Сообщество Империал: С Вером у Бога, за Краља и Отаџбину. Глава 14 - AARы Medieval 2: Total War - Medieval 2: Total War - Библиотека Статей - Сообщество Империал

     Отчаяние сицилийского народа после разграбления их столицы было велико. Вскоре после этого печального для них события они решили отомстить Римскому папе Пизанусу, так как именно его они считали виновным в том, что произошло. Поэтому, летом 1239 года, созвав к участию в войне множество народа, их войско двинулось на город Рим, столицу Папской области и всего христианского мира, имея намерение поступить с ним также, как и крестоносцы. Предводительствовал ими граф Теобальдо Борджиа, человек мужественный и искусный как во владении оружием, так и в ремесле войны.
      Увидев это, жители Рима в единодушии опоясались мечами и, вооружившись прочим оружием, взошли на стены города, и мужественно приготовились к его защите. Папа же Пизанус, тоже узнав о приближении врага из-за тех криков, что неслись отовсюду, немедля обратился к другим христианским королям, прося и умоляя их о скорейшей помощи, но в этом он не слишком преуспел. Многие страны вели войны друг с другом, а владения других так и вовсе лежали слишком далеко от Рима. Так что, когда сицилийцы подступили к городу, еще никто не поспешил придти ему на помощь. Нападающие же, нисколько не испугавшись многочисленности тех воинов, которые поднялись на стены и башни, начали осаду города.
     В Венеции же тем временем к власти пришел патриций Джакопо Контарини, а ближайшим его соратником и поверенным во всех его делах стал Рамбальдо Де Пола. И очень скоро после этого королю Луке начали сообщать его доверенные люди, что венецианцы, с которыми пока сохранялся шаткий мир, опять усиленно начали снаряжать войска, а отряды их все чаще видели у границы обоих королевств. Сразу же припомнили люди, что и в прошлом, когда венецианцы не раз уже нарушали заключенные договора о мире и начинали войну, все начиналось подобным образом. А посему, немало встревоженный всем этим, король Сербии предписал своим военачальникам со всем прилежанием и усердием собирать достаточную армию для того, чтобы можно было надежно прикрыть границу страны со стороны Зары и Загреба.
     Разгоравшаяся война между поляками и венграми тоже вынуждала держать большие армии в полной готовности на восточной границе королевства. На тот случай, если бы положение того потребовало, войска Твртко Брежанчича, наследного принца Векослава, и мужа его дочери Богдана Воиславича постоянно находились наготове. Поляки же, недавно захватившие у Литвы Вильнюс, и теперь постепенно очищая его от невежества и злобы язычества, вознамерились завладеть и ныне принадлежащим венграм городом Люблин. Боевые действия сразу приобрели большой размах. У поляков было такое множество умелых и готовых к любому бою бойцов, что на этот раз они перекрыли венграм все возможности для входа и выхода из города.
     Осажденные претерпевали наивысшую нужду, будучи запертыми в городе и лишенные всего необходимого. Никто не смог бы с точностью рассказать, сколько пришлось им вынести нападений, лишений, голода и прочих всевозможных опасностей.

     Знали все о том, что мелкие отряды венецианцев, бывало, нередко преступали границу Сербии, и ее король мирился с этим длительное время, не желая опять затевать тяжелую войну. Но когда большое войско венецианцев во главе с Джакопо Контарини вновь дерзнуло перейти границу, было это истолковано как прямое объявление войны. Король Лука был сильно разгневан вероломностью венецианцев, и на сей раз терпение его истощилось.

     На улицах Раса и Белграда, Загреба и Рагузы опять собрался народ на улицах, и люди с удивлением спрашивали друг у друга, с чем же может быть связано то, что в очередной раз венецианцы отказались от благ мира. Затем ярость горожан обратилась против их торговцев - и тогда они ринулись громить принадлежащие венецианским купцам лавки и склады; многие были выдворены за пределы страны, а добро их расхищено.
     В тех же землях, что лежали далеко за Яссами, был город, называемый Житомир. Некогда он вместе с прилегающей областью входил в состав Венгерского Королевства, но дань венгерскому королю перестал платить уже много лет назад. Этому способствовали события, произошедшие еще не так давно. Как известно, после того болгарского восстания, что некогда разразилось в Болгарии и нанесшего большой вред этим землям, не все мятежники были уничтожены. Части из них, среди которых было немало главарей и других отчаянных людей, удалось тогда спастись и они смогли уйти через Яссы в сторону Венгрии.
     Воспользовавшись же тем, что тогдашний король Венгрии не имел тогда возможности зорко следить за соблюдением закона и порядка в этой области, мятежники исподволь увеличились в своем числе и опять набрали силу. Подстрекая к мятежу и взяв большую власть, гнусный этот люд добился того, что местные жители, доселе смиренно пребывавшие в покорности венгерскому королю, тоже взялись за оружие и пришли к неповиновению.
     Дворянские ополчения венгров долго и безуспешно боролись с ними, но так ничего и не смогли с ними поделать, ибо удача была не на их стороне. С тех пор вся область находилась в руках бунтовщиков.
Изрядное число их разбежалось по лесам, устроив там во множестве свои логова и стоянки, но самым главным гнездом этой черни, подлой и преступной, стал сам Житомир. Оттуда мятежные шайки наносили вред торговле Сербии и с Кыпчакским каганатом. Купеческий путь из Болгарии на Русь и в Литву тоже был из-за этого перекрыт и с тех пор купцы редко когда отваживались проходить этим путем, так как риск остаться без всего товара, а в худшем - погибнуть, оставался слишком велик.
     Король Сербии Лука, желая улучшить отношения со своим соседом, задумал помочь ему в возвращении Житомира под власть Венгрии. Для этого в декабре 1239 года он поручил своему полководцу, именем Даркецу Урошевичу, вырвать город из рук мятежников.

