанны постоянно нападали на него, но не смогли захватить. Во время событий, описанных в главе XX , там еще нахо дились войска. Но аламанны, хотя и не взяли город, захватили некоторых жителей в рабство. В конце концов, город подвергся неожиданной атаке некоего Гунумунда, под началом которого было всего несколько варваров ( XXII . 4). В это время большая часть населения была на сборе урожая, и всего сорок человек остались охранять город 49 . Вероятно, в это время войск в городе еще не было. Однако город не прекратил существования. Жизнь в нем продолжалась, и позднее туда переселились жители Квинта- ниса ( XXVII . 4). Этот город подвергался постоянным набегам аламаннов, и когда большая часть населения переселилась в Батавис, оставшиеся жители стали жертвами неожиданного нападения тюрингов, которые многих убили, а других взяли в плен ( XXVII . 3 Thoringis irruentibus ). Однако варва ры не в состоянии были захватить город, поскольку в нем еще оставались все его жители. Наконец, город Иовиако был захвачен герулами, которые опустошили его, взяв в плен многих жителей и убив священника ( XXIV . 3).
В одном месте книги рассказывается о том, что многочисленный от ряд аламаннов «все опустошил, но форты были в безопасности» благода ря тому, что их жители вели себя как истинные христиане ( XXV . 3). Оче видно, что штурм городов в Норике происходил редко и только в тех случаях, когда защитники города или частично переселялись в другие места, или были заняты сбором урожая. Единственным превосходством варваров была внезапность, и все захваты городов, о которых мы знаем, произошли именно благодаря внезапному нападению. Обычно варвары нападали ночью ( XXX . 2 f .), в это время они могли использовать приставные лестницы ( XXX . 4). Если городу угрожало нападение, то жители, по совету Северина, обычно переносили все съестные припасы из сельской местности в город ( XXX . I ) 50 . Зная о возможном нападении, жители Лау- риакума выставляли дозорных, которые должны были предупреждать о появлении захватчиков ( XXX . If .). Так как с исчезновением границы ис чезло и организованное, постоянное наблюдение за ней, каждому городу пришлось самостоятельно заботиться о своей безопасности, поэтому даже странно, что в книге так редко упоминаются часовые и дозорные, хотя когда-то на стенах Лаурикума стояли дозорные, наблюдавшие за потенци альным врагом ex more ( XXX . 2). Возможно, это было делом само собой разумеющимся, и поэтому Эвгиппий не считал нужным о нем упоминать, а с другой стороны, возможно, что города не могли позволить себе ежед невно отрывать людей от работы и посылать их в дозор. В таком случае именно эта неосмотрительность привела некоторые города к трагедии.
Всего в двух случаях автор называет конкретные цифры, и они невели ки. Мы знаем, что когда жители Батависа ушли на уборку урожая, они оставили в городе всего сорок мужчин для охраны ( XXII . 4). Кроме того, набеги аламаннов привели к тому, что часть жителей была захвачена в рабство. Посланец Северина смог договориться о том, что семьдесят че ловек отпустят на свободу, позднее другой посланец смог вызволить из рабства «целую толпу» пленников ( XIX . 5 magnam ... copiam ). Общее ко личество плененных жителей, вероятно, не превышало двух сотен. Из этого следует, что и отряды нападавших были также немногочисленны. Когда в 376 году везеготы перешли Дунай и углубились в Римскую империю, а вандалы, аланы и свевы в 406 году перешли Рейн, их количество в обоих случаях, по-видимому, насчитывало десятки тысяч. Однако в приграничных набегах на Норик участвовали отряды, состоявшие, вероятно, из нескольких сотен воинов. Ведь целью этих отрядов был обычный гра беж, а не поиск новых земель для постоянного проживания, как в случае с вандалами, везеготами и другими племенами 51 . Так что жители городов Норика вполне в состоянии были защитить свои города от разрозненных банд. Когда остроготы осадили Тибурнию в Норике Средиземноморском, жители сопротивлялись им с переменным успехом и в конце концов под писали с ними договор и передали для них безвозмездные пожертвования, которые они собрали и вручили Северину ( XVII . 4). Вряд ли эти пожертвования были непосильным бременем для горожан. (Правда, почему острого™ захотели получить в дар поношенную одежду, не совсем понятно.) Чего не хватало горожанам — это наступательного духа. Они сражались с варварами тогда, когда те их к этому вынуждали, но они не брали инициативу в свои руки. Они не нападали на врагов первыми, не пытались захватить их врасплох или отбросить обратно за Дунай, когда те переправлялись через реку для того, чтобы грабить села и города.
