Сообщество Империал: [AAR] Montjoie et Saint-Denis! Часть 4 - AARы Medieval 2: Total War - Medieval 2: Total War - Библиотека Статей - Сообщество Империал

     Откровенная враждебность Иоанна XXII не давала покоя королю Людовику. Он велел выяснить все о главе Святого Престола. Когда сведения были собраны, королю Франции все стало ясно. Папа Иоанн до восшествия на Престол был одним из представителей фамилии д`Аркур и относился к той ветви династии, которая когда-то последовала за герцогом Нормандии Вильгельмом, приняв участие в завоевании Англии.
     Вторая ветвь династии сохранила верность французской короне, поэтому после падения Кана владения Аркуров остались у династии, чего нельзя было сказать про английскую ветвь. Вернувшийся из Англии, Андре д`Аркур оказался безземельным – никто из родственников не захотел его приютить. Тому не оставалось ничего другого, кроме как постричься в монахи. Затем, проявив определенные навыки, Андре удалось подняться до кардинала и избираться в Конклав. Теперь же, достигнув высочайшей власти среди католического духовенства, д`Аркур смог устроить проблемы Французскому королевству.


     Пример Сицилии, против которой когда-то был объявлен Крестовый поход, тревожил короля Людовика. Армия Франции на сегодняшний день была одной из сильнейших на континенте, но выдержать удар нескольких государств было очень не просто. Все решил случай, в очередной раз доказывающий, что Провидение было на стороне Франции.
     В одно пасмурное утро, спускавшийся к пастве Папа Иоанн XXII, поскользнулся на верхней ступени и кубарем скатился вниз. Когда к упавшему понтифику подбежали приближенные, он был уже мертв. «Это знак свыше!», шептали собравшиеся прихожане. Может и так.


     Могли ли послужить причиной падения, тщательно политые оливковым маслом, верхние ступени широкой лестницы? Не исключено. Германский кардинал, ставший после скоротечных выборов Папой Фриче, не стал допытываться, что на самом деле произошло. Зачем? Он занял престол и первым же делом отменил эдикты предыдущего понтифика.


     Теперь, когда над Францией не висел Дамокловым мечом Крестовый поход, пора была заняться насущными вопросами.
     Присутствие сицилийских армий поначалу вызывало лишь раздражение, но кампания в Англии не давала возможности вплотную заняться этим вопросом. Да и отсутствие достаточных сил на востоке страны оказывало влияние на французский двор в принятии радикальных решений. Сейчас же, после подписания перемирия с Англией, король Людовик Шестой обратил свой взор на восточные границы. С Сицилией не хотелось ссориться, но как выдворить немалые войска соседа, он не мог придумать. Решение было принято благодаря наглости сицилийских солдат. Если раньше сицилийские полководцы, чтобы обеспечить войска, строго наказывали фуражирам закупать провизию у французских властей, то затем они стали закрывать глаза на откровенный грабеж французских фермеров.
     Поначалу скот и зерно сицилийцы забирали в глухих поселениях, под страхом смерти запрещая жаловаться на них селянам. Но вскоре кое-какие вести достигли ушей французской знати. А когда под видом наемников, неподотчетных сицилийскому трону, солдаты разорили ближайшие к Нарбонне деревушки, то это переполнило чашу терпения короля.


     Судя по поведения сицилийцев, они явно провоцировали французов на стычку, а отсутствие поблизости достаточных сил Франции, придавало им дополнительной храбрости. Как бы то ни было, за наглость надо было отвечать. Пришла пора действовать.
     Не желая вступать в конфликт, не подготовившись, Людовик велел скрытно переместить войска из центральных и западных областей королевства к восточным границам. Операция удалась. Шедшим по большей части в ночную пору, а днем, укрывавшимся по балкам да чащобам, войскам удалось быстро пополнить гарнизоны восточных крепостей. Теперь можно было начинать.
     И начало было положено. Наместник короля в Нарбонне Жермен дю Перш вывел гарнизон города и атаковал «наемников».


     Бой состоялся в лесу, среди деревьев. Лишь благодаря этому обстоятельству, после скоротечного боя сотне наемников удалось скрыться, рассеявшись по лесу. Французские войска также понесли потери, в первую очередь из-за исламских лучников, с огромного расстояния обрушивших на французов ливень стрел, но с угрозой дальнейшего разорения окрестных деревень было покончено.