     К весне 1240 года венецианский вельможа Джакопо Контарини с вверенным ему войском постарался продвинуться еще дальше в сербские земли. Путь ему преградила армия Трпимира. И, будучи человеком, несмотря на свой юный возраст, разумным и прозорливым, приказал он подыскать для встречи с врагом такое место, чтобы благодаря ему иметь над ним преимущество в сражении.
     Немало времени ушло на его поиск, но все эти затраты оказались оправданы, так как казалось, сама природа позаботилась о том, чтобы место, выбранное для грядущей битвы, стало для венецианцев непреодолимой преградой. Теперь сербы ожидали своего противника, заняв очень удобную для обороны позицию на горе и воздвигнув там свой стан.
     Когда они увидели дым от пожарищ, устроенных людьми Контарини, прозвучал сигнал тревоги, и каждый воин получил приказ занять место в строю под своим знаменем. Многочисленные лучники славян расположились впереди, прикрывая собой отряды копейщиков и прочих пеших воинов. Лучшие силы, в том числе всю тяжелую конницу, Трпимир оставил в засаде.

     Вскоре у подножия показались колонны венецианцев. Их наиболее опытные начальники сразу увидели, какую неприступную позицию заняли сербы, и что атаковать их было совсем невыгодно. Тем не менее, синьор Контарини не принял их советов, решил идти в атаку и приказал своим людям подниматься в гору.
     Заметив, что враги пришли в движение, сербские полководцы выдвинули вперед своих конных стрелков. Сербы открыли по врагу стрельбу, засыпая их стрелами, под градом которых ряды врагов быстро начали колебаться. Постепенно продвигаясь вверх, венецианцы вскоре остановились. Напрасно синьор Джакопо пытался ободрить их, стараясь личным примером ободрить своих воинов. Вскоре он был убит, после чего сопротивление полностью прекратилось: венецианцы были обращены в бегство. При этом некоторые из них были поражены оружием, кто-то был настигнут и взят живым, а итогом всего сражения стало то, что Трпимир, взяв великое счастье и удачу, остался его полным победителем.

     Только консильери вененцианцев Марино Морозини со своим отрядом смог в этот раз избежать смерти, ибо какое-то предчувствие незадолго до начала битвы заставило его намеренно задержаться в дороге и не вступать в битву. Теперь же, узнав о поражении Контарини, он уходил все дальше в леса, пытаясь там скрыться от преследования сербов.
     Трпимир был согласен отпустить всех пленников, оценив жизнь и свободу без малого 600 врагов в шесть тысяч дукатов. Однако знать Венеции, получив уведомление о страшном разгроме своего воинства, опять отказалась выручать своих пленников.
     После битвы сербы еще долго собирали трофеи, выделив значительную часть семьям своих погибших воинов, а остальное – золото, серебро и другие ценные вещи – Трпимир приказал разделить между живыми. Огромное войско венецианцев перестало быть войском, и все его отличное снаряжение, оружие и припасы, достались сербам. Множество венецианских знамен также осталось на поле. Победа, одержанная в этом бою, была настолько убедительной, что трудно было поверить.
     Однако радость от этой вести, мгновенно разлетевшейся по всей стране, так же мгновенно померкла от следующего горестного события: утомленный трудами и преклонным возрастом, в своем лагере под Эстергомом скончался один из лучших сербских полководцев и знатнейших людей страны - Бране Иванич. Все его замечательные дела говорили о том, насколько славен оказался он в делах своих. За свою долгую жизнь он всячески способствовал возвышению Сербии, многократно добивался успехов в войне и по праву считался одним из величайших полководцев того времени.
     Командование над оставшейся без своего старого полководца армией принял на себя старший сын покойного Борислав, тоже ставший под его началом неплохим военачальником.
     В начале зимы 1240 года у Зары был разбит отряд венецианцев под командой некоего Анджело Дзане. Еще недавно он подчинялся приказам венецианских военачальников, но после жуткого поражения, понесенного Контарини, командир Анджело перестал повиноваться им и предпочел стать разбойником. Несколько месяцев люди Анджело провели в окрестностях Зары, кормясь за счет грабежей и притесняя местное население.
Так продолжалось несколько месяцев до тех пор, пока в тех местах не появился муж дочери Миховила Гневного Ядранки Векослав Протич. Узнав о тех неудобствах, которые вынуждены сносить жители округи по вине сброда Анджело, Векослав, не раздумывая, приказал покончить с ними. Сербы действовали быстро, так что мятежники даже не подозревали о приближении отряда Протича и не успели толком построиться для боя. Благодаря своей решительности сербам удалось одержать легкую победу.