В книге редко упоминаются какие-либо решительные сражения, и ни в одном из них горожане не потерпели поражения. Наоборот, не однажды им удавалось победить варваров. Это случилось в Батависе, когда жители сразились с аламаннами и разбили их ( XXVII . 2). Однако большинство из горожан тогда покинули свой город и перешли жить в Лауриакум. Но даже после победы в Батависе горожане, насколько мы знаем, не стали по соб ственной инициативе вооружаться и охотиться за бандами грабителей. Тем более они не решились пересечь Дунай и перенести войну на терри торию врага. Мы не знаем ни одного случая, когда бы жители нескольких городов объединились и выступили против варваров единым фронтом. Каждый город действовал сам по себе, если вообще действовал. Органи зовывать недисциплинированных жителей Норика, давать им советы, ук реплять их боевой дух, планировать стратегию сопротивления — все это приходилось делать босоногому «солдату Христа», как называет своего героя Эвгиппий. Конечно, Эвгиппий преувеличивал роль своего героя, но вряд ли он ее выдумал.
Главная причина гибели придунайских городов состояла в том, что набеги варваров никогда не прекращались. Горожане не могли сеять и убирать урожай и потому вынуждены были переселяться в другие мес та 52 . Странно, что Эвгиппий редко упоминает о массовом голоде среди горожан. Самая тяжелая ситуация, описанная Эвгиппием, связана с не урожаем, а вовсе не с набегами варваров.
Уже в поздние годы деятельности Северина Фелефей, король ругов, привел свою армию для того, чтобы забрать с собой всех жителей, нашедших убежище в Лауриакуме, и поселить их в тех городах, которые плати ли ему дань и были, с его точки зрения, легко доступны. Одним из них был Фавианис, в котором в первые годы Северина еще стояли римские войска. Свое решение король объяснил тем, что он хочет защитить горожан от опустошительных нападений аламаннов и тюрингов, которые мо гут их ограбить, убить или превратить в рабов ( XXXI . 4), поэтому, по его словам, жителей необходимо переселить в соседние, подконтрольные ко ролю города. Было ли это действительно бескорыстной акцией? Думал ли король только о благе жителей Лауриакума? Если да, то почему он привел с собой армию? Она была нужна только в том случае, если он намеревал ся переселить жителей силой, если это потребуется, а он, видимо, в этом не сомневался. Кроме того, он собирался увеличить население городов, которые платили ему дань, а значит, его мотивы не были так возвышенны,
как он заявлял. Возможно, он просто хотел увеличить свои доходы. Складывается впечатление, что он занимался обычным вымогательством. Сами горожане не верили, что Фелефей действует из великодушных побуждений. Они умоляли Северина встретиться с королем и убедить его отка заться от своего плана. Северин, как явствует из книги, считал, что горо жане скорее будут сражаться, чем согласятся на этот план, и в этом случае их ожидает сокрушительное поражение 53 .
Эта история для Северина закончилась полной неудачей, самой серь езной из тех, что описаны Эвгиппием. В итоге горожанам все же при шлось покинуть Лауриакум и поселиться в городах, обложенных данью. Конечно, это не означает, что там они жили бок о бок с ругами. Руги, судя по всему, вообще не жили в городах, во всяком случае, ни о чем подобном наш автор не упоминает. Более того, он не приводит ни одного примера, когда бы кто-то из варваров (кроме федератов в Коммагенисе) постоянно жил в городах к югу от Дуная на территории прежней провинции Норик Прибрежный. Единственный варвар (кроме федератов), которого Эвгип пий описывает как постоянного жителя Норика, был католический мо нах, варвар, принявший при крещении имя Бонос (гл. XXXV ). (Автор не утверждает, что этого варвара обратил Северин.) Каковы бы ни были цели ругов, вряд ли они в это время строили планы поселиться к югу от реки. Правда, как мы помним, они мечтали перебраться в Италию, но теперь, после ухода остроготов из Паннонии около 472 года, эти планы, очевид но, были на время забыты. Эвгиппий тактично умалчивает о том, что го рожане теперь вынуждены были платить дань Фелефею ( XXXI . 6). Не смотря на весь свой писательский талант, он не может скрыть тот факт, что в этой истории Северин проиграл. Его единственной заслугой в данном случае было то, что, не сумев защитить горожан от переселения, он спас их от поражения в битве.