     Дальнейшие события доказали верность подозрений в отношении «наемников». Как только весть о разгроме войска под Нарбонной достигли сицилийского двора, на территорию Франции вошло несколько армий восточного соседа.


     Войска юго-восточных городов и их окрестностей перешли в режим усиленного патрулирования. Скот и провизия с ближайших деревень были свезены в городские закрома. Сельские жители со скарбом также укрылись за стенами городов. Французы были готовы к войне.
     Тем временем, Папский Престол, воющий с Сицилией, оказал поддержку Франции, впервые за полтора десятка лет приняв в Конклав нового кардинала.


     Несколько инквизиторов, посланные во французские земли еще Папой Иоанном XXII, продолжали свою миссию по «искоренению ереси среди французов». Дважды в течение года прошел испытание верный сын Церкви отец Луи д`Артуа.


     Зачем понадобилось дважды испытывать французского священника, было непонятно. Людовик Шестой отправил послание Папе Фриче, чтобы он повлиял на инквизиторскую братию.
     Второе послание король Франции направил свои вассалам, державшим южные и юго-восточные земли. Оно гласило: «Уничтожить армии, вторгнувшиеся на французскую землю, и вымести врага за пределы королевства!».
     Первым удар по регулярной сицилийской армии нанес Жеанин Вермандуа, командующий гарнизоном Марселя. Выведя войско из города, он ударил по арьергарду сицилийцев.


     Армии выстроились друг напротив друга и начали обстрел. Исламские лучники сицилийцев, оказались более удачливыми, это стало видно, когда французы устремились в атаку – тела более чем сотни солдат остались лежать на земле.
     Первые ряды французской пехоты добежали до сицилийцев, вступив в ближний бой, а скоро и по всей линии обороны кипела схватка. Удар легкой конницы по лучникам в тылу противника сильно поколебал уверенность сицилийских пехотинцев. Когда, расправившись со стрелками, кавалерия повернула обратно, сицилийцы уже бежали. Первое столкновение с Сицилией принесло победу.


     В течение пары месяцев прошло еще три крупных сражения с сицилийскими войсками. Во всех трех убедительные победы одержали французы.






     Сицилийцы были разбиты, остатки иноземных войск изгнаны за пределы Французского королевства.
     В одном из боев блестяще проявил себя в качестве полководца молодой Людовик Вермандуа, сын графа Прованса Анри Вермандуа, недавно получивший рыцарский пояс.


     Восхищенная доблестью молодого рыцаря, киевская княжна Феодосия, гостившая в ту пору в Марселе, попыталась охмурить юного героя, но честолюбивый Людовик сначала хотел добиться славы во Франции, прежде чем отправиться в далекую и загадочную Русь.


     Сицилия после потери всех западных армий присмирела. Новые войска с востока не появились, но не было и посольства. Французские армии были перегруппированы и готовы не только отразить нападение, но и сами навестить сицилийские города.


     Конечно, содержание такого количества армий было накладным для казны королевства, но уж лучше содержать свою армию, чем платить чужой.
     Ситуация с Сицилией должна была проясниться очень скоро, иначе придется подтолкнуть решение этого вопроса.

     Прошло три месяца. Неопределенность утомила короля Людовика, и он уже было вознамерился отправить войска в Геную, ближайший к Франции сицилийский город, чтобы получить ответы, как прибыло посольство Сицилии. Делегацию возглавляла сицилийская принцесса Ригольда.
     Принцесса просила прекратить кровопролитие, признавая, что вина целиком лежала на командирах сицилийской армии, допустивших мародерство и грабежи. Король Людовик согласился прекратить войну, но на правах победителя потребовал льготные торговые условия для французских купцов, а также настоял на передаче под французскую корону города Генуя в качестве репарации. Ригольда ответила согласием.


     Приятным дополнением стало присоединение к французскому войску почти трех сотен прекрасно обученных и вооруженных тяжелых рыцарей, до этого расквартированных в Генуе при Ордене госпитальеров. После падения Иерусалима под ударами египтян и вынужденного подписания вассалитета Иерусалимским королевством, многие рыцари не согласились подчиняться полумесяцу и покинули Святую Землю. Теперь же, после военных побед Франции, большая их часть присягнула Людовику Шестому, значительно усилив его армию.
     С севера поступили тревожащие сведения: союзное Франции Норвежское королевство, терпевшее поражение за поражением, окончательно ослабло и было вынуждено стать вассалом торжествующего врага – королевства Дании.