     В Расе Милован Дамьянович достиг своего совершеннолетия. Юность его была не из простых, так как слишком плохую память оставил о себе его отец Петар. Еще многие помнили, как он, а также сын Растко Благородного, который тоже носил имя Милован, попытались поднять бунт в стране. Тем не менее, оставшись без отца, Милован Дамьянович не затаил никакой злобы и вырос справедливым и честным человеком, наделенным немалыми достоинствами. Король Лука, примечая его способности, присматривался к нему и оказывал молодому человеку свое покровительство. Со временем он предполагал предоставить Миловану возможность послужить ему на благо Сербии, назначив его своим наместником в один из сербских городов.

     Выследив отряд Морозини в лесах, сербский воевода Драгослав окружил его и, горя желанием битвы, отрезал ему все пути к бегству. В итоге с малочисленным отрядом консильери было быстро покончено, а его начальник взят живым…

     Морщась от боли и спотыкаясь, консильери Марино с трудом брел, подстегиваемый суровым сербом. Из-за боли в голове он плохо представлял себе, что же с ним произошло…
Он туманно помнил, что когда его отряд попал в сербскую засаду, он приказал охране остаться и задержать врага, а сам же стремглав помчался к ближайшему лесу. О том, что поступает он, как последний трус, он как-то не задумывался… равно как и о том, как после встретят его в Венеции. Хотелось только во что бы то ни стало спасти свою жизнь. Страх, что враги догоняют, придавал ему сил. За своей спиной он еще слышал лязг стали и последние предсмертные стоны своих воинов, но, не обращая на них внимания, безжалостно гнал жеребца вперед. Спасительные заросли были уже совсем близко… когда тупой удар поразил его в голову и он вылетел из седла…
     …И вот теперь его ведут куда-то, с веревкой на шее… Вокруг раскинулся бескрайний лагерь врагов… и они делят добычу, радуются своей победе…О Святой Марк, как же много их тут, этих славянских варваров…
     Наконец, подведя своего пленника к самому высокому и затканному золотыми узорами шатру, полному пирующих людей, воин слегка подтолкнул его вперед и обратился к одному из них, седому представительному старику:
     - Воевода Растко! Только вчера мы перехватили отряд наших врагов. В бою этот венецианец пытался бежать с поля, бросив остальных. И, похоже, что он не из простых воинов…
     - «Не из простых воинов!» - передразнил его Марино и, горделиво выпрямившись, высокомерно продолжил: – Да как ты только смеешь так говорить? Знаешь ли ты, грубый дикарь, дремучий серб и еретик, кто перед тобой? Мой род знатен, как ничей другой, предки мои были великими патрициями, я кон…
     - …сильери Марино Морозини, то есть подлый клятвопреступник, проклятый подстрекатель войны и непримиримый враг сербского народа, – мрачным голосом закончил за него тот, к кому обращался воин. – Хотя мы и не встречались в бою, но я сразу узнал тебя.... Вы слышите, воины - сам синьор Морозини попал к нам в руки!
     Сидящие воеводы и богатыри разразились негодующими криками:
     - Наконец-то он в плену, изверг, предатель, проклятый венецианец!
     - Голову ему с плеч – и дело с концом!
     - Ну уж нет, за все его грехи это была бы слишком легкая кара – лучше на кол его! Пусть этот кровопийца попляшет, сидя на колу!
     - Теперь-то он поплатится за все!
     От услышанного ноги консильери подкосились. Его голова закружилась, перекошенные от хохота и ярости, исполосованные шрамами, заросшие лохматыми бородами лица сербов замелькали перед ним, сливаясь в одну какую-то дьявольскую круговерть… Холодный пот прошиб его, а дворянская гордыня и спесь куда-то исчезли... Он и так никогда не был большим храбрецом, теперь же полностью лишился самообладания.      Бледный как смерть, Морозини опустился на колени, потом бросился ниц, и, подняв голову, жалобным голосом зашептал:
     - Пощады, славные воины… пощадите… Только не убивайте, молю вас…Будьте милосердны, о доблестные… Я заплачу вам золотом, любой выкуп…Только назовите свою цену и я клянусь… больше никогда не встречаться с сербами на поле боя… обещаю вам… никогда!
     Презрительная усмешка искривила тонкие губы Растко. Брезгливым голосом он заговорил, медленно и веско, глядя прямо в глаза обмершему от ужаса консильери:
     - Ты недостойно ведешь себя, консильери… Разве подобает опоясанному рыцарю столь униженно молить о снисхождении? И не опозорил ли ты сейчас свое рыцарское звание этими мольбами о пощаде? Ведь не зря же носишь ты золотые шпоры и рыцарский пояс? Где же твои гордость, долг, честь? Ты просто жалкий трус, Марино Морозини, недостойный жизни.
Синьор Марино с трепетом ожидал, что же еще скажет Растко. Тем временем липкий страх еще больше сковал его руки и ноги, комок в горле мешал говорить. Он попытался что-то сказать, но из горла вырвалось только сипение – от страха у него пропал голос.
     - Но я вижу, тебе очень страшно, консильери. А испугавшийся враг – уже не опасен… Так тому и быть, мы сохраним тебе жизнь, если сейчас ты поклянешься никогда больше не поднимать на нас меч. Ты внесешь за себя выкуп в 6500 золотых дукатов... И тогда ты сможешь спокойно уехать. Я, Растко Благородный, сын короля Стефана, даю тебе в этом свое слово… Мы же не варвары, хотя ты и называешь нас так, и не кровожадные убийцы, которые глумятся над безоружным пленником, а честные воины.