Впервые в истории мы встречаемся с ситуацией, когда римский город был обязан платить дань германскому правителю. Согласно Прокопию, в его время варвары, жившие на Дунае, не имели привычки требовать дань; когда он описывает то, как герулы требовали дань от ломбардов и других племен, он отмечает необычность этой акции. Видимо, Прокопий не знал о том, что предшественниками герулов в этом деле были руги. По случай ному совпадению герулы тогда жили там же, где во времена св. Северина жили руги. Последние к этому времени переселились в Италию к своим старым врагам, остроготам 54 . Отметим еще один момент, новый для исто рии германских народов. До этого не было известно ни одного случая, когда бы король-германец — в данном случае это был Фелефей ¦— Фева — мог подарить кому-то римский город. Однако мы читаем, что Фердерух «получил» Фавианис от своего брата-короля ( XLII . 1). А король, видимо, имел абсолютное и ничем не ограниченное право поступать с городом, как ему заблагорассудится (хотя, читая Эннодия, мы вряд ли придем к такому выводу). В прежние времена, как мы знаем, германские короли одаривали своих приближенных деньгами и лошадьми. Они могли даже подарить им земли. Но Фева был первым германским королем, подарив шим город. Предположительно, дань собирали уцелевшие куриалы, но мы знаем, как они это делали, сколько они собирали и с кого. Возможно, женщина по имени Прокула, которую Эвгиппий описывает как nobilissimis orta natalibus ( III . 2), была женой или вдовой декуриона, так как, описы вая члена высшей аристократии, Эвгиппий употребляет как правило тер мин illustris ( XLVI . 2). Поступок короля вовсе не означает, что Фердерух был назначен главой городской администрации ( XLII . 1), эта задача была ему не по силам. Также непонятно ( XLIV . 1), почему позже он предстает перед нами в облике нищего ( pauper ). Однако он обеднел настолько, что украл вещи, предназначенные для благотворительности, церковную чашу и другие предметы, принадлежавшие церкви.
Каковы были успехи варваров на военном поприще? Они не смогли захватить Коммагенис, Фавианис и Тибурнию (в Норике Средиземномор ском). Они не захватили Лауриакум и Квинтанис, хотя жители и ушли из обоих этих городов. Захваченные ими Астурис, Иовиако и, возможно, Квинтанис были крохотными городками, не имевшими большого значе ния. Единственным серьезным успехом было взятие Батависа. Однако если учесть, что повествование Эвгиппия охватывает период с 454 до 482 года, это вряд ли может считаться крупной победой.
Врагами Норика были руги, аламанны, остроготы, тюринги и герулы. Интересно, что единственный варварский народ, о котором Эвгиппий не говорит ничего (кроме хронологического указания в первой фразе кни ги), — это гунны. Видимо, в битве на реке Недао их империя была полностью уничтожена. Хотя в 60-х годах V века несколько гуннов мелькают на нижнем Дунае в облике жалких, нищих разбойников. В целом этот народ окончательно исчез из истории Норика и его окрестностей.
Северин — единственный представитель духовенства северных при граничных провинций, о котором известно, что он общался с вождями варваров, давал им советы, влиял на них, а иногда возглавлял оппозицию против них. Некоторые сравнивают его с Германом из Оксерра, но на самом деле между ними нет ничего общего, кроме того, что Герман один раз поднял жителей Британии на битву с захватчиками.
Сам Северин ничего не написал, и хотя сочинение Эвгиппия — пре восходный исторический документ, мы немного узнаем из него о лично сти святого. Он был одним из тех незаурядных, пусть и малоприятных аскетов, о которых любили читать люди Средневековья. Почему мало приятных? У него был один-единственный плащ, и он его никогда не снимал, ни днем ни ночью ( XXXIX . 2). Почему аскет? У него не было обуви,
и он ходил босиком даже зимой, по австрийскому снегу. Хотя он редко нарушал пост до восхода солнца, а во время Великого поста ел лишь раз в день, лицо его сияло бодростью, которая, возможно, не всем казалась при влекательной. Люди бывают неблагодарны даже по отношению к святым, и не всегда они ценили то, что делал этот подвижник. Когда он призывал других умерщвлять плоть так же, как это делал он сам, ему иногда отвеча ли отказом. «Иди прочь, святой человек, прошу тебя, — сказал один священник из Пассау, — уходи, и побыстрее. Когда ты уйдешь, мы сможем хоть немного отдохнуть от постов и бдений». Подвижник разразился сле зами, услышав слова мелочного себялюбия, но вскоре утешился: разве грубое оскорбление не есть свидетельство скрытых грехов? ( XXII . 3) Еще хуже было то, что, когда он однажды воскресил мертвого, неблагодарный труп в ответ попросил святого вернуть его в вечный покой, который не следовало нарушать ( XVI . 5). Были и просто недоразумения. Когда он велел одной ругской женщине подать милостыню нищим, она тут же на чала срывать с себя одежду и раздавать ее беднякам, жившим по сосед ству. Святому пришлось объяснить ей (весьма поспешно, я думаю), что это не совсем то, что он имел в виду ( VI . 2).
Однако римскую провинцию Норик Прибрежный святой был не в силах возродить. Она уже окончательно погибла к тому времени, когда он начал свое служение в маленьком городке Астурис в 454 году.