     Понятно, что после череды сражений, Дании нужно было немало времени, чтобы восстановить свои силы, но и забывать французам о северной границе отныне было бы неразумно.
     Накануне нового 1122 года череда загадочных смертей потрясла Рим. Сначала во время обеда стало плохо французскому кардиналу Бенуа де Полиньяку, несмотря на оказанную помощь, скончавшемуся в тот же день. А спустя неделю от сердечного приступа скончался его друг, также член Конклава, португальский кардинал Мануэль.


     После этих смертей единственным кандидатом, претендовавшим на место Папы после кончины нынешнего, оставался испанский кардинал Доминго. Это было более чем подозрительно, но Боже упаси подумать на святого человека!


     Тем не менее, никто не удивился, услышав о скоропостижной смерти Папы Фриче. Ну, а новым Папой Каллистусом II стал кардинал Доминго.


     После того, как испанский Папа занял престол, Людовик понял, что ответа на его жалобу по поводу бесчинств инквизиторов на французский землях ждать не стоит – Папа Каллистус, еще будучи епископом, всячески поддерживал постулаты Инквизиции. Теперь же стоило ждать нового витка охоты на ведьм. И он не заставил себя долго ждать.
     В начале лета 1223 года один из молодых и перспективных священников Лионского прихода, которого прочили в епископы, был обвинен в ереси и сожжен на костре.


     Узнавший об обвинении отца Гая Мрак Вермандуа, граф Лиона, отправил к месту казни отряд солдат, надеясь помешать инквизитору, но застал лишь пепелище. Гай д`Обиньи был похоронен близ города. Инквизитор, обвинивший святого отца, не посмел препятствовать этому – достаточно было одной искры, чтобы его вместе с сопровождавшей охраной разорвали голыми руками горожане. На чью сторону стали бы солдаты графа – сомневаться не приходилось.
     Спустя всего две недели испытанию был подвергнут Рейнальд де Бланшфор, старый друг короля Людовика Шестого и опытнейший военачальник Франции. Инквизиции не удалось его обвинить. Может дело было в том, что возле здания, где проводился допрос Рейнальда, как бы случайно расположилась сотня мечников из гарнизона Антверпена, которые слишком уж напоказ точили мечи и смазывали маслом доспехи.


     Несмотря на то, что обвинение с де Бланшфора было снято, само его предъявление оказалось последней каплей, обрушившей водопад на костер Инквизиции во Франции. В течение двух недель необъяснимые смерти выкосили напрочь всех инквизиторов, разъезжающих по французским землям.


     Когда представитель Папы при французском королевском дворе потребовал у короля Людовика найти и наказать преступников, посмевших поднять руку на инквизиторов, правитель Франции ответствовал, что раз уж Господь решил призвать своих верных сынов к себе раньше срока, то или они заслужили это своей святостью и добродетелью, или же наоборот, где-то преступили Божьи законы, переусердствовав в следовании им. Как бы то ни было, христианский правитель не намерен мешать Божьему промыслу, а наоборот, готов всячески ему содействовать в подобных ситуациях.
     Намек был более чем прозрачен, с тех пор инквизиторы обходили Францию стороной. Пусть даже им приходилось тратить больше времени на свой путь вокруг границ королевства.
     Родиной всех погибших инквизиторов, как и Папы Каллистуса II, было королевство Леона и Кастилии, поэтому неудивительно, что отношение французов к испанцам сильно испортилось. Когда через несколько недель на аудиенцию к Людовику попросился кастильский посол дон Алонсо Трилло, его принял в отдельном кабинете граф Анжу и Пуатье Гийом VI. Принятие официального представителя королевства вельможей, который даже не был членом королевской семьи, само по себе говорило о небольшой значимости этой встрече в глазах короля Франции.
     Дон Трилло прибыл не с пустыми руками, он привез союзный договор.


     У французского монарха были кое-какие задумки в отношении Кастилии, поэтому испанский посол отбыл ни с чем.
     К осени 1223 года в семьях королевской крови сыграли несколько свадеб.