     Полный выкуп за Марино Морозини составил 6521 дукат, так как род его и впрямь был не только знатен, но и весьма богат. Заботясь об его избавлении, семейство Морозини раскошелилось. После того, как золото было доставлено, пленному позволили вернуться в Венецию.
     Сразу по возвращению туда у синьора Морозини начались большие неприятности. Почти сразу он был взят под стражу. Суд, составленный из наиболее знатных людей города, потребовал от него ответа, как могло произойти так, что только ему удалось уцелеть после битвы на горе, в то время как погибли все остальные воины. Откуда-то стало известно и все, как неподобающе вел себя консильери в плену.
     От предъявленных ему обвинений Морозини защищался всеми силами, но оправдаться так и не смог. Он был обвинен в совершении преступления и приговорен к смертной казни за измену. После того, как был совершен этот акт справедливости, венецианцы избрали своим новым консильери другого знатного патриция Рамбальдо Де Пола.
     Даркец Урошевич, еще молодой военачальник, продвигаясь к Житомиру и постепенно присоединяя к себе новые и новые отряды, довольно скоро преодолел часть пути. Другая же часть сербов под началом воевод Олега и Душана, раньше вышедшая к Житомиру из Ясс и Тырново, неожиданно столкнулась с крупными силами мятежников, которые тоже собрались во всеоружии и были хорошо готовы к битве. Основу их составляла многочисленная тяжелая пехота. Сочтя свои силы недостаточными, Олег предпочел отступить и подождать Урошевича.
     Летом 1241 года римляне, видя, что нет у них других средств и возможностей спасти свой город, свои жизни и свое благополучие, послали своих людей к Теобальдо Борджиа и вступили с ним в переговоры. И, найдя выставленные им условия приемлемыми, они покорились и открыли ворота города. Папа Пизанус был после этого лишен сицилийцами своего престола, и неизвестно, что же с ним стало потом.

     Тем временем, войска поляков попытались овладеть Люблином, в котором укрывался венгерский король Бальтазар. И с тех пор, как была прекращена ссора между Сербией и Венгрией, и мир воцарился между ними, король Лука пребывал в сильной тревоге из-за того положения, в котором оказался венгерский король, и отправил к нему своего посланника Стаменко Байича с дружеским предложением помощи.
     Стараясь помочь венграм, сербская армия Мирослава Неманьича и Йована Марцеты предприняла попытку нанести удар по Кракову, который в недавнем прошлом опять перешел в руки поляков. Действуя таким образом, Борислав рассчитывал вынудить поляков отступить от Люблина. Но эта затея не удалась – поляки и не подумали снять осаду, а кроме того, вскоре в одной из стычек погиб король венгров Бальтазар. Возле Кракова у поляков оставалось еще достаточно сил, и дорогу на него сербам преградила большая армия воеводы Пакослава.

     Сербы сразу поняли, насколько серьезным оказался этот противник. Поляки держались очень стойко, и сражение было достаточно упорным. Исход сражения был решен действиями германских наемников, служивших Йовану Марцете. Именно их атака в тыл оказалась настолько стремительной и страшной для поляков. Их строй не смог выдержать их бешеного натиска, после чего войско поляков было разгромлено.
     Дождавшись вестей о приближения основных сил, воевода Олег двинул свои отряды к войску Урошевича. Двигаясь дальше сообща, без шума, они почти вплотную подошли к большому войску мятежника Владимира. Оба сербских воеводы мыслили разбить его, нанося основной удар с фронта и в то же время обойдя его с тыла. На наиболее опасном направлении должен был начать атаку сам Даркец Урошевич, а воевода Олег должен был обойти мятежников.

     Урошевич же, рассчитывая на своевременный подход отрядов Олега, приказал трубить сигнал к атаке, и воины его ринулись в бой с радостью. Постепенно все сербское войско втянулось в сражение. Сражение было не из простых, и продолжалось долго, так как мятежники ничем не уступали сербскому войску. Воины Олега уже давно должны были появиться в тылу мятежников, но они запаздывали. Как потом оказалось, в лесах этой плохо незнакомой им местности они сбились с дороги и из-за этого не успели вовремя присоединиться к сражению. Но и без их помощи войско Урошевича смогло победить. Практически все мятежники были убиты, более полутора сот из них попали в плен. В назидание всем прочим непокорным они были казнены.

     Но и после того, как погиб Джакопо Контарини, дож Венеции Матео не собирался останавливать войну, ибо венецианцы не умерили своей злобы и только и помышляли, что о новом нападении. К осени того же года ему удалось создать очередную большую армию. Вскоре она под началом полководца Кларио Де Марки вновь пересекла границу Сербии. Битва произошла практически в том же месте, что и полтора года назад. Так как Трпимир еще был не слишком сведущ в искусстве сражений, на помощь ему из Загреба подоспел со своими воинами и сын короля Стефана Растко. Несмотря на то, что командующим сербами считался Трпимир, он прислушивался к мнению Растко, многоопытного военачальника и воина, побывавшего уже во многих сражениях.

     Сам Кларио был убит в самом начале сражения. Однако даже после того, как стало известно об его гибели, венецианцы вполне справились с этой потерей, и сражение проистекало еще очень долго и шло с большим ожесточением. Все решилось только с прибытием сербам на помощь свежего подкрепления воеводы Драгослава, внезапно ударившего в один из флангов венецианцев. Хотя победа и досталась опять сербам, кровавая баня была устроена и тем, и другим - с обеих сторон убитых было множество.

     Военные потери врага в этом бою оказались ужасными: собранная с неимоверным трудом армия была уничтожена полностью, потеряны были затраченные на ее создание громадные денежные средства. Спастись бегством смогли только жалкие остатки. Поражение венецианцев стало настоящей катастрофой для Республики. Утомленные ратными трудами, но преисполненные радости, сербские воины вернулись в свой стан, вознося хвалу милости Спасителя.

     В ноябре 1241 года сербская армия под командованием принца Векослава подошла к границе. Высланные к Люблину разведчики подтвердили, что к столице Венгрии подошло большое количество польских войск. Штурм ими города планировался в самое ближайшее время.
     В приграничной полосе между Венгерским и Сербским королевствами расположились лагеря двух польских армий. Видимо, польский король Рышард опасался вмешательства Сербии в конфликт Польши и Венгрии, и решил перекрыть южное направление, полагая, что сербы не рискнуть прийти на помощь северным соседям.
     Лагерь польского воеводы Констанция находился уже на сербской территории. Такое нахальство объяснялось присутствием крупных сил поляков у Люблина. Да и Бучак Збигнев, стоящий чуть дальше на север, был готов немедленно выдвигаться на помощь Констанцию. Тем не менее, за такую наглость следовало наказать.
     Собрав совет в полевом штабе, принц, Твратко Брезанчич и Богдан Войславич обсудили дальнейшие действия. Сербские военачальники отдавали себе отчет, что промедление в деле обуздания польских амбиций в Венгрии может привести к боям уже на сербской территории. Поэтому было решено незамедлительно нанести удар по полякам. Но сделать это таким образом, чтобы не пришлось одновременно сражаться с двумя противниками.
     Прекрасно зная местность, поскольку не раз в этих местах проходили сражения, сербы совершили обходной маневр и атаковали армию Збигнева, находящуюся севернее.


     Збигнев, не ожидавший появления противника со стороны Люблина, на какое-то время оторопел, беспомощно наблюдая за спускающимися с холмов сербскими сотнями. Лишь свист стрел, от обошедших армию Польши с тыла сербских конных лучников, привел его в чувство. Срывая голос, польский полководец приказал выстраивать оборону. Однако приказ запоздал – стремительная атака сербов увенчалась успехом. Вскоре по всему полю кавалерия догоняла остатки разбегавшихся поляков.


     В этот раз пленных было меньше полутора сотен. Дав день на отдых, на следующее утро Векослав двинул войско на юг. Понурившихся пленников вели в обозе – принц планировал пополнить их количество после встречи с польским воеводой Констанцием.

     В пределах видимости поляков на южном направлении расположились четыре сотни сербского командира Светослава. Из-за этого внимание польской армии было обращено на юг, в ожидании возможных обстрелов. Тем неожиданней для поляков стало появление с севера в вечерних сумерках армии Векослава.


     Получив сигнал от принца, воевода Светослав в свою очередь двинул армию на польские позиции. Но немного не успел. Лагерь поляков был разгромлен. На небольшую площадку сгоняли плененных воинов.


     В это раз пленить удалось больше трехсот поляков. Векослав разрешил выкупить лишь полторы сотни самых израненных и покалеченных воинов. Участь остальных должна была решиться после нынешней кампании. Теперь путь к основным силам Польши, собравшимся у Люблина, был открыт. Сам наследник был ранен в последнем бою, поэтому Твртко решил сопроводить Векослава на лечение в Варад, оставив армию на Богдана Войславича.
     С наступлением весны 1242 года в королевской семье отмечали взросление Драгослава Неманича, внука покойного короля Стефана II.



     В апреле сербские войска под командованием Борислава Иванича, достойного сына покойного Бране, вновь подступили к стенам Кракова, не так давно отвоеванного Польшей у Венгрии. Сил снова захватить город у Борислава было достаточно, но дозоры, посланные на север и восток, сообщили о подходе двух польских армий. С юга на соединение также шли небольшие отряды поляков, но вкупе с другими войсками могущие создать большие проблемы. Иванич не решился осаждать город и приказал возвращаться обратно, в сербские земли.