     Что же касается молодого Людовика Вермандуа, не так давно получившего титул графа Генуа, то настойчивая Феодосия, княжна из Киева, добилась-таки своего – молодой граф не устоял перед женскими чарами и отбыл в далекую северную страну.


     Титул правителя Генуа перешел к его брату Жеанину.
     Между тем на прибрежные деревушки Уэльса участились набеги ирландцев. Передвигаясь на небольших баркасах, разбойники быстро уходили от погони, прячась в хорошо известных им скалистых заливах западного побережья Уэльса.
     Убедившись в бесплодности попыток догнать ирландцев на море, Клод де Монморанси, принц Уэльса, предложил Жослену, наместнику Кардиффа, взять войска и пройтись по ирландскому побережью, принуждая к миру жителей острова. Сборы были недолгими, и уже через две недели французское войско высадилось у Дублина.
     Обнаружив достаточно укрепленную крепость, Жослен Капетинг решил завоевать Дублин для Франции, а заодно и взять ирландское восточное побережье под контроль. С этим были не согласны потомки викингов и воины местных кельтских племен, оставившие долголетнюю вражду ради общего врага.


     Не дожидаясь, пока ирландцы подготовятся к обороне, французская кавалерия помчалась в бой и в короткой схватке расселяла и без того немногочисленную конницу противника. Однако французы настолько увлеклись избиением врага, что не успели отойти за ряды пехоты, и подоспевшие ирландские копейщики изрядно проредили ряды конников.
     Отбиваясь от наседающего противника, рыцари начали отходить. К их счастью подошла французская пехота, которая, врубившись в ряды ирландцев, начала теснить тех назад, позволив кавалерии перестроиться, отойдя за линию стрелков. Дисциплина и выучка французской армии взяли вверх над сильным, но разрозненным противником. Ирландцы бежали. Врага решили не преследовать, поскольку главная цель была достигнута – Дублин лежал у ног Жослена.


     На южном побережье Ирландии оставался еще один крупный город – Корк, но Жослен изначально не планировал завоевывать весь остров. Поэтому ирландцы, приняв как должное захват Дублина в ответ на грабежи уэльских деревушек, вскоре начали помаленьку торговать с французами. А те никоим образом не принижали местное население, надеясь на дальнейшие добрососедские отношения.
     Тем временем сицилийская армия, подойдя к Риму, сходу взяла город. Папе Каллистусу удалось бежать в Анкону, единственный город, оставшийся под властью Папского престола.
     Папа чувствовал, что его власть и жизнь висят на волоске. Надо было как-то приструнить сицилийцев. А к кому обратиться за помощью? Родная Кастилия сама отбивалась от Португалии на западе и от мавров на юге. Священная Римская империя не так давно заключила союз с Сицилией. Остальные государства вряд ли рискнули бы пойти против итальянцев – слишком сильно было Сицилийское королевство.
     Лишь одна держава могла помочь, к тому же недавно одержавшая ряд блистательных побед над сицилийскими войсками. Как бы ни было это унизительно, но приходилось идти на поклон к французскому королю.
     А в резиденции Людовика Шестого буквально накануне произошла интересная встреча, предопределившая на ближайшие годы политику государства. Ко двору короля Франции прибыла принцесса Элеонора Блуа-Булонь из Иерусалимского королевства. Она привезла предложение наладить торговые связи между двумя государствами. И намекала на возможность подписания вассалитета, если Франция поможет сбросить турецкое ярмо. От имени Людовика переговоры вел его племянник Жеанин Вермандуа.
     Возможность закрепиться на богатом Востоке, а заодно прославиться, как поборник христианских ценностей, заинтересовала Людовика. Поэтому переговоры прошли в теплой дружественной обстановке.