     Еще до подхода армий к Житомиру от лазутчиков, находящихся в тех краях, поступили вести о появлении на расстоянии одного дневного перехода от города армий Литвы. Как было известно, литвины недавно осадили Киев. Но их конные сотни уже прощупывали ближайшие территории. Не желая ввязываться в конфликт с Литвой, король Лука отправил посла Иво Кулиновича на переговоры с литвинами. Основной целью переговоров было заключение союза.


     К сожалению, подписывать союзный договор литвины отказались, объясняя это военными конфликтами с Новгородом, нынешним союзником Сербии. Тем не менее, Литва обязалась не штурмовать Житомир, оставляя его Сербскому королевству.
     В начале лета Богдан Войславич выиграл свое первое сражение в качестве самостоятельного военачальника. Подошедшая слишком близко к границам королевства, армия польского воеводы Марцина была наголову разбита при легком утреннем тумане.



     Неделей позже, отходящее от Кракова, войско Борислава Иванича атаковали две небольшие армии поляков. Тяжелое вооружение польских рыцарей создало большие проблемы сербам. Лишь благодаря самоотверженности отрядов сербской конницы, всех как один, сложивших свои головы в поле, удалось выиграть сражение. Потеряв две трети воинов, Борислав приказал ускорить шаг, чтобы побыстрее достичь Эстергома – большинство раненных могли не дождаться помощи.


     Не дожидаясь отправки посыльного, отправленного за выкупом в Польшу, остатки армии Борислава двинулись дальше. Спустя неделю на одном из привалов посыльный вместе с несколькими сопровождающими его поляками догнал сербское войско и вручил выкуп в 1800 переперов. Пленные, сильно замедлявшие движение, были переданы посланцам Польши, и сербы ускоренным маршем отправились дальше.

     К зиме 1242 года после длительного перехода сербские армии, которыми командовал Даркец Урошевич, подошли к Житомиру. Одна из армий была отдана под командование воеводы Олега. Бой с мятежниками состоялся у стен города.


     Даже тяжелые новгородские мечники, нанятые мятежниками, ничего не смогли противопоставить закаленному в боях войску Урошевича. Пока сербская пехота, выстроившись в боевые порядки, сдерживала натиск инфантерии русинов, рыцари Даркеца вместе с конными лучниками полностью истребили всех стрелков противника. После того, как тылы мятежников были зачищены, конница ринулась со всех сторон на продолжавшую бой пехоту.
     Сотни сербского воеводы Олега, разбив небольшой отряд мятежника Всеволода, подошли с левого фланга и с ходу врубились в ряды противника. Потеряв левый фланг, мятежники дрогнули и попытались перестроить ряды. Но перестроение еще больше запутало пехоту, вынужденную отражать постоянные атаки сербов. В образовавшиеся бреши проникли сербские мечники, и вскоре противник бежал.


     Всех взятых в плен мятежников казнили. Самого же Всеволода, который командовал всем этим сбродом, повесили на березе в назидание другим. Жители Житомира собрали небогатую контрибуцию в размере 5 400 перперов, поэтому их дома не стали подвергать разграблению.
     В это же время поляки все же осадили венгерский Люблин, в котором оставалось лишь половина гарнизона. Казалось, что город обречен. Жители Люблина готовились к смерти – жесткость польских захватчиков была давно известна. Когда поляки были уже готовы пойти на штурм, вдруг раздались звуки боевых труб, и из лесной чащи на равнину перед воротами города рядами начали выходить сербские войска. Сербия пришла на выручку.


     Лавиной обрушившись на поляков, сербы смяли их ряды. Лишь отдельные отряды еще оказывали сопротивление, когда основная часть польской армии была разбита или бежала. Добить остатки врага не составило никакого труда.


     Командующий сербской армией Богдан Войславич полученный выкуп в размере 1000 перперов разделил среди своих воинов. Немалая часть средств была выделена в семьи погибших в сражении.
     После боя Войславич приказал разбить временный лагерь у стен города. Люблин гостеприимно распахнул свои ворота. Вместе с городским головой из города вышел и сербский посол при венгерском дворе Стаменко Байич. Венгры были очень благодарны воинам, разбившим полякам. Раненых сербов забрали в город к лекарям. К оставшимся в лагере было направлено угощение и выпивка – сербские воины ее вполне заслужили. Сам Богдан вместе с послом Байичем отправились ко двору венгерского короля Карла.
     Богдан Войславич от лица сербского короля Луки сделал поистине королевский подарок правителю Венгрии: недавно отвоеванный у русинов город Житомир, когда-то принадлежащий венгерской короне, был передан за небольшие деньги в размере 25000 перперов. Но самое важное, чего удалось достичь на переговорах – между двумя королевствами был заключен союз. Вековая вражда прекратилась перед лицом общего врага – Польского королевства.
     Получившая известие о союзе Сербии и Венгрии, сербская союзница Сицилия также подписала договор о перемирии с Венгерским королевством.


     К сожалению, перемирие между Сицилийским и Венгерским королевствами было недолгим. Весной 1243 года Папскому престолу удалось собрать объединенную армию Священной Римской Империи, королевства Франции и добавить к ним остатки собственной армии. После совместного удара армий трех государств Рим был отвоеван у Сицилии. Остатки разбитых сицилийских войск бежали вглубь полуострова и там наткнулись на, возвращающихся из похода на Палермо, венгров. Вести о перемирии еще не успели дойти до римского гарнизона Сицилии, поэтому, жаждущие реванша после потери Священного города, сицилийцы обрушились на, не ожидавших такого поворота, венгров. Последним с трудом удалось отбиться и скрыться в лесах.
     Случившееся недоразумение стало роковым в отношениях двух государств. Венгрия и Сицилия снова были вовлечены в войну друг с другом.


     Сербское королевство прислала ноту в Сицилии о прекращении действия союзного договора. Король Лука призывал немедленно прекратить войну, понимая, что разлад между союзниками ослаблял позиции и Сербии. Но сейчас для Сербского королевства гораздо важнее было иметь союзником Венгрию, поскольку от Польши на севере было больше проблем, чем могла доставить разгромленная Венеция, послужившая в свое время фундаментов для союза Сицилии и Сербии.



     К лету 1243 года участились провокации со стороны Священной Римской Империи. Германцы никак не могли смириться с тем, что потеряли Вену. Теперь появления их войск у границ сопровождались грабежами приграничных деревень. Приграничье постепенно пустело. Чтобы примерно наказать немцев за такие проделки в поход на город Бреслау выступил Душан Неманич, член королевской династии Сербии.
     В самой же Священной Римской Империи в это же время армии отправились на север замирять крупное восстание местных земледельцев, недовольных ростом податей. По слухам, это недовольство подпитывалось из соседней Дании, но эти слухи не были ничем подтверждены.



     Тем не менее, из-за мятежей сократили и гарнизон Бреслау. Что было весьма удачно для планов Сербии. Немцы издавна славились своей тяжелой пехотой, поэтому их отсутствие в составе гарнизона города значительно упрощало его взятие.
     Во главе гарнизона был граф Рудольф фон Габсбург, а также его кузен герцог Саксонии Фредерик. Опытный Рудольф постарался максимально эффективно использовать имеющиеся в наличии войска, чтобы отбить штурм Бреслау. И это, возможно, ему удалось бы, будь у него хотя бы еще пара сотен тяжелых мечников. Но их как раз и не хватило.
     Разбив ворота с помощью катапульты, сербы ворвались за стены. Пока половина сербской пехоты вступала в схватку с заслоном, стоящим за воротами, остальные воины растеклись по улицам, устремившись в центр города к городской ратуше. Там их встретила элитная конница немцев. Бой был жесток, но дисциплина и выучка сербов превозмогли более опытных и лучше вооруженных германцев, и город был взят.


     Несмотря на большие потери, Душан был великодушен к пленникам. Оценив доблесть защитников города, всех пленных он приказал вывести за стены города и отпустить. А на сам Бреслау у Сербии были свои планы.
     Спустя месяц после взятия Бреслау у сербского посла при венецианском дворе Мията Пушкарича состоялись переговоры с главным советником дожа Венеции консильери Рамбальдо. По итогам длительных торгов стороны пришли к следующему: Венеция приобретает у Сербии город Бреслау в обмен на 30000 перперов, перемирие и торговые соглашения.





     Для Сербского королевства выгодность данной сделки состояла не только в перемирии и пополнении бюджета на кругленькую сумму. Самое важное было внести раскол в отношения Венеции и Священной Римской Империи. Владение итальянцами города, ранее принадлежащего немцам, не могло не сказаться на их отношениях. Это в перспективе могло привести и к военному конфликту, как это произошло с Польшей и Венгрией.
     Сдав город прибывшему венецианскому гарнизону, Душан Неманич отправился обратно в Вену.
     В начале августа 1243 года Борислав Иванич, возвращающийся в Эстергом с остатками войска, был атакован поляками воеводы Виктора. Польский командир рассчитывал на то, что, медленно движущиеся из-за множества раненных, отряды Борислава не смогут оказать ему сопротивление. Но он жестоко ошибся. Благодаря хорошему уходу войсковых лекарей и ровному движению удалось быстро поставить на ноги большую часть, израненных в предыдущем сражении, воинов. Поэтому для напавших, стал огромным сюрпризом, встретивший их отпор.


     Сербы, понеся незначительные потери, в этот раз решили пленных не отпускать. 49 поляков были повешены вдоль дороги.
     В ноябре судьба преподнесла Сербии приятный сюрприз. Раздосадованный неудачами в сражениях с сербами, особенно в попытках вернуть Яссы, польский король Рышард опрометчиво решил сам осмотреть местность вокруг города, чтобы своими глазами увидеть пути для успешного наступления. Польские военачальники полностью утратили королевское доверие после ряда поражений.
     Сербские секреты, надежно укрытые на пути от польского Галича до сербских Ясс, быстро сообщили Дарко Коларевичу о визите короля Польши. Находящаяся в полной боевой готовности армия Дарко была готова к выходу уже через час после получения приказа.
     Король Рышард, взяв с собой небольшую армию, рассчитывал на то, что малыми силами легче будет проскользнуть в Сербию и вернуться обратно, прежде чем их обнаружат. В этот раз он просчитался. Увидев, как с юга и севера его войско берется в клещи сербами, Рышард не придумал ничего лучшего, как бросить свои немногочисленные отряды на прорыв в сторону Галича.