     Теперь, когда у Франции была подробная карта восточного побережья Средиземного моря, можно было поговорить и с посланцем от Папы.
     Вступать в новый конфликт с Сицилией да еще за чужие интересы, Людовик не испытывал ни малейшего желания. Однако он выступил с встречным предложением: объявить Крестовый поход на Иерусалим. В этом случае все христианские державы будут вынуждены поддержать Папу, и на время прекратят свои споры. А Франция первой готова выставить армию для отправки в Святую землю. Посол Папы повез в Анкону предложение Людовика Шестого, а тот, не сомневаясь в согласии Каллистуса Второго, велел графу Генуи проверить присоединившихся к французской армии тяжелых рыцарей в реальном бою.
     Недалеко от самой Генуи собралась довольно-таки крупная банда, состоящая из обнищавших крестьян, сицилийских дезертиров и опустившихся наемников, которая грабила проезжавшие караваны. На ней-то и решил Жеанин опробовать своих рыцарей.


     Сначала вперед вышли наемные арбалетчики, взаимодействие с которыми Жеанин также планировал отработать накануне Похода. И они показали себя во всей красе – ряд за рядом падали на землю стрелки противника. Лучники противника также наносили урон, но, благодаря хорошим доспехам наемников, арбалетчики отделывались лишь незначительными ранами.
     Разбойники вынужденно перешли в атаку, потеряв только от арбалетных болтов более трети своей армии. Навстречу им выступила французская пехота, за спины которой благополучно отступили стрелки. Когда все солдаты врага втянулись в бой, пришло время тяжелой конницы. Часть рыцарей устремилась на оставшихся стрелков противника, остальные с флангов ударили по вражеской пехоте. Кое-кто из мародеров успел развернуться навстречу атакующим, но был сметен лязгающей лавиной рыцарей. Вскоре враг бежал по всему фронту, но большое количество конницы у французов дало преимущество в погоне. Уйти не удалось никому из разбойников. Торговые пути вновь стали безопасными, а рыцари отлично себя зарекомендовали в этом бою.


     В это же время в Англии шотландские союзники окончательно выбили англичан из центральных областей – пал Ланкастер. Отныне Английское королевство удерживало за собой лишь юго-западную часть острова. И, скорее всего, ненадолго – Франция и Шотландия пописали новое соглашение, позволяющее войскам союзникам проходить через дружественные земли.


     Весной 1125 года пришел ответ от Папы Каллистуса Второго – он согласился начать Крестовый поход на Иерусалим и призвал католические страны освободить Гроб Господень.


     Людовик Шестой добился своей цели. Теперь нужно было опередить конкурентов, но у французского короля было преимущество – он готовился к Походу заранее. Флот и армия были готовы к отправке в Святую землю.

     Не откладывая дел в долгий ящик, король Людовик Шестой отдал приказ Жеанину Вермандуа, графу Генуи, выходить в поход. Корабли отправились в путь.


     Французская крестоносная армия на треть состояла из наемников. Им платили, не скупясь, но и в бой они должны были пойти в первых рядах, оплачивая кровью щедрую плату.
     Множество стран решило присоединиться к Крестовому походу, надеясь на свой кусок пирога и почестей. Но французы были уже в пути, в то время как остальные только начали формировать свои войска.


     В Анконе скончался Папа Каллистус II, не доживший пары месяцев до своего 80-летия. Он оставил о себе недобрую память. А то, что он не готовил преемников, опасаясь, что кто-то захочет ускорить свое восхождение на Престол, оставило католический мир без поводыря.


     Неопределенность с избранием нового Папы Людовик решил использовать, осуществив давнюю мечту отца – собрать все французские земли воедино. В течение месяца на границе с, пока еще испанской, провинцией Бордо была выстроена небольшая крепостица, вот где пригодились пленные, за которых отказались платить выкуп их правители. Затем крепость была заполнена французскими солдатами, только и ждущими приказа выдвигаться к Бордо.


     Тем временем французский флот высадил армию на побережье, откуда до Иерусалима было рукой подать. Столь скорое прибытие крестоносцев оказалось неожиданным для правителя Фатимидского халифата. Скорее всего, сведения о том, что Папа объявил Иерусалим целью Крестового похода, еще не дошли до халифа. И это стало роковым для одного из его отпрыска, Абу Рифаа, который правил городом и его окрестностями.


     Когда Жеанин начал штурм, на помощь гарнизону успел прийти лишь один из египетских военачальников с двумя сотнями воинов.


     Шансов у египтян не было с самого начала. Четырехкратное преимущество французов свело на нет все попытки отстоять город. Египетские солдаты сражались отчаянно, каждый камень у ворот был щедро полит кровью.
     С гибелью последнего защитника французские лилии вознеслись над Священным городом.