     Когда передовые отряды польской пехоты завязли в плотной обороне сербов, король Рышард попытался прорубиться через правый фланг, где стоял отряд конных лучников. Но Дарко был готов к такому маневру. При приближении королевских рыцарей сербская легкая конница быстро перестроила ряды таким образом, чтобы образовался широкий коридор. Вот в него-то и устремились сербские рыцари во главе с самим Дарко.
     Удар сербов был настолько силен, что большая часть поляков просто вылетела из седла в лучших традициях неудачников рыцарских турниров. Сам король Рышард вместе с конем рухнул на землю.


     Собственно, после падения короля поляки перестали оказывать сопротивление. В этот раз сербам досталась добыча знатная, во всех смыслах этого слова.



     Когда Рышард пришел в себя, он обнаружил, что находится в светлом шатре на лежаке, укрытый одеялом. Пока он приходил в себя, в шатер вошел высокий человек в богатом, вышитом золотом камзоле.
     - Как самочувствие, Ваше величество? – обратился к королю вошедший. – Мое имя Дарко Коларевич, я представляю здесь короля Сербии Луку I.
     - Благодарю, герцог, терпимо - сухо кивнул Рышард. – Я наслышан о вас.
     - От своих воевод? – понимающе усмехнулся Дарко. – Вряд ли что-то лестное для меня.
     - От разбитых вами воевод, - уточнил король. – Мне много чего рассказывали, но я могу увидеть то, чего они не договаривают или хотят скрыть. Спрошу прямо: какую участь вы мне уготовили?
     - Хоть мы и враги, Ваше величество, вы не только король, но и опоясанный рыцарь. Поэтому мы не будем вести переговоры о перемирии или каких-либо других, унижающих ваше достоинство, условиях освобождения, - начал Дарко. – Мы поступим с вами как с рыцарем, захваченным в бою. Вы оплатите выкуп за себя и за других воинов, попавших в плен. Вы свободны, как поправитесь, можете возвращаться к себе. Мне достаточно будет вашего слова, что выкуп придет.
     - Я рад, что мое прежнее мнение о вас, герцог, как о благороднейшем рыцаре, лишний раз подтвердилось, - с благодарностью произнес Рышард. – Для меня честь быть плененным вами. Прошу прислать ко мне кого-нибудь из моих людей, дабы я смог составить послание моему сыну. Я погощу у вас до привоза выкупа, если вы не против.
     Дарко галантно поклонился и вышел из шатра. Спустя две недели, король Рышард отбыл обратно в Польшу, оплатив щедрый выкуп за себя и остальных воинов.



     В конце декабря 1243 года к Вараду подошла польская армия. Вел поляков герцог Кракова Барним Цесински, шляхтич Щепан из Кракова. С ними был приемный сын короля Рышарда королевич Земовит, герцог Торна. В последнее время Земовит был не в ладах с королем. Особенно отношения испортились, когда тот вернулся из плена, впечатленный благородством сербов. Для того, чтобы вернуть расположение Рышарда, Земовит решил преподнести ему в подарок захваченный Варад. Королевич не стал слушать бывалых военачальников, убеждавших его не идти зимой на Сербию. Это оказалось для него роковым.



     Многоопытный Твртко Брезанчич, получив известия о появления польского войска, вывел свою армию из города и отправился навстречу противнику.


     Бой состоялся на небольшом поле, окруженном лесистыми холмами. Сражение получилось кровопролитным. Но с самого начала было ясно, что успех ждет сербов, как более многочисленных и несравнимо более опытных в боях. Когда это понял и королевич Земовит, он очертя голову повел в бой всех рыцарей. Надо отдать полякам должное, сражались они отважно. Но Бог всегда стоит за правых, и в этот раз сербы одолели врага.


     Все польские военачальники во главе с Земовитом пали на поле боя. В плен попало меньше пяти десятков поляков. Ради небольшого выкупа отправлять гонца в Польшу не стали. Пленных определили на строительство дополнительных укреплений в Адрианополь – король Лука помнил о грозящей опасности со стороны турок.
     Развивая торговые связи, в далекий Египет отправился опытный купец Степан Йеверичич. По сообщениям иноземных торговцев, заходивших в сербские порты, там водились диковинные животные. Про слонов уже давно знали в Сербском королевстве – поставки слоновой кости были давно налажены. А вот рассказы о странных горбатых лошадей, выносливых и не пьющих воду неделями, здесь почитали за сказку. Вот Йеверичич и решил, что на экзотических животных, вызвавших такой интерес в королевстве, можно неплохо заработать. Если они, верблюды, конечно, существуют, а не являются досужими вымыслами заезжих купцов

Конец 14 части.