     Столь стремительный захват Иерусалима поверг в изумление халифа. Понимая, что с ходу вернуть город не удастся, египетский правитель решил идти на мировую.


     Получив весть о взятии Иерусалима, Людовик Шестой решил, не медля, воспользоваться плодами славы триумфатора и осадил Бордо, объявив войну Кастилии. Священная Римская империя приняла сторону своего давнего союзника.


     Кастильцы не стали готовиться к обороне, а решили, дождавшись подкрепления, разбить французов под стенами Бордо.


     Превосходство противника почти в полтора раза могло стать решающим в этом сражении. Мысль занять выгодную позицию и держать оборону, молодым зятем графа Тулузы Филиппом де Сент-Мишель была отметена почти сразу – испанцы, обладая численным перевесом, могли запросто окружить французов и, навалившись со всех сторон, просто задавить массой. Поэтому Филипп принял решение постараться разбить врага поодиночке.
     В какой-то степени его план сработал: связав боем пехоту ближайшего противника, де Сен-Мишель отдал приказ коннице атаковать врага с фланга. В завязавшейся схватке был убит кастильский военачальник дон Перо Вега. Однако понесла потери и французская кавалерия.
     Подоспевшие сотни испанцев разом обрушились на французов. Даже гибель полководца не отразилась на боевом духе кастильцев. Завертелась такая кровавая карусель, что судьбу сражения могло решить любое дополнительное преимущество какой-нибудь из сторон. Таким камнем, брошенным на весы победы, стала почти одновременная гибель двух кастильских командиров. Управляемость испанских сотен резко уменьшилось. Видя это, Филипп приказал своему единственному резерву, стрелкам, обойти врага и атаковать его с тыла. Но лучники не успели вступить в схватку – заметив, что французы начали окружение, испанцы дрогнули и побежали.


     Многим кастильцам удалось скрыться. Изнуренные тяжелым сражением, французы почти не преследовали беглецов. Победа, доставшаяся тяжелой ценой, была все-таки победой. Франция вернула свои земли, выгнав испанцев обратно в Пиренеи.
     Осталось закрепить свой успех в Европе. С особой миссией попросился на аудиенцию к наследнику кастильской короны принцу Хулиану французский посол Тьери Виз-де-Луп – требовать содействие тому, чтобы на Папский престол взошел французский кандидат.
     Франция на данный момент имела все возможности, а также поддержку союзников, чтобы прибрать к рукам кастильские владения на Пиренеях. Однако Людовик Шестой был готов подписать перемирие, правда, если испанцы согласятся с его условиями.
     Поначалу переговоры шли натужно, оно и неудивительно – выплата дани для королевства Леона и Кастилии при их нынешней дырявой казне, было очень обременительна. Когда же посол в обмен на перемирие снял требования по дани, но предложил поддержать Францию при выборе Папы, принц сразу согласился.


     Результаты переговоров вскоре проявились во всей красе. Впервые за несколько лет на французской земле появился испанский инквизитор. С сопровождающими его людьми, он направился прямо в Париж. Там инквизитор подверг испытанию французского епископа Жоффруа д`Анжу. Тот с блеском прошел проверку, после чего инквизитор рекомендовал его в качестве кардинала в Конклав, как человека исключительной святости.
     А поскольку его высокопреосвященство был единственным кардиналом в Коллегии, то вскоре он стал Папой Каллистусом Третьим, одним из самых молодых понтификов за всю историю.


     Настал день, когда планы Филиппа Первого осуществил его сын Людовик Шестой – Франция стала великой!
     Все разрозненные французские земли были собраны в один кулак. Извечный противник королевства, Англия, полностью сошла с политической арены, уступив большую часть земель Франции и Шотландии.
     Французское королевство обрело величие, освободив Иерусалим от власти мусульман. К тому же теперь, когда Папой Римским стал француз, преданный своему королю до мозга костей, многие правители стали искать расположения Людовика Шестого.


     А сильная и опытная армия, убедительно доказывающая превосходство французского оружия на полях сражений, заставляла считаться с собой крупнейшие империи мира. Никому не хотелось увидеть на своей земле тяжелых французских рыцарей и услышать оглушающий боевой клич «Montjoie et Saint-Denis